Я – сказкотерапевт, лечу души человеческие сказками, которые они же сами мне и рассказывают, создавая их в моей песочнице с помощью миниатюрных фигурок людей, животных,растений, предметов быта. В практической психологии игры на песке стали использовать только в последнее столетие, а ведь военные применяют их давно, моделируя предстоящие баталии.
Игра в песке даёт возможность увидеть свою жизнь со стороны и, глядя «сверху», выбрать верный Путь для своего героя, а значит, и для себя.
Когда расставляешь фигурки на пустое пространство песочницы, а в конце сказки убираешь их на полку, приходит осознание, что сам являешься хозяином своей жизни и несёшь ответственность за всё происходящее с тобой. Всё мы делаем своими руками! Даже обидно становится, что нет виновных.
Мне очень интересно узнавать, как же человек умудрился дойти до жизни такой, а главное, как будет выбираться. При моей природной разговорчивости очень трудно молчать, не лезть с советами, держать паузу и дать возможность человеку самому дойти до ключа к решению его жизненной задачи.
– Играть будем? – спрашиваю каждого пришедшего ко мне на консультацию. Этот вопрос неизменно вызывает у всех улыбку, иногда удивлённую, а иногда скептическую. – У меня проблемы, а она мне играть предлагает. – Такое выражение я читаю с лица, в основном, мужчин.
– А как?
– Правила простые. Сначала выберете, в какой песочнице будете играть: прямоугольной, квадратной или круглой.
Это иногда сбивает с толку – от меня ждут готовых рецептов, а я предлагаю самостоятельный выбор с самого начала.
– Дно песочницы голубое, – продолжаю говорить условия игры, – это олицетворение воды, а песок – земля. Вы же – Создатель, который в этом пространстве будет строить свой мир с помощью фигурок.
– Какой огромный выбор, – теряются одни, рассматривая их коллекцию, расставленную на полках.
– Да тут выбирать не из чего! – говорят другие.
Часть игрушек я храню в коробках, и для таких придир выставляю их на стол, где они с удовольствием роются. Часто наблюдаю подобную сосредоточенность, когда брожу по уличным развалам одежды: кто-то точно знает, что ищет, а кто-то перебирает вещи, получая удовольствие от самого процесса.
Я заметила, что женщины тщательно отбирают и медленно расставляют фигурки в песочнице, обходя её со всех сторон, любуются своим творением. Тратят на построение песочной картины более получаса, а потом спрашивают, можно ли что-либо менять или добавлять в процессе работы. Успокоенные моим согласием, они удобно устраиваются, и беседа начинается.
Мужчины же выбирают и ставят фигурки значительно быстрее, как будто стремятся прибежать к финишу первыми. Потом садятся на стул, словно бы передохнуть перед следующей стометровкой, при этом напряжённо смотрят на меня, как будто спрашивая – какое будет следующее задание?
Когда все необходимое найдено и расставлено в песочнице, я прошу рассказать о созданном мире. И с этого момента с людьми происходит внезапное превращение: меняется интонация голоса, темп. Речь становиться правильной и насыщенной образами. Слова-паразиты: как бы, грубо говоря, короче, ну, это, так сказать и т. д., исчезают из лексики. Передо мной оказываются мастера художественного слова, которые сами, иногда с удивлением, слушают себя.
Пришла ко мне однажды девушка, и стала рассказывать о своих страхах. Как хорошо они мне знакомы! Больше всего она боялась изменить что-либо в своей, казалось бы, благополучной жизни, которая для многих была пределом мечтаний. Но ей хотелось расти дальше, а страх удерживал её стремление. Я попросила найти в комнате предмет, похожий на ее страх. Внимательно осмотрев полки, она ничего не нашла.
В ящике письменного стола лежал огромный резиновый паук, который пугал меня своим видом, и поэтому был убран с глаз долой. Я невинно предложила поискать еще и в столе. Увидев паука, она воскликнула:
– Вот он! – в её глазах был ужас.
– Что же с ним делать? – я тоже хотела от него избавиться.
– Надо его сверху чем-нибудь накрыть.
– Чем?
Она пошла на кухню и принесла большую сковородку.
– Что это?
– Это моя железная воля! – и накрыла ею паука.
– Вот это решение! – восхитилась я. – Враг пойман!
Беспокойство прошло, и мы рассмеялись. Девушка продолжала рассказывать о себе, поглядывая иногда на лежащую на полу сковороду, под которой надёжно был упрятан паук. Через какое-то время я предложила:
– Может, приоткроем? Живое ведь существо, а вдруг задохнется?
Она с сомнением посмотрела на меня:
– А вдруг набросится?
– Скажи, пожалуйста, когда ты включаешь свет на кухне, на тебя тараканы набрасываются?
– Нет, они разбегаются по сторонам.
– Почему?
– Наверное, боятся. Да и вытравила я их давно.
. – А паук, уже полуживой, без воздуха и еды, все же набросится на тебя?
– Думаю, что тоже убежит, – уверенно ответила она.
– Куда?
– Куда глаза глядят. А может, его просто раздавить?
– А если у него семья, дети, и вообще, он привык на пальмах жить, а здесь оказался не по своей воле? Ты не знаешь, кто его туда засадил?
Она с жалостью посмотрела на паука, лежащего на полу и решила:
– Надо вернуть его домой!
Девушка увлеченно стала строить в песочнице джунгли. Довольная собой, она бережно водрузила паука на пальму и, пожелав ему всего хорошего, даже погладила по спине. А сковорода стала символом семейного очага, и мы даже зажгли свечу по поводу счастливого завершения истории.
Взглянув на часы, я очнулась от наваждения. Мы играли несколько часов подряд! Сколько раз себе говорила: научись отстраняться, ставь границы – 45 минут и до новой встречи! Не получается. Для меня сказка – как рождение ребенка: ни прервать, ни ускорить нельзя, все должно идти естественным путем. Удивительно, но, как правило, история на песке от создания до завершения длится три часа. И за эти 180 минут человек, бывает, совершает поворот своего сознания почти на 180 градусов.
Через неделю она позвонила и радостно сообщила:
– Мои детские страхи пропали!
– Вот беда какая. Как же ты без них будешь жить?
– Замечательно!
А вот я со своими страхами ни за что не расстанусь: а вдруг повзрослею и разучусь играть?