В этот поздний час лаборатория была пуста. Сотрудники давно разошлись по домам, и лишь вахтёр дремал, примостившись на скамейке в ангаре. Несколькими этажами ниже располагались камеры, в которых на кушетках спали люди, подобранные для экспериментов на помойках и в домах терпимости. Кто-то соглашался добровольно, кого-то вели силой, но каждый, попавший сюда, знал, что обратной дороги у него не будет. Знала это и женщина в дальней камере, которой в эту ночь не спалось. Кудрявые светлые волосы, потускневшие в полумраке, падали на её измождённое уколами и экспериментами лицо. Серые уставшие глаза никак не хотели смыкаться, а слегка потрескавшиеся губы вздрагивали при каждом постороннем звуке. Если бы она взглянула в зеркало, то ни за что бы не поверила, что ей не так давно исполнилось двадцать семь. Эксперименты превратили её в женщину лет сорока, злую и стервозную, которая бы в обычной жизни наверняка давила людей направо и налево. Но это было лишь видимостью, чудом она сумела сохранить в себе всё то доброе, что когда-то впитала с молоком матери. Все мысли её были только об одном – о маленьком сыне, оставшемся дома с родителями; о муже-предателе, который сдал её в эту лабораторию, словно мышь на опыты; о коллегах по работе, которые тоже оказались здесь не по своей воле.
Она жаждала свободы, жаждала вновь ощутить себя птицей, парящей в голубом небе. Но это были лишь сны, а когда девушка открывала глаза, перед ней вновь была камера и серый потолок. И всё повторялось. Уколы, процедуры, но самым страшным были глаза врачей, которые равнодушно взирали на мучения своих подопытных. Она видела эти глаза, в них не было ничего: ни сострадания, ни боли, не жалости, не грусти. У всех без исключения врачей, которых она повидала, глаза были пустыми, словно эти люди никогда не испытывали самых простых эмоций вроде любви или ненависти.
Часы на стене напротив ряда камер пробили два часа ночи. Врачи должны были прийти не раньше семи, и очередной день вновь начнётся с уколов. Первое время она пробовала считать дни, проведённые здесь, но скоро забросила это занятие, оставив одну из семи цепочек, выведенных на дальней стене куском мела, найденным в камере, незаконченной.
«Сейчас или никогда» - подумала она. Женщина никогда не делала этого назло исследователям, но сейчас, когда в её жизни остался лишь один смысл – ребёнок, она решилась. По стене вдоль двери шёл провод, который обеспечивал в камере свет. Поднатужившись, она вырвала по одной небольшие металлические палочки, держащих провод на месте. Палочки упали на пол, а провод безжизненно повис посреди камеры. Женщина, удостоверившись, что все спят, достала из под матраса нож, незаметно украденный ею во время обеда. С большой осторожностью, чтобы не разбудить соседей, которые могли поднять переполох, она прижала провод ногами. Намётанным глазом определив середину у небольшого изогнутого отрезка между ними, она ловко перерубила провод. «А если не получится?» - вдруг пронеслось в её голове. «Получится» - уверенно ответил другой голос.
Положив нож на пол, она взяла два куска провода в руки. «Я должна это сделать» - подумала она. Приложив один конец провода к левому виску, она вздохнула.
- Сейчас или никогда, - её шёпот в ночной тиши звучал словно шелест ветра в берёзовой роще.
Зажмурившись, женщина приложила второй конец провода к правому виску… Раздался громкий треск. Через секунду абсолютно целый провод вновь болтался посреди пустой камеры…
* * *
Дима, проснувшись, обнаружил на кухонном столе записку от матери: «Сынок! Буду поздно, не жди. Мама.» Бегло пробежав глазами записку, Масленников почувствовал, как в нём закипает гнев. Ссора с матерью не убедила его в порядочности Ворошилова. Скорее наоборот, она дала ему новую цель – доказать матери правду. Он заварил себе чай, и прошёл в комнату. Поставив кружку на стол, Дима нагнулся, и выудил из под белья в шкафу две папки, найденные им в лаборатории Ворошилова. «Итак… Полюбопытствуем…» - подумал он, открыв папку, на корешке которой стояло его имя.
«Масленников Дмитрий Станиславович… родился… родители - …, поженились в … году, развелись в … году. Отец с семьёй не проживает…» - досье было настолько полным, что Дима начал задумываться о тайнах, подвластных спецслужбам. Даже рост и вес Димы, проставленные карандашом в досье, полностью совпадали с реалиями.
«Это не нормально…» - подумал Дима, взяв в руки вторую папку. Досье на Кирилла также было объёмным, но один факт в его биографии больше всего заинтересовал Масленникова.
«Перенёс операцию по удалению фурункула, проект «АП-239».
- Вот это уже интереснее… - произнёс Дима.
Он взял в руки телефон, зная, что если ему не поможет этот человек, то придётся возвращаться в лабораторию.
- Алло, пап? Привет, это я… Да, всё хорошо… Слушай… Мне нужна твоя помощь, кликни своих людей, возможно у них есть какая-то информация по проекту «АП-239»…
Пока отец с кем-то переговаривался по параллельному телефону, Дима задумался о том, что тревожило его больше всего – отсутствие папки с именем Ивана Лебедева…
* * *
Ваня Лебедев, как и полагает порядочному студенту, занимался дома уборкой. Сдвинув тяжёлый шкаф, он начал выметать оттуда пыль и грязь. В комнате играла шведская группа Roxette, от хитов которой ему становилось веселее.
- Так, - произнёс Ваня, взглянув на часы. - Половина шестого, я успеваю.
Запах горелого напомнил ему о картошке, которая мирно жарилась на плите. Бросив веник на пол, он ринулся на кухню. Зазвонил противной китайской мелодией телефон.
- Чёрт! – по дороге на кухню Лебедев выхватил телефон из станции, стоявшей на полочке в прихожей. – Алло!
- Добрый день, - раздался незнакомый мужской голос. – Могу я услышать Светлану Лебедеву?
- К сожалению, нет. Я могу что-то ей передать?
- Если вас не затруднит, передайте ей, что её двоюродный брат вчера погиб в автокатастрофе под Кировом, - произнесла женщина.
- Как это случилось?
- Его машину протаранила тяжёлая фура. Он умер сразу же, не приходя в сознание… Запишите номер в Кирове, здесь вам дадут все необходимые консультации…
Женщина произнесла номер и вежливо попрощалась, а Ваня застыл в прихожей. В его голове сразу всплыл образ весёлого мужика лет тридцати, который часто бывал у них в гостях, когда они ещё жили в Сибири, и всегда приезжал с подарком, как для Ивана, так и для его матери. Маленький Лебедев часто думал, что именно Виктор приходился ему отцом, но всё, к сожалению, было не так. «Дядя Витя… Как же…» - вертелось в его мозгу.
Обнаружив себя стоящим в коридоре, Ваня набрал номер.
- Алло, мам? Это я… Не задерживайся, пожалуйста, на работе… Нам надо поговорить…
* * *
Чёрный «Лендкрузер» затормозил около автобусной остановки, где одинокая женщина с большой сумкой в руках ждала именно его.
- Привет, - улыбнулась Светлана Масленникова, садясь в машину.
- Привет, - Ворошилов поцеловал её. – Ты опять взяла на работу всякую чушь?
- Если бы не эта чушь, я бы сидела без работы и бомжевала бы в переходе. С Димкой на руках.
- Кстати, как он?
- Да так… - неопределённо произнесла Светлана. – Мы вчера поссорились.
- Из-за чего?
Светлана ждала этого вопроса и выдала заранее подготовленное вранье.
- В общем, ты оказался прав. Он действительно хочет, чтобы я сошлась с бывшим мужем.
- А ты сама этого хочешь?
- Нет. Не стоит дважды входить в одну и ту же реку… Тем более никому из нас это не принесет счастья, я уверена…
- Диму можно понять, - Ворошилов закурил. – Он любит своего отца, каким бы он ни был…
- Я прекрасно его понимаю. Но всё же это эгоизм – ставить свои потребности превыше всего. Даже представить боюсь, что будет, если я захочу ещё раз выйти замуж…
- А что, есть претенденты?
- Кроме тебя – нет, - честно ответила Светлана.
- Смотри у меня, - шутливо пригрозил Ворошилов. – А то я ревнивый до жути.
- Да знаю я, - улыбнулась женщина, глядя в окно.
Масленникова не была уверена в своём выборе, но сердце подсказывало ей, что Дима не стал бы говорить об Андрее такие вещи просто так… «Будь что будет…» - подумала она, глядя на то, как молодые мамы с колясками переходят через пешеходный переход, перед которым остановился Андрей.
* * *
Лебедев сидел на кухне и курил очередную сигарету. Бессонная ночь уступила место новому дню, полному новых чувств, эмоций и событий. Стрелки часов плавно приближались к двенадцати. Докурив, Ваня начал собираться в университет. Вместе с Кириллом они хотели отдать подлинники документов, ведь им удалось поступить в один вуз, правда факультеты были разные: у Лебедева – филологический, у Платонова – начального образования. Серое небо и непрекращающийся дождь только усугубляли плохое настроение.
Стрелки часов застыли на цифре двенадцать, но Кирилл так и не пришёл. Пять минут первого… Пятнадцать… Нервы Лебедева не выдержали, и он набрал номер.
- Алло? – ответил смутно знакомый голос.
- Добрый день, будьте добры Кирилла.
- Вань, ты не узнал меня?
- Нет.
- Это ж я, Мишка Пантелеев.
Ваня вспомнил высокого рыжего парня, с которым, как и с Леной, Кирилл познакомился в лагере, и потом частенько наведывался в их городок.
- Рад тебя слышать, будь так добр, дай Кирилла.
- Минутку.
- Слушаю.
- Мы с тобой на сколько договаривались? – прошипел Лебедев.
- На двенадцать…
- Ну и где ты шляешься?
- Мы тут заходили в одно место… Мы уже к твоему подъезду подходим…
- Понятно, - вскипел Лебедев. – Можете гулять дальше.
Схватив пакет с документами, он вышел из квартиры. У подъезда никого не оказалось, что вызвало саркастическую ухмылку Лебедева.
* * *
Ей удалось выйти из сети только на окраине города. Разорванные куски проводов, срезанных ворами с дачных участков, валялись по аллеям, словно дожидаясь своих жертв. Она представила, как кто-нибудь наступит на этот провод и… «А что если дети будут играть?» При мысли об этом она содрогнулась, и схватив провод, закинула его на ближайший столб.
- Вот так-то лучше, - одобрительно кивнула она.
Она вышла на центральную аллею садоводства. Та была пуста – в будний день все дачники работали. Женщина двинулась вперёд, озираясь по сторонам. Вскоре ей повезло, она увидела одиноко стоящую машину на одной из перпендикулярных главной аллей. Хозяев не было видно, поэтому она на всякий случай пригнулась, и двинулась к машине. Ей повезло – ключи с брелком висели в замке. Аккуратно открыв дверь, она села на водительское сиденье, и завела мотор. На шум хозяева отреагировали мгновенно – из дома выскочил детина, ростом под два метра, а вслед за ним – женщина, по всей видимости – его жена.
Девушка рванула по газам, и, оставив незадачливых хозяев вызывать милицию, умчалась прочь. Она понимала, что её уже ищут, и машина будет объявлена в розыск в ближайшие часы. Остановилась она только в центре города, рядом со своим домом. В квартире, несмотря на хмурый, но всё же день, горел свет.
- Мама! – дрожащим голосом произнесла она, войдя.
- Кто здесь? – раздался голос пожилой женщины.
Девушка вошла в комнату, и обнаружила свою мать сидящей перед телевизором, который в этот момент показывал очередное ток-шоу.
- Машенька, - старуха обернулась, по её щекам потекли слёзы. – Доченька…
- Мам… - девушка бросилась к ней.
Две женщины, мать и дочь, обнимали друг друга после долгих месяцев разлуки, и обе плакали, потому что уже не надеялись застать друг друга живыми.
- Доченька, где ты так долго была? – вопрошала мать.
- Мам, я всё тебе расскажу, но после того, как ты скажешь мне, где мой сын.
- Его… - старуха села на кровать. – Его забрал твой муж, и они переехали в Заостровку. Там он теперь и живёт с нашим Колей и со своей новой женой…
- Понятно, - ни один мускул на её лице не дрогнул. – Мам, собирайся. Мы уезжаем отсюда.
- Как? Куда?
- Не знаю. Но здесь нам нельзя оставаться. Иначе меня убьют, - произнесла Маша и впервые в своей жизни увидела в глазах матери – страх…
* * *
Кирилл и Миша торопились. По интонации Лебедева Кирилл понял, что тот обиделся всерьез и надолго.
- Какая муха его укусила? – недоумевал он.
- Может случилось что-то? – ответил Пантелеев.
Первые капли дождя упали на асфальт. Люди заторопились, спеша укрыться. Они спешили к зданию педагогического университета, куда, по их мнению, должен был направиться Лебедев.
- Вон он! – указал рукой Михаил, увидев стоящего на крыльце Лебедева, который подкуривал сигарету, несмотря на косящихся на него студентов и преподавателей.
Они перешли через дорогу, и подошли к крыльцу.
- Привет, - поздоровался Миша.
- Привет.
- Держи, вот твои диски, - Кирилл достал из кармана пару дисков с компьютерными играми.
- Спасибо, - холодно произнёс Лебедев. – Хорошо, что доставить догадался.
- Вань, что случилось? – спросил Миша.
- Всё в порядке.
- А если серьёзно? – улыбнулся Кирилл.
- Я потерял близкого человека, вот и всё, - ответил Ваня, и, повернувшись, двинулся через перекрёсток в сторону оперного театра.
Миша и Кирилл, остолбенев, остались стоять на месте.
* * *
Дима торопился. Звонок Платонова застал его врасплох, из его сумбурной речи Дима лишь сумел понять то, что у Лебедева что-то случилось, и они поругались. Собравшись, Дима вышел из дома, и около подъезда наткнулся на женщину лет сорока. Высокая, худая, со впалыми щеками и глазами она больше напоминала жертву концлагеря, нежели современную женщину.
- Простите, - обратилась она к нему. – Вы не поможете мне затащить в машину кресло?
Масленников только сейчас заметил, что водитель припаркованной рядом «газель» неистово сигналит.
- Да, конечно, - произнёс он.
- Спасибо большое, - произнесла она. – Никто не соглашался, я уже было не знала, что делать…
Дима взял кресло и, делая вид, что ему тяжело нести, донёс его до машины, стоящей с открытым кузовом. Осторожно поставив кресло в кузов, Дима отряхнул руки и спросил:
- А вы не боитесь оставлять машину с открытым кузовом? Сопрут ведь…
- Нет, не боюсь, - ответила она. – Спасибо вам большое.
- Не за что. Удачи на новом месте!
- Спасибо.
Он двинулся к трамвайной остановке, но затем подумал: «А, к чёрту!» и рванул вперёд, обгоняя всех и вся на своём пути. Через пару секунд он остановился за одним из аттракционов в одном из центральных парков. Сбавив шаг, он двинулся к скамейке, где сидел Кирилл Платонов.
- Привет.
- Привет, - Кирилл уже курил явно не первую сигарету, о чём свидетельствовали хаотично разброшенные по асфальту бычки.
- Ну, что случилось? – поинтересовался Дима, приземлившись рядом с ним.
- Да чертовщина какая-то… Договорились с Ванькой пойти в универ сегодня, чтобы отдать документы. Ну я, как обычно, опоздал… Всё из-за Мишки Пантелеева, мы с ним в классический ездили, чтобы отдать документы. Опоздали-то мы минут на тридцать всего… Ванька позвонил и рявкнул, что я, дескать, могу идти гулять с кем хочу.
- Ты же знаешь, что он терпеть не может твои опоздания, - хмыкнул Дима.
- Знаю. Но это ещё не всё. Мне нужно было отдать ему диски, и мы всё же встретились у университета. Я отдал диски, и спросил, что случилось, а он сказал, что у него умер близкий человек, развернулся и ушёл.
- Я думаю, что у него просто стресс…
- Я всё это понимаю, но зачем на людей кидаться?
- Кирь, - снисходительно произнёс Дима. – Когда мы раздражены, злимся или чем-то недовольны, мы всегда выплёскиваем свою негативную энергию на близких людях…
Из его кармана прозвучал сигнал, возвещающий о том, что Диме пришло новое SMS сообщение. Тот достал телефон.
- Ванька сообщение прислал. Ща посмотрим.
Дима нажал на кнопку, и его вниманию открылся текст: «Я ухожу. С меня довольно.»
- И ты спишешь это на стресс? – ядовито произнёс Кирилл.
- Подожди, щас я ему позвоню.
Но Ваня не брал трубку, вернее, не хотел её брать. Поэтому Диме с Кириллом ничего не оставалось, кроме как отправиться по домам.
* * *
Поздним вечером в квартире Ивана Лебедева раздался звонок. На определителе высветилось – «Неизвестный номер».
- Слушаю.
- Привет, - в трубке раздался голос Ларисы Анатольевны Никитиной, бывшей классной руководительницы парней. – Как дела?
- Супер, а как у вас?
- Да потихоньку. Беру новых детей, пятиклашек.
- Вы же говорили, что вам всё надоело и вы хотите уйти из школы…
- Говорила, но ребёнка надо как-то кормить, - вздохнула Никитина. – Поэтому беру новый класс… А что там у вас за ссора?
- Какая ссора? – Лебедев сделал вид, что впервые слышит об этом.
- Ну как же, я сегодня разговаривала с Кирюшей, и он мне сказал, что вы поссорились.
«С Кирюшей?» - вспышка гнева озарила его разума, и мгновенно потухла, уступив место холодной логике и беспощадному разуму.
- А Кирюша не сказал, почему? – поинтересовался Лебедев.
- Да он сам не понял.
- Ну вот как поймёт, тогда может и всё нормализуется. А ему до этого ещё далеко…
- Что ты имеешь в виду? – спросила Никитина.
- Да как обычно. Когда Диме с Кириллом плохо, они бегут ко мне, а когда у меня случаются какие-то проблемы, я решаю их самостоятельно. По-моему, это ненормально для друзей, правда?
- Вообще – да… Может быть стоит поговорить об этом с ними обоими?
- Бесполезно, - хмыкнул Лебедев, и двинулся на кухню. – Мы весной уже ссорились по этому поводу. Ничего не изменилось, и вряд ли уже изменится.
- Вань, да брось. Поссориться ты всегда успеешь, а вот сохранить дружеские отношения…
- Не смешите мои тапочки, какие там дружеские отношения? Я просто – спасательный круг для них обоих, вот и всё. И мне это порядком надоело.
- Может быть, ты всё же дашь им ещё один шанс?
- Не знаю, - ответил Ваня, закуривая. – Не знаю, будет ли в этом толк…
- Ты же сам знаешь, что Киря – эгоист, его мама всю жизнь баловала, да и я чрезмерно потакала… А Масленников тоже не так прост, как кажется…
- Да ну? – наигранно произнёс Лебедев. – С чего вы взяли?
- По глазам видно. Сам же знаешь, что глаза – зеркало души.
- Знаю. Поэтому и не хочу повторяться. Я прощал уже не раз и не два. Рано или поздно любому терпению приходит конец.
- И всё же подумай, прежде чем идти на разрыв, хорошо?
- Хорошо, - ответил Лебедев.
* * *
Она докурила сигарету и, выбросив её, вернулась с балкона в комнату, где мать собирала последнюю коробку с вещами.
- Маш, а где мы будем жить?
- Нас уже ждёт новая трёхкомнатная квартира в Саратове. Там нам не придётся ютиться.
- Но как мы туда доедем?
- Я уже все проблемы решила, - Маша достала из кармана два билета на поезд, и положила их на тумбочку. – Здесь два билета – для тебя и для меня. На Колю билет ещё можно не брать, ему только пять…
- Коля поедет с нами?
- Да. Я уже один раз оставила его без присмотра, - Маша подошла к зеркалу, и заплела волосы в тугой хвост. – Второго раза не будет.
- Но к твоему бывшему теперь так просто не попасть. Он живёт в коттедже с охраной…
- Откуда ты знаешь?
- Первое время я ездила к Коленьке в гости. Потом мне стало тяжело, и я перестала ездить. А его ко мне возить просто некому.
- Ничего… Мы решим эту проблемы, - Маша повернулась к ней. – У тебя не осталось телефона?
Через пару минут перетряхиваний коробок с вещами заветная бумажка с телефоном была найдена, и женщина набрала номер.
- Это я. Нам нужно поговорить.
* * *
Дима после разговора с Платоновым решил зайти к Лебедеву, но того, по всей видимости, не было дома – дверь никто не открывал. Немного расстроившись, Масленников вышел из подъезда, и завибрировал мобильный в кармане.
- Да, пап.
- Ты сейчас сидишь?
- Вообще-то нет. Я домой иду, - Дима двинулась к деревянным баракам, за которыми располагался его дом.
- В общем, слушай. Проект «АП-239» был создан в тысяча девятьсот шестьдесят втором году. Суть проекта заключалась в разработке искусственных генов, способных в несколько раз увеличивать человеческую силу. Дальше больше – в тысяча девятьсот семидесятом начали разработку неких микрочипов, которые при вживлении их человеку давали новые сверхъестественные способности, вроде телекинеза или левитации. В семьдесят третьем микрочипы довели до ума и начали испытания на людях. Но не всё пошло гладко, один из подопытных сбежал, и в семьдесят шестом проект закрыли, чтобы не повторять подобных ошибок.
- А этого подопытного-то нашли?
- Нет. Да и не нужен он был никому… Судя по документам, которые я сейчас просматриваю, людей просто использовали, как лабораторных крыс. А скажи мне, ты-то откуда об этом узнал?
- Мм… - Дима помедлил, но потом решил, что лучше будет сказать правду. – В общем, мамин новый ухажёр владеет лабораторией, в которой продолжают работу над этим проектом… И я подозреваю, что моему другу ввели этот микрочип против его воли…
- Весело… А ты матери-то сказал?
- Сказал. А толку – ноль. Ты же знаешь, какая она упёртая.
- Увы, знаю. Неужели она всё же прислушается к новому мужику, нежели к собственному сыну?
- Она считает, что я специально её настраиваю против него, чтобы она вернулась к тебе.
- Бред, - фыркнул Станислав. – Что думаешь делать?
- Думаю, что мне стоит вновь побывать в этой лаборатории и сделать пару снимков, чтобы маме показать. Иначе мы так и будем в состоянии холодной войны…
- Помощь нужна?
- Нет, я справлюсь. Ты и так мне очень помог.
Дима отключился и понял, что в принципе предположение матери не было беспочвенным. Да, он хотел жить в нормальной семье, с родными отцом и матерью, но, к сожалению, никого в момент развода родителей мнение ребёнка не волновало. Да и сейчас не волнует…
- Ладно… - пробормотал Дима, открывая дверь своего подъезда.
* * *
Вечером, убедившись, что мама поглощена очередным «мыльнооперным» сериалом, Кирилл взял телефон и набрал номер Никитиной.
- Ну что? – спросил он, едва заслышав её голос.
- Да ничего, - хмыкнула она. – Он считает, что вы просто его использовали как спасательный круг.
- Бред какой-то…
- А может и не бред… Если вспомнить одиннадцатый класс…
- Ну, Лариса Анатольевна, давайте не будем ворошить прошлое. Мы все грешили в молодости.
- Так-то оно так… Впрочем, не знаю. Вам надо самим поговорить и во всём разобраться.
- Он не берёт трубку. В аське его тоже нет.
- Ну если его нет сегодня, значит, будет завтра, - мудро ответила Лариса.
- Да, наверное…
Разочарованный Кирилл повесил трубку. Всё-таки он считал, что Никитина сможет повлиять на Ивана, но даже ей это не удалось. «Блин… Да вообще обида-то пустяковая…» - подумал он, вновь включая аську. Но того, кто был ему так нужен сейчас, не было в онлайне. В отчаянии он написал Пантелееву.
«Привет. Ты Ваньку не видел в сети?»
«Нет, не видел. Вы так и не помирились?»
«Неа… Он не берёт трубку, и в аське его нет… Я уже даже нашу классную попросил с ним поговорить, и то без толку…»
«Ты бы ещё директрису попросил. Я не думаю, что нужно вмешивать сюда вашу классную. Надо самим разобраться в этой ситуации…»
«Можешь подскажешь, как?»
«Ну как вариант – подловить его где-нибудь возле универа или дома, и поговорить… Или внаглую заявиться к нему домой… Хотя это уже чересчур…»
«Ладно, посмотрим… Может, он завтра будет в аське… Тогда и поговорим…»
* * *
Такси остановилось возле одного из частных домов на окраине города. На скамейке у подъезда сидел мужчина и дымил сигаретой. Из такси вышла женщина, и, что-то сказав водителю, двинулась в сторону подъезда.
- Ну здравствуй, Митя, - произнесла Маша.
- Здравствуй, - ответил тот, даже не подумав встать.
- Я пришла за своим сыном.
- А я не отдам тебе его, - Митя затянулся и обнажил жёлтые гнилые зубы. – Я сказал ему, что ты его бросила и уехала с другим дядей.
- Мразь, - рыкнула женщина. – Интересно, и как тебе только удаётся быть таким бабником и такой сукой одновременно?
- А хрен его знает. Но бабы ко мне так и льнут. Да и тебе бы не помешало.
- С чего вдруг? – её брови превратились в одну прямую черту.
- Я чертовски красив, чертовски сексуален, и скоро буду чертовски богат.
- Если ты не отдашь мне ребёнка, то ты скоро будешь в чертовски сексуальной тюремной робе. Я понятно выразилась?
- Вполне.
- Я даже не хочу спрашивать, зачем ты продал меня этим ублюдкам на опыты. Я вырвалась из этого ада, и теперь сама буду командовать своей жизнью, - продолжала Мария. – Мне от тебя ничего не нужно, кроме сына.
- Какая же ты наивная, - рассмеялся он, бросив сигарету в урну. – Тебя найдут.
- Не найдут. Уж об этом я позабочусь.
- Ты можешь прятаться всю жизнь, но они всё равно тебя найдут. Меня же нашли.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Меня вынудили работать на эту лабораторию, - произнёс Митя. – Я привозил им женщин, которые подрабатывали проституцией, и бомжей, которые шли куда угодно за бутылку.
- Слушай, а ты спокойно спишь?
- Какое тебе дело до того, как я сплю? Я пытался уйти от них, но меня вернули, и заставили вновь привозить неопытных дурочек, которые спали и видели, как бы вырваться из провинциального плена и уехать в столицу…
- А теперь послушай меня. Я не знаю, сколько людей ты отправил в это гестапо, но я знаю, что живым оттуда выбраться практически нереально. Людей убивают там десятками. И какая-то часть из этого десятка будет на твоей совести всю жизнь. Надеюсь, ты это осознаёшь. И будь уже мужиком, не трусь, а просто возьми и исчезни, тогда и тебя не найдут. А теперь мне пора. Я забираю сына.
- Забирай. Только объясни сначала ему, кто ты и где ты была всё это время.
- Не бойся. Я уж как-нибудь разберусь.
- Тогда пошли.
Митя поднялся с места и последовал в подъезд, Маша молча двинулась за ним, напомнив себе, что в её кармане есть нож и перцовый баллончик. Стало легче. По шаткой деревянной лестнице они поднялись наверх. Он открыл дверь в квартиру, и на площадке сразу повеяло запахом алкоголя. Маша зашла внутрь и обомлела: на кухне сидела женщина лет тридцати, одновременно она поила ребёнка грудью и пила водку прямо из горла бутылки.
- Кто это?
- Это так… Лена, моя новая жена…
По его тону Маша поняла, что Митя и сам недоволен таким поведением супруги. Они прошли в комнату и навстречу им кинулся малыш лет пяти.
- Мама! Ты вернулась!
- Конечно, сынок, - Маша присела на корточки, и обняла его. – Ну куда я без тебя?
- А папа сказал, что ты навсегда уехала!
- Папа ошибся. Коленька, собирайся. Мы сейчас с тобой поедем в магазин за игрушками, а потом к бабушке. Митя, надеюсь, ты нам поможешь?
- Помогу, - ответил он.
Наконец все вещи были собраны. Загрузив последний чемодан в такси, Маша подошла к отцу и сыну, которые тем временем прощались.
- Коля, иди в машину.
- Пока, пап! – малыш не понимал, что они расстаются навсегда.
- Скоро увидимся.
Женщина усадила сына в машину, и обернулась.
- Мить… Правда задумайся… Если всё останется по-прежнему, то у тебя не будет будущего… Нас можешь не искать, мы заляжем на дно на пару лет.
- Маш… Прости меня… Правда…
- Бог простит, Митя, - произнесла она. – Прощай.
Когда такси двинулось вперёд, Маша почувствовала, как по её правой щеке бежит слеза.
- Мамочка, ты плачешь? – Коля заметил слёзы матери.
- Нет, сынок, просто что-то в глаз попало, - ответила она, нарочито протирая правый глаз.
«Нет будущего… Нет будущего…» - билось в её голове. «А что будет с теми, кто остался там?» - задумалась она, и через пару секунд ей в голову пришёл ответ.
* * *
Лебедев сидел в аське и параллельно искал в сети оформление для своего сайта, на котором он планировал разместить свои рассказы. Рядом стояла кружка, из которой веяло кофейным ароматом, и тарелка с бутербродами. Неожиданно в правом нижнем углу появилось уведомление о новом сообщении по аське. «Платонов…» - подумал Ваня и не ошибся.
«Привет. Что у тебя случилось?»
«У меня всё хорошо.»
«А если честно?»
«Честно. Всё хорошо.»
«Но ты ведь Мишке другое сказал…»
«Я же сказал, у меня всё хорошо. А вчерашняя сцена – это просто минутная слабость. И перед Мишкой я за эту сцену извинился» - ответил Ваня.
«Ты вроде сказал, что у тебя из близких кто-то умер…»
«Сказал»
«И кто это?» - продолжал допытываться Кирилл.
«Неважно. У меня всё хорошо. Тебя устроит такой ответ?»
«А почему ты мне сказать не можешь?»
«Потому что не хочу об этом говорить.»
«Ладно, как хочешь…»
«Вот и поговорили» - удовлетворённо хмыкнул Лебедев, просматривая очередной сайт, полный шаблонов для оформления.
* * *
Дима стоял на крыше уже знакомого ангара и размышлял, каким способом лучше пройти внутрь. Пришлось выбирать самый банальный – ускорившись, Масленников выбил дверь, и влетел в кабину лифта. Когда лифт пошёл вниз, он с облегчением вздохнул. «Теперь осталось самое лёгкое – вывести людей отсюда…»
Теперь Дима старался запомнить расположение коридоров, чтобы больше не петлять, освобождая заложников. Вернувшись в зал с камерами, где он побывал в прошлый раз, Дима обнаружил там новых жертв этой страшной лаборатории. Выломав новые замки, он выпустил наружу людей.
- Откуда вас привезли? – спросил он у одной из женщин.
Та в ответ замотала головой, словно не понимая, о чём он говорит.
- Нас привезли из другой лаборатории, из Кирова, - ответил седой мужчина позади неё. – Она тебе не ответ, ей отрезали язык.
Дима на мгновение почувствовал себя плохо, но овладел собой и спросил:
- Зачем вас привезли сюда?
- На убой. Где-то здесь есть химический завод, на который нас и отправят потом… - ответил он. – Мы знаем, что ты уже спас двадцать человек… Но нас не сможешь…
- Почему?
- Может быть, потому что мы помешаем? – раздался насмешливый голос у дверей.
Масленников обернулся и увидел дюжину парней, которые встали у выхода. Он ускорился, но трое парней подхватили его и уложили на пол.
- Мы знаем о тебе всё, - наклонился один из них. – Так что в этот раз улизнуть не получится.
Именно в этот момент Дима осознал, что ловушка захлопнулась.
* * *
Они сидели в кафе, и мирно беседовали за чашкой старого доброго капуччино.
- А я всё-таки не понимаю, почему бы тебе не взять и не поговорить с ним? – спросил Андрей.
- Да я пыталась, - устало ответила Светлана. – Если он не хочет меня понять, я не могу его заставить это сделать…
- Я бы на твоём месте всё-таки попытался…
- Андрюш, не знаю… Хочется как лучше, а получается как всегда…
- Вы просто оба упёртые и не можете найти компромисс, вот и всё. – пожал плечами Ворошилов.
- Упёртые, это есть. Но раньше же таких проблем не возникало…
- Дети растут, - философски произнёс он. – И как бы мы этого не хотели, они вступают в такой возраст, когда считают, что мнение взрослых им до лампочки.
- Да знаю я всё это… Просто я думала, что Димка прошёл этот возраст, и больше такого рода конфликтов не будет…
- Света, это жизнь. А в жизни случается всякое. Он поймёт свои ошибки, и попросит у тебя прощения, вот увидишь.
- Надеюсь, что поймёт.
- Да поймёт, поймёт, - успокаивающе произнёс Ворошилов, и почувствовал, как его карман вибрирует. – Извини…
- Слушаю.
- Андрей Николаевич, это Регина. Мы поймали его.
- Кого? – не понял Андрей.
- Того парня, который вывел заключённых из шестого зала.
- Отлично, - воодушевился он. – Держите его там, я скоро подъеду.
Он отключился, и подарив Масленниковой ослепительную улыбку, произнёс:
- Светик, мне надо срочно проехать к одному товарищу. Тебя подвезти?
- Нет, я лучше пройдусь. Тут всё равно недалеко…
Они расплатились по счёту и вышли на улицу. Он обнял её и произнёс на ухо:
- Не вздумай грузить себя этими проблемами. Мы всё решим.
- Я знаю, - улыбнулась она в ответ.
Ворошилов сел в машину и уехал, а Светлана двинулась по вымощенной камнями мостовой, размышляя о последних событиях.
* * *
Оглушить охранника оказалось не так сложно, и Маша наконец проникла в тот злополучный ангар, где когда-то её бросил бывший муж. Проверив наличие пистолета в кармане, она села в лифт и начала спуск вниз. В голове крутилась навязчивая песенка, услышанная сегодня по радио. Спустившись в приёмную, она притаилась, не желая обнаружить своё присутствие. Память отказывалась вспоминать, куда именно Машу отконвоировали мужчины, выкупившие её у мужа. Пришлось двигаться вперёд на свой страх и риск. Пройдя через лабораторию, она оказалась в небольшом коридоре с пятью дверьми. Что-то смутно шевельнулось в её мозгу, и она дёрнула ручку двери с надписью «АВЛ-2». Та открылась, и Маша увидела перед собой пульт управления и клетку, под которой горел огонь.
- Вау… - вырвалось у неё.
По клетке что-то металось, причём металось с такой скоростью, что дух захватывало. Маша подошла ближе к пульту управления, и увидела в клетке парня, который не так давно помог ей с переездом. Он заметил её и крикнул:
- Выпусти меня отсюда!
- Как?
- Там есть большой тумблер, - крикнул Дима, продолжив движение: пол камеры накалялся всё сильнее и сильнее, и стоять было невыносимо.
Женщина быстро нашла тумблер, и щёлкнула им. Огонь мгновенно погас, а четыре прута в клетке исчезли, позволив узнику выбраться на свободу, чем он не преминул воспользоваться. Дима, оказавшись вне клетки, рухнул на пол, тяжело дыша.
- Ты как? – Маша присела рядом.
- Нормально, - хрипло произнёс Масленников. – Как ты здесь оказалась?
- Здесь работают мои старые м-м… приятели, - вывернулась она. – А ты? Кстати, я – Маша.
- Я – Дима. Странно, у меня тоже здесь есть приятели.
В коридоре раздались громкие голоса: кто-то спешил к ним. Дима схватил её за руку и через секунду они оказались за клеткой. Теперь они были недоступны для постороннего взгляда, но сами имели полный обзор местности.
- Как ты это делаешь? – восхитилась она.
- Это подарок от одного человека, - кратко ответил Дима. – Слушай, тебе нельзя здесь оставаться. Тебя могут убить. Эти люди – звери.
- Знаю. Мне однажды удалось сбежать отсюда. Удастся и второй раз.
- Ты была подопытной?
- Да, - ответила Маша, слабо улыбнувшись.
- Значит, ты тоже обладаешь каким-то даром?
- Ну не совсем. Я могу перемещаться по сетям, кабелям и прочим проводам.
В комнату вошёл Ворошилов и двое слуг Гиппократа. Дима и Маша инстинктивно пригнулись, хотя это было ни к чему.
- Где он? – разъярённо завопил Андрей.
- Он был здесь! Срочно! Обыскать лабораторию! – завопил один из врачей.
Ворошилов в гневе пнул одного из них и хлопнул дверью. Врачи последовали за ним.
- Как тебе мой отчим? – поинтересовался Дима, поднявшись на ноги.
- Твой… Кто?
- Отчим… Правда будущий… Моя мать хочет выйти за него замуж…
- Это он создал эту лабораторию! – Маша закричала. – Здесь людей убивают, как животных на бойне! А он ещё и женится?!
- Маша, - Дима схватил её за плечи и встряхнул. – Успокойся. Я здесь, чтобы нарыть достаточно улик, и помешать ему. А зачем ты вернулась?
- Я должна спасти всех, кто ещё остался в живых.
- Ты знаешь, куда идти? – спросил он.
- Да, - чуть помедлив, ответила она. – Знаю.
- Тогда пойдём. У нас мало времени.
Они поднялись с места, и после того, как Дима проверил своим зрением коридор, покинули очередную пыточную камеру.
* * *
Лебедев лежал на кровати и читал книгу, подаренную ему бывшим преподавателем русского языка. Рассказ о маленьком мальчике, которого гнобили все и всюду, вызвал у него лишь горькую усмешку. Запиликал мобильник. На определителе высветился московский номер, но Ваня всё же снял трубку, втайне надеясь, что это звонок из издательства, куда он уже неоднократно отправлял свои повести. Но он ошибся.
- Слушаю.
- Ванька, привет, - в трубке раздался голос Дианы Айвазовской. – Как у тебя дела?
- Привет, Дианка, - он улыбнулся. – Да всё нормально, как у тебя? Ты чего-то совсем пропала… Снимаешься без перерыва, наверное?
- Да нет с перерывами. Устала, конечно, жутко, но всё-таки правы знающие люди: кино – это как наркотик: один раз затянуло, уже не выберешься. Лучше рассказывай, что у тебя нового? Куда поступил? На филфак?
- Ага, правда немного в тот вуз, на который я рассчитывал, но, думаю, что мне там понравится. Не поверишь, в дипломе у меня будет написано «преподаватель русского языка и литературы».
- Почему бы и нет? – резонно возразила Айвазовская. – Ты ещё в школе знал все навыки преподавания. Главное – орать на всех и знать материал из учебника.
- Нет, такое уже не прокатит, - рассмеялся он. – Тут придётся учить всё от корки до корки.
- Неожиданно, конечно. Я думала, что ты всё же станешь журналистом.
- А кто мне мешает? Филфак – это же общая база знаний, необходимая для журналиста. Так что я не думаю, что много потерял…
- Слушай… Я хотела тебя спросить… Что там случилось у тебя с Димкой и Кирей?
- Всё замечательно, - ответил он. «Значит, уже стукнули… Ладно…»
- Да нет, - встревожено произнесла она. – Они какие-то дёрганные оба, даже толком мне не объяснили, что случилось…
- Ди, давай не будем поднимать эту тему. На данный момент мы не разговариваем. И желания мириться нет ни у меня, ни у них.
- А всё-таки стоило бы.
- Зачем? – удивился Лебедев. – Снова терпеть их жалобы, давать им советы? Надоело уже… Я тоже хочу жить полноценной жизнью. А полноценная дружба, в моём понимании, это когда я могу позвонить человеку, и сказать, что мне плохо, а он в ответ скажет: «Собирайся, через двадцать минут я буду у твоего подъезда». Понимаешь, о чём я?
- Не совсем.
- Дианка, дружба – это когда два человека безгранично друг друга доверяют, помогают друг другу, следят, чтобы мы не оступались, всегда протянут руку помощи. А когда один тянет руку, а второй порой просто плюёт в душу, то это не дружба. Этот конфликт давно зрел, мы и весной из-за этого уже ссорились с Кирей.
- С Кирей. А Димка чего? – спросила Диана.
- Да ничего. Вообще ноль реакции. Ну и фиг с ними обоими.
- Ну вы даёте…
- Не всем, - по обыкновению пошутил Ваня. – В общем, всё вот такова обстановочка. Лучше рассказывай, что у тебя нового?
- Мне предложили ещё одни съёмки, но я пока сомневаюсь.
- А что за роль?
- Роль матери в мелодраме, - ответила она. – Непонимание с дочерью и мужем толкают её на измену, а потом она себя пытается оправдать.
- Должно получиться эмоционально, если ты согласишься.
- Я ещё не решила… По дому безумно соскучилась… Лучше бы домой поехала.
- Дианка, не глупи, - строго произнёс Лебедев. – Если тебе судьба даёт шанс, то используй его на полную катушку. Дома насидеться ты всегда успеешь.
- Да знаю… В общем, подумаю ещё… Я тут Ксюшу недавно видела…
- И что? – на удивление для себя Ваня обнаружил, что упоминание о ней уже ничего не вызывает в его сердце.
- Если я правильно её поняла, то с Русланом она не так уж и счастлива.
- Это уже её дело. Мы ведь сами выбираем свою судьбу, правда?
- Согласна, - ответила Диана. – Я гляжу, ты уже не переживаешь из-за неё…
- А что толку? Вместе мы уже не будем, это факт. У неё своя жизнь, у меня – своя. Тратить время на глупые терзания нет ни сил, ни желания.
- Вот и правильно. Она ещё пожалеет о своём выборе, - ответила Айвазовская.
- Мне всё равно. Пусть будет счастлива.
Закончив разговор, Диана положила трубку и, взглянув на себя в зеркало, поняла: что-то изменилось. Не только в ней самой, но и в окружавших её тогда людях. Гримёрка была пуста: камеры продолжали снимать новый фильм на благо зрителю.
- Может быть, мы просто выросли? – спросила она вслух саму себя.
* * *
Миновав толпу охранников, которые неслись в сторону приёмной, Дима и Маша продолжили двигаться вперёд, к камерам, в которых томились узники, ожидая свободы. В очередной раз заслышав шаги, они свернули в небольшой закуток и затаились.
- А я тебе говорю, что меня не волнует, кто виноват, - Ворошилов не считал нужным понизить тон во время разговора. – Сами проворонили, сами и ищите. Мне нужен этот мальчишка, и если он попадётся ко мне в лапы, я его на шестерёнки разберу, но выясню, откуда у него такие способности. Если бы ты выставил охрану, то всё бы было нормально. Всё. Ищи.
Он отключился, и, остановившись у стены, за которой прятались Маша и Дима, набрал другой номер.
- Светик, привет, это я. Как дела?.. У меня? У меня хорошо. Мы сегодня идём ужинать, ты не забыла? Если хочешь, Димку бери с собой… Думаешь, не пойдёт? Ну попробуй уговорить…
Маша почувствовала, что Дима слишком сильно сжал её левую руку, и успокаивающе положила правую на плечо.
- Да, до вечера. Люблю.
Он отключился и двинулся дальше. Как только его шаги стихли, Дима выдохнул:
- Вот козёл!
- Да, сволочь он порядочная, - согласилась Маша. – Но нас с тобой не это сейчас интересует, мы должны отпустить всех. А потом можешь сделать с ним всё, что угодно.
Дима молча кивнул и они двинулись дальше. Через несколько минут коридор вывел их к камерам, одна из которых пустовала.
- Мы пришли, - шёпотом произнесла Маша.
- Маша! Машенька! Ты вернулась?! – спросила узница, которая сидела по соседству с бывшей Машиной камерой.
- Вернулась-вернулась, - успокаивающе ответила она. – Люди, собирайтесь, мы уходим.
Уговаривать никого не пришлось. Оказалось, что большинство из заключённых обладали силой перемещаться в пространстве, поэтому они ушли самостоятельно, оставив на столе врачей в качестве напоминания о себе огромную кучу старой одежды и грязного постельного белья. Остались лишь две женщины, которые не могли выбраться самостоятельно, но зато обладали умением создавать любые преграды и бить сильными разрядами тока.
- Мы справились, - улыбнулась Маша.
- А сколько ещё осталось… - нахмурился в ответ Дима.
- Не всё сразу. На всех нас не хватит. Если они сумели тебя поймать, значит, ты уже не представляешь для них никакой угрозы.
- И это плохо…
Маша недоговорила: дверь, ведущая в коридор, распахнулась, и в помещение вошли четверо мужчин, которые несли на руках спящую женщину лет сорока. Рядом вышагивал Митя, бывший муж Марии…
- Ты?!?! – два голоса слились в один.
* * *
Кирилл понимал, что молчание ни к чему не приведёт, поэтому решил внаглую прийти к Лебедеву в гости и поговорить. Но никто не открывал, поэтому Кирилл, недолго потоптавшись по площадке, изо всех сил пожелал оказаться там же, где Иван.
Первое, что он увидел, открыв глаза, было кладбище. Вокруг возвышались кресты и памятники, но среди них он увидел похоронную процессию, которая стояла, тесно сгрудившись, возле одного из крестов. Кирилл щёлкнул пальцами, и превратился в овчарку, которая неспешно потрусила в сторону могилы.
Никто не обратил внимания на собаку, которая протиснулась между людьми, и села, наблюдая за тем, как четверо мужчин опускают гроб в могилу. Овчарка повернула голову в сторону Лебедева, который сжимал в руке две гвоздики, и отрешённо глядел на гроб. Родственники начали подходить к могиле и по очереди бросать в неё горсть земли. Овчарка лапой подтолкнула небольшую кучку, которая посыпалась вниз.
- Какая умная собака, - улыбнулась маленькая девочка, стоящая рядом с Ваней.
Она подошла к Кириллу в облике собаки, и погладила его по голове. Тот не стал сопротивляться, понимая, что он всегда сможет исчезнуть. Люди тем временем продолжали бросать землю в могилу. Когда настал черёд Ивана, он подошёл к могиле и сначала бросил в неё горсть земли, а затем и цветы, которые казались ярким пятном на крыше коричневого гроба.
Могильщики довершали дело, а тем временем на лавочке у соседнего памятника сидели три бабушки, которые пили водку, и довольно громко охаивали организацию похорон. Остальные молча терпели старческий бред, предпочитая не устраивать склоку на похоронах. Наконец из толпы отделилась фигура и подошла к ним.
- Может быть, вы заткнётесь и дадите нормально проводить человека в последний путь? – голос Лебедева в тишине звенел словно церковный колокол во время службы.
- А мы что? Мы – ничего…
- Заметно, - рявкнул Ваня, и вновь двинулся к могиле под взгляды и перешёптывания собравшихся родственников и друзей, пришедших почтить память усопшего.
Наконец могильщики установили памятник, с которого улыбался мужчина лет тридцати. «Давлетов Виктор Михайлович (23.10.1977-05.08.2008)» - было написано ниже фотографии. Похоронная процессия начала загружаться в машины, и только самые близкие люди, а их было всего человек пять или шесть, в том числе и Лебедев с матерью, остались стоять у могилы, и наблюдать за тем, как могильщики выравнивают её. После того, как они закончили, одна из женщин отдала им деньги, и они поспешили оставить родственников. Эта же женщина достала из большой сумки бутылку водки и несколько пластмассовых стаканчиков.
- Витюша… - произнесла она, когда в каждом стакане плескалась жидкость. Она подняла голову к небу, словно обращаясь к душе усопшего. – Мы все тебя помним и любим…
Они молча выпили. Ваня взял один из стаканов, налил в него немного водки и поставил на могилу. Пожилая женщина, по всей видимости, мать Виктора, вытирала слёзы платком.
- Зато он в раю…
- В раю, в раю, - поспешила успокоить её Светлана Лебедева. – Он всегда будет с нами…
Его мать лишь всхлипнула. Никто не обращал внимания на овчарку, которая наблюдала за всем этим со стороны. Слеза вытекла из глаза собаки, впрочем, та попыталась лапой её утереть, копируя человеческие повадки. Кириллу было тяжело смотреть на это зрелище, но он должен был понять... Родственники двинулись к машинам, оставленным на дороге. Никто не оглянулся, ведь по примете, того, кто оглянется, покойник может утащить за собой.
«Ему просто нужно время…» - подумал Кирилл, и побрёл вслед за ними. Он остановился у машины рядом с Ваней. Тот глядел куда-то вдаль, в сторону леса, над которым простирались огромные серые тучи, непонятно откуда пригнанные ветром. Овчарка села рядом с ним и тоже уставилась на лес. Лебедев только сейчас увидел собаку, и слегка улыбнувшись, погладил её по голове, и почесал за ухом.
- Вот так бывает… Живёшь себе, живёшь… А в один прекрасный день тебя просто похоронят…
Овчарка глядела на него умными глазами, и спокойно сидела рядом. Ваня заглянул в машину, и найдя в сумке кусок капустного пирога, оставленного кем-то из нелюбезных членов процессии, протянул его собаке.
- Бери… Здесь-то на кладбище трудно прокормиться…
Собака осторожно взяла кушанье в пасть, и завиляла хвостом, словно благодаря его за угощение. Лебедев сел на переднее сиденье, и из окна посмотрел на овчарку. На его глаза навернулись слёзы, а в горле застыл огромный ком.
- Удачи тебе, - произнёс он, справившись с собой.
Машины рванули с места. Их ждали на поминках. А растерянный Кирилл так и остался стоять на кладбищенской дороге, сжимая в руке кусок поминального пирога…
* * *
Сцена убийственного молчания повисла в комнате. Двое оставшихся пленников боязливо попятились назад, помня о том, насколько сильны удары охранников.
- Ну и слабак же ты, - Маша одарила бывшего мужа взглядом, полным презрения.
- Может и слабак. Зато не дурак. Зачем ты вернулась?
- Это тебя не касается, - ответила она.
- Маша, кто это? – требовательно спросил Дима.
- Это так… Падаль…
Митя смерил её пренебрежительным взглядом, и отошёл в сторону, уступив место охране.
- Убейте их, - произнёс он.
Дима схватил Машу за руку и заставил зайти ему за спину. Четверо головорезов двинулись на него, и он не был уверен в том, что они не владеют теми же способностями, что и он сам. Первые удары лишь подтвердили его предположения. Масленников понял, что придётся рассчитывать только на свои силы, и начал наносить удары и налево, порой вслепую, лишь по телам, попадающимся под кулаки, он понимал: достигал цели или нет.
- Бегите, я отвлеку его, - произнесла Маша спасённым женщинам, те ринулись к выходу.
- А бежать некуда. Через пару минут здесь будет вся лаборатория, и тогда ты снова вернёшься туда, где твоё место, - зловеще хохотнул её бывший муж.
- Тебя бы туда, - парировала женщина, подойдя к нему.
- Хорошая мысль, жаль, неудачная, - произнёс он, и сделал резкое движение.
Но та это предвидела, и, перехватив кулак Мити, брошенный её в лицо, перебросила его через себя. Краем глаза заметив, что Масленников уже уложил двоих в нокаут, она села на бывшего мужа верхом.
- Ты так и будешь пытаться меня убить? – спросила она.
- А что тебе делать в этом мире?
- Я сама знаю, что мне делать в этом мире, - рявкнула она и залепила ему пощёчину. – Что я делала не так? Я была плохой хозяйкой? Или плохой любовницей?
- И то, и другое, - крикнул он, и скинул её с себя.
Маша упала на пол, чем Митя не преминул воспользоваться, и начал пинать её ногами.
- Ты! Никогда! Не! Умела! Готовить! – каждое слово сопровождалось ударом, но неожиданно Митя ощутил себя подвешенным кверху за лодыжки: Масленников всё же одолел охрану.
- Тебя не учили, что бить женщину – подло? – поинтересовался он.
- Пошёл на х&#! – заорал Митя. – Пусти меня щас же!
Масленников начал раскачивать его из стороны в сторону, словно маятник, а потом резко отпустил. Митя, пролетев полкомнаты, словно мешок с навозом, шлёпнулся где-то в углу.
- Ты как? – Дима подал руку Марии, та с трудом поднялась.
- Нормально… Что теперь делать?
- Уходить, - ответил Дима и потянул её к двери.
- Не спеши, - откуда-то сзади раздался голос Мити.
Они обернулись. Митя стоял на столе, держа в руке гранату. Оторванная чека говорила о его желании покончить со всем этим раз и навсегда.
- И чего ты этим добьёшься? – спросил Дима.
- Мне ничего не нужно.
- Давай, ты вставишь чеку обратно, и мы спокойно, как мужчина с мужчиной, поговорим. Идёт?
- Не идёт.
Тем временем Маша отошла к неподвижно лежащим на полу охранникам и, увидев у одного из них кобуру, потянулась к ней.
- Убив себя и нас, ты ничего не изменишь в своей жизни, - продолжал Дима.
- Кто сказал, что мне нужна жизнь? – мерзко ухмыльнулся Машин бывший.
- Тебе – нет. А нам – да, - произнесла Маша, направляя на него пистолет.
- Ты не выстрелишь, - усмехнулся Митя. – Ты же не веришь в превосходство силы над разумом.
- Я передумала, - ответила она, нажав на курок.
От выстрела Митю отбросило в сторону душевой, где раньше все узники скопом принимали душ. Он встретил свою смерть, так и не осознав ошибки всей жизни.
- Уходим отсюда, - схватив Диму за руку, Маша двинулась к выходу.
* * *
Они сидели в небольшой уютной кафешке, расположенной неподалёку от школы. Дима неторопливо курил, а Кирилл рассказывал ему об увиденном.
- И знаешь, он когда сел в машину, он так взглянул на это место, что мне самому захотелось расплакаться, - говорил он. – Вообще похороны – жуткая вещь…
- Это да… Ты мне скажи, как тебе удалось туда прокрасться-то?
- Да как… Просто проследил за Ванькой, да и всё, - соврал Кирилл, почувствовав подвох.
- Ааа… - кивнул головой Дима, не сводя с него недоверчивого взгляда.
Дверь кафе отворилась, и на пороге появилась Никитина, как всегда, в своём чёрном пиджаке и чёрных брюках она была похожа на чёрную вдову, но с этим ребята давно смирились, впрочем, иногда убеждая её сменить цветовую гамму гардероба.
- Всем привет. Извините, что опоздала. В школе сплошная запарка, толком даже не смогла пообедать сегодня, - она приземлилась на стул рядом с Кириллом. – А чего такие кислые лица?
- Да Киря как раз рассказывал, как он узнал, что у Ваньки случилось… - ответил Дима.
- Интересно, и что же?
- Киря, расскажи, - Дима почувствовал, как у него в кармане вибрирует телефон. - Слушаю.
- Дима, это я, - в трубке раздался голос Маши. – Выйди на улицу.
- Сейчас.
Он отключился, и, улыбнувшись, произнёс, глядя на то, как брови Никитиной приподнялись при взгляде на меню, а точнее, на его цены:
- Я ненадолго вас оставлю, а вы пока пообщаетесь.
- А куда это ты? – прищурился Кирилл.
- Секрет.
Дима вышел на крыльцо, и увидел Машу, которая стояла на другой стороне улицы рядом с новенькой машиной, и махала ему рукой. Миновав оживлённый поток машин, спешащих по своим делам, он оказался рядом с ней.
- Привет, - улыбнулась она, сняв солнцезащитные очки.
Ей удалось вытравить все следы пребывания в лаборатории, и перед ним стояла уверенная в себе двадцатисемилетняя женщина, которая мило улыбалась.
- Ты очень изменилась, - выдохнул Дима.
- Да, знал бы ты, в какую сумму это влетело, - ухмыльнулась она. – Слушай… Я приехала попрощаться… Я уезжаю из Перми. Не знаю, куда поеду, но как можно дальше от этого дурдома… Я, конечно, понимаю, что не могу тебе советовать, но всё же прошу: уезжай отсюда. Ради себя и своей семьи. Доказать матери, что он – тиран и маньяк, это, конечно, хорошо… Но кто знает, а вдруг она всё же захочет остаться с ним?
- Маш… Я думаю, что всё будет хорошо, - слегка улыбнулся он.
- Будет. Но обещай мне… Если тебе потребуется помощь, то звони мне в любое время дня и ночи.
- Обещаю, - ответил он, зная, что никогда не воспользуется её помощью.
- Береги себя, - произнесла она.
Неожиданно для них обоих, они начали сближаться, и наконец их губы слились в едином поцелуе. Страстном и холодном, робком и решительном, манящем и отталкивающем поцелуе. Но всё хорошее рано или поздно кончается, и Маша отпрянула. А Дима неожиданно для себя почувствовал, что хотел бы продолжить его…
- А теперь мне пора, - произнесла она, открыв дверь машины.
- Мы ещё встретимся.
Машина девушки скрылась в потоке таких же средств передвижения, а Дима двинулся назад к кафе, где его ждали друзья.
- Ну что? – спросил Кирилл.
- Всё в порядке. Ты всё рассказал Ларисе Анатольевне?
- Да, - ответила Никитина, перед ней стояла тарелка с жульеном. – Ваньке просто нужно дать время. Поступление, экзамены, ваши любовные проблемы, да и смерть дяди… Всё-таки неслабое испытание для семнадцатилетнего парня, правда?
Дима хотел сказать о том, что бывает и сложнее, но передумал. Всё-таки каждому своё, и тот, кто может спасать мир, вряд ли мог бы часами успокаивать друзей.
- Правда, - ответил Кирилл. – Но всё же это жизнь, и тратить время на ссоры…
- Можно и нужно, - ответила Лариса Анатольевна. – Ведь только тогда мы понимаем, что такое дружба…