2 сентября, вечер.
– Давно наблюдаешь?
– Неделю.
– Как её зовут?
– Лина… Он говорит ей «родная».
– Тот усатый?
– Да. Его зовут Серёга. Он ещё и бородатый.
– Ладно, хоть не полосатый!
– Шутник.
– Она тебе нравится?
– Я люблю её.
– Уже? За что?
– Увидел и полюбил. Теперь узнаЮ.
– И что ты о ней узнал?
– Она добрая.
– Совершает добрые поступки?
– Бывает.
– Это главное?
– Всё главное, и это тоже. Вокруг неё жизнь настраивается – и людям, и зверью спокойно.
– Не уверен, гляди, как на него сейчас кричит!..
– А он только посмеивается: понимает, что она не злится. Ты присмотрись.
– Согласен… Теперь ударила его в плечо сумочкой!
– Она знает, что ему не больно.
– Пожалуй, да… А тараторка какая: она говорит не переставая, не даёт ему слово вставить!
– Его не было пять дней. Она молчала в среднем двадцать два часа восемь минут в сутки.
– Тебя не смущает, как она крутит бёдрами, идёт рядом с ним и не стесняется флиртовать?
– Это природная грация, это её сущность. Заметил, что он совсем не ревнует?
– Заметил. Странно…
– По-моему, это хороший знак.
– А если он подкаблучник?
– Исключено.
– Ты уверен, что, выбрав её, не пожалеешь?
– Уверен. Мне будет с ней хорошо. Я чувствую, что она меня не отвергнет.
– А усатый-бородатый?
– С ним всё будет ОК: он обрадуется мне.
– Не боишься стать похожим на него?
– Нисколько.
– Тогда удачи, друг.
3 сентября, утро.
Утром Лина вошла в кухню, посмотрела на Серёгу, сосредоточенно отмерявшего ложкой геркулес на самую вкусную кашу в мире. (Серёга не педант, но, если есть инструмент, надо обязательно им воспользоваться). Подошла, провела пальчиком по усам, бороде, добилась улыбки. Поцеловала, прижалась, отодвинулась… и:
– Сергей, ты слышал мнение, что дети сами выбирают себе родителей? Сидят на облачке или где-то там... наблюдают за нами, и решают, у кого родиться.
– Нет, не слышал.
– Интересно, кто бы нас с тобой выбрал?
– Хороший пацан нас бы выбрал, – Серёга ответил вполне серьёзно (зачем подшучивать над женой, если любишь ход её мысли).
– А за что?
– Полюбил бы тебя, глядя с облачка, – плюх, плюх, Серёга отправил овсянку в кипящее молоко.
– Просто полюбил, и всё?
– Мало, что ли?
– А какая я, какой у меня характер? Думаешь, ему это не важно? – Лина подала мужу солонку.
– Всё важно. Он, конечно, поглядел бы на тебя недельку и всё бы про тебя понял, родная. Хватит соли?
– Да. Песочку сыпни чайную ложку… Но ведь ты ещё есть, он, наверное, и тебя бы изучил?
– Зачем? Я ведь с тобой: и так понятно, какой я хороший. – Серёга засиял довольной улыбкой. – Уж мой-то сын сразу сообразит, что я ему обрадуюсь.
– Какой ты самоуверенный, – судя по голосу, Лине понравились слова мужа.
– Я не самоуверенный, я семейно-уверенный. – Сергей торжественно направил указательный палец в потолок. – Разница!
Несколько минут супруги наблюдали за старательно пыхтящим на огне завтраком и весело хихикали, раздувая друг другу волны шевелюр. А затем Лина сказала:
– Серёжа, знаешь, я ведь через девять месяцев рожу.
Вот тут муж не сразу уловил ход мысли:
– Кого?!
«Буль-буль-буль…» – весело изрекла каша.
И Лина ответила:
– Думаю, хорошего пацана.