Всё имеет свою судьбу. И слова, что были прежде нас, будучи у Бога и даже Богом. Вы же читали, что было вначале?
Что было потом вам тоже известно. Но на что может указывать судьба слов? На непонятый нами Промысел, некую закономерность или… шутку? Лучше не задаваться вопросом - чью.
Есть теория, согласно которой все идеи в развитии проходят путь превращения в свою противоположность. Помните, трагедия повторяется в истории в виде фарса?
Но и научное наследие со временем эстетизируется, начиная занимать искусствоведов, произведения искусства оказываются вместилищем множества смыслов, служащих уже рационалистам-учёным, становясь эвристической составляющей их трудов. Последнее верно, даже если великий Эйнштейн лукавил, говоря, что Достоевский дал ему больше, чем Гаусс.
Но – к слову… Возьмём, например, эволюцию известной грамматической ошибки в рапорте американского генерала. Этот ляп сперва стал национальным анекдотом, затем аббревиатурой, намекавшей на тот случай, а после – обычным для янки выражением «О’кей», означающим согласие, одобрение, короче, словом «хорошо», с ошибки в подобии которого и начался его путь.
Таким образом, развитие не завершается отрицанием себя, ибо завершено быть не может, оно идёт по кругу.
«Книга перемен» говорит о единстве неизменного и изменчивого. Неизменное существует в форме изменчивого, т.е., хотя постоянны в изменчивом мире лишь перемены, но они идут по неизменному пути. И следовательно… должны приводить туда откуда начинали? Но какими? Неужели теми же, чтобы начать всё сначала? «На другом витке»? или ветке?
Ну-ну… верьте, если хотите, это успокаивает. Для того и придумано.
Наберёмся-ка мужества узнать реальную историю всего лишь одного слова. Одного. Нам же, как будто, подвластны многие из них – чего бояться?
Для того, чтобы лучше понимать о чём пойдёт речь, прежде необходимо кое-что рассказать или напомнить.
Первое. Во времена Иисуса, от условной даты рождения которого христианский мир ведёт свой отсчёт, разговорным языком в Палестине служил арамейский – некая смесь сирийского (грубо говоря, будущего арабского) и иврита.
В римской империи языком межнационального общения был условный греческий – койнэ. Текст евангелий потому был написан по-гречески и лишь позднее переведён на латынь.
Правда, специалисты слышат и восстанавливают арамейскую основу этих текстов, в которых есть и вкрапления первоначальных слов и выражений.
Учёные даже реконструировали последнее обращение к Богу на кресте названного Пилатом: «Еврейский царь» - так сообщала табличка над головой.
Его «Боже мой, Боже мой! Почему ты меня оставил?» звучит (вслушайтесь, что напомнит?) как
- ЭлахИ, ЭлахИ, лэмА шевактАни? (Мк. 15:34)
(Недаром Мухаммед признавал пророками Мусу (Моисея) и Ису (Иисуса), хотя только… до Себя).
Второе. Правоверным иудеям не дозволяется употреблять в пищу мясо «нечистого животного» - свиньи. Запрещено поклоняться изображениям и идолам подобно язычникам. На эти виды искусства было наложено табу. (Его перенял ислам, оставивший своим художникам только орнамент).
Третье. Тогдашняя Иудея была оккупирована Римом – варварами, поклонявшимися изображениям и статуям своих богов-императоров (ничего из недавнего не напоминает?) и с удовольствием жравшими свинину. Их легион стоял в Палестине, пользуясь чем, префект Пилат мог себе позволить пустить храмовую казну на сантехнические нужды, например. Синедрион это стерпел.
Четвёртое. Потомки Ирода, эллинизированные тетрархи принадлежали Риму с потрохами. Не испытывая недостатка в деньгах и удовольствиях, они крали (брат у брата) жён, интриговали друг против друга, называли свои города в честь бога- императора. Основная же масса людей жила в невыносимых условиях, раз, то и дело, восставала, бежала за каждым, кто провозглашал, что откровение им получено и – пора идти на Иерушалаим, уходила в разбойники, в пустыню.
Оставалась ещё надежда на Яхве (Всевышнего), который вот-вот должен был послать своему народу машиях*а (помазанника Яхве), мессию (мешия по-арамейски, христос по-гречески) непременно из рода Давидова – великого царя. (Отсюда в евангелиях родословные Иисуса, как его потомка). Избранник Божий, конечно, изгонит варваров из страны и сядет на престоле, чтоб судить Судом Последним все 12 колен израилевых - включая и умерших - в Кедронской долине. Там, на склонах - еврейские кладбища, из чьих могил восстанут усопшие - в Такой День.
Один за другим появлялись пророки и терпели неудачи. Наверное, потому, что были недостаточно праведны, а те, кто пошли за ними – не столь уж чисты? Но востребованность рождала новых.
На своё служение вышел пустынник Йаханан («Яхве милостив»), он же Иоанн Предтеча и Креститель. Его имя станет международным: Иван, Джон, Жан, Хуан, Джованни, Иоганн… (в исламе Яхья). Он подхватил клич, нёсшийся над Палестиной: «ТмимИм, МарАн актА!» - Совершенные, Господь грядёт! (с арамейского). Приготовьтесь, очиститесь, не дожидайтесь кары.
Запомним: Маран (арам.) – Господь. Слово, о котором позднее пойдёт речь, прозвучало.
Иоанн обличал всех, преступавших Закон. Досталось и тетрарху Ироду Антипе. Это стоило пророку жизни. Его троюродный брат Иегошуа (Иешуа – «Божья помощь», Иисус) был омыт Иоанном в водах Иордана и вышел заменить павшего. Но никогда Иисус не пойдёт в пределы Антипиных владений, не станет проповедовать в его столице Тибериаде, скрываясь от ищеек Ирода, о чём есть и в евангелиях.
Иисус заявил, что пришёл не нарушить Закон, а исполнить.
Когда он изгнал бесов, коих был легион (чей думаете?) из одержимого, то вселил их в стадо свиней, которых могли откармливать только для нечистых пришельцев. Однако изгнать язычников, поклонявшихся человеку-богу и идолам из камня и металла, не получилось. Бунт был подавлен. Иисус принял мучительную смерть на кресте, где умирали от удушья, и перебитие голеней являлось актом гуманизма – тогда повешенный не мог, дотянувшись до приступка, приподняться и вдохнуть порцию воздуха – для продолжения мучений.
Иудей Шаул из Тирса (апостол Павел) уверовал в Иисуса не только как в мессию, но и как в воплощение Слова Божьего, обитавшего меж людьми, одну из ипостасей Господа наряду с Его Духом Святым. Сначала Павел правоверно блюл запреты, но, агитируя за эту свою веру вдали от Палестины, вскоре заметил, что язычники слушают его лучше, и не мог это воспринять иначе как Знак. Что ж, значит, он избран проповедовать среди других народов, неся им благую весть о пришествии Спасителя и Его скором возвращении. Для Бога нет ни эллина, ни иудея! – провозгласил он в отличии от Иисуса, говорившего, что послан лишь к погибшим овцам дома израилевого.
Внимавшие же Павлу язычники, преимущественно, были городскими простецами, о которых боги не больно-то пеклись. Однако в каждом городе за счёт казны регулярно устраивались праздники в честь богов, коим довольно было, чтоб их ноздри щекотал дым костров жертвенных животных, тогда как мясо шло на угощение бедняков. Для тех, это была редкая возможность наесться досыта.
Здесь уже речь даже не просто о свинине, а об идоложертвенном, т.е. об участии в языческом обряде поклонения! Но Павла и тут осенило: Есть только один Бог, его Бог, остальные – просто деревянные или каменные воплощения надежд и фантазий этих несчастных, мёртвые идолы. А их можно не брать в счёт.
Дальше – больше и обрезание (оставшееся в исламе) оказалось достаточным «в духе» (душе), а не буквально. Что говорить о какой-то там свинине, когда появился обряд, которого в иудаизме быть не могло, обряд приобщения к жертвенному Агнцу, коим стал Христос. В ходе такого действа вино превращалось в Его кровь, а хлеб – в Его плоть, и, соответственно, кровь Бога выпивалась, а плоть съедалась. (Лишь протестанты устыдились первобытной формы обряда, объявив его иносказанием. Они же упразднили, как языческие, изображения в своих церквах).
Понятно, что пути мессианства (христианства) и иудаизма не могли не разойтись.
Есть упоминания о посещении Павлом в ходе миссионерской деятельности языческой Иберии (будущей Испании) – тогда римской провинции, где имелись еврейские общины.
Именно на этом полуострове позже и встретятся два значения слова, что уже прозвучало.
Павел, учивший, что Христос воскрес и ещё вернётся за душами чад своих, был казнён в Риме.
Прошло лишь несколько столетий и свершилось чудо. Легионы любителей свинины в Римской империи стали воздвигать храмы Иисусу Мессии из камня, дерева и металла, в которые поместили Его изображения, Его отца и матери, апостолов и других святых. Поклонение Ему было объявлено официальной религией, а император – Его помазанником. Однако огромная империя была уже стара и распалась, а со временем волны новых варваров захлестнули её остатки, поделив их на королевства. Но среди добычи пришельцев оказалась и новая вера, или они оказались её добычей.
Варвары, осевшие на иберийском полуострове, христианизировались, из готов став испанцами. В их словаре было тоже звукосочетание «маран», только оно означало не «Господь», а… свинья. Местные иудеи – потомки беглецов после неудачного восстания против Рима, пережившие семь веков правления мусульман на этих землях, получили от христиан по полной. «Маранами» испанцы называли их до насильственного (под угрозой сожжения) «обращения в христианство» и после.
Далась всем эта свинья! Да, любит валяться в том, из чего был сделан, согласно Писанию, человек – существо куда более страшное и грязное. Да, генетически близка нам (родство на 90%, но с обезьяной-то на 98%). Да, по Бернарду Шоу обращение дикаря в христианство – скорее обращение христианства в дикарство. И дело совсем не в том, что наша империя тоже распалась, и не в свиньях, и не в обращении язычников или безбожных коммунистов, ещё вчера поклонявшихся Хозяину-Господину одной империи, а сегодня проснувшихся славными почитателями религии другой.
Дело в том, что по-прежнему призыв: «ТмимИм, МарАн актА!» - это возглас вопиющего в пустыне.
Маран. Господь или Господин. Или?..
Чей Господин идёт, совершенные?
Совершенные! Ау!
Так всё-таки на другом витке или ветке?..