ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
ЧАСТЬ II. СВАТОВСТВО МИЧЕ.
ГЛАВА 5. ДУШЕВНАЯ БОЛЕЗНЬ.
- Ты куда? – крикнул я на бегу.
- Вниз. Хорошо тебе, Миче, работаешь на себя.
- Дисциплина всё равно должна быть, - выдал я прописную истину. – Люди, не соблюдающие дисциплину, разоряются. Но у меня ещё есть час.
- Хочешь к Нате? Дерзай. Но смотри, чтобы она не зашибла тебя цветочным горшком. А то наши дороги разойдутся прямо сегодня. Уф–ф! Я ещё со вчерашнего дня не отдышался.
- Чего ради бежим? Можно же ехать.
- Точно. Можно. Бегать – это уже привычка. Очень дурная.
Чудила хотел нанять извозчика на маленькой площади, что была прямо перед нами, а я собрался свернуть и идти к Нате. Между тем мы видели, что на улицах какое–то странное оживление.
- Народ кучкуется, - сообщил Чудила. – Может, праздник какой, а мы забыли?
- Нет, праздника вроде нет, - подумав, ответил я.
Народу становилось всё больше, а маленькая площадь оказалась просто забита людьми.
- Ладно, я побежал, - махнул я рукой, но тут меня окликнули:
- Ну что, Миче, доволен?
- Чем? – не понял я. Меня обступили знакомые и незнакомые люди. В одних глазах было любопытство, в других – гнев, в третьих – радость. – Что такое? – потребовал я ответа.
- Миче не знает, - сквозь зубы прорычал Нок, сын Крука Корка. Он еле сдерживался, чтобы меня не ударить. – Глядите, он не знает, прикидывается овечкой. По твоему доносу арестовали отца.
- Зачем? – не понял я. – За что?
- К тебе пришли, как к нормальному, а что сделал ты?
- Что?
- Доносчик! – прошипел он мне в ухо. – Паршивый фискал.
- Я не понял, - прорвался к нам сквозь толпу Чудила. – Твой отец тоже кого – нибудь избил?
Я решил, что Нок сейчас бросится и придушит Чудилу за эти слова. Знакомый пекарь с Песочной улицы крикнул издалека:
- Так ведь, Петрик, ночью арестовали почти всех Корков и Коркиных приспешников. Не знал, что ли?
Мы с Петриком замерли, привалившись друг к другу, как потерявшиеся детки. Нас просветили: этой ночью произошло вот это самое.
- Тебя вызовут в суд, и будешь давать показания, - шепнул Чудила. – Показания против Корков. Мало тебе пиратов. Тогда уж знай, что твой папа не неудачно упал, а неудачно попался тому же Круку, когда тот в своей золочёной таратайке катил по вашей улице.
- Что? Что?!! – вскричал я, готовый в этот миг растерзать и чёртова Крука и всех Корков. Ноку просто повезло, что он исчез из поля моего зрения. – Но Петрик, - пожаловался я, - нас обманули! Король обманул нас! Он не выпустит Кар–Кара. Вместо этого он арестовал его шайку.
- Может, это и к лучшему, да, может к лучшему, Миче. Хотя ведь так нельзя! Нам обещали!
- Дело не в этом, Чудик, - зашептал я ему в ухо. - Корки ничего такого не сделали, чтобы их арестовать прямо всех ни с того ни с сего. Никто, никто не знает, кто украл амулет Сароссе и пригласил к нам пиратский флот. Мы ведь не проболтались. Тогда что? Из-за чего? Те, кто остался, будут мстить.
- Миче!
- Да, бедный Миче! Я и так боюсь пиратской мести, а ещё Корки. Нельзя было так поступать! Слышишь, что кричат? Только и слышно моё имя. Это всё из–за меня! Это я виноват! Просил помощи – и на тебе! Бежим обратно! У меня семья, Петрик, я боюсь за неё!
- Но я же работаю! – сделал трагическое лицо Чудила. – Давай вечером.
- Нет! Вечером придут с факелами и сожгут мой дом. Будут смута, бунт и ужасная резня. А кто виноват? Миче.
Я развернулся и сразу же налетел на Нату. Она стояла в простом платье с удочкой на плече и ведром в руке, бледная, с широко распахнутыми глазами. Она слышала, что я тут выкрикивал в невменяемом состоянии.
- Ты! – задыхаясь от злости, прокричала она. – Вы!!! Это сделали вы! Миче, это переходит все границы. Я не думала, что ты трус, но ты – трус, и от трусости творишь такие вещи! Ты что наговорил? Ты куда ходил? Ты что сделал?
- Ната, тише, - попросил Петрик.
- Ната, всё не так! – вякнул я.
- Да все говорят, что Корки приходили к тебе, поговорить о Кар–Каре, а ты…
- Что, Ната? Что он мог такого сделать, что сказать, чтобы арестовали всю эту банду? Может быть, где–то там, наверху, раскрыли заговор – вот негодяев и посадили в тюрьму? Кто такой Миче Аги? Может, просто один из свидетелей?
Ната могла бы долго надрываться, но от слов Чудилы притихла.
- Заговор? – ахнула она.
- Ещё один? – не сдержался я.
- Что удивительного? Где Корки – там и заговор. Они всегда рвутся к трону. Не порите горячку. Марш по домам. Я всё узнаю и вечером скажу.
- Но Петрик! Вечером! – я умоляюще сложил ладони.
- Попробую пораньше. Ната…
Она развернулась и скрылась в толпе. Я так и не помирился с ней. Слёзы навернулись на глаза. Чудила вытолкал меня на улицу, ведущую к моему дому:
- Иди, сиди тихо и жди меня.
- Нет! – я вцепился в него. – Петрик, не уходи! Я умру от стыда. И мне страшно. Я знаю. Большая утрата – вот чего я боюсь. Она уже стоит на моём пути. Петрик, сделай что – нибудь, чтобы их выпустили всех. Петрик, так нечестно, мы ведь не просили об этом. О, если бы всё вернуть в начало! Если бы все всё забыли!
Чудила немного потряс меня за плечи.
- Приди в себя, Миче. Мы всё сделали правильно, всё, что смогли. Не наша вина, что всё опять не так. Не показывай свою слабость. Не говори о своём страхе. Только со мной говори. А то всё будет хуже. Веди себя как обычно. Не клади папе под подушку топор, иначе тебя отправят в сумасшедший дом. Ты понял? Я пойду на разведку. А с Натой мы помиримся потом.
Говоря так, Петрик меня потряхивал и постукивал о чужой забор. Я не мог успокоиться. Я прохрипел:
- Заговор? Ты говорил о заговоре… О новом заговоре, не о том, пиратском…
- Ну да. Был заговор. Потихоньку готовились его предотвратить. Когда Кар-Кар понял, что не дождётся своих пиратских приятелей, он начал готовить что-то ещё – и это, наконец, не прошло незамеченным. Заметили, когда я был в море. Может, это был такой запасной вариант на случай провала.
- Но я не средство!
- Конечно, нет. Ты подожди, ладно. Я приду и всё тебе расскажу. Может, случилось то, чего мы не знаем.
- Ладно, - наконец уговорился я.
- Только не показывай, что боишься.
Петрик подозвал возницу.
- Езжай. Помни, что я сказал.
- Нет, ну видали? – взвыл женский голос из–за забора. – А чё ж это деется? Уже дерутся прям тут! Караул!!!
Караул тотчас явился.
- Дерётесь? – спросил командир у нас с Чудилой. – Беспорядки на вверенной территории?
- Нет, - отказались мы.
Распахнулась калитка, выскочила бабка.
- Как нет? Вот ентот бил того, белого. Аж головой об забор стучал.
- Тьфу ты! – ругнулся Чудила и выпустил меня.
- Вы ехать будете? – возник возница.
Караул, однако, проявил служебное рвение.
- Кто это ехать? Писать протокол.
- Да, просто кол! Во как дрались, аж кол свернули, - надрывалась глуховатая бабка. – Кол, чтоб козу привязывать.
- Миче, езжай, я разберусь.
- Это я разберусь. Идите за мной, - приказал командир. Я попытался его вразумить:
- Меня никто не бил.
- Да, мне сын врыл. Врыл кол для козы. Хороший прочный кол.
Глухая глупая бабка!
- Эй, кто едет, садися, - голосил возница.
- Никто не едет, - хором заявил караул. Петрик подтолкнул меня:
- Миче, садись – и вперёд. Что стоишь? – он полез в карман – за служебным удостоверением.
Возницу очень радовал замечательный скандал, он покрикивал весело:
- Али уже всех в тюрьму загребли и ехать не будем?
- И граблями гребли, и лопатой копали, на то он и газон, а они – драться.
Бесполезно доказывать старухе:
- Мы не дерёмся, а беседуем.
- Женщина говорит, вы били господина анчу головой о забор, - повернулся к Петрику командир.
- Служебная необходимость, - ляпнул Чудила, раскрыв удостоверение.
- Не он меня, а я его, - рявкнул я, придя, наконец, в себя. – Всё, пока, Чудик, я поехал.
- Пока, Миче.
- Эй, куда?
Возница взмахнул кнутом и – раз! – мы уже за поворотом.
- Оно и правильно, - обернувшись, прокричал дядька. – Мало народу пересажали, ещё им подай. А ты что, тот самый Миче?
Нет, только не это!
- Никакой не тот самый, - вздохнул я и отвернулся.
* * *
Возле моих ворот стоял экипаж доктора Шу, отца моего приятеля, которого мы дразнили Шу–Шу и Шушик, чтобы отличать от родителя. Вроде как Шу номер два.
Моей первой мыслью было где–нибудь спрятаться, а второй – что ведь всё равно найдут, а у меня пропадёт рабочий день. Третья мысль была такой: надо побыстрей всех спровадить, прикинувшись хорошим и послушным, и заняться своими делами. Чудила прав: иногда лицемерие – это хорошо.
- Доброе утро, - произнёс я елейным голоском, входя в столовую, где моё семейство и доктор Шу сидели за завтраком. Рики, бросив ложку, выскочил из–за стола, чтобы обняться.
- Доброе утро, сынок, - расширив глаза, прошептала мама. – Ты как себя чувствуешь?
- Прекрасно! – бодро заявил я и тоже сел к столу.
- Как Ната? – таким же убитым голосом спросил отец.
- Чудесно! – улыбнулся я во весь рот. – С утра уже порыбачила.
- Ты был у Наты или… где? – осторожно поинтересовалась мама. Дядя Шу был более решителен.
- Какого чёрта ты это устроил, Миче? – спросил он. – Что ты такого сообщил о Корках, что их так резко арестовали?
- Я? С чего вы взяли, что сообщил я? Кто угодно мог сообщить. Говорят, будто у них был заговор. Я сам об аресте только сегодня услышал.
- Твой приятель Воки сказал нам, что вчера ночью тебя видели вместе с Чудилой, входящим в ворота дворца.
Ладно, хорошо. Я рассказал им, в чём дело и добавил, что если был заговор, то ничего страшного, что Корков арестовали. Сам же я всего лишь просил выпустить негодяя Кар–Кара, потому что они угрожали расправой с моей семьёй. Я не знал, что делать, обратился к Чудиле, который, оказывается, вхож во дворец, куда он меня и отвёл. Я беседовал с королём, и тот обещал выполнить мою просьбу, то есть отпустить злобного Корка, чтобы у меня не было проблем…
- В час ночи?!!
Ну, так уж получилось. Утром король даже ничего не сказал нам с Чудилой. Об аресте Коркиной банды мы узнали в городе только что. Петрик предположил, что это из–за заговора.
- Вообще–то поделом им, - разошёлся я. – Па, почему ты не сказал, что не просто упал, а что виноваты Корки?
Он отвёл глаза:
- Да уж, тебе, пожалуй, скажешь. Ладно, если надо прийти в суд, мы придём. Но Миче, я не понял твоего поведения ночью.
- А что ночью?
- Ты всю комнату завалил колюще – режущими предметами, всяким металлоломом, и уставил вёдрами с водой.
- Миче боится мести пиратов, - чирикнул Рики.
- Пиратов, Корков… Миче боится всего на свете, - начал закипать отец.
- Поэтому ты, Рики, ночевать будешь дома, - строго сказала мама.
- Нет! – возмутились и он, и я.
- Да. У ребёнка сломана рука, и ему нужен уход.
- Я могу ухаживать за Рики.
- Чего за мной ухаживать–то?
- Послушай, Миче, Рики всё–таки наш сын, а не твой.
Я вам передать не могу, как меня огорчали и выбивали из колеи эти слова!
- Да, - сказал я, опустив голову. – Только помимо ухода, Рики нужна защита.
- По–твоему, твои родители, Миче, не сумеют защитить своего младшего сына? – влез доктор Шу.
- Нет. То есть да, - сознался я. – Не сумеют.
- Хочу остаться с Миче, вы обещали, - захныкал мой братец.
- Сынок, Миче болен, ему самому нужен уход, - наконец–то высказал свою точку зрения дядя Шу.
- Отлично. Я буду ухаживать за Миче, - тотчас вызвалось моё сокровище.
- Рики, ты должен жить с мамой и папой.
- Нет, с Миче.
- Чем это я по–вашему болен, дядя Шу? – поинтересовался я.
Тот замялся, но, в конце концов, выдал:
- Видишь ли, сынок, бывают такие болезни, незаразные…
- Да, душевные.
- Но Миче, ты знаешь эту свою особенность с детства… А с возрастом всё усугубляется… И когда мне показали всё то, что ты натащил ночью в спальню… И мы старались тебе потакать, и не разлучать с Рики, и не волновать тебя, и делать вид, будто верим, что есть какая – то опасность, и успокаивать тебя…
- Делать вид? – вскричал я, выйдя из себя от таких слов. – А Корки, приходящие ночью с угрозами, это не опасность?
- Но Миче…
- Если Рики будет жить дома, я тоже вернусь домой, - заявил я.
- Слыхали? Ни у кого нет такого брата, как у меня, - с гордостью произнёс Рики.
- Прекрасно! - обрадовались родители. – Живи с нами, а этот дом мы выгодно сдадим.
- Нет, - сказал Шу, - живи тут. Ты должен высыпаться, а когда рядом Рики, ты, как я слышал, не спишь по ночам. Должен привыкать жить самостоятельно. А то ведь, слышал я, ты таскал ребёнка с собой даже в анчутские пещеры, а это небезопасно. И ты там стукнулся головой, а это не идёт на пользу, когда человек болен… душевно.
- И что? – спросил я о дальнейших планах этой троицы. Шу меня просветил:
- Пусть Рики живёт дома. А ты живи здесь. Я выпишу тебе лекарства… Собственно, я их уже привёз с собой…
- А следующий этап – сумасшедший дом? – полюбопытствовал я, уязвлённый до глубины души. Шу высказался честно и определённо:
- Не только это, Миче. Ещё и лишение права консультировать людей. Такое поведение не может пойти людям на пользу.
- До этих пор оно никому не вредило, - проговорил я, пытаясь держать себя в руках.
- Нет? Посмотри, сынок, что делается в городе.
- Но это не я сделал!
- Но повторяют твоё имя. Миче, твой страх становится опасным для всех. Может, ты набросишься с топором на клиента, если он слишком близко подойдёт к Рики.
Я развернулся и вышел из столовой.
Я поднялся к себе в спальню. Может быть, доктор прав, и Миче Аги сошёл с ума окончательно? Он – зерно раздора, он умудрился начать смуту в городе, боясь сделать именно это. Он – страшный человек, опасный для общества и семьи. Место Миче в сумасшедшем доме.
Я долго – долго стоял перед зеркалом в спальне. Настолько долго, что у меня занемели и стали тяжёлыми ноги, когда кто–то осторожно сдвинул меня с места и посадил на кровать.
- Петрик? Что, уже вечер?
- Ещё утро, - ответил Чудила. – Я прогнал всех твоих взрослых, а Рики велел вытирать со стола. Я сказал, что ты будешь хорошим мальчиком, пусть отвяжутся.
- Я опасен для Рики, - пожаловался я.
- Враки. Я убедил всех, что нет. Довели ребёнка до слёз. Я поклялся, что ты будешь пить всю ерунду, что привёз Шу, и они уехали. Рики останется здесь.
Я уткнулся лицом Чудиле в грудь.
- Спасибо, Петрик.
- Пожалуйста. Не забывай три раза в день выливать на грядку по ложке микстуры. Выбери самый больной корнеплод.
- Что ты узнал?
- Король сделал ошибку, вот что. Он поторопился отдать приказ моему начальству – и Корков арестовали без существенных доказательств. Но теперь уже все твердят о заговоре, раскрытом тайной полицией. Нас с тобой это не должно касаться. Наш дорогой король выкрутится. Корков пожурят и отпустят, как его величество и обещал. Зная, что всем известно о заговоре, Корки притихнут. Боюсь, что перестанут цепляться к тебе, и твоя жизнь станет скучной. Успокойся, Миче. Я же сразу сказал: может, всё к лучшему.
- Успокоиться?
- Да. Может, тебя это утешит, но вместе с именем Миче склоняют имя Петрика Тихо. Но я не переживаю. Подумаешь!
- Что мне делать?
- Первое, - начал загибать пальцы Чудила, - приберись в спальне родителей. Топор положи себе под подушку, но никому об этом не говори. Второе: вспомни, что у тебя рабочий день.
- Я опасен для клиентов, - простонал я, но Петрик лишь хмыкнул:
- Не чуди, - сказал он. – На–ка, выпей горячего чаю – и бегом!
- Куда?
- Поднимать флаг, конечно.
Продолжение: http://www.proza.ru/2009/11/10/882