Таксист.
Бесконечные попытки не опаздывать всегда оказываются тщетными. В очередной раз – обещанный себе «последним» - воспользовавшись техническим средством связи, вызвал службу такси среднего роста мужчина в осеннем темно-сером полупальто.
- «Ника», третий, слушаю… - Пропищал динамик сотового телефона. Что бы мы без них делали, без маленьких технических приспособлений навсегда вошедших в наше существование.
Через пять или семь минут, как и было обещано, к тротуару подъехала желтая «Волга». Мужчина в темно-сером полупальто открыл дверь машины со стороны пассажира. Под давлением обстоятельств непреодолимой силы дверь закрылась за пассажиром. Человек в темно-сером полупальто на время приобрел для себя уже знакомый ему статус пассажира.
- Куда едем? – Спросил дежурным тоном водитель, глядя строго перед собой.
- До Комсомольской…
Таксисты. Необычная категория, словно отдельный народец, что-то вроде цыган. Свои обычаи, привычки, традиции, своя философия. Пассажир сидел и слушал басистое непрерывное бурчание в усы таксиста, с полным безразличием, смотря на мелькающие сюжеты улиц и перекрестков расцвеченными вечерними огнями уличных фонарей и светом витрин и окон. И жизнь, такая незатейливая, приобрела мерность звучания словно фон. Сквозь собственные мысли доносились к сознанию обрывки фраз таксиста, хаотично и несвязанно между собой грудились беспорядочной кучей. Вот житейский взгляд на проблемы и трудности обыкновенного человека. И неважно, что пассажир молчит и даже неважно, что он совсем ни как не реагирует на его слова. Его монолог это как бесплатный бонус за то, что воспользовались услугой их службы.
Наверное, так выглядит человеческое участие, взаимопонимание и лечение душ без знания имен и разглядывания лиц, не сближаясь и не вникая во все превратности жизненных путей. Пассажир сам себе улыбнулся. Ирония, он заплатит деньги и скажет еще «спасибо». Деньги за доставку до места. А - «спасибо»? Пассажир словно накатом волны, почувствовал, что к сознанию прорывается нечто тревожное. Он услышал вопрос, о котором сигнальными огнями вспыхнуло чувство тревоги в подсознании, и он вздрогнул, переспросив: «Что, простите?»
- Я говорю, вы как думаете, конец Света будет? Просто столько стали об этом говорить. Моя жена смотрит телевизор и всю неделю уже талдычат про это. Она мне уже весь мозг прокипятила разговорами про конец Света.
Пассажир удивленно посмотрел на таксиста. Водитель имел явно озадаченный вид, и спросил не просто для того чтобы как-то наполнить тишину салона машины.
- Да будет. – Твёрдо ответил пассажир желтой волги в тёмно-сером полупальто, глядя прямо в глаза водителю.
- Вы уверены? – Его голос дрогнул. Совсем чуть-чуть, едва ли можно было заметить, но дрогнул. Пассажир почувствовал, как в сознании таксиста появилась тень беспокойного страха. Может быть его голос был слишком убедителен..?
- Это единственное, в чем я точно уверен. - Он отвернулся к окну. Мягко с примесью грусти его слова растворились в негромком веселом щебетании какой-то радиостанции.
- И что делать? – Тихо, совершенно растерянным голосом спросил таксист уже не столько пассажира, сколько в пустоту просто вырвалась его озадаченность, рефлекторно озвучивая свое беспокойство.
Пассажир промолчал. Хотелось в душе найти слова ободрения, или потрепать по плечу и предложить не думать о плохом. Сказать, что жили и еще проживем не один век. Сказать, чтобы нашел своей жене занятие более полезное, чем просиживание жизни перед телевизором. В рации зашепелявил голос диспетчера, перебирая позывные номера таксистов, кто ближе всех к «Новослободской».
Мысли таксиста переключились на другие проблемы, теперь уже ни на чём не сосредотачиваясь; затем снова отвлеклись, и втянулись в общее эфирное обсуждение направленное на подсказку кому-то из членов их племени, где именно находится указанный в заявке номер дома. Всё снова приобрело мерно серый ритм движения, превращаясь в знакомую и предсказуемую однообразность. И кажущийся нерушимым порядок очевидных поступков, действий, мыслей, желаний в связке дней и различных обстоятельств обретает черты гранитной глыбы.
Но откуда эти проблески глубины мыслительных процессов? Эхо? Движение вулканических масс синапсов? Или что-то вроде икоты и изжоги от несварения… поскольку пичкается мозг невообразимым мусором с целью заклинить в нем механизм глубокого мышления.
Пассажир снова смотрел на огни уличного неживого света, уже не различая картин города, не раскладывая их на фрагменты, размышляя над способностью сознания отгонять от себя мысли о неизбежности обстоятельств, которые могут обречь жизнь к исчезновению. Оно готово даже бредить, забивать себя до верхушки абсурдом, лишь бы только не думать, что жизнь может исчезнуть абсолютно. Что это - часть механизма самосохранения?