Медленно, но верно за окном просыпается излюбленное мной, пасмурное, с белой проседью в высоких, похожих на пушистый зефир облаках утро. Жизнь ещё спит, и под окнами никто не бегает, и даже не ходит, по улицам не проносятся машины, а трамвайные линии хранят до поры до времени молчание. Лишь утренние птицы, жаворонки и не только, нарушают вязкую, похожую на туман тишину своими переливчатыми и радостными трелями.
Сидя на белом подоконнике, лениво скольжу сонным взглядом по тротуару, потрескавшемуся асфальту на проезжей части и делаю очередной глоток горчащего чёрного кофе, от которого у многих моих знакомых глаза в кучку собираются. Сам же я пью обычно именно такой, горячий и густой, по белёсым утрам, обнимая на коленях свою подушку.
Сглотнув "напиток бодрости", поворачиваю голову, чтобы среди перебуробленного покрывала отыскать огненно-рыжую макушку на поверхности другой подушки, компаньонки моей собственной, и голую пятку, торчащую с другой стороны.
Спит...
С согревающей теплотой улыбаюсь не только губами на это обыденное по некоторым особенным утрам явление и сквозь прозрачные стёкла очков наблюдаю за едва заметным подрагиванием тёмных ресниц.
Протяжный зевок заставляет отвлечься от созерцания моей любимой картины под названием "мирно спящий пёс" и вздрогнуть от внезапно подползшей со стороны окна утренней частички холода.
Скучно, чёрт подери, не спать одному, а сидеть на подоконнике в обнимку с подушкой и кружкой горячего тягучего кофе. Но я ни за что и никогда не разбужу рыжего по такой идиотской причине, тем более, что распрощаюсь на какое-то время с возможностью лицезреть это домашнее зрелище.
В очередной раз зевая, пытаюсь понять сам себя и такое раннее пробуждение, но получается это из рук вон плохо.
Господи... Ещё только шесть утра, а голубоватые ночные краски кисточка пасмурной погоды стряхнула с кудлатых облаков, к которым я вновь поднял взгляд. Перед глазами, медленно кружась, проплыла по перьевым слоям воздуха невесомая и пушистая снежинка. Вновь первая. Качнулась под лёгким прикосновением ветра и заторопилась на землю по удивительной траектории.
Уголки губ вновь дрогнули в светлой улыбке, а глаза проводили этого хрупкого камикадзе до самого низа.
Даже погода сегодня заодно со мной и поздравляет с возвращением моего любимого, вернувшегося домой после недолгого, но ощутимого отсутствия. И я только рад такому приветствию.
В последний раз позволив зевку выбраться наружу, качаю на выдохе головой и отставляю полупустую кружку на белый подоконник, опустив с него ноги. Не забывая перехватить удобнее мягкую подушку, возвращаюсь со своего караульного места, чтобы присоединиться к любимому мужчине и увидеть, если повезёт, один сон лишь на двоих.
И я даже знаю, какие в нём будут декорации.
Подвинув белое мохнатое тело изрядно подросшего волкодава в ноги, без шума опускаюсь на кровать и накрываюсь, ибо утренняя прохлада не такая уж и добрая, а довольно раздражительная особа.
Кажется, что слезящиеся от зевков глаза закрываются ещё до того, как я устраиваюсь под боком Дитера и выпускаю тёплый выдох на его кожу.
Счастливо жмурясь, с наслаждением зарываюсь носом в тепло родного человека.
Сегодня, в первый день зимы, мы пойдём гулять все вместе.
14.08.'09