Предматчевая установка. Так в шутку называют футбольные болельщики те полчаса-час, что проводят за оградой стадиона в маленьком закутке у пивного магазинчика. Здесь можно поговорить по душам, услышать и обсудить последние футбольные сплетни да и просто выпить бутылку-другую пива в знакомой мужской компании. Серега – хохол. Плотный, сбитый, коротко стриженный. В черной куртке и с футбольным шарфом, завязанным узлом на шее.
- Индюки, - отпивая из бутылки, говорит он. – Ты знаешь, какие под Одессой индюки? Это ж звери! Я собак так не боюсь, как тех индюков. Да я собак вообще не боюсь, что собака – тьфу. Вот индюки… Их из Вест-Индии завезли, я читал. Не знаешь, где эта Вест-Индия находится? Так я и думал. Помню, лет семнадцать мне было, гостил в деревне у деда с бабкой. И куда их в тот вечер понесло? То ли свадьба была в селе, то ли похороны…Праздник, в общем. Дед на небо посмотрел…Ты знаешь, какое под Одессой небо? Горькое такое небо. Светло-серое. Гляди вот как асфальт под ногами, только светлее и без бычков. Нет больше нигде такого неба! Ну, вот… Голову дед задрал и говорит:
- Дождь будет, Серега. Капать начнет, ты индюка в сарай загони. А то вымокнет, скотина такая…
А индюк тот по двору ходит, соплей красной болтает.
- Ладно, - говорю, – загоню.
Где-то через час небо кукситься стало. Вроде ещё не ревет, но на кого-то уже в лютой обиде. Вышел я, взял ломик в руки, который дверь в сарай подпирал и осторожно так начал индюка обходить. Тот неладное почуял, глаза выпучил и... на меня! Прёт со всей дури, ему что лом, что пистолет системы Макарова. Я, конечно, могу его ломиком по хребту достать, но тогда меня дед достанет. Ты знаешь, какие под Одессой деды? Две кочерги разом узлом вяжут. А индюк прёт… Я отступаю, а он прёт. Загнал на крыльцо и во двор не выпускает.
Только я плюнул и в дом ушел – индюк сам в сарай убёг. Но дверь-то на ветру болтается. Того и гляди сорвёт ее с петель, как потом деду объяснишь? Особо если он с похорон придёт, грустный, как никогда? Я из дома к сараю, ломик по пути подхватил, но только десяток шагов сделал – индюк вылетает и прёт на меня танком. Вернусь в дом – индюк в сарай. Выйду – он на меня. Небо куксится, дождь капает, ветер словно пьяный матрос к девке пристает. К дверце то есть. Конкретно уже и без нежностей. На ней и так одна петля одета, пупок голый, сверху ничего, как у баб в знойный день на пляже. Ты знаешь, какие под Одессой «сверху ничего» на пляже? О-о-о! На футболе сегодня увидишь. На мяч гляди – оно самое. Только в два раза больше.
Дед вернулся поздно. Как раз ливень закончился, и Луна выползла. Грустный вернулся… сильно грустный. Слышу, ругается на разных языках - значит, дверь заметил. Ее ветер всё же того… в извращенной форме. Ну, я-то в подполе пересидел, пока дед уснул, обошлось. А на утро он и не помнил ничего. Бабка индюка посторожила, я дверь кое-как починил, ломиком припёр – вроде так и было. Но суть-то не в этом. Суть в индюках - вот кого нашей команде не хватает. Ежели бы у нас в защите хоть один индюк играл, фиг бы кто к нашим воротам подошел.