42. СВАДЬБА
В воскресенье в половине одиннадцатого к Дому молитвы подъехали две машины – «Мерседес» и «Ауди». Из «Мерседеса» вышел с деловым видом Алексей Михайлович, за ним – сияющая Марина, вслед за ними показалась Галина Даниловна. Из другой машины выпорхнула с огромным букетом роз подруга Марины Светлана. Сегодня она была со своим новым знакомым – высоченным человеком лет сорока, которому было поручено нести большой свадебный торт.
Настроение Галины Даниловны было тревожное. Сдержанно отвечая на приветствия столпившихся людей, она прошла в здание Дома молитвы…
«Боже, куда я попала?» – пронеслось в ее голове, когда она, пройдя через узкий коридор, вошла в скинию. Почетных гостей провели на первый ряд, где уже сидели Сергей и Лариса Анатольевна.
Сергей познакомил родителей невесты со своей мамой.
Во время службы Галина Даниловна сидела с каменным выражением лица, ничего не слыша и не замечая. К тому же она неважно себя чувствовала. «Когда же кончится весь этот балаган? – думала она, глядя на проповедующего с кафедры Василия Петровича. Мать Сергея, напротив, смотрела на все происходящее с доброжелательной улыбкой, но на всякий случай пальцы сложила в виде защитной мудры, как научил ее Николай Николаевич.
Лицо Василия Петровича сияло от счастья. С большим подъемом он произнес проповедь, как и следовало от него ожидать, о любви Божией, о том, что нам всем надо любить друг друга. «Любовь – это событие», – сказал он. После проповеди члены общины запели любимый псалом…
Наконец, начался обряд бракосочетания. Василий Петрович сказал назидание о важности семейной жизни, о необходимости сохранять непорочность супружеского ложа. Затем пастор задал молодым несколько положенных для такого случая вопросов, помолился – и объявил Сергея и Марину мужем и женой. После чего обратился к общине, прося их помогать новой семье и молиться за нее.
«Разве это венчание? – недовольно поморщилась Галина Даниловна, – никакого благолепия».
– Ну и как тебе все это? – обратилась она к супругу.
– Нормально, – шепнул он в ответ.
Алексей Михайлович с интересом наблюдал происходящее. «Хм, так вот что это за штука такая – протестантская молельня…»
Диакон Петр Григорьевич вынес огромную коробку. Это был подарок от церкви – французский сервис на двенадцать персон. Члены общины бросились поздравлять, целовать Сергея и Марину, пожимать руки родителям. Каждый хотел выразить свою искреннюю радость.
Алексей Михайлович обнял зятя и сказал:
– Сергей, люби Марину, и будет тебе хорошо.
«Вот он – самый счастливый день в моей жизни», – подумал Сергей.
Между тем, он заметил, что Олег ведет себя как-то странно – сухонько поздравил, посматривает на часы… Неужели завидует?
* * *
После богослужения было организовано чаепитие. Внесли в скинию четыре складных стола, раздвинули стулья.
– Для меня все эти обряды как собирание фантиков, – умничал за столом новый кавалер Светланы, – я во все это не верю. Я – реалист.
– Что вы говорите, – улыбнулся Сергей, – а мы неверующих считаем идеалистами. Бог – это очень реально.
К молодым подошел Грант:
– Я знал, что у вас дело этим кончится, – сказал он.
– Почему же?
– Знал, – загадочно ответил он.
Вдруг в дверях скинии показалась дама в светлом пальто и шляпке с большим бантом, в руке она держала букетик гвоздик. Выглядела дама бледной, но взгляд выражал решимость. У Сергея заколотилось сердце, и было от чего. В дверях стояла Татьяна Титова собственной персоной! Отказавшись от приглашения сесть за стол, Татьяна постояла у двери, как бы собираясь с мыслями, после чего поспешно направилась к столу, за которым сидели жених и невеста.
«Что она задумала?» – встревожился Сергей.
– Я тоже хочу поздравить молодых, и особенно своего давнего друга Сергея… очень, очень рада за вас, – сказала она, протягивая букетик Марине и сладко улыбаясь, – подарка у меня нет, но я хочу прочитать стихотворение. Специально для жениха и невесты. Это стихотворение на немецком языке, гениального поэта Генриха Гейне…
И тут же начала декламировать, театрально подняв правую руку:
– Die sch;nste Jungfrau sitzet dort oben wunderbar, ihr goldnes Geschmeide blitzet sie k;mmt ihr goldenes Haar.
Голос ее звучал все громче…
– Sie k;mmt es mit goldenem Kamme und singt ein Lied dabei; das hat eine wundersame, gewaltige Melodei.
К Татьяне направился Пьеро.
– Достаточно, – сказал он и потряс ее за руку.
– Нет уж, позвольте мне дочитать, – Татьяна выдернула руку и продолжила, декламируя все громче и громче, – Den Schiffer im kleinen Schiffe ergreift es mit wildem Weh, er schaut nicht die Felsenriffe, er schaut nur hinauf in die H;h.
– Я боюсь этой женщины, – сказала Сергею Марина, – кто она?
– Это странная женщина, она сюда иногда заходит.
Пьеро снова потряс Татьяну за руку.
– Достаточно, спасибо.
– Ich glaube, – непреклонно выкрикивала Татьяна, пытаясь освободиться от Пьеро, – die Wellen verschlingen am Ende Schiffer und Kahn; und das hat mit ihrem Singen die Lorelei getan. Вот и всё. Чудесное стихотворение, не правда ли? и нечего трясти меня. Радуйтесь, наслаждайтесь, живите счастливо… Не все в этом мире имеют счастье, потому что на всех его не хватает.
Лицо Татьяны стало совершенно бледным, она покачнулась… Кто-то из присутствовавших женщин вскрикнул. На помощь Пьеро поспешил Макурин.
– Успокойтесь, – сказал он.
– Сами успокойтесь, я еще не все сказала.
– Этого достаточно, – мрачно проговорил Пьеро, и с помощью Макурина поволок Татьяну к выходу.
«Не трогайте меня!» – доносились крики Татьяны из коридора, – о, жестокие люди, порожденье крокодилов! Анафема на всех вас и на этот недобрый дом!»
– Она сумасшедшая, – объяснил присутствующим Рушдунян, – не обращайте внимания, обыкновенная сумасшедшая, сейчас у нее обострение…
Сергей с благодарностью посмотрел на Гранта. Празднование продолжилось. Василий Петрович еще раз помолился за молодых и за церковь Божию.
Между тем, в коридоре Татьяна мгновенно успокоилась и даже попросила Пьеро и Макурина проводить ее до дому, что те и сделали с большим удовольствием.