Часть вторая. Глава 1. Записка

Юлия Чекмурина
«ВОЛШЕБНАЯ НОЧЬ ЛЕЛЯ», сказка для детей в двух частях
 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ


ГЛАВА 1. ЗАПИСКА



– «Бяда», – прочитала Катя корявые буквы, нацарапанные красным фломастером на листке бумаги. Большие серые глаза ее стали еще больше, а лицо вытянулось от удивления.

– Ничего не понимаю… Откуда? Кто? – воскликнула она и оглядела комнату, хотя и так было ясно, что в ней никого нет.

Ветер пошевелил занавеску, и Катя, осененная догадкой, бросилась к открытому окну и высунула в него голову. Под окном – никого. В бабушкином садике тоже. А вот за забором тень какая-то.

– Ага! – прошептала Катя. – Идет… Крадется потихоньку… Ну, давай, давай, шагай! Сейчас увидим, кто это тут в окна без спросу залезает и глупые записки пишет…

Подозрительная фигура наконец появилась из-за кустов, и Катя узнала в ней… бабу Гашу!

– Ну-у, – разочарованно протянула девочка.

Баба Гаша, старая, с больными ногами, никак не подходила на роль злоумышленника, лазающего по чужим окнам. Озадаченно морща лоб, Катя вернулась к столу, недоумевая, кто и зачем подбросил эту непонятную записку. А главное – как? Ведь Катя все время в комнате была, вот только на минутку вышла за клеем.

«Кирилл у Володьки, бабушка на кухне возится, в дверь никто не входил…», – размышляла Катя, обводя зачем-то буквы синим фломастером.

– Вот грамотей! – вдруг рассмеялась она и, уверенно зачеркнув букву «я», написала сверху «и». – И слово-то написал с ошибкой! – Потом подумала немного и переделала «и» в «е».

– Вот! Теперь правильно, – сказала она и посмотрела в окно: не подглядывает ли кто за ней. Ветер все так же слегка раздувал занавеску. За окном никого не было видно. Катя покрутила записку, посмотрела на обороте и вдруг рассердилась: – Да ну ее! Только время зря теряю! Все равно: думай, не думай, а ни до чего не додумаешься. Вот придет Кирилл… – и Катеринка спрятала листок под книги, чтоб не потерялся, а сама с прежним воодушевлением принялась за работу, которую хотела закончить к приезду родителей.

Катя всегда любила рисовать и дарить свои рисунки. А после их приключения в лесу прошлым летом она еще больше увлеклась и рисовала теперь и мавок, и Старичка-Лесовичка с Петюней, но чаще всего – Кику и Кика. Ей казалось, что она будто возвращается туда, в Заповедный лес, к своим замечательным друзьям.

Взрослые только удивлялись: какая богатая фантазия у девочки! А девочка их не разубеждала: не могла же она сказать, что никакая это не фантазия, а все – всамделишное, все это она своими глазами видела. Конечно, никто с них не брал клятвы хранить молчание, но Катя и Кирилл и без того чувствовали, что это – самая большая, самая важная тайна в их жизни. И они решили, что никому, ни единому человеку ее не доверят.

Поэтому Катя и объясняла всем, что странная зеленоволосая девочка на ее рисунках – лесная фея. То это была фея цветов, то фея Березовой рощи… Так было проще и родителям понятней.

На этот раз Катя изобразила Кику на берегу лесного озера в окружении цветов и бабочек. Чтобы они казались настоящими, Катя нарисовала их отдельно и аккуратно вырезала. Теперь оставалось их приклеить – осторожно, только серединку, а крылья и лепестки чуть-чуть отогнуть. Конечно, такая работа требовала терпения и умения, а главное – старания. Но дело того стоило, и Катя старалась.

Когда вошли Кирилл с Володькой, Катя, высунув от усердия кончик языка, заканчивала работу. И стол, и пол вокруг нее были усеяны мелкими и крупными обрезками бумаги.

– Ну, Катя! – только и мог сказать Кирилл.

В комнату заглянула бабушка.

– Вы не забыли, что сейчас родители приедут? – спросила она.

– Все, бабуль, совсем чуть-чуть осталось. Иди, посмотри, – торопливо заговорила Катя.

– Здрасьте, теть Тонь, – в третий раз за сегодняшний день поздоровался вежливый Володька.

– Здравствуй, Володя, – ответила Антонина Ивановна. Она уже давно привыкла к тому, что он здоровается с ней каждый раз, как встречается.

– Ну, бабушка, иди же, посмотри!

– Некогда, Катеринка, молоко у меня закипает. Я ведь только на минутку заглянула, чтобы про автобус напомнить, – и бабушка поспешила на кухню, так как она хорошо знала, что молоко имеет вредную привычку убегать, стоит лишь на минуту от него отвернуться.

– Все своих фей рисуешь? – спросил Володька, подходя к столу и заглядывая в рисунок.

– Ну, как?

– Классно! Нет, честно, здорово у тебя получается. Только вот мне интересно…

– Что? – оживилась Катеринка. Ей было приятно, что Володька заинтересовался ее работой.

– Интересно, кто весь этот мусор убирать будет? Или ты ждешь, что прилетит фея веников и быстренько тут порядок наведет?

Катя расмеялась. Вечно этот Володька что-нибудь придумает.

– Феи веников не бывает, – сказала она, приклеивая последнюю бабочку.

– Почему это? Фея бабочек есть, фея Березовой рощи есть, почему не быть фее веников? – подтрунивал Володька.

– Кирюша, – вошла бабушка и как-то растерянно посмотрела на внука. – А молоко-то кипело?

– Молоко? – удивился Кирилл.- Не знаю.

– А кто же его с плиты снял? Не ты?

– Не знаю, – повторил он, – я не снимал.

– Как же это? – проговорила бабушка расстроенно. – Кто же…

– Да вы, теть Тонь, сами, наверное, сняли, а потом забыли, – предположил Володька. – Так бывает. У меня вот мама вчера очки искала, везде смотрела, и мы все помогали – нет нигде! А потом пошла ужин готовить, открывает холодильник, а они в миске с творогом лежат.

– И что? Кто их туда положил? – сквозь смех спросила Катя.

– Да сама и положила. По рассеянности.

Бабушка вежливо улыбнулась, но видно было, что Володькин рассказ ее не развеселил и не успокоил: выражение недоумения так и не сходило с ее лица. «Сегодня молоко, – думала она, – вчера картошка: кто-то почистил, а кто – неизвестно! Как бы и с пирогом чего не случилось!»

Бабушка посмотрела на часы.

– Десять минут осталось до автобуса. Ну-ка, собирайте быстренько мусор – и на улицу. И я бы с вами пошла, да у меня еще дела на кухне, – и она поспешила посмотреть, все ли в порядке с пирогом.

– Ну, что ж, – вздохнул Володька, – видно, фея веников уже не прилетит…

– Ага, – поддержал его Кирилл, – наверное, помогает какой-нибудь еще большей мусорщице, чем наша Катя. Если такие, конечно, бывают.

– Бывают, бывают, – закивала головой ничуть не обидевшаяся Катя и тут же подмигнула Кириллу: – давай вместе, а?

– Вот всегда так! – пожаловался Кирилл другу. – Как мусорить – так одна Катя, а как убирать – так вместе!

– Ну, Кирюша, – примирительно сказала Катеринка, – если хочешь, и ты помусори, а я помогу.

– Что поможешь? Мусорить или убирать? – серьезным тоном спросил Володька.

Катя опять рассмеялась:

– Да убирать, убирать.

Все трое, не теряя времени, принялись наводить порядок. И как раз в это время в комнату вбежал еще один помощник.

– Ага, явились, Ваше Лентяйство! – поприветствовал его Кирилл.

По-настоящему щенка звали Петюня, но как только ни называли его: и хвостливой (от слова «хвост») собакой, и просто собакой, и песиком… И удивительное дело: он всегда понимал, что речь идет о нем, и на все прозвища отзывался. Поднимет голову и смотрит: что ты хочешь, что для тебя сделать?

Петюня был умницей. Но сейчас он никак не мог взять в толк, почему дети разбросали по полу клочки бумаги и ползают среди них на четвереньках. В конце концов, он сообразил, что это, по-видимому, такая новая игра, и, не дожидаясь особого приглашения, тут же включился в нее. Но поскольку правил ему никто не объяснил, Петюня решил действовать по собственному разумению. И что же тут началось! Пес носился по комнате, тыкаясь мордой в руки детей, отчего весь только что собранный мусор вываливался на пол. Шуршали и летали в воздухе клочки бумаги, мелькал задорно помахивающий хвост, и детям даже стало казаться, что мусора стало больше. Одна маленькая бумажка, наверное, с остатками клея, прилепилась к самому кончику носа щенка, и он безуспешно пытался ее сбросить, обиженно фыркая и крутя головой. Дети от смеха хватались за живот, глядя, как пес упрямо боролся с прилипчивой бумажкой, никак не хотевшей расстаться с его носом. Катя, немного успокоившись, отлепила злополучный клочок, и пес от избытка благодарности стал с веселым лаем наскакивать на Катю и на остальных. Он был счастлив: все смеялись, веселились, играли. Что же может быть лучше? Вот только Кирюшин друг что-то не визжит и не катается по полу. Может, он заскучал? И чтобы друг Кирилла не чувствовал себя обиженным, Петюня во всю щенячью прыть стал наскакивать и на него. Но этого Володька уже не выдержал и взмолился:

– Убери ты, Кирка, этого помощника! А то мы никогда не закончим!

Кирилл со смехом подхватил собаку подмышку и вышел на крыльцо. И тут он увидел, что к остановке подъезжает автобус.

– Эй, уборщики! – крикнул он в окно. – Бросайте все, автобус едет!

Дети выскочили, так и не успев навести порядок. Володька, попрощавшись, ушел домой, а Катя с братом и, конечно, с Петюней побежали встречать родителей.



***



После ужина все сидели на кухне, не спеша пили чай с бабушкиным пирогом и разговаривали.

– Ой, забыла! – вдруг вскрикнула Катя. – Без меня ни о чем не говорите! Я быстро… – и она побежала за рисунком.

В комнате она еще раз придирчиво осмотрела свою работу и, видимо, осталась довольна, но тут взгляд ее упал на кровать, и она остановилась. Нет, с кроватью ничего не случилось, а вот на кровати почему-то лежал листок бумаги, очень похожий на записку, неизвестно как появившуюся сегодня на ее столе. Катя быстро посмотрела под книгами, где она прятала записку, – там ее не было.

– Вот чудеса-то! – тихо сказала она и, сев на кровать, стала рассматривать листок бумаги.

Ну, точно, это была та же самая записка. Вот и буквы обведены синим фломастером, и «я» исправлена сначала на «и», потом на «е». За всей этой веселой суматохой, связанной с приездом родителей и семейным ужином «полным составом», Катеринка уже и забыла про странную записку. И вот кто-то напомнил…

«Очень все это странно, – думала Катя. – Теперь-то точно не Кирилл, мы же все время вместе были. И мама с папой, и бабушка… А Володька давно ушел…» И тут Катя вспомнила, что они ведь так и не успели убрать весь мусор. Она внимательно осмотрела комнату – чисто! Ни соринки! «Да кто же это тут хозяйничает? – изумилась девочка. – Что это у нас происходит?! Неизвестно кто молоко с плиты снимает – раз, в комнате без спросу убирает – два, записки пишет – три… Что же это такое?!» Катя хлопнула рукой по кровати и сказала:

– Нет, я просто лопну сейчас, если с кем-нибудь не поговорю обо всем этом!

– Не надо! – прошелестело вдруг непонятно откуда.

Катя, вздрогнув, сжалась, словно хотела стать маленькой, незаметной, и замерла, прислушиваясь. А в голове мелькнула совсем не испуганная мысль: интересно, что «не надо»? Лопаться или говорить?

В комнате было тихо, но девочке вдруг стало как-то неуютно: ей казалось, что кто-то на нее смотрит. Она помолчала немного, но любопытство пересилило страх, и она спросила шепотом:

– Кто здесь?

Голос не ответил. «Послышалось или не послышалось?» Петюня спокойно лежал у кровати. «Нет, все-таки не послышалось. Чей-то голос говорил со мной. Но чей? Если бы кто-нибудь чужой был, – рассуждала сама с собой Катеринка, – пес заворчал бы обязательно… или даже залаял. Тогда выходит, кто-то свой? Но это уж совсем странно…» Катя сидела и ждала, что будет дальше. Может, загадочный шутник покажется? И где он только прячется?! Хоть бы уж вылез скорее, а то от этой загадочности можно с ума сойти. Но голос больше в разговоры не вступал. «Что ж, – подумала Катя, – ладно! Пока не буду никому ничего говорить. Кроме Кирилла, конечно.»

Тут из кухни раздался дружный смех – и Катю как ветром сдуло с кровати. Она даже рисунок забыла.

– Ну, вот! Смеетесь! – обиженно сказала она, влетая в кухню. – Я же просила меня подождать!

– Да это я про Мишаньку… – стал оправдываться Кирилл. – Ты же знаешь эту историю. А завтра Володька с Колей на рыбалку идут! С ночевкой, – мечтательно добавил он. – И Мишаньку тоже берут с собой. Вот уж смеху будет! С ним ведь всегда что-нибудь приключается.

Бабушка незаметно толкнула маму, и та спросила:

– Катеринка, а ты зачем в комнату ходила?

– Ой, мамочка, – встрепенулась Катя, – я сейчас.

На этот раз она вернулась быстро и протянула рисунок.

– Ух ты, какая картина! – восхищенно пробасил папа. – А бабочки-то – как живые! Смотри-ка, крылышками машут!

Катя даже порозовела от удовольствия.

– А это, конечно, фея… сказала мама, – подожди, не говори, я сама догадаюсь… Наверное, это фея озера?

Катя хотела ответить, но тут Кирилл воскликнул:

– А это еще что за каракули?

Катя на мгновение оторопела, увидев, что на обратной стороне листка теми же, что и в записке, корявыми буквами выведено: «В лесу беда».

– Это… Да это так! – небрежно махнула она рукой, одновременно подмигивая брату.

«Тут какой-то секрет, а я ляпнул, не подумав!» – догадался Кирилл, и чтобы родители не успели поинтересоваться новым Катиным секретом, он опять начал рассказывать о рыбалке. Ему и в самом деле хотелось пойти с ребятами, ведь с ночевкой он еще ни разу не ходил, а это совсем не то, что дневная рыбалка!

Катя смотрела на брата и делала вид, что слушает, на самом деле она думала о том, что в доме происходят странные вещи. И это, конечно, неспроста, и надо срочно поговорить с братом. Все загадочные события сегодняшнего дня по нескольку раз мелькали в голове, и ей стало казаться, что, может, и в самом деле в лесу что-то случилось. «Как он не понимает, что нам очень срочно очень нужно поговорить!» – думала она про Кирилла. Немного подождав, Катя начала тереть глаза, зевать, в общем, всем своим видом показывать, что очень хочет спать. Первой на ее поведение отреагировала бабушка. Она подняла глаза на часы, висевшие над дверью, и сказала:

– Засиделись. Скоро десять, Катерине спать пора.

Кирилл посмотрел на сестру и небрежно заметил:

– Я, пожалуй, тоже пойду, почитаю…