Мерно расхаживая туда-сюда и оглядывая собравшуюся аудиторию, он размышлял о насущном. О жизни и смерти, подстерегавшей на каждом шагу любого, в каждую минуту. Сколько нужно знать, чтобы не попасться "на бульон", как последняя легкомысленная пеструшка, чтобы дожить до его лет, не разменяв свою жизнь на пошлость и низость звериной природы. Мало кому это удавалось. И вот теперь всю накопившуюся Мудрость он должен передать этим,
собравшимся перед ним, желторотым птенцам, суетившимся в нетерпеливом ожидании, перед ним. Ничего в своей жизни, по существу, ещё не видевших и о многом не имеющим даже представления. По существу, их души - это чистые листы, на которых можно писать что угодно, и от него, во-многом, зависит - что там будет изображено. От того, как он будет проводить эти уроки, зависит их счастье или несчастье, а, порой, и сама жизнь.
Ах, эта легкомысленность юности, с её доверчивостью и самоуверенностью. Эта беспечность, с которой они относятся к Знаниям. Как сложно завоевать внимание такой аудитории. Если сейчас он начнёт квохкать, как курица, всё пропало. Тогда уж привлечь их внимание будет архисложно.
Понимая всё это, он твёрдым, ровным голосом объявил тему занятия:
- Увеличение веса молодняка и влияние природных ресурсов на выживаемость пернатых.
Аудитория замерла. Только где-то в задних рядах ощущалось лёгкое, едва уловимое движение.
- В летнее время,-начал он,- редко возникают проблемы с кормами. Однако, наступят времена, когда отыскать корм будет почти невозможно. И тогда возникнет необходимость использовать различные ресурсы, знание о которых приобретает решающее значение для выживаемости молодняка. Особую роль играет дерьмо, разбросанное в различных местах. В нём всегда можно отыскать кусочек или зёрнышко. "Зерно мудрости" промелькнуло у него в голове.
В этот момент его внимание отвлекли два куриные хвоста, которые появились неподалёку в траве. Они двигались неторопливо, изредка задерживаясь на месте и меняя иногда направление движения.
-Что за чёрт?!- подумал он. Приглядевшись повнимательней, он узнал их.
- Боже мой! Как летит время. Кажется ещё вчера на этих цыплят невозможно было смотреть без слёз. Их синеватая кожица стыдливо проступала сквозь желтоватый реденький пушок. А теперь...Ну, что за метамарфоза! Их оформившиеся очертания вызывают трепещущий восторг.
Голова вдруг закружилась, а в горле застрял ком. Неожиданно для себя, он расправил крылья, изогнулся и издал боевой клич, который издавали его предки ещё тогда, когда петушиные права были поруганы человеческим неуёмным аппетитом, а жестокий диктат человеческого равнодушия не оставлял никаких надежд, кроме единственной, неотвратимой возможности попасть в бульон. Хвосты замерли, еле заметно вздрагивая.
Очнувшись от внезапного порыва, он произнёс:
- Переходим к отрабатыванию практических навыков. Всем собраться у выгребной ямы! Я скоро вернусь.
-Каррамба!- вспомнил он непонятное слово и, пошатываясь, как моряк, только что сошедший с палубы корабля, преодолевшего все штормА, напрвился к хвостам.
В небе проплывали лёгкие, прозрачные облака, и лишь полевые ромашки, уставившие свои бледно-желтоватые глазки вверх, покачиваясь от лёгкого ветерка, наслаждались синевой, проступающей сквозь их белизну.