15. Годы учебы
В течение девяти лет – с1944 по 1953 г.г. – школы во всей стране зачем-то были разделены по половому признаку. Таким образом, с 2 по 10 классы я учился в мужской школе. Система обучения в те годы резко отличалась от обучения в шестидесятых и последующих годах, когда по инициативе Н. С. Хрущева были предъявлены требования к учителям о повышении качества обучения, были введены различные показатели, по которым руководство школы и ГорОНО судили о том, хороший данный учитель, или плохой. Если у учеников по данному предмету было много троек или, не дай Бог, двоек, то такого учителя вызывали «на ковер» и говорили ему, что он не умеет работать в школе, что он обязан повысить успеваемость и т.д. и т.п. После такой «проработки» учитель искусственно «улучшал» показатели успеваемости, завышая оценки ученикам. Ученики это почувствовали и стали относиться к учебе «спустя рукава», зная, что за четверть им выведут хорошие оценки. В результате школа выпускала слабо «подкованных» людей. То же происходило и в высшей школе, это я почувствовал, когда работал в проектных институтах, и ко мне в подчинение приходили молодые специалисты. Знания у них были поверхностные.
Ничего подобного не наблюдалось в школе и институте во время моей учебы. Если ученик плохо учился, его и аттестовали соответственно, вплоть до оставления на второй и даже на третий год, а за плохое поведение исключали из школы. Конечно, может быть некоторых учителей и «прорабатывали» за плохую работу, но, видимо, они этого заслуживали, ведь в семье не без урода. Воспитательная работа проводилась строго, родители нерадивых учеников вызывались в школу, о плохой учебе детей сообщалось на место их работы, чаще всего в партийную организацию.
В то время, когда я учился, на хорошее качество обучения повлияло и то, что ученики были обременены огромным количеством экзаменов. Экзамены мы начали сдавать с четвертого класса!
В четвертом классе было сдано 4 экзамена.
В пятом 4
В шестом 6
В седьмом 13 (Выпускной класс)
В восьмом 6
В девятом 8
В десятом 11 (Выпускной класс)
В институте, в первые два года учебы, после каждого семестра мы сдавали по 6 – 7 экзаменов, затем вышел приказ Министерства высшего образования об ограничении количества экзаменов за одну сессию до пяти. За свою жизнь я сдал примерно 110 экзаменов!
Мне повезло с учителями, особенно в старших классах, когда я учился в школе №1 им. Чернышевского. Это была лучшая школа города, естественно, туда направлялись лучшие учителя. Учительницы по литературе и русскому языку, истории, физике, химии, биологии происходили из высокообразованных семей, в основном из бывших купеческих. Было несколько преподавателей-немцев – два по математике (Вадим Федорович Криц без ноги на протезе и Александр – отчество и фамилию не помню – без левой руки), один физик Бруно Вильгельмович Гаак (он же подменял заболевших учителей по математике, химии, физкультуре, немецкому языку), по немецкому языку, начиная с 5 класса, учителями были немцы. Единственный предмет, по которому никто всерьез не учился, был казахский язык, учительница Мария Абдрахмановна Абдрахманова была довольно грамотной, т.к. чувствовалось, что она хорошо знает грамматику русского языка. В Аттестате зрелости первым предметом значился Казахский язык и казахская литература. Большинство учеников имели, как правило, завышенную оценку по этому предмету в Аттестате. У меня стояла завышенная четверка, т.к. по остальным предметам не было троек (на самом деле по казахскому я тянул на тройку с минусом). Но это была единственная незаслуженная оценка. К сожалению, у нас не было предмета «астрономия», как в школах РСФСР, вместо него и был казахский язык. В нашей школе не было казахов, хотя их родители стремились пристроить своих детей в русских школах, но это запрещалось: если все захотят учиться в русских школах, то кто же будет учиться в казахских? Здесь оказывала влияние политика о приоритете национальных кадров. Кстати, татар в русских школах было много, хотя татарский и казахский языки схожи в большей степени, чем русский и украинский.
Учились мы хорошо. Если я получал тройку, то мне было стыдно не так перед родителями, как перед учениками. Такое чувство было у всех, у нас был какой-то соревновательный порыв. У меня в Аттестате зрелости было две пятерки (по немецкому языку и химии), остальные четверки, но знания, полученные мной - средним учеником – я считаю, были хорошие. Я до сих пор помню наизусть почти все теоремы по геометрии, алгебраические формулы, могу решать довольно сложные задачи по тригонометрии, помню формулы площадей и объемов геометрических фигур, многое осталось в голове из физики и химии и т.д.
В нашем школьном выпуске было два класса, всего 42 человека, из них 14 медалистов – 9 золотых и 5 серебряных.
К концу 10 класса на уроках иностранного языка мы свободно разговаривали по-немецки. А два друга – Коля Репин и Боря Болдесов, которые сидели за одной партой, свободно разговаривали между собой не только в классе. Учитель немецкого языка имел привычку в конце урока скороговоркой рассказать анекдот, иногда с «клубничкой», при этом смеялись только Репин и Болдесов, учитель уходил, а мы окружали ребят и они нам переводили, мы дружно смеялись.
Учитель математики Вадим Федорович, заходя в класс, сначала просовывал в дверь только голову, оглядывал класс и произносил одну из двух фраз: «Здвавствуйте!» или «Контвольная вабота!» - он не произносил звук «р». Контрольные работы он устраивал через каждые два – три занятия. Если не было контрольной работы, то он сразу вызывал восемь человек: шесть человек садились за три передние парты, один выходил к доске, один отвечал устно. Сидящим за партой и стоящему у доски он выдавал на листочках задания – решить задачу, доказать теорему и т.п. Классный журнал пестрел от обилия отметок. Другой учитель (который без руки) кроме основного задания на дом задавал дополнительную задачу повышенной трудности, которую решать было не обязательно, но за правильное решение ставил пятерку. Чаще всего это были задачи по геометрии с применением тригонометрии. Чтобы ее решить, надо было дома затратить не менее 4 – 6 часов в ущерб другим урокам, обычно с этим справлялись 2 – 3 человека, а кто не справлялся, просил показать решение, но чтобы попросить списать – такого и в мыслях не было.
* * *
Расскажу о судьбоносном для меня вступительном экзамене по химии.
В 1958 г. я поступал в Новосибирский инженерно-строительный институт на гидротехнический факультет. В институте была единственная специальность «Строительство гидротехнических сооружений и гидроэлектростанций», студентам которой выплачивалась стипендия даже при наличии троек за текущие экзамены. На других специальностях стипендия не выплачивалась даже при наличии всего одной тройки. Поэтому на эту специальность был конкурс 7 человек на одно место. Я решил поступать именно туда. Нам объявили, что проходная сумма баллов была 22 из 25 (пять экзаменов).
Льгота на этой специальности была потому, что в стране в то время строились в большом количестве гидроэлектростанции – такое было направление в политике Партии и Правительства, а квалифицированных специалистов не хватало.
Я успешно сдал четыре экзамена, набрав 18 баллов (две пятерки и две четверки), по химии достаточно было получить четверку.
Экзамен принимала огненно-рыжая женщина.
Я блестяще ответил на все вопросы билета. Один из вопросов был о серной кислоте. Когда я ответил на билет, преподавательница попросила меня написать структурную формулу серной кислоты. Это вызвало у меня затруднения. Я хорошо знал принцип построения структурных формул. Но дело в том, что я забыл, какая валентность у серы; сначала я строил структурную формулу для четырехвалентной серы, потом – для трехвалентной, но у меня не получались связи между атомами, оказывается сера в этом соединении была шестивалентной. Учительница насторожилась: а не сошпаргалил ли я ответы на вопросы билета? И она задала мне штук десять дополнительных вопросов. Я с ходу и без запинки ответил. Я чувствовал, что она хочет мне поставить пятерку, но ее смущало незнание такого простого вопроса.
- Вы в школе изучали структурные формулы? – спросила она.
- Изучали – ответил я.
- А что у Вас по химии было в Аттестате зрелости?
- Пятерка – сказал я.
Если бы она меня спросила, какую валентность имеет сера в серной кислоте! Но я по глупости боялся этого вопроса, я думал, что, ответив невпопад или просто - «не знаю», она бы мне поставила тройку. Но она не задала этого вопроса, а попросила решить пару задачек, после чего произнесла:
- Вы не знаете элементарного вопроса, я не имею морального права ставить Вам пятерку, хотя Вы ее заслуживаете, я ставлю Вам четверку!
«Как хотите - подумал я – это для меня не имеет никакого значения, - ведь я все равно выдержал конкурс».
Через два дня были вывешены списки зачисленных студентов. Увы, меня в них не было!
Пришлось идти в деканат, выяснять причину «отсутствия наличия» моей фамилии в списке. Декан факультета к.т.н. Вера Васильевна Сбоева сказала, что 22 балла набрало слишком много абитуриентов, поэтому три из них, в том числе я и две девушки не попали в список. Я начал просить зачислить меня на любую другую специальность. На гидротехническом факультете было еще две специальности: «теплогазоснабжение и вентиляция» и «водоснабжение и канализация».
- Все группы укомплектованы полностью, - сказала Вера Васильевна, - если Вас зачислить, то надо кого-то вычеркнуть.
Я почувствовал, что Вера Васильевна колеблется, видимо, для меня еще не все потеряно.
- Я знаю, что такие как Вы, после двух-трех семестров приходят ко мне и просят перевести их на ту специальность, на которую им не удалось поступить.
- Я обещаю этого не делать, - сказал я.
- Это хорошо, - сказала она, - я запомню Ваши слова. У нас на специальности «водоснабжение и канализация» почему-то всегда мало мальчиков, пойдете на эту специальность?
- Пойду, - сказал я, хотя меня слово «канализация» отталкивало, как и многих парней, – это были издержки молодости.
Так я был зачислен в институт. В двух группах на этой специальности было пятьдесят студентов, из них ребят всего пятнадцать человек.
Учеба в институте мне, как и другим студентам, показалась очень трудной, особенно на первых двух курсах. Трудными были предметы: математический анализ, физика, химия, начертательная геометрия, диалектический материализм. Только после первой сессии «отсеялось» восемь человек, в дальнейшем еще семь, из них только один парень, остальные - девушки. Вот почему деканша больше «любила» парней! На специальности «строительство ГЭС» было 80% парней. А сама Вера Васильевна преподавала канализацию, и на пятом курсе, когда я ей сдавал экзамен по канализации, она спросила:
- Не жалеете, что закончили эту специальность?
- Не жалею, - ответил я, и это была правда.
* * *
Когда мы учились на пятом курсе, изменилась политика Партии и Правительства в отношении электроэнергетики. Оказывается, что возведение ГЭС – слишком дорогое и трудоемкое дело, строительство ГЭС затягивается на многие годы, отчего была плохая отдача от капиталовложений, кроме того, наносился ущерб экологической обстановке при создании водохранилищ на реках. (Я и сам в этом убедился на примере Иртыша после строительства на нем двух ГЭС – об этом я упомянул выше), поэтому было принято постановление о развитии электроэнергетики за счет строительства тепловых электростанций. Выпускникам специальности «строительство ГЭС», на которую мне, как оказалось, к счастью, не удалось поступить, после защиты дипломного проекта объявили, что для них вводится с сентября дополнительный шестимесячный семестр для переориентации на специальность «промышленное и гражданское строительство», после окончания которого им выдадут дипломы. Надо было видеть, как были шокированы студенты!
* * *
В заключение, хочу немного пофилософствовать.
Допустим, что преподавательница химии поставила бы мне пятерку на вступительном экзамене, тогда я бы наверняка учился на специальности «строительство ГЭС», был бы направлен после окончания института на работу в другой город, женился бы совсем на другой женщине, имел бы совсем других детей и внуков!
На основании вышеизложенного желаю моим детям, внукам, будущим правнукам, когда они будут отмечать свои дни рождения, произносить тост за то, что они есть на свете благодаря той златокудрой химичке, которая занизила отметку по химии их отцу, деду, прадеду!