На день рождения Вовки Чеботаря собираются дети со всей округи. Родители не скупятся на угощение, метраж квартиры позволяет. Торты, пирожные-мороженые, лимонады, шарики – всего без счета. Подарки даже не открывают, их попросту составляют в угол. Вскоре там вырастает внушительная пирамида машинок, мотоциклов, затейливых коробочек и цветастых свертков.
Настенька вздыхает: экое богатство. Почему в мире устроено так, что одним доступно все, а другим ничего?
- Чай! Дети, садитесь пить чай! – певуче зазывает Вовкина мать, Альбина Борисовна. – Вот конфеты, берите, берите. И торт я заказала побольше, чтобы хватило на всю команду!
Дети сдвигаются ближе, потесней. Над столом невозбраняемо витает аромат настоящего цейлонского. Плавятся крупинки янтарного тростникового сахара. Благоухают нежнейшие Muffin choco. Рядышком примостилась тепленькая и весьма капризная компания Jardin Apricot pastry, - искушение для истинных гурманов, - с восхитительной сливочной прослойкой, наполненной столь же очаровательными кубиками упругих цукатов.
- Вот это поля-яна, потря-ясно, да, Нась? – шепчет вечно голодный Санька Копыто, шумно сглатывая. – Никогда такого не пробовал, а Вован, небось, метёт регулярно. Заместо картошки….
- Заглохни, плесень, - шипит Настенька и что есть силы толкает маргинала локтем в бок. – Не стыдно? Будешь грубить, нипочем тебя больше с собой не возьмем, вот увидишь!
Пристыженный Санька затихает. Его бегающие глазки жадно фокусируются в некой далекой, но привлекательной точке. Там, среди тисненых серебряных полукружий, возлежат ослепительно белоснежные Carambol pastry. Прихотливые завитки твердого шоколада, изгибаясь, возлежат сверху, - с истинно кошачьей грацией.
Красиво, конечно, размышляет наша героиня, небрежно ковыряя пальчиком узорчатый рельеф на китайской чашечке. Культурно, развернуто, по-французски, sliced with cherry, то да сё. Только вот слишком невероятно. Иностранного я не знаю, в гости к Вовке меня сроду никто не приглашал. Этот чертов Копыто (первый драчун!) нипочем бы не стерпел, чтобы я (я!) ему (ему!) локтем заехала. Что же это значит? Да очень просто. Я – сплю. Сплю и вижу приятные сны….
- Ба-аушка! – Настенька недовольно разлепляет заспанные глазки. Безудержная зевота одолевает, не дает говорить связно. – Ба-аушка, я… это… про… что….
- Проснулась! – над кроваткой всплывает умилительная морщинистая луковица. – Наконец-то, дитятко, слава Богу. А я блинчиков наладила. Стоят, тебя дожидаются. Воздушные, дырчатые, со сгущенкой.
- Я… я тебя так сильно люблю, бабуленька, так сильно люблю, - растроганно причитает плутовка, обнимая старушку за шею. – Я это только теперь поняла. Ты не просто моя бабушка. Ты – бабушка, самая лучшая в мире!
- Давно бы так, - с готовностью соглашается Антонина Егоровна. – Сообразила, наконец, что к чему. Эх, молодо-зелено….