Свидание в океане

Сергей Сахацкий
Для полного понимания данного произведения убедительно рекомендую прочитать сначала рассказ «Грустный Дождик».



     Где-то, почти посредине Тихого океана, на водных просторах затерялся маленький островок. Островок был маленький до такой степени, что даже на самых лучших картах он обозначался как выступающая банка. Ничем не примечательная полоска суши. Выгнутая излучиной, береговая линия напоминала натянутую тетиву лука. Если смотреть сверху, то казалось, что на воде плавает заряженный лук. Сходство с луком напоминала отмель, уходящая в море от середины лагуны. Она напоминала стрелу, ждущую свою жертву.

     В этом районе, лежащем далеко от морских путей, из-за постоянно меняющихся отмелей и непостоянных течений, практически, никогда не было никаких судов. И лишь очень редко сюда заплывала какая-нибудь частная яхта в поисках экзотических приключений. Да иногда сюда приплывали на пирогах аборигены с атоллов, находившихся не очень далеко - по тихоокеанским меркам. Они, хорошо предсказывая погоду, без всяких навороченных метеорологических приборов, а только по состоянию неба и воды, рисковали находиться по полтора дня в пути. Их манило сюда желание полакомиться устрицами, которые кишели на мелководье лагуны. Для аборигенов это был настоящий деликатес.

     Но вот с недавнего времени аборигены перестали плавать на этот островок. Аборигены были уверены, что на острове поселился дьявол. Злой дух океана. Дело в том, что, как только утлые пироги подплывали к острову, возникало сильное течение и их относило опять к своим островам. После нескольких попыток все-таки проникнуть на остров вдруг, среди ясного дня, разыгралась сильнейшая буря, которая раскидала по океану пироги и так же быстро успокоилась. В жестоком шторме погибли трое местных жителей.

     И после этого родилась легенда. Люди рассказывали друг другу, что слышали светлыми лунными ночами как в океане кто-то, играя волнами, смеялся звонким серебряным колокольчиком. А иногда в грозных раскатах бури они слышали, как плачет маленький несмышленый мальчуган. И вот после всего этого они навсегда забыли дорогу к этому пустынному и таинственному острову.

     Но все было куда проще. На острове поселился Мальчишка. После того, что он увидел в городе своего детства, он больше не мог находиться среди людей. Родители долго уговаривали не покидать их. Но он настоял на своем. Вот тогда отец и вспомнил об этом островке. Он всегда отдыхал на нем лунными ночами при длительных полетах по океану. Он принес сюда Мальчишку. Ему понравилось. И теплые лунные ночи. И Тихий океан - такой спокойный и нежный, пока его водами не начнет играть какой-нибудь ветерок - озорник.

     Мальчишка обещал матери и отцу, что он не будет доставлять неудобства людям, и они покинули его, пообещав иногда навещать. И остался один. Он рос на просторах океана. История любви потихоньку стала забываться, уже не так болело под сердцем, уже все чаще он смеялся, гоняя стаи дельфинов по мелководью. Но иногда ночью тоска сдавливала горло, и тогда он -  в злой и дикой необузданности - рвал и метал, летая над водой. Воя и плача, проклиная себя за то, что он не может забыть её, разрываемый желанием припасть к её груди, от несбыточности желания зарыться лицом в её волосы с запахом спелого арбуза и лунной ночи. Он швырял волны одна на другую, срывая тонны воды с поверхности и разбрызгивая мощной водяной шрапнелью далеко - далеко. Но приходил светлый день, и Мальчишка успокаивался и засыпал на нежном своей теплотой песке, уставший от ночных нервотрепок.

     Сине-голубое небо, раскинутое между далекими линиями горизонта, было умиротворенным, нежным и красивым. Яхта среднего класса неслась под парусами, делая в час не менее пятнадцати узлов. Встречный ветер играл на снастях, издавая различные звуки - от ровного гудения шмеля, до шума разъяренного пчелиного роя.

     На верхней носовой палубе, в шезлонге, отдыхала девушка. Её светло-пепельные волосы с удивительным рыжеватым, почти не заметным глазу, отливом разметались по плечам. Иногда рыжий отлив вспыхивал в солнечных лучах, и тогда казалось, что вокруг головы девушки сиял огненный ореол живого пламени. За это необычное свойство её волос муж называл её Огоньком. Глаза девушки закрывали большие, в пол-лица, солнечные очки с серыми туманными стеклами. Девушка дремала в шезлонге в ожидании обеда. Её муж, желая доставить ей удовольствие, а скорее всего для того, чтобы загладить свою вину, устроил для неё этот круиз. Но получилось так, что круиз не только не отвлек их, а наоборот, каждый момент еще с большей остротой напоминал о том, что произошло всего две недели назад.

     Они договорились встретиться после работы недалеко от его офиса. Она пришла в кафе и заказала себе чашечку турецкого кофе. Прошло уже полчаса, а его все еще не было. В этот час в кафе было много молодых людей, которые откровенно заглядывали на неё. Чтобы избавится от этих взглядов - когда любующихся, когда откровенно пошлых, - она решила пойти к нему, чтобы узнать причину задержки. Она поднялась по лестнице, прошла по пустующему уже офису и толкнула дверь его кабинета.

     Сначала она ничего не поняла. На полу валялся письменный прибор, стулья были разбросаны как попало. Пиджак мужа вместе с рубашкой лежал посредине ковра. Она зашла оторопелая и изумленная. В кабинете было сумрачно, гардины тяжелого испанского шелка были задернуты. Она обо что-то запнулась, глянула – у неё под ногами валялись женские туфли. Она прошла вглубь кабинета и остановилась в ступоре. На большом письменном столе, разбрасывая все, что мешало, два тела в страстном оргазме истязали друг друга. Перед её глазами мелькали голые ноги, потные спины, слышались звериное урчание и противные хлюпающие звуки совокупления.

     Она закричала, прижав в истерике кулачки к лицу. Ей было противно, стыдно и страшно обидно. Слезы застилали глаза, крик застрял в горле, она задыхалась. Её начало тошнить от увиденного, от презрения, от мерзкого запаха пота и половых выделений. Она, не в силах сдержаться, отвернулась и её вырвало прямо на ковер. При этом она залила и пиджак, и рубашку мужа.

     Поднятый шум разнял сплетенные тела, муж встал со стола и, поднимая опрокинутый стул, спросил:
- А что ты здесь делаешь? Мы же договорились встретиться в кафе?
Его тон был таким, как будто это она опоздала на встречу минимум на час, как будто бы это она только что лежала на этом столе. Тон и то, что он стоял перед ней вульгарно обнаженный, потный, со следами половой близости на голом теле, повергло её в ужас, ступор и негодование. Она повернулась и выскочила из кабинета.

     Уже дома, когда он, приехав на такси и застав её за сбором вещей, начался и скандал, и слезы, прощения и объяснения. Она не могла его простить, но только ситуация, что мама лежала в больнице с тяжелым приступом и это известие её убьет, остановила от решающего шага. Мама души не чаяла в зяте. И это под её уговорами дочь согласилась на эту свадьбу. Хотя она всегда говорила маме о ненадежности его как человека. И вот это случилось. И дочь понимала, что признание своей вины просто доконает мать. Она не сможет пережить то, что испортила любимой дочери жизнь.

     Девушка согласилась на этот круиз лишь с одной целью. Чтобы не притворствовать на людях, перед матерью, соседями, сослуживцами мужа, перед всеми, с кем придется встречаться в повседневной жизни. Она знала, что на яхте, даже в присутствии его, даже мысленно не могла больше называть этого человека мужем, создаст себе атмосферу одиночества. И еще одно тайное чувство, необъяснимое, непонятное и неопределенное, толкнуло её согласиться ехать сюда, в богом забытый уголок. Она как будто бы чувствовала, что её ждет встреча, о которой она втайне мечтала,  но так и не могла даже для себя определить – а с кем, или чем? Это чувство ожидания не покидало её со дня свадьбы. Как и  чувство, что она потеряла что-то самое дорогое и ценное, что было в её жизни. Чувство потери и  чувство ожидания возвращения вносило в её жизнь внутренний дискомфорт. Она скучала, но не знала почему. Она ждала, но не знала - чего.

     Мальчишка прибежал с ночной прогулки и завалился на теплый песок в надежде уснуть. Но сна не было. Его что-то беспокоило. Он снова в очередной раз пошел гулять по берегу. Увидев стаю дельфинов, призывно зовущих его поиграть с ними, он только устало махнул им рукой и, отвернувшись, пошел в другую сторону. Сегодня ночью он снова рвал океан своей тоской и болью. Он поднял бурю, раскидывая волны на много метров от себя. Его что-то беспокоило. Он понимал, что воспоминания детства не уйдут, но он не хотел вспоминать. Он уже вырос. Уже давно нет того наивного и влюбленного Мальчишки. Осталось только имя. И все же его что-то волновало еще, что-то другое, помимо воспоминаний детства.

     Иллюминаторы в рубке были распахнуты настежь. Воздух от жары плавился, и казалось, струился влажными струями, стягивая горячими жгутами тело как канатами, лишая возможности шевелиться, двигаться, думать. Капитан с матросом что-то делали в крошечном трюме, таская какие-то ящики, веревки и канистры. Яхте, оснащенной по последнему слову техники, не требовался рулевой. Её вел автопилот, управляемый компьютером. Курс, проложенный и просчитанный с максимальной оптимизацией, не требовал участия человека. В случае  любой непредвиденной ситуации, будь то изменение погоды по курсу, где-нибудь за сотни километров впереди, появление встречного судна или даже одиночки дельфина, компьютер подаст звуковой сигнал и, изменив параметры хода, избежит неприятностей. Даже ветер не сможет помешать ходу судна своим изменением. Компьютер ловил ветер, малейшие его изменения, полностью управляя системой парусов.

     В этой части Тихого океана уже появились летающие рыбки. Они летели параллельно курсу, перепрыгивали через палубу, иногда падая на неё, они летали вокруг, сверкая на солнце, как маленькие живые молнии. Матрос нес очередной ящик, когда в иллюминатор влетела рыбка, и, ударившись о приборную доску, упала на пол. Матрос, не заметив ее, наступил и, поскользнувшись, с криком начал падать. Он отбросил ящик и, схватившись за поручень, тянувшийся под потолком через всю рубку, устоял на ногах. Брошенный ящик, как бешеная торпеда, пролетев через всю рубку,  углом, окованным железом, со звоном вонзился в круглый  экран локатора. А железнодорожный костыль, неизвестно кем и когда принесенный на яхту, пробив доски ящика, вонзился во внутренности локатора, вызывая замыкание.

     Громкий звук сирены оборвался на самой высокой ноте, вместе с наступившей тишиной замолчавшего генератора и одновременным хлопаньем по ветру парусов, оставшихся без управления. Яхту кинуло сначала в одну сторону, потом резко в другую, она пошла, гуляя носом, делать резкие галсы, все больше и больше вставая боком под ветер. Корпус, попав вдоль волны, начал угрожающе ложиться правым бортом на воду. Капитан, бывший военный моряк, кинулся убирать паруса, матерясь на всех языках и наречиях какие только смог выучить за свою бурную морскую жизнь.

     При первом ударе волны девушка слетела с шезлонга, больно ударившись о кранец бедром. При втором ударе её кинуло на правый борт, прижало к поручням, ограждающим палубу, она схватилась за леера. Яхта при наклоне черпала воду фальшбортом. Девушка, вися на леерах, тем не менее, скользила по мокрой палубе, её ноги уже дважды соскальзывали за борт, и она чувствовала прохладу морской воды. Её охватил ужас от прикосновения с водой. Ей казалась, что она уже ощущает бездонную глубину океана. Черную и холодную на дне, сине-светлую над головой. Ей казалось, что она чувствует давление воды на свое тело, что её уже плющит и давит вся эта огромная масса воды. Где-то глубоко в подсознании промелькнула мысль – вот ты и дождалась своей таинственной встречи, но тут же пропала, спугнутая очередным креном яхты. Она закричала, её глаза уже видели серую толщу воды, и только, когда при очередном рывке яхты слетели очки и в глаза ударил яркий солнечный свет, она пришла в себя.

     Подтянувшись на руках, она с трудом закинула ноги на палубу. Машинально, в беспамятстве, она успела схватить скользящие мимо её солнечные очки, и сунула дужкой за лямку купальника. Она огляделась. Капитан при помощи недотепы-матроса уже убрал паруса, вернее, сбросил их на палубу, обрубив частично ванты и канаты. Яхта уже не выделывала фортеля, но все еще находилась боком к волне. Капитан кинулся на корму, приказав матросу собирать паруса, и начал готовить плавучий якорь. На яхте имелся плавучий бассейн, периметр которого был сделан из сборного пенопласта. Яхта стопорила ход, бассейн выбрасывался за борт и пассажиры спокойно купались в открытом море, не опасаясь, что их отнесет от яхты в открытое море волнением или течением.

     Капитан, собрав бассейн, кинул его за борт, и уже в рубке, переведя управление на ручной штурвал, начал выправлять корпус носом по ветру. Бассейн, болтающийся на канатах за кормой яхты, удерживал её по ветру, выполняя роль якоря.

     Девушка, после того как явная опасность миновала, встала на ноги, и, держась за леера, прошла в кают-компанию. Муж, бледный и дрожащий, сидел возле барной стойки, ухватившись мертвой хваткой за высокий табурет, намертво прикрученный к палубе. Он глянул на жену, и нервно улыбаясь, пытался объяснить ей, что он разбил колено при падении. И потому не мог прийти ей на помощь. Девушка, не слушая его, и даже не взглянув в его сторону, прошла за стойку и достала из буфета бутылку коньяка. Захватив три низких стакана из толстого стекла, она вернулась на палубу.

     Зайдя в рубку, она поставила стаканы на штурманский откидывающий столик и начала открывать бутылку. Капитан, увидев её действия, улыбнулся. Ему нравилась эта молчаливая девушка с грустными глазами. В этот момент в рубку влетела летающая рыбка и, сверкнув в воздухе плавниками, ударила девушку в живот. Девушка, прижав коньяк к груди, дико закричала, ноги её начали подгибаться, и она упала бы, не подхвати её на руки капитан. Это просто была запоздалая реакция на только что перенесенное кружение.

     Мальчишка, в тоске гуляя по берегу и ожидая ночи, чтобы улететь в океан и там, на просторах, выплеснуть свое плохое настроение, вдруг уловил крик. Он остановился и прислушался. Над водной поверхностью стояла тишина, и только где-то далеко свистел ветер. Как будто он что-то хотел порвать. Несколько минут он, замерев, прислушивался, но в ответ доносился только свист ветра. Он уже хотел идти играть с дельфинами, как непонятное желание понесло его на просторы океана, туда, откуда доносился столь странный свист.

     Он летел над водной гладью, высматривая неизвестно что, а сердце тревожно рвалось в его груди. Он не сомневался, что он узнал этот голос. Но откуда? Откуда может он здесь звучать? Здесь нет никого, кроме воды, его и неба, на многие сотни километров вокруг.

     Мальчишка выскочил на просторы, туда, куда он редко залетал. Он увидел, что далеко, почти на горизонте, ветер Шалун, его друг с далеких Южных широт, играл белым корабликом, пытаясь повернуть его боком к волне. Мальчишка рассматривал эту картинку и уже было хотел повернуть назад, как вдруг в солнечных лучах где-то на палубе такого далекого кораблика вспыхнуло зарево живого огня и тут же погасло. Сердечко Мальчишки ухнуло куда-то вниз, под ребра, под ложечкой засосало, и в голове зазвенел колокол. Он не мог ошибиться, сквозь слезы, внезапно выступившие на глазах, он разглядел хрупкую девичью фигуру. Он узнал её. Ни у кого на всем белом свете не было таких необычного цвета волос. Светло-пепельные, с рыжеватым отливом. Он ясно вспомнил и запах. Запах спелого арбуза и лунной ночи.

     Мальчишка на бешеной скорости кинулся к яхте. Он видел, что Шалун готовился кинуться на корабль всей своей мощью и торопился перекрыть ему дорогу. Он кричал ему, стараясь перекричать и шум волн, и свист в ушах, возникший от максимальной скорости, с которой он летел над океаном. Шалун, уже набрав мощь и силу, летел, поднимая миллионы брызг, которые шлейфом радуги висели за его спиной. В самый последний момент Мальчишка встал у Шалуна на пути, приняв на себя всю его ураганную силу. Они столкнулись. Шалун, не видевший Мальчишку, оторопел, он отскочил в сторону и уже хотел было снова кинуться вперед, к своей цели, как увидел глаза друга. Мальчишка, упрямо набучив голову, смотрел тяжелым взглядом. Его - всегда голубые - глаза потемнели до серого, и в них светился адский огонь.

     - Ты что, Мальчишка? – крикнул ему Шалун. – Я же просто играю.
     - Нет, - твердо сказал Мальчишка. – Не сегодня и не здесь.
Шалун хотел заспорить, но что-то остановило его. Он еще раз глянул на Мальчишку и, махнув в раздражении рукой, улетел к своим далеким южным берегам. А Мальчишка, развернувшись и все еще оглядываясь на улетающего друга, поспешил к яхте.

     Девушка наконец-то справилась с бутылкой и, налив всем по полстакана крепкого напитка, заметила, что волнение стихло. Она с бокалом в руке вышла на палубу и вдруг услышала звон серебряного колокольчика. Она в недоумении оглянулась, но вокруг яхты лежал только Тихий океан, так внезапно успокоившись в своем волнении. Она посмотрела на небо и вдруг что-то увидела. Море там, за пределами корпуса, на безопасном от корабля расстоянии, начало бурлить и волноваться. Но яхта как будто стояла в волшебном кругу. Вдоль бортов вода даже не колыхалась. Девушка слышала шум ветра, плеск волн и сквозь этот гвалт она услышала еще и смех, как будто звенел серебряный колокольчик. А в воздухе что-то мелькало. Не охваченное взглядом, не объяснимое для людей, но такое знакомое и родное. Капитан, удивленный и пораженный увиденным и услышанным вышел, на палубу вслед за девушкой.

     Мальчишка узнал Девушку, он ликовал, веселился, но так, чтобы этот, и так уже потрепанный, кораблик даже не шелохнулся. Он видел, как она подошла к самому борту и вглядывалась в небо. Он от радости, перемешивающейся с неимоверной тоской и болью, веселился и смеялся, как будто снова вернулся в свое счастливое детство. И вдруг он увидел как из каюты, все еще фальшиво потирая колено, выходит тот. Тот, кто украл её у него. Он закричал, ему стало больно, он задыхался от боли и страданий. Мальчишка понял, что никогда она не будет его. Он кинулся прочь от корабля, поднимая волны, кидая их к небу, откуда вода падала с дробным барабанным звуком, который создавал иллюзию, что это сотни барабанщиков барабанят по жестяным бочкам.

     Мальчишка улетал, оглушенный болью и желанием. Внезапно он развернулся и со страшным рыком кинулся назад. Девушка видела, как далеко в море поднялась высокая волна и понеслась по направлению к яхте. Глазами, полными ужаса, она смотрела на эту волну и поняла, что это последнее, что она увидит в своей жизни. В голове промелькнула спасительная мысль: мама так и не узнает о её позоре. Но в последний момент нервы не выдержали и она с криком закрыла лицо руками.

     Мальчишка видел, как она сжалась и в страхе присела на палубу, закрывая свои прекрасные глаза руками. Он остановился как вкопанный. Гигантская волна медленно, слишком медленно для такой массы воды, опустилась  на поверхность океана, корпус судна чуть покачнулся, и наступила тишина.

     Несколько томительных часов прошли в абсолютной тишине. Где-то там, на горизонте, ревела буря, а здесь стояла тишина. Девушка все это время была на палубе и смотрела туда, где кто-то непонятный, но такой знакомый и близкий, кричал нечеловеческим голосом. Но вот и буря утихла. Капитан все это время пытался привести к жизни генератор, но железнодорожный костыль, которому не место на морском корабле, сделал свое дело. Генератор не поддавался никакой реанимации. Единственное, на что сейчас он мог сгодиться, так это на цветной металлолом.

     И вдруг яхта сдвинулась с места. Сначала как бы нехотя, но все быстрее и быстрее набирая ход. Капитан, почувствовав движение, бросился в рубку, к штурвалу. Но глянув на компас, с удивлением отметил, что яхта идет курсом к ближайшему порту. На корабле в течение двух следующих суток все было наполнено тревогой. Яхта, полностью лишенная самостоятельного хода и почти не управляемая, неслась к берегу, двигаемая непонятной силой. Девушка почти не уходила в каюту. Она стояла на корме и смотрела на убегающий назад след. Иногда она слышала серебряный колокольчик, иногда ей казалось, что кто-то жалуется в глухом ворчании воды. Изредка вокруг неё летали брызги, орошая все мелкими капельками дождя, но ни одна капля не попадала на неё. Девушка грустно улыбалась. Она вспоминала время, когда начинался точно такой же дождик, как только она появлялась на улице. Это было в её родном городе, далеко назад, еще до свадьбы. Она вспоминала и грозу, которая случилась в день свадьбы.

     Однажды к ней вышел муж. Он хотел обнять её за плечи, как внезапно яхта остановилась, тихо покачиваясь, она продолжала движение по инерции. Вода за кормой забурлила. Девушка в гневе скинула его руку с плеча и, повернувшись, крикнула ему в лицо:
- Уйди, разве не видишь, он нервничает. Ты раздражаешь его. И никогда не смей ко мне прикасаться. Тем более, когда он рядом.

     Муж смотрел на жену широко открытыми глазами. Он ничего не понимал, но ему казалось, что жена сошла с ума от аварии, от пережитого волнения. Он собирался что-то ей сказать, как внезапная волна окатила его. Удар волны был так точен, как будто бы плеснули из гигантского ведра. Девушка,  увидев это и какой вид имел её муженек, захохотала и захлопала в ладошки. Муж, ворча и крутя пальцем у виска, удалился в каюту.

     А Девушка уже не сомневалась в благополучном исходе. Она пыталась, путаясь в словах, объяснить капитану, что происходит, но, вконец запутавшись, просто сказала:
     – Мы будем спасены и не важно, кто это делает.
Капитан больше не приставал к ней с вопросами, поняв, что она и сама до конца не понимает суть происходящего. Она стояла на корме и с грустью думала о том, что ждало её на берегу. Она не знала, как повернется её жизнь, но одно она знала точно: этого подлого человека, который пока считался её мужем, больше никогда не будет рядом.

     Уже когда на горизонте показался порт, яхта, чуть замедлив ход, продолжала плавание. Но смех за кормой прекратился. И только иногда в раздражении одинокая волна с глухим рокотом откатывалась куда-то в сторону. На рейде корабль, повернув по фарватеру, проскользнул в бухту и замер, не доплывая пирса. Девушка стояла и плакала, глядя туманным взглядом в морские дали. Она хотел кричать, звать, просить прощенья, но она не знала, кого звать.

     И вдруг, с внезапным отчаянием, не отдавая себе отчета, она закричала туда, в открытое море:
- Мальчишка, мой маленький Мальчишка, вернись, я прошу тебя. Вернись.
Испугавшись своего же крика, она прикрыла ладошками рот, испугано смотря как с моря налетело что-то туманное, немного сырое, пахнущее солнцем, морской солью и любовью. Это необъятное бесформенное облако кружилось вокруг яхты. Девушка смотрела на все это, широко открыв глаза и шептала:
     - Ты вернулся. Мой маленький Мальчик.

     Непостижимой силой любви, верности и надежды в воздухе вдруг начало прорисовываться лицо. Мальчишка почувствовав, как он обретает человеческие очертания, начал смеяться. Девушка увидела голову, с длинными вьющимися кудрями, чуть рыжеватую, почти белую шевелюру, выгоревшую на солнце. Молодое статное тело, сильная шея - все это в один миг она увидела и задохнулась. Она зашаталась, но он успел подхватить её за руки. Мальчишка нежно целовал её пальчики, они дрожали в его руках.

     - Не бойся, Девчонка, не бойся. Я не причиню тебе зла.
Девушка, вырвав руки из его ладоней, кинулась ему на грудь. Она заплакала, зарывшись в его кудри, а он, не зная как её успокоить, играл её волосами, пропуская их через растопыренные пальцы. Чувствуя, как они нежным шелком скользят по коже обветренных рук.
     - Не уходи, пожалуйста, не уходи.
Девушка осыпала его лицо поцелуями, продолжая бессвязно шептать ему слова любви и просьбы.
     - Ну что ты, милая, успокойся.
Мальчишка уткнулся в её волосы лицом, вдыхая такой знакомый с детства запах - запах спелого арбуза и лунной ночи.
     - Возьми меня с собой. – Девушка отстранилась и, глядя ему прямо в глаза, повторила. – Не можешь остаться, возьми меня с собой.
     - Милая, любимая, пойми это невозможно. Я люблю тебя, но мы не можем быть вместе. Нам нельзя. Я же дождик.
     - Не хочу. – Девушка капризно шмыгнула носом. – Не хочу оставаться одна. Ты мой, ты только мой.
Мальчишка грустно улыбнулся. Вытер тыльной стороной ладони её глаза.
     - Я знаю. Я знаю это. Я буду только твоим. Но пойми - Мальчишка уже вырос, нет больше того глупого и грустного Мальчишки. Я вырос. И ты знаешь, нам нельзя быть вместе. Прощай, мне пора, не скучай, я буду прилетать.
     - Когда? – Девушка обхватила его шею руками. Целуя его лицо, она почувствовала на его щеках соленые слезы. – Когда ты прилетишь ко мне?
     - Весной и летом. – Мальчишка взял её лицо в ладони. – Жди, ты обязательно узнаешь, когда я прилечу.
     - Но ведь еще есть осень. – Она пряталась лицом в его ладонях. – Есть же осень?
Голос дрожащий, с робкой надеждой продлить минуты свиданья обрывался в понимании невозможности осуществления мечты.
     - Я не люблю осень. – Мальчишка отодвинулся от неё. Только протянутые руки еще соединяли их. Но вот Мальчишка с неохотой и тоской вытянул из её ладошки свои пальцы и его силуэт начал таять, превращаясь в туманное облако.
     - Не уходи, Мальчишка, прошу тебя, мой любимый Мальчишка.

     Девушка заплакала навзрыд, протягивая руки в море. Муж, видя, что с женой начинается истерика, подошел и хотел взять её за локоть. Девушка, вздрогнув как от удара электрическим током, резко повернулась. Сильная и звонкая пощечина  оглушила его. Муж дернул головой, схватившись за щеку.
     - Не смей, слышишь, не смей прикасаться ко мне, грязное животное. – Девушка в негодовании и обиде от прикосновения его рук нанесла ему второю пощечину. – Никогда не подходи ко мне.
     И тут же, забыв о муже, она повернулась к морю:
     - Мальчишка.
Её крик повис над водой. Но через секунду оттуда, с открытого моря, долетел крик:
     - Я люблю тебя. Я вернусь. Я обязательно вернусь. – Звонкий и счастливый смех, как звук серебряного колокольчика, разнесся над гаванью, затихая где-то там, далеко в открытом море. И с неба брызнул теплый и нежный дождик. Он заливал корабли, стоящие на рейде, докеров, разгружающих баржу, пассажиров на морвокзале. Дождик был теплый, его струи не били, а нежно гладили. И все, кто в этот момент попали под странный дождь, чувствовали одно и то же – нежное и ласковое прикосновение. И всем становилось от этого тепло и грустно. Хотя люди так и не могли понять, почему.
     И только Девушка чувствовала соленый привкус дождинок, стекающих по щеке.

Джек-Попрыгунчик.
10 октября, 7:30,
2009 года.