Прощение.
Звонок по городскому телефону прозвучал в воскресенье рано утром, резко и настойчиво. Василий Иванович, с трудом открыв глаза, посмотрел на часы. Было пятнадцать минут шестого.
«Какого черта! Такую рань, в выходной день звонить!» - возмущенно подумал он. Но, мгновенно оценив ситуацию, решил: - «Не иначе с работы», и поднял трубку домашнего телефона.
- Слышь начальник, ты прости меня. – голос Константина, дежурного слесаря котельной – дрожал.
- За что? ... Что случилось? – зло спросил не выспавшийся Василий Иванович.
В ответ через шумы и потрескивание в трубке, слышалось взволнованное: - Прости, прости, прости…
Голос дежурного слесаря по угасающей амплитуде затихал, пока не исчез вообще. Остался только шумовой фон, который вскоре сменился короткими гудками.
«Что случилось? Какого хрена звонил? Раз просил прощения, значит, что-то натворил. Иначе быть не может. А, что?». Мысли лихорадочно роились у него в голове.
«Сорвал задвижки? Из-за них упало давление в системе? А может, наоборот перекрыл их полностью. И взорвался котел?»
Василий Иванович взволновано заходил по комнате.
- Ну, что ты мечешься? – раздался недовольный голос проснувшейся жены.
- Что случилось? Кто звонил?
- Константин звонил
- Какой?
- Пчелкин. Дежурный слесарь с котельной.
- Чего?
- Хрен его знает чего. Прощения просил.
В комнате наступила напряженная тишина. Затем жена шепотом спросила: - За что?
- А я почем знаю. Наверно на работе что-то случилось.
- А может пьяный? – Как бы успокаивая себя, спросила она.
- Да вроде нет Глаша. За ним такого не водиться.
- Так ты оператору позвони. Он же там старший на смене – догадалась она.
Василий Иванович метнулся к телефону.
- Дежурный! Слышь дежурный, срочно соедини меня с котельной!
- Соединяю. – раздался голос дежурного диспетчера. В трубке послышалось несколько долгих длинных гудков и, наконец, раздался голос дежурного оператора: - Старший по смене, дежурный оператор Цариков слушает.
Цариков! Руслан! Что у вас там случилось?
- Василий Иванович! – узнав голос начальника, кричал Руслан.
- Простите вы меня. Ради Бога простите.
- За что Руслан? За что?
Неожиданно связь прервалась. Василий Иванович, торопясь, сбиваясь, стал набирать номер диспетчера.
- Диспетчер, диспетчер! – кричал он в телефонную трубку.
- Дай ко мне котельную!
- Соединяю. – безразлично произнес тот.
Серия длинных гудков отгудела в трубке, затем раздался бесстрастный голос диспетчера: - Связи нет.
- Почему? Почему нет?
- А я почем знаю. Либо никто не подходит к телефону, либо аппарат не исправен.
- Только, что был исправен. – буркнул Василий Иванович и положил трубку.
В мыслях Василия Ивановича уже роились картины одна страшнее другой. Он представил себе оставленный без давления паропровод и как следствие этого остановившиеся цеха родного предприятия. То виделось ему еще более страшное – развалившаяся южная часть стены здания
котельной, вдоль которой был смонтирован основной паровой котел. А, внутри самого здания неимоверные разрушения, причиненные взрывом котла. И кровь, и трупы людей.
«Постой, постой» - успокоил он сам себя.
«Какие трупы? Какая кровь? Я ведь с ними разговаривал десять минут назад. Значит, они живы!»
Волнуясь и сбиваясь в своих рассуждениях, Василий Иванович начал торопливо одеваться. Не попадая ногой в колошнину брюк, он не удержался на ногах и упал на лежавшую в кровати жену. Та, тихо охнув, под его стокилограммовым телом, прошептала: - Галстук Вася надень.
- Какой к хренам Глаша галстук! В тюрьме галстук все равно отберут. – огрызнулся он, уже заранее представляя последствия своей карьеры после разрушения котельной. Кое-как, наспех одевшись, застегивая на ходу импортную дубленку, прыгая через две ступеньки, он выбежал во двор. Его старенький добрый «Опель – Кадет» стоял во дворе запорошенный снегом.
«Только бы он завелся» - думал Василий Иванович пробираясь к машине через неочищенный от снега двор. Смахнув снег с капота и лобового стекла, он открыл дверь и уселся на водительское кресло. Двигатель завелся на удивление легко, словно в его старый аккумулятор вдохнули новую жизнь. Выехав со двора, он полностью притопил педаль газа. «Опель» послушно набрал скорость. В воскресное раннее утро городские улицы были пусты. Мелькали дома, улицы, кварталы. Не прошло и десяти минут, как Василий Иванович был на окраине города, в промышленном районе, где и располагалось его родное предприятие. Затормозив у главного входа, Василий Иванович, позабыв закрыть дверь машины, бросился на проходную. Пожилой вахтер в униформе, улыбаясь Василию Ивановичу, сказал: - Проходите. Видя, что тот никак не может отыскать свой пропуск.
- Что в котельной? – спросил его Василий Иванович, проходя через турникет.
- Ничего. – пожав плечами, ответил вахтер, недоуменно глядя навсегда аккуратного, а сегодня небрежно одетого, взлохмаченного начальника паросилового участка. Три километра отделяющие проходную и котельную Василий Иванович пробежал на одном дыхании. Издали ничего особенного он не заметил. Белым, мощным, высоко поднимающимся верх столбом, дымила труба. Торцевая часть здания и окна были целыми. Ворота и дверь закрыты. Задыхаясь от быстрого бега, он подбежал к плотно прикрытым дверям и толкнул их. Полутьма, шум насосов и агрегатов моментально успокоили начальника паросилового участка. Остановившись у входа, он внимательно пригляделся к окружающей, до боли знакомой ему обстановке. Внимательный взгляд его придирчиво оглядел основной и два вспомогательных котла, затем переместился на группу насосных агрегатов. Все было в норме. Рабочее место дежурного оператора было пусто. Едва Василий Иванович успел подумать о том, где находится старший по смене, как увидел того выходящего из-за деаэратора.
- Руслан! Что случилось? – перекрывая шум котельной, прокричал он оператору.
Тот, заметив начальника, радостно заулыбался и быстрее зашагал ему навстречу. Подойдя, ближе он, протянув Василию Ивановичу руку для приветствия, сказал: - Здравствуй Василий Иванович! Прости ты меня за ради Христа!
Ничего не понимая, Василий Иванович пожал протянутую ему руку и спросил: - Так что же случилось?
- Да ничего. Все в норме, все хорошо. – ответил тот.
- Где Пчелкин? Чего звонили? – все еще недоумевая и уже сердясь, спросил Василий Иванович.
- Да вон же он идет. – указал Цариков на идущего по проходу слесаря.
Пчелкин подошел ближе и широко улыбаясь, не протягивая испачканной руки начальнику, произнес: - Здравствуй Василий Иванович. Прости ты меня за все!
- Да вы что тут все с ума посходили? Прости да прости! Чего звонили то?
- Так прощеное воскресенье сегодня, вот и звонили. – улыбаясь, ответил Константин.
Недоумение, застывшее на лице Василия Ивановича сменилось широкой улыбкой.
- Вот черти то! – только и произнес он, и уже от души смеясь, добавил: - Сдавайте смену, я вас в машине подожду.
Прощались поздно, уже в сумерках, возле гаража Василия Ивановича. Придя, домой Василий Иванович, слегка покачиваясь, сказал жене: - Прости ты меня Глаша! Христа ради прости!