----------------
Образование должно быть только церковным.
Нехристианское образование заведомо разрушительно и должно быть разрушено.
(с) о. Даниил (Сысоев)
Надо, наконец, развенчать химеру так называемого научного мировоззрения.
(с) протоиерей Всеволод Чаплин
Задача миссионера – привести людей к Богу. Поэтому не надо увлекаться культурологией – это лишь внешнее знание, ничего не дающее...
Школа или детский сад — сложный участок идеологической борьбы...
Отсюда вытекают главные правила ведения бесед:
Использовать простой разговорный язык, лишь понемногу вводя незнакомые слова
Использование понятия пользы
Необходимость принуждения, внешней сдерживающей силы (например, административного ресурса) до появления интереса у слушателей.
Не следует забывать, что дети находятся под воздействием бесов.
(с) Миссионерский отдел Московского Патриархата, 2009
------------------
Отец Ферапонт робко проскользнул в дверь Катехизаторского отдела Епархиального управления. Руководитель отдела иерей Дионисий нехотя поднял голову и отложил в сторону книжку про Гарри Поттера.
— Ознакамливаюсь. — пояснил иерей, заметив настороженный взгляд Ферапонта. — Дьякон Кураев рекомендует. Нам надо идти в ногу со временем, знать, чем живет молодежь. А то ведь свято место пусто не бывает, и если мы, ловцы человеков, спугнем овечек своей косностью, то кому эти овечки достанутся на съедение? То-то и оно, миссионеры из страны заходящего солнца не дремлют. Так и рыщут вокруг конкуренты наши, аки лев рыкающий… Ну, что скажешь? Как у тебя с новым классом?
— Плохо… — откровенно выдохнул отец Ферапонт. — Я, собственно, и пришел поинтересоваться… Не справляюсь я. Вот прошлый мой класс — совсем другое дело было. Там детки послушные были, богобоязненные. А эти…
Отец Ферапонт в отчаяние взмахнул руками и устало плюхнулся в кресло перед Дионисием.
— Ну, рассказывай, — недовольно проворчал иерей. — что опять у тебя случилось? Опять ученики неразумные попались?
— Ох, если бы неразумные, как бы я Господа возблагодарил! Так ведь нет, богохульники одни в классе собрались, — быстро затараторил, перекрестившись, Ферапонт. — ничем их не прошибешь. Я и так и сяк пытался… Травят они меня, издеваются. Вопросы всякие задают. Троллят — так это, кажется, у них на наречии бесовском называется. Вот только я им про непорочное зачатие стал рассказывать, так один одержимый и спрашивает: мол, если зачатие без мужа непорочное, значит любое другое зачатие суть порок? И не успел я придумать, что ему ответить, как он подводит: стало быть, говорит, вы, отец Ферапонт, дитя порока? Эх, при царе-батюшке я бы его розгами, да на горох в угол… Но когда мы еще наши традиции православные возвернем, сколько лет еще пройдет безнаказно для бесов этих?
— Успокойся, Ферапонт, это просто возраст у них переходный, вырастут — еще лучше нашего православные традиции знать будут.
— Так я, собственно, и пришел поинтересоваться… Ну как можно с ними спокойно общаться? — отец Ферапонт даже покрылся потом от волнения. — Вот я только начну об оскорблении святынь говорить, так они мне предлагают все столбы линии электропередач снести — крест ведь, мол, а на него провода вешают. Или предлагают чучела огородные убрать, дабы те Христа не оскорбляли видом своим. Сил моих больше нету. А один вообще перед уроком меня дверью прищемил по словам человека божиего Елисея, как в Книге Царств записано. Начитались, понимаешь, Библии. Другой мне, когда я им про борьбу с язычеством проповедовал, заявил, что у христианской религии позиция мутирующего вируса. А когда я им о мучениках рассказывал, так они вообще за животы хватались. Я вот поднял одного и спрашиваю: — Скажи, говорю ему, разве не сила духовная великая вела в царствие небесное мучеников, когда они добровольно во имя Христа смерти предавались, в печах языческих сгорая да зверями дикими поедаемы? Отрок мне и говорит: «я полагаю, это вопрос генов». Я наивно вопросил отрока, что он имеет ввиду, говоря о мучениках и генах. А этот одержимый мне с невинным видом поясняет: мученичество, мол, довольно быстро сошло на нет потому, что носители определенных генов перевелись — идиоты просто закончились. Ну и как с ними, окаянными, можно спокойно разговаривать?
— Надо с ними на их языке разговаривать, интересы молодежи учитывая. Они ведь далеки еще от благодати, надо для начала о мирском вещать. О науке надо поговорить, о футболе, о роке…
— Да о науке они и слышать не хотят! Я вот пытался было о вреде науки заговорить, даже св. Дамиана им цитировал: «К чему наука христианам? Разве зажигают фонарь, чтобы видеть солнце? Оставим науку Юлианам Отступникам. Св. Иоанн обходился без нее, св. Григорий ее презирал, св. Иероним упрекал себя в ней, как в преступлении». Так они меня мракобесом обозвали. Тогда я обратился к авторитету Петра Достопочтенного и начал читать его вдохновенную проповедь о бесполезности светского образования: «Древние блистали в литературе, искусствах и науках: к чему послужила им эта образованность? Когда Истина воплотилась, она отвергла их образованность. Пусть замолчит человеческое чванство, когда заговорило слово божественное!» Так эти ученики, бесом одержимые, в меня только что яйца тухлые кидать не начали.
— Да, тут ты прав, о вреде науки пока рано с ними говорить, надо начинать с духовного, пусть пока Евангелие изучают…
— Так я ведь, собственно, и пришел поинтересоваться… Вот, например, намедни еще несколько новых учеников появилось. И не успел я в класс войти, как один взглянул на меня, к другому повернулся и вполголоса говорит: «какой забавный представитель стада тупорылых клеризомбей». Ну тут уж я не выдержал, к директору побежал. А директор школы, я так думаю, сатанист тайный. Креста не носит! Я уж извернулся и даже за шиворот ему посмотрел — нет креста! И цепочки никакой нет. Как только в наше время директор школы может быть неправославным? Не понимаю. Ну так вот, вернулись мы в класс, а эти ученики — ишь ты, софисты юные выискались — только деланно удивляются. Мы, мол, говорят, священника похвалили. Я даже язык от такой наглости прикусил, а один встал и поясняет:
— Да, я сказал такую фразу, но это же просто похвала священникам! Разве могут быть претензии к слову «стадо» у тех, кто себя называет себя «пастырями», а «окормляемых» — «пасомыми» да «овечекам»? И к слову «клир», понятно, претензий нет. А раз речь о клире, то будем использовать «пастыри». И к слову «зомби» — только на первый взгляд. Ибо посмотрим словарь: «зомби — в общем случае обозначение живого человека, потерявшего контроль над собой и своим телом и подчиняющимся чьим-то приказам». Это полностью соответствует словам св. Павла: «И уже не я живу но живет во мне Христос» (Гал 2:20). Казалось бы, сложней с «тупорылым», но обратимся опять к словарю — «глупый, тупой». Посмотрим «тупой» в свою очередь — «глупый, плохо соображающий». Но ведь отсутствие ума свидетельствует только о правильной и глубокой вере, ибо, как учит нас тот же Павел: «люди, развращенные умом, невежды в вере» (2 Тим. 3:8). Следовательно, моя фраза на самом деле значит: «верные пастыри, ведомые Духом святым».
А этот директор-сатанист только улыбается и говорит, что, мол, повезло вам, батюшка, вон, дескать, какие иезуиты растут, воспитывайте их дальше. И ушел.
Растерялся я, но попытался было вразумить отрока, что сие не его мысли, а это бесы в нем говорят. А он мне: — Значит речи сии угодны Господу, ибо согласно Библии ничто кроме как по воле Божией не происходит, и даже волос не упадет с головы человека без воли Его. Я возмутился было, как язык у него поворачивается такие речи вести. А он в ответ опять как бы удивляется: а что я, мол, могу по этому поводу поделать, если сама Библия словами апостола Иакова утверждает, что «язык укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло»?
— Ох, да не волнуйся ты так, Ферапонт. — иерей благодушно посмотрел на незадачливого катехизатора. — Молодо-зелено, придут они к вере потихоньку-полегоньку. Не торопи события. Дабы привыкали постепенно и проникались. Пусть изучают святое Писание...
— Да в том-то и беда, что они Библию читают! О том и речь. И помнят ее, ироды, лучше меня. — горестно и безнадежно взмахнул руками отец Феофан. — Я ведь, собственно, и пришел поинтересоваться — а нельзя ли как-то им запретить это законодательно? Ну, Библию читать? А?