Карлуша

Мир никогда не перевернется. Он создан по принципу «Ваньки-встаньки» - ты его туда, а он обратно; ты его налево, а он назад…

Родители мои оказались для своего времени оригиналами: они дали ребенку редкое имя – Лукерья. Вначале я была просто Лушкой.  Потом, когда показалось, что рост ввысь прекратился раз и навсегда, кто-то из учителей произнес слово «карлик». И я стала Карлушкой. Надо признать, что любимые педагоги ошиблись в своих прогнозах: мне все-таки удалось ещё немного подрасти и даже достичь отметки один метр пятьдесят сантиметров.

  - Ты, Карлуша, просто раздула проблему на пустом месте! – Ленка Фарисеева заявилась ко мне в самый неподходящий момент: депрессия, кислая и вязкая, словно клюквенный кисель полностью склеила мозги. Уж что-что, а общаться с любимой подругой мне хотелось в последнюю очередь. Вот повыть и биться головой о стенку – в самый раз! С тоской взглянув на розовощекую оптимистичную Ленку, я побрела на кухню – искать какое-нибудь печенье и ставить чайник на плиту.
 - Зеленый будешь? – крикнула я Фарисеевой, обнаружив, что другого чая у меня все равно нет. Из комнаты послышалось невыразительное мычание. Рассудив, что лучше принять его за согласие, я достала заварочный чайник. Вообще говоря, зеленый чай нужно заваривать так же, как черный. Только требования - выше. Если обычно все привыкли пить темно-красный, почти коричневый напиток, то настоящий зеленый чай должен быть насыщенного лимонного цвета. И добиваться этого оттенка нужно обязательно, если хочешь пить чай, а не горячую подкрашенную воду. Пока я колдовала на кухне, Ленка подозрительно затихла. Я по своей наивности не придала этому значения, кроме того, мне нужно было срочно помыть изюм и курагу – лучшего угощения все равно не нашлось.
Оказалось, Фарисеева тихо зависла в Интернете. Быстрый перещёлк клавиатуры выдал Ленку с головой – она сидела в чате. Моя подруга вообще очень любила, как поболтать, так и поболтаться в просторах всемирной паутины. Можно сказать, это был её «конёк». Хотя, какой «конёк» - это целый табун увлечений, привязанностей и впечатлений! Я тихонько расставляла чашки и блюдца. Не отрывая взгляд от экрана, Фарисеева запустила руку в тарелку с курагой и бросила себе несколько ягод в рот. 
 - Погоди, - забеспокоилась я. – Сейчас чай будет! Не с чем же будет пить…
Ленка согласно кивнула и загребла угощение еще раз. По-моему, она вообще не поняла, о чем я ей только что говорила. В конце-концов, это и не важно: чем богаты, то и веселит… И я задумчиво стала разливать чай по чашкам.
 - Слушай, а зачем тебе комп? – Фарисеева, съев всю курагу и не выпив при этом ни капли, выглядела вполне довольной. Ленка удобно откинулась в кресле и, заложив руки за голову, разглядывала меня с каким-то нездоровым любопытством. Как будто я – редкая бабочка, случайно залетевшая на огонек. Парусник королевы Александры, например.  Мне захотелось сложить крылышки и уйти в тень.
 - Зачем тебе компьютер? – повторила вопрос Фарисеева. Она иногда бывает удивительно настойчива. Я пожала плечами:
 -  Иногда нужно статью напечатать, отослать в журнал, например! – здесь я не кривила душой. Без техники сейчас нельзя.
Фарисеева подняла одну бровь:
 - И? – наглые Ленкины глаза откровенно смеялись. Мне сразу стало еще более неуютно. Я пожала плечами:
 - И что плохого в том, чтобы использовать компьютер по прямому назначению?
    - Ха! Ха! Ха! – беспардонно продекламировала Фарисеева. - Это – не прямое назначение! Это – работа! Понимаешь, работа!!! А для нее существуют рабочие компы, а не домашние! А ты себя просто засунула в чулок!
 - Куда? – не поняла я. – Какой еще чулок?
 - Синий! – хмыкнула Ленка. И, не давая мне опомниться, продолжила:
 - Ты же совсем себя  запустила. Леди Стиллингфлит отдыхает! Она хоть иногда появлялась в обществе!
 - Каком? – спросила я, смутно догадываясь, что не следовало бы этого делать. И действительно, Ленку понесло:
 - В «Обществе Синего чулка»! Конечно, поговорить на научные, литературные и прочие возвышенные темы – это всегда хорошо! Но что ты сделала с собой? Что ты носишь?
 - Что? – тоскливо поддержала я беседу. На мне были универсальные джинсы и милый лазурный свитерок. Между прочим, к голубым глазам очень идет…
 - Джинсы на три размера больше, чем нужно! Свитер, давно забывший, какого он цвета! И это ты называешь женственностью? И после этого жалуешься на жизнь?!
 - Да я не жалуюсь, - пробормотала я, совсем забыв, что только четверть часа назад умирала от тоски и депрессии. Но коварная Ленка не забыла. И решила добить меня в моем же доме.
 - Сейчас мы тебя зарегистрируем, а завтра… Нет, сегодня же ты пойдешь на свидание! – почти пропела подруга, стуча при этом по клавиатуре. Фарисеева в этот момент была похожа на канарейку, что-то торопливо клюющую в кормушке: тук-тук-тук! Только очень большую и наглую канарейку.
 - Все! – Ленка сыто откинулась в кресле. – Готово. Ждем гостей. – Она придирчиво окинула меня взглядом и протянула: - Эх, жаль, фотографии твоей нет! Хорошей, я имею в виду…
И Фарисеева посмотрела на мои домашние, действительно несколько растянутые, джинсы.
Не знаю, как другие, а я иногда, если на меня кто-то давить начинает, впадаю в странное оцепенение. Все слышу, все вижу, но только как будто со стороны. Это, наверное, от моей природной рассеянности происходит… Вот я сейчас Ленкина чрезмерная активность вкупе с моей зародившейся депрессией ввели меня в ступор.
 - А зачем тебе фотография? – очнулась, наконец, я. Что-то все эти манипуляции с Интернетом начали меня несколько беспокоить.
Довольная Фарисеева тряхнула светлой челкой:
 - А вот мы сейчас твою мордочку бы сейчас выставили, так отбоя бы не было, факт!
 - Отбоя – чего? – тупо спросила я, все еще смутно на что-то надеясь. Но надеяться, оказывается, было не на что. Ленка нажала на какую-то клавишу и пробормотала:
 - Не «чего», а «от кого»!.. От кавалеров, конечно же…


Фарисеева ошиблась: я не пошла на свидание ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. И не знаю, пойду ли вообще. Конечно, узел, завязанный Ленкой, меня затянул, и я даже ответила на некоторые письма потенциальных поклонников. Но… То ли воспитание, полученное в детстве, то ли внутренняя неуверенность не позволяли мне относится к жизни так же легко, как подруга. Тем более что Ленка – высокая, стройная блондинка, не комплексующая ни на чём и никогда. Мне же Бог выделил весьма заурядную внешность, маленький рост и невразумительную фигуру. Я никогда не понимала, где стоит покупать одежду – в магазине «Детский мир» или в «Товарах для молодёжи»? В первом случае все было узко, во втором – длинно. Я не люблю бывать на улице и вообще выходить из дому. Мне кажется, что все на меня оглядываются и презрительно морщат носы. Единственное, с чем определенно повезло, так это с работой. Не в плане оплаты, нет, конечно! Хотя, признаться, на жизнь мне хватает, а лишнего и не надо. Тружусь я переводчиком, и большой плюс такой профессии – возможность работать дома. В офис наведываюсь лишь изредка, чтобы получить задание или сдать рукопись. А с появлением в квартире Интернета мои перемещения вообще свелись к походам в соседний универмаг! Недавно Фарисеева неосторожно проговорилась об интернет-магазинах, и это заставило меня глубоко задуматься о том, а есть ли вообще необходимость выходить из дому?

Не буду описывать всю грязь и глупость, с чем пришлось столкнуться сразу же при выходе в СВЕТ! Молодые ребята, не отягощенные условностями, но озабоченные собственным гормональным взрывом не стеснялись в выражениях и предложениях. Им было достаточно просто не отвечать.  Мои сверстники, да и люди постарше, настаивали на личном знакомстве. Так как демонстрировать себя мне хотелось меньше всего, то я пыталась затянуть переписку. И они, отчаявшись, исчезали сами. В результате осталось два «могиканина», с которыми у меня худо-бедно, но завязалось общение. И, что самое неприятное, я начала привыкать и втягиваться в эти эпистолярные отношения. Надо отметить, что каждый раз мне приходилось мучительно подбирать темы разговора, боясь спровоцировать пугающее «может,  встретимся?». Я знала, что вслед за этим последует: мой отказ увидеться и разрыв…

 - Ты хоть кота заведи! – фыркнула Фарисеева, когда с очередной инспекторской проверкой заявилась ко мне домой. У самой Ленки жил огромный чёрный Зефир неопределённой породы. Он точил когти о диван, умел открывать холодильник и пакостить хозяйкиным ухажёрам. Если говорить точно, то сначала у Фарисеевой был муж. Потом муж исчез, и в квартире тут же появился кот. И мне временами кажется, что к коту она относится лучше, чем к бывшему суженному… Правда, Зефир, уходя к своим кошкам, не прихватывает вещи из квартиры и не сообщает при этом, что был на работе!
Кота мне заводить не хотелось.

Первого «могиканина» звали Влад. Я так и не поняла, «Влад» - это Владимир или Владислав? А спросить как-то не удосужилась. С ним мы общались на темы литературно-географические. Несмотря на замкнутый образ жизни, в душе я представляла себя путешественницей. Нет, палатки и ночные костры у реки – не для меня! Меня влекли тайны старинных городов, их история и изысканность… Целые полки в шкафу занимали путеводители и иллюстрированные справочники. Я зачитывалась ими еще в детстве, и мне казалось, что чужие города и страны давно мне стали родными и близкими.

Влад много путешествовал, и обо всём имел своё мнение. Когда я восхитилась Эйфелевой башней, этим символом Парижа, воздушным, стремительным сооружением, будто сотканным из стальных кружев, мой собеседник язвительно заметил, что это – образчик технократического дизайна. И вообще, несерьёзное сооружение, которое задумывалось лишь как временная постройка, служащая входом на Всемирную выставку 1889 года.
 - Выставка прошла, а башня осталась, - обиделась я за свою любимицу. Но Влад был непреклонен:
 - Вот базилика Сакре-Кёр – это истинное лицо Парижа!
И он рассказал, как поднимался  по широкой многоярусной лестнице на вершину Монмартра и фотографировал открывшуюся панораму древнего города…
Он действительно побывал везде.
Один раз он с удовольствием описывал один из антикварных магазинчиков, расположенных на виа дель Бабуино в Риме. И какой подсвечник ему удалось купить буквально даром… Меня, честно говоря, больше заинтересовал дом номер 102 на этой же улице. Ведь там располагает¬ся знаменитый  магазин Джордже Армани… К моему восхищению, Влад побывал и там.
 - Правда, - добавил Влад, - после того, как Армани объявил, что «Рим убил высокую моду», итальянцы на него несколько обижены.
Я лишь удивлённо хлопала глазами.

Выходить на улицу всё-таки иногда приходилось. Мне позвонил Иван Николаевич, мой непосредственный начальник и попросил завтра непременно быть в офисе. Я держала телефонную трубку и тупо смотрела в окно. Как некстати эта поездка на работу!
Как я уже говорила, природа не дала мне яркой внешности, скорее наоборот. Потому каждый «серьёзный» выход в город сопровождался у меня определённым ритуалом. Первым делом, я сходила в парикмахерскую. Благо, она располагалась на первом этаже моего дома. Потом тщательно подобрала одежду, с сожалением отложив удобные домашние джинсы. И долго накладывала макияж. Терпеть не могу, когда меня принимают за девочку-школьницу!
Подумав, я решила вызвать такси. Болтаться в общественном транспорте под пристальными взглядами десятков людей мне не хотелось. А таксисты привыкли к разным пассажирам…

Собираясь на работу, я надела туфли на высоченных шпильках, надеясь хоть как-то сгладить недостаток роста.
- Ишь, выпендрилась!  - послышался неодобрительный шепоток в спину.  – Как бы каблучки не обломались!
Боясь расплакаться, я еще выше подняла подбородок и процокала к кабинету начальника.
 - А, Лукерья Владимировна! – всплеснул руками Иван Николаевич. – Очень хорошо, что вы пришли. Здесь такой вопрос возник…
Он, в принципе, неплохой человек. И нормальный начальник. По крайней мере, говорит только по делу, чётко и понятно. Дал задание – проконтролировал выполнение. И нечего лишнего.
В комнате находился ещё один посетитель – один из наших постоянных клиентов. Звали его Моравец А.Ф.. Что скрывалось под загадочным «А.Ф.» никто не знал, впрочем, это никого и не интересовало. Господин Моравец ничем не напоминал своего знаменитого однофамильца: он был толст, даже рыхл, в смешных круглых очёчках на носу и в вечно вкривь застёгнутой рубашке и сбившемся набок галстуке. Больше всего наш клиент был похож на спародированного Пьера Безухова…
Завидев меня, он вскочил с места:
 - Здравствуйте, Лукерья Владимировна! – пробасил он, одёргивая пиджак.

Вопрос, по которому мне пришлось приехать на работу, оказался связан именно с Моравцом. Клиенту понадобилось срочно сделать перевод «на лету». То есть, он хотел писать статью сразу же на английском языке. Без предварительного набора. Я растерялась: выполняя такого рода задание, мне придется каждый день приходить на работу…
 - Я слышал, что вы трудитесь дома, - прокашлявшись, неуверенно начал Моравец А.Ф. и покраснел. – Я бы мог  в любое удобное для вас время… И где удобно…И как…
Вконец запутавшись, он замолчал.
Иван Николаевич слегка прихлопнул ладонями стол:
 - Лукерья Владимировна наш лучший переводчик, очень грамотный и обязательный человек. Думаю, что вы легко договоритесь о форме сотрудничества.
И он привстал, давая понять, что нам пора и честь знать. Мы с Моравцом А.Ф. оказались понятливыми и быстро вышли из кабинета.
 - Приезжайте ко мне завтра в девять утра со всеми материалами, - решилась я. И назвала адрес. Моравец А.Ф. кивнул и попрощался.

Дома я привычно включила компьютер и зашла на сайт. Меня ожидало письмо от второго постоянного поклонника по имени Алекс. С ним у нас завязалась лёгкая, даже игривая переписка. Мы пикировали словами, каламбурили и балансировали на грани намеков. По крупицам старались друг о друге выведать информацию. С трудом, но мы признались друг другу, что свободны и живём одни. Алекс проговорился, что он историк по образованию. Мне, в свою очередь пришлось сообщить, что я филолог.
 - Гуманитарии всех стран, соединяйтесь! – пошутил Алекс и попросил прислать фотографию. Вот этого делать мне как раз и не хотелось… Я кое-как выкрутилась, и тут раздался звонок в дверь.

Фарисеева раньше приходила раз в месяц. А теперь зачастила и бывала по два-три раза в неделю. Ленка вообще говоря, очень азартная и теперь ей хотелось воплотить в жизнь собственную идею с Интернет-знакомствами. Она интересовалась каждым моим новым «кавалером» по отдельности и всеми вместе. Я, конечно, не очень-то и давала ей совать нос в мои личные дела, но подругу это мало волновало. Она искренне считала, в данном случае она меня курирует, и не должно быть от неё никаких секретов!
 - О! – воскликнула Ленка, едва зайдя в комнату. – О! О!
И начала бегать вокруг меня и делать страшные глаза.
 - О! – выдала ещё раз подруга и деловито добавила:
 - Кто он?
 - Кто? – не поняла я.
 - Ну, он! – укоризненно посмотрела на меня Фарисеева.  – Тот, с кем ты сегодня встречаешься!
 - Да ни с кем  я не встречаюсь, - я пожала плечами.
 - Не ври! – почти крикнула Ленка. – Ты же при полном параде!
Точно, я даже не переоделась, когда домой пришла. Только скинула надоевшие туфли. А Фарисеева меня уже давно только в домашней «робе» и видит. Хотя, какая разница…
  - На работу вызывали, - пояснила я подруге.
 - Да ну? – не поверила Ленка. – И для этого так расфуфырилась? У тебя там что  - кто-то наметился?
И глаза у неё загорелись жадным блеском.
 - Да никто не наметился. Там один Иван Николаевич да шесть тёток у него в подчинении… Просто нужно было в офис сходить.
Фарисеева не поверила, да и не могла поверить. Она - очень хороша собой и выглядит отменно всегда. Ленке для этого достаточно только провести расческой по волосам. И ей трудно понять, что для того, чтобы народ на улице не очень отпугивать, нужно тщательно готовиться…


Моравец А.Ф. пришёл ровно в девять часов. С собой он нёс пухлый портфель, видно с документами. Я пригласила его в комнату, включила компьютер и приготовилась работать. Гость деловито уселся в кресло и начал выкладывать на журнальный столик какие-то папки.
 - Лучше было бы всё набрать и вам принести на диске, но я просто не успеваю, - пробормотал он, продолжая копаться в портфеле.
 - Вот, нашел! – провозгласил клиент и протянул мне пачку хорошего итальянского кофе.
 - Что это такое? – возмутилась я.
 - Ну… Это – вам… Заварите нам, - неуверенно проговорил он. Голос у гостя был очень низкий и никак не вязался с его несколько несуразным видом.
 - Вы что, сюда чай пришли пить? Или всё-таки работать? – возмутилась я. Мало того, что заявился в моё жилище, так ещё и на угощение рассчитывает!
 - Кофе… - почти шёпотом произнёс гость.
 - Что? – не поняла я.
 - Кофе. Я кофе принёс, а не чай, - пробасил Моравец. – Это – вам… За неудобства…
И я тут же испытала эти самые неудобства: мне стало попросту стыдно. Человек старался, кофе принёс, я ему кодекс поведения диктую. И пошла на кухню заваривать арабику.


Вечером я снова общалась в Интернете со своими «могиканами». Влад опять собирался куда-то за рубеж и был занят только собственным отъездом. Поэтому мы с ним недолго поговорили и распрощались. А с Алексом мне сегодня было удивительно легко: он обладал прекрасным чувством юмора, и я до слёз хохотала над его шуточками.  Единственное, что омрачало моё почти безоблачное существование в просторах сети, так это то, что он упорно хотел обменяться фотографиями.
 - Ну, зачем торопить события? – не понимала я.
 - Я хочу представлять себе человека, с которым общаюсь, - настаивал он.
 - А если я окажусь толстой, огромной и страшной?
 - Мне всё равно, главное – видеть! – настаивал он.
К тому времени отношения наши зашли так далеко, что мы начали позволять себе даже несколько фривольные шуточки. И мне очень не хотелось разрушить очарование переписки, продемонстрировав ему своё фото… Уж очень легко мне было с этим человеком.
Алекс не выдержал и первым выслал своё фото.

 Это была катастрофа… С экрана монитора на меня смотрела добродушная физиономия Моравца А.Ф., моего клиента…
Я не знала, как поступить. Высылать фотографию мне не хотелось, тем более теперь, когда оказалось, что нас с ним связывают деловые отношения. Завтра Моравец должен прийти ко мне для работы. Кстати, он А.Ф. – это как: Алексей? Или Александр?


- Карлуша, Зефир пропал! – Ленка всхлипывала в телефонную трубку и отчаянно повторяла:
 - Ушел вчера гулять и до сих пор не вернулся…
Фарисеева просто ненормально любит своего кота. Она ему покупает ему свежее мясо, рыбу и ещё какие-то вкусности. Сама не съест, а Зефирчику даст. И когда тот периодически «уходит в загул», Ленка попросту впадает в истерику. Ей постоянно мерещатся всякие ужасы, которые она мне тут же озвучивает по телефону.
 - Проголодается – вернётся, - сказала я, наивно полагая, что это её успокоит. Но подруга меня не слушала: она рыдала в трубку, вспоминая все свои неприятности, начиная с промежуточного одиночества, заканчивая пропавшим котом. Видно, именно это сочетание её расстраивало больше всего: мало того, что одна, так ещё и кот ушёл свою личную жизнь устраивать. Нашёл время!
Высказавшись, Ленка успокоилась и пообещала на днях заглянуть. Я не возражала.



Моравец пришел  с неизменной пачкой кофе в портфеле. Пока он раскладывал свои бесконечные бумаги, я уже без разговоров отправилась на кухню. Работать с ним было на удивление легко: он чётко и ясно формулировал мысли и излагал их спокойно и медленно. Часам к трём всё было готово.
 - Лукерья Владимировна, вы – просто чудо! – пророкотал он удовлетворённо.  – Без вас бы я ничего не успел. Спасибо огромное!
 - Не за что, Алекс, - к своему собственному удивлению ответила я. Вот уж не собиралась сейчас раскрывать своё инкогнито!
Моравец удивлённо посмотрел на меня.
 -  Я – Карлуша, - призналась я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
 - Вы? Ты? – полепетал он и покраснел. Видно ужаснулся. А может вспомнил, какого мачо изображал из себя в нашей переписке. А вчера сидел в криво застёгнутой рубашке…
 - Да, это я, - подтвердила я. А сердце сжималось от ужаса: вот и всё…
 - Но ты же такая… Такая… - он мучительно подбирал слова, а я не менее мучительно ждала. Наконец он с усилием выговорил:
– Такая недоступная… Красивая…
А потом добавил совсем непонятное:
 - И я же хотел ещё с вами… с тобой сотрудничать!.. Как же теперь переводы?..
Я поняла, что у человека с перепугу мозг почему-то перестал работать. Зашкалило его или закипел. И я пошла варить кофе.
 - Кстати,  - спросила я, задержавшись в двери:
 - Как тебя зовут? Алексей? Александр?
 - Алексей, - растерянно ответил он.

Мы проболтали ещё часа два. Такого напряжения я давно не испытывала. Казалось, что не было этого месяца душевной переписки. И не было почти года «шапочного» знакомства по работе. Мы – два абсолютно закрытых человека – сидели за журнальным столиком  и пытались достучаться друг до друга. Но стучались мы своими наглухо захлопнутыми створками. Но Алекс смотрел на меня без ужаса, даже с каким-то особым интересом. Я бы его назвала «мужским», если бы была уверена до конца. По крайней мере, на меня так раньше никто не смотрел. Но та лёгкость и непринуждённость, которая так подкупала при общении с ним в Интернете, исчезла.
Алекс рассказывал о кознях в науке, о том, как важно издаться в ВАКовском журнале и падении престижа образования. Я поведала о сложностях технического перевода, о том, как важно для переводчика знать физику и химию. Потом, вспомнив, что он историк, поспешно добавила:
 - И историю…
Он нелепо вздрогнул. Я потом поняла, что это он так кивнул, соглашаясь.
Наконец, у меня зазвонил телефон, и Алекс начал поспешно прощаться.

Фарисеева прилетела, как на крыльях:
 - Зефирчик нашёлся! – радостно покричала она. – Представляешь? И как нашёлся! Иду по двору, зову кота: «Зефир! Зефир!». А тут машина к нашему подъезду подкатывает, и из неё мужичок выходит, ничего так себе, нормальный и спрашивает меня: «Что, совсем плохо?». А ему: «Совсем! Пропал ведь!». Тогда он опять в машину залез и выходит оттуда с коробкой белоснежного «Зефира»! Ты представляешь? Он решил, что я так сладостей хочу, что ору об этом на весь двор!
И пока я очумело на него пялилась, мой Зефирчик и нашёлся… А Володя и спрашивает…

 - Володя? – переспросила я. – Какой Володя?

 - Ну, этот мужик из машины, - покраснела Ленка. – Мы потом познакомились, его Володей зовут. Так вот, он и спрашивает: «А почему он чёрный?». А я ему – так он у меня в шоколаде!

 - Ага! – развеселилась я. – В чёрном шоколаде!
Фарисеева согласно кивнула и поинтересовалась:
 - А у тебя как?
 - Да никак, - грустно ответила я. И рассказала, чем закончилась история с Алексом. – Мы больше не будем с ним переписываться. Он удалил себя из контактов…
Фарисеева непонимающе смотрела на меня:
 - Но почему? Ведь всё так хорошо начиналось?..

Я сама с трудом догадывалась, почему… Не нужно было ему высылать фотографию, а мне признаваться…
 - Ничего, - почти весело добавила я. – У меня ещё один «могиканин» остался!
И тут Фарисеева повела себя странно. Она покраснела и, стараясь не встречаться со мной взглядом, проговорила:
 - Не остался…
 - Почему? – выдохнула я. Нельзя казать, чтобы он меня сильно увлёк, но всё-таки…
Ленка помолчала, потом, видно собралась с духом и выдавила:
 - Потому что он – ненастоящий. Это я с тобой общалась… Чтоб увлечь и подбодрить…
 - Ты?!  - и я опять впала в ступор. Тупо смотрела на бледную подругу и ничего не понимала.
– А Алекс – не ты? – пробормотала я откровенную глупость и замолчала. Фарисеева, тем не менее, отрицательно помотала головой: «не я!»
 - Но как же… Ты же никогда не была заграницей… А Влад, то есть, ты… В общем, там же такие подробности! – очнулась я и с недоверием уставилась на подругу.
 Фарисеева вздохнула и смущенно ответила:
 - Интернет – неистощимый источник информации. Здесь можно найти всё… Даже фотографии Капитолия…

Ленка ушла от меня поздно, замасливая и заглаживая вскрывшуюся неловкость. Я сначала было обиделась на неё, а потом всё-таки оттаяла.
А ночью вспомнила, как Моравец А.Ф. произнёс:
 - Такая недоступная… Красивая…
И как он на меня смотрел потом…
Да и Бог с ним, с этим Алексом… Ведь для него «я  - переводчик» - оказалась важнее, чем «я – женщина». Но что-то успело во мне измениться. То ли я подросла, то ли что-то в себе взрастила…

Утром я поехала на работу в автобусе. На меня приветливо смотрели другие пассажиры и улыбались.

7.02.09