Глава 9.
Какой же плодотворный выдался год, я шел и улыбался сам себе.
И снова весна. И снова Париж! Те же улицы, бульвары, дома, только я другой.
У меня нет больше чувства, что я ненужное пятно на прекрасной картине этого роскошного города.
Я решил не брать фиакр, а пройтись пешком до дома г-на Мореля, я желал прогуляться, поразмышлять и подумать об этом самом годе, который прошёл с момента той нашей беседы у дома Армана Мореля – мецената и моего теперешнего доброго покровителя, наставника.
Я вдыхаю аромат парижских улиц. Закрываю глаза и втягиваю весенний запах, насквозь пропитанный сладостью утренней выпечки и сдобы, газет, людей.
Париж – странный город относительно того запаха, который он порождает. Париж – может пахнуть отвратительно, гадко, ужасно и страшно, а может благоухать как роза. Здесь можно узнать, как смердят человеческие грехи , как пахнет детство и какой аромат у творчества.
Этот город калейдоскоп парадоксов и различий.
Чем больше я узнавал Париж, тем больше понимал: я не изведаю его никогда. Что за секрет таит он, непостижимый и неуловимый секрет.
Поэтому люди так тянутся в этот город, чтобы ощутить его запах именно он играет такую важную роль в создание счастья.
Все вместе создает феерическое настроение. Или наоборот– повергает в грусть.
Я иду по улице Риволи, и меня узнают некоторые люди, и с почтением кланяются мне.
Тот судьбоносный момент на Лильской улице изменил многое в моей жизни.
И об этом я сейчас вам расскажу.
«Год – мало ли это или много?» Я размышлял почти вслух.
Весь год я отдал работе и занятиям с г-ном Морелем.
Учение давалось мне легко, учился я со страстью, с упорством.
Схватывал всё, чему учил мой наставник. Несомненно, он был доволен и вовсе не жалел, что взвалил такую ношу на себя и стал во многом моим добрым крестным отцом.
Хотя дни мои и были схожи меж собой как две капли воды, но познание чего-то нового воодушевляло меня и давало сил для борьбы за место под солнцем.
Каждый раз, когда слабость духа наступала, а желание двигаться дальше отступало, я повторял слова господина Мореля: «человек, желающий добиться чего-либо в этой жизни, добьется, если не подарит свою мечту лени». Лень?
Ее могут позволить себе богатые бездельники, картежники, гуляки, прожигатели жизни и отцовского состояния –так называемые денди ,они нынче в моде и в большом почете среди парижских модниц и таких же богатеньких вертихвосток.
Я не денди и никогда им не стану, даже если мой ежемесячный доход будет в избытке.
И уж точно не насмелюсь приобрести хлыстов для верховой езды за пять тысяч франков, быть завсегдатаем жокей-клуба, скупать породистых лошадей одну за другой, выписывать лучшие духи из Африки из дамасской розы по три тысячи франков за один ничтожный пузырек, щеголять по Парижу в самых дорогих башмаках ручной работы.
И не, потому что я пренебрегаю своим внешним видом, вовсе нет, я всего лишь ценю свой труд и считаю, что пускать на ветер то, что добыто потом и кровью, глупо и бессмысленно.
Быть может, если бы я был сыном барона Родшельда, я так же озорничал бы в своем расточительстве. Но это только предположения.
Вот поэтому я боялся показаться «лентяем» в глазах того, кто поверил в меня, это было бы ужасной неблагодарностью.
Поначалу, первые три месяца, после того как меня стал обучать г-н Морель, я еще оставался в «Ревю Пари» на должности разносчика газет.
Меня устраивал график работы, с восьми утра и до двенадцати дня, трудился, разносил газеты, а после бежал к моему учителю, он как раз в двенадцать дня просыпался. Мы занимались до четырех часов дня, потом обедали и ехали вместе в театр.
Я наблюдал, все ли готово к вечернему спектаклю. Бывало, даже помогал рассаживать важных гостей, исполнял мелкие дела, но важные, которые Морель доверял только мне.
Только воскресный день я посвящал отдыху. Выбирался за город, либо отправлялся на прогулку в Версаль, или же в Болонский лес.
Мадам Бланшар собирала для меня корзину с провиантом, книги, маленький плед, я уезжал на весь день и придавался отдыху наедине с природой.
Именно на природе мои мысли уносились в Сен-Мало, я так сильно тосковал по дому.
Бросить всё и уехать было бы безумием.
Страхи каким-то образом мучили меня: сдаться, бросить Париж и господина Мореля, только в Сен-Мало меня не ждало ничего.
Ждали родные, но не будущее моё. Париж – он умеет управлять сердцами тех, кто жаждет славы и успеха.
Сами парижане не знают этой истины. Они далеки от неё. Большинство парижан встают засветло и ложатся не позже одиннадцати вечера.
Засыпая, они думают, что Париж спит вместе с ними, но он только делает вид, что спит.
Ночной город – таинственен, как шкатулка с двойным дном: открывая одну часть, мы и не догадываемся о существование второго дна.
Ночной Париж раскрывает себя ночным жителям.
Ночью не спят те, кто способен позволить себе такую роскошь, но не я, человек, выживающий и идущий к своей цели.
За весь год я ни разу не соблазнился окунуться в ночной Париж.
Это не боязнь быть ограбленным или хуже того, это страх за потерянное время, которое сложно после будет наверстать.
Ночная гонка за развлечениями рано или поздно увлекает человека и отнимает разум, удачу и счастье.
Мой отец всегда мне повторял: «сынок, кто рано встает, тому Бог подает». Он был прав!
Я часто спрашивал себя: «Гийом, для чего ты живешь жизнью праведника?
Не гуляешь, не кутишь, не предаешься эротическим утехам?
Отчего ты, Гийом, весь такой правильный, и не отвратительно ли тебе самому жить подобно монаху?
Ведь совсем не сложно – отдаться праздности и разврату, это кратчайший путь к мнимому счастью и удовольствию, отчего ты не пьешь абсент до потери сознания и не орешь с друзьями под окнами какого-нибудь борделя, разве тебя не влечет сладкий грех вакханалий и оргий?».
И знаете, что я сам себе отвечал?
Нет, меня не тянет все это мнимое счастье, оно как мыльный пузырь не вечно, один Бог вечен, и мне стыдно перед ним, я могу заглушать голос совести, или закрыть перед совестью дверь, проявить невероятную силу воли и не думать об этом.
Но я обману свое тело, душу обмануть не смогу, ибо душой владеет Бог.
Подобно тому, как мы владели бы домом, а ключи от дверей находились бы у другого человека.
Рано или поздно расплата за содеянное приходит и от этого дня не убежать.
Еще в годы моей жизни Сен-Мало мои тогдашние друзья возмущались моей сдержанностью и даже целомудренным поведением, подшучивали как это часто принято среди мужчин.
Я вовсе не обижался на друзей, почему многие полагают, что нужно делать все как все: жениться в определенные годы, заводить любовницу, вообще все делать по определению, потому, что так делают мои друзья, к примеру.
Но ведь каждому путь дан свой!
Неразумно смотреть на стезю другого человека и говорить: а почему у меня не так, как у него? – да потому, что ты уже изначально другой.
И вовсе не изгой, если к тридцати годам у тебя нет дюжины галдеющих детей.
Еще неизвестно, кому больше повезет со временем.
Если мои мысли покажутся вам непохожими на ваши, это вовсе не плохо, это ваша жизнь и ваши мысли...
Глава10.http://proza.ru/2009/11/09/1214