Женщины любят делать себе покупки, моя жена в этом отношении не исключение. На другой день после отправки первой посылки у нас снова накопились вещи, и мы вновь направились в то же почтовое отделение.
Народу много, заняли очередь. В этот день посылки принимала другая женщина. Купили коробку, набили её до отказа и ждём, когда подойдёт наша очередь.
Оператор приёмного отделения – женщина лет под сорок пять – не торопилась, работала медленно, любила отвлекать клиента разговорами. На столе у неё находилась немудрёная оргтехника. Лицо её с бесцветными бровями было бы совсем неприметным, если бы не хитро прищуренные глазки, которые, казалось, только что подмигнули сразу двум отправителям азиатской внешности по совершенно разным поводам.
Она время от времени нетерпеливо взмахивала головой, отгоняя от глаз низко подстриженную чёлку, затем, каким-то хищным, звериным движением проводила кончиком языка по широким ярко-красным губам. Всё это у неё, видимо, чередовалось по выработанной привычке.
Подходила моя очередь, я уже был буквально в полутора шагах от объекта, то есть, от почтальонки. И тут мой взор невольно направился гулять туда, где сверкал крестик на золотой цепочке, по моему чисто крестьянскому разумению специально помещённый между грудей с целью прикрыть ложбинку и привлечь мужское внимание.
Учуяв мой взгляд, она обратила на меня строгий, загадочный взор, в котором сочетались – или мне только так показалось – проницательность и таинственность. А когда взяла из моих рук увесистую посылку, несколько мгновений молча буравила меня пронизывающим взглядом, а потом, резко поворачиваясь на каблуках, промолвила: «У вас большой перевес».
Короткая фраза слетела с её губ почти беззвучно, и тихо скатилось в моё левое ухо. Почтальонка поставила на стул мою посылку и едва ли не торжественно произнесла:
«Вы только посмотрите на эти бедные ручки – к вечеру они становятся почти что ватными!» И, чтобы придать больше весомости своим словам, она протянула ко мне свои крепкие, загребущие руки и сделала несколько скользящих движений пальцами обеих рук, понятных для всех народов на земле, устремив на меня долгий взгляд, в котором без труда можно было уловить привкус авантюры.
Я воззрился на женщину в растерянности и задумался, силясь проникнуть в смысл всего происходящего. Наконец до меня дошло – язык движений пальцев и хитро прищуренных глаз оказался гораздо понятнее языка слов – и через 3-4 секунды я молча кивнул головой.
«С вас тысяча сто четырнадцать рублей», – отчеканила почтальонка, глядя на табло счётной машинки. Я дал ей две тысячи, так как в кошельке других купюр не оказалось. Женщина проверила достоверность денег на ощупь, выбила чек, отсчитала сдачи шесть рублей, положила их сверху на чек и протянула мне.
Взяв в свои руки квиток и мелочь, я продолжал стоять у окошка, а почтальонка, не зная, как бы ещё выразить переполнившую её радость, схватила посылку с перевесом, и понеслась по комнате, крепко прижимая её к груди, и долго ходила, словно не зная, что же ей дальше делать.
Тут мне в бок резко подтолкнула жена, давая знать, что нужно забрать остаток своих денег. В этот момент я неожиданно испытал острое желание сказать о недостающей сумме, надеясь на то, чтобы вернуть хотя бы рублей пятьсот, но, вспомнив, как проницательные глазки почтальонки цепко оглядели меня после фразы «У вас большой перевес», я покорно смирился с этой участью и отошёл от окошка, сказав на прощанье «спасибо».
Конечно, в известном смысле я ощущал себя обманутым, но никак не взяткодателем.
Иногда мне кажется, что в этом мире есть определённая категория людей, которым на роду написано обманывать людей, такие люди в своём деле промашки не дадут.
Что поделаешь – такова уж человеческая природа.
19 января 2009 г.