В октябре на острове Мальта ночи очень темные и тихие. Так и в далеком 1608 году в столице острова в городе Валетта с наступлением сумерек пустеют и темнеют узкие улицы, грозные бастионы, великолепные дворцы и храмы. Стихает шум улиц и площадей, и остаются лишь размеренные звуки морского прибоя, который бессильно набегает на мощные прибрежные укрепления и откатывается назад в море. В наступившей тьме никто не видит черную громаду неприступного бастиона Форта Святых Ангелов и маленькую гибкую фигуру человека, быстро спускающегося по веревке вдоль отвесной поверхности стены. Всего несколько минут тихого шуршащего движения у основания башни, и фигура человека растворилась в ночной темноте, как будто ее никогда не было. Через полчаса от причала с тихим плеском отплыл небольшой рыбачий баркас. Путь его лежал на север в сторону Сицилии.
Наутро в роскошном дворце Великих Магистров по серо-розовому мраморному полу длинного коридора вдоль неподвижных фигур рыцарских доспехов быстро двигался секретарь по внутренним делам мальтийского ордена кавалер Жан де Оноре. Он направлялся в кабинет великого магистра Алофа де Виньякура, недавно ставшего Grand-Duc (Великим Герцогом) Священной Римской империи. Белые золоченые двери, охраняемые двумя рыцарями, распахнулись, и кавалер быстро вошел в роскошный кабинет, обрамленный гранитными полуколоннами, увенчанными лепными вензелями ордена с золоченым потолком, украшенным изящной живописной росписью. Великий магистр был одет в черный суконный камзол с нашитым на него белым полотняным восьмиконечным крестом, четыре направления которого говорили о главных христианских добродетелях – благоразумии, справедливости, силе духа и воздержании, а восемь концов означали восемь благ, которые были обещаны Христом всем праведникам в раю. Это был высокий рыжеволосый мужчина нордической внешности с величавой осанкой потомственного рыцаря.
Кавалер де Оноре, поклонившись Великому Магистру, доложил о невиданном и скандальном происшествии – побеге из тюрьмы брата Микеланджело Меризи да Караваджо, живописца, недавно посвященного в рыцарское достоинство. Великий магистр озабочено прошелся по кабинету. «Что ж,- произнес он,- это к лучшему. Этот Меризи, вне сомнения, великий живописец!» Он выразительно посмотрел на свой великолепно выполненный портрет в полный рост, в сверкающих рыцарских доспехах, который с недавних пор украшал кабинет. «Однако у него несносный характер и безумный дикий нрав. Этот человек богато одарен Господом, но в нем кипит дьявольская злоба и гордыня. Мы приняли его с открытым сердцем и осыпали милостями. Презрев всякие правила и приличия, мы пожаловали ему рыцарское достоинство, а ведь благородство любого кандидата должно быть доказано. Только папа может помочь соискателю рыцарского достоинства, если хотя бы в одном из шестнадцати колен его происхождение поставлено под сомнение. Нам же было прекрасно известно, что происходит он из совсем незнатной ломбардийской семьи. Мы отнеслись к нему с щедростью и милостью как к превосходному художнику, которому покровительствовали благородные монсеньеры дель Монте и Берберини»!
«Ваше Высокопревосходительство, - почтительно ответил ему де Оноре, когда наш приор из Рима сообщил о том, что полиция Его Святейшества разыскивает некоего художника Меризи из Караваджо, осужденного за убийство, мы сразу поняли, что он хотел укрыться от ответственности, получив рыцарское достоинство. С этим согласился и Его Преосвященство Кардинал-Патрон, представитель Священного престола. К тому же этот Меризи возомнил о себе слишком много и осмелился надерзить Достопочтенному брату Иеронимусу Варайсу, прокуратору Казначейства, грубо нарушив устав, призывающий к смирению и безусловному подчинению вышестоящим братьям по Ордену. За это он, с Вашего благочестивого соизволения, и был помещен в тюрьму Форта Ангелов. Не представляю, как он ухитрился сбежать из такой укрепленной тюрьмы».
«Верно, кавалер, - с улыбкой промолвил магистр,- тебе надлежит подготовить к ближайшей Общей Ассамблее представление против рыцаря Микеланджело Меризи да Караваджо об отрешении его от положения в ордене. Не медли, благородный рыцарь». Повернувшись к окну, магистр взглянул на возвышающийся над городом собор Святого Иоанна и задумчиво произнес: «А все-таки этот разбойник - гениальный живописец. Его картина «Отсечение головы Иоанна - Крестителя» украсит храм нашего Ордена на многие века во славу Господа. Я надеюсь, что он уже в Сицилии, и да простит Господь его тяжкие грехи!»
Микеланджело Меризи родился 28 сентября 1573 года в Ломбардийском городке Караваджо. Отец его служил архитектором при дворе маркиза Франческо Сфорца.
О детстве и юных годах Микеле известно немного. В 11 лет он был отдан на четыре года в обучение к миланскому живописцу Симоне Петерцано, последователя и ученика школы Тициана Вечелио. Влияние великого венецианца потом всегда ощущалось в творчестве Караваджо в виде развития колористических исканий, игры света и тени. В мастерской Петерцано Микеле Меризи освоил основы техники живописи, особенно того удивительного колорита, который позже выделял его произведения и произвел очень сильное впечатление на его современников.
Выдающиеся способности к живописи молодого Меризи обещали ему процветание и успех. Поэтому после смерти родителей в1590 году, продав все свое имущество, Микеланджело прибыл в столицу мирового искусства - город Рим. Вечный город поначалу встретил молодого живописца неприветливо. Деньги, которые ему достались от раздела имущества родителей, быстро кончились. Не имея постоянного пристанища, он кочевал из одного дома в другой. Современники при этом отмечали его вспыльчивый и неуживчивый характер, резкую язвительность, склонность к грубым и оскорбительным насмешкам. Это привело к тому, что, по словам его биографа: «Он не находил сбыта своим картинам и до того обнищал и обносился, что несколько добросердечных собратьев по профессии из жалости стали его поддерживать». Однако довольно скоро яркий талант живописца нашел своих почитателей. Чтобы хоть как-то существовать Меризи поступил в мастерскую известного живописца Джузеппе Чезари по прозвищу "Кавалер д'Арпино",который, благодаря милостям Святейшего престола, работал над картинами, заказанными ему многочисленными религиозными конгрегациями. В его мастерской, которая одновременно была и галереей и ярмаркой живописи, всегда было много народу. Заказчики, коллекционеры и просто любители высокого искусства постоянно наведывались в мастерскую д’Арпино чтобы посмотреть на работы мастера и его учеников. Живопись Меризи сразу стала привлекать внимание многочисленных поклонников искусства. В ней была удивительная смелость и новизна. Картины Меризи были столь талантливы и необычны, что сам Кавалер д'Арпино, сразу же распознав в нем высокоодаренного художника, приобрел у своего молодого ученика несколько картин. И, наконец, этого яркого живописца заметил кадинал Франческо Мария Борбоне дель Монте, блестящий папский вельможа. Это был высокообразованный человек, который, несмотря на свой пост прелата, интересовался науками, в частности алхимией, механикой и ботаникой. Но главной страстью просвещенного кардинала была живопись, которую он коллекционировал, не жалея времени и средств. В великолепном дворце Мадама, в самом центре Рима, дель Монте часто организовывал блистательные приемы, оживляемые музыкой где присутствовали многие ценители искусства богатые собиратели живописи типа аристократов, маркизов Джустиниани и Маттеи, сиятельных кардиналов Шипионе Боргезе и Маффео Барберини (который позже в 1623 году стал папой Урбаном VIII). Одного взгляда на живопись Меризи да Караваджо было достаточно для зоркого взгляда ценителя живописи и коллекционера, чтобы понять что перед ним художник, который может перевернуть все традиционные представления в искусстве и, вероятно, стать родоначальником нового направления в живописи. По глубокому убеждению кардинала дель Монте : «этот человек обладает дерзким умом», что в сочетании с удивительной одаренностью должно прославить его живопись на века. Это было вполне в духе той эпохи, когда процветание Рима порождало бурное развитие живописи, предназначенной как для украшения дворцов знати так и алтарей для вновь возводимых храмов. Как заметил один из современников: «Я не удивляюсь, что у Караваджо столько восхвалителей и покровителей, потому что экстравагантность его характера и его живописи более чем достаточна, чтобы породить подобные эффекты, а наши высокие господа, считающие себя тем большими знатоками, чем больше их богатство и чем выше чины признают прекрасным все, что имеет оттенок новизны и неожиданности». Жизнь Микеланджело круто изменилась. Он переехал в роскошный дворец кардинала и стал выполнять многочисленные заказы. При этом он сохранял свою творческую свободу и независимость в постановке живописных задач. Однако «экстравагантность его характера» и тут проявлялась очень сильно, мешая творческому развитию блестящего таланта художника. Как писал друг художника Онорио Лонги : «Недостаток его состоит в том, что он не уделяет постоянного внимания работе в мастерской – проработав две недели, он предается месячному безделью, со шпагой на боку и ножом за спиной он переходит из одного игорного дома в другой, вечно готовый вступить в ссору и схватиться в рукопашную, так что ходить с ним весьма небезопасно».
В личности Микеланджело Меризи уживались как будто два разных человека. С одной стороны - это блестящий художник, нашедший единственный присущий только ему живописный стиль, чей «бессмертный гений любви горящей, самоотверженья, трудов, усердия, молений послан», а с другой,- злобный и агрессивный скандалист, забияка и драчун, держащий в страхе посетителей ночных таверн Вечного города, чей блестящий талант « озаряет голову безумца, гуляки праздного».
При этом живопись Караваджо буквально изумляла всех, вызывая ожесточенные споры. Его вклад в развитие светотеневых пропорций колорита был поистине революционным. По словам биографа: «Караваджо… приобретал с каждым днем все большую известность, главным образом за колорит - уже не мягкий и светлый как раньше, а насыщенный, с сильными тенями, причем применял он так много черного цвета, чтобы придать формам рельефность…дабы светотень давала резкий эффект ». Этот эффект в картинах мастера подчеркивал борьбу двух начал света и тьмы – Добра и Зла, что придавало его библейским сюжетам особую выразительность и нравственную убедительность. Другой особенностью живописи Микеланджело была его реалистичность. Как отмечал биограф живописца: «Караваджо вывел живопись на новый уровень, появившись на сцене в тот момент, когда реализм был не в моде, и фигуры на холсте по негласному правилу изображались так, чтобы скорее удовлетворить рафинированных эстетов, нежели выразить правду жизни». Караваджо практически стал первым художником, обратившим свой взгляд на земных людей, созданных не из мечты, а из плоти и крови. Притом очень часто его герои были некрасивы, но очень реальны и напоминали людей с улиц. В связи с этим, он вошел в историю как великий мастер жанровых картин. Биографы Караваджо рассказывают историю о том, как художник привел с улицы цыганку, написал с нее гадалку, предсказывающую судьбу молодому человеку, и заявил, что натура – единственная наставница, в которой он нуждается. Все эти революционные новшества мастер блестяще применил в своих алтарных произведениях. Благодаря протекции кардинала дель Монте в 1599 году Микеланджело получил крупный заказ - два больших полотна "Призвание апостола Матфея" и "Мученичество апостола Матфея" для капеллы Контарелли римской церкви Сан-Луиджи дель Франчески. Через год картины были закончены и приняты настоятелем капеллы. Они укрепили репутацию Караваджо, и художник стал получать новые престижные заказы. Между сентябрем 1600 года и ноябрем 1601 года он, в частности, написал "Обращение Савла" и "Распятие апостола Петра" для капеллы Черази церкви Санта-Мария дель Пополо. Не приходится удивляться тому, что все эти работы привлекли большое внимание. Они отличались смелостью художественного решения, драматизмом и оригинальностью. Образы Караваджо выглядели вполне реальными, земными, они опровергали идеализированные стандарты, принятые в тогдашней религиозной живописи. Многие современники Караваджо были очарованы мощью его таланта. Впрочем, находились и оппоненты - они считали недопустимым изображать святых столь приземленно. Так, в 1602 году Караваджо создал алтарный образ "Святой Матфей и ангел", отвергнутый заказчиками как "недостойный и неприличный". Тогда художник написал новый вариант той же картины, исполненный по принятым канонам. Отвергнутое же полотно приобрел крупнейший коллекционер того времени, маркиз Винченцо Джустиниани, впоследствии купивший еще 15 работ Караваджо. По той же причине были отклонены церковью еще два алтарных образа Караваджо, пополнив собой коллекции римских ценителей живописи. Подобные эпизоды способствовали тому, что за короткое время Караваджо превратился в одного из самых знаменитых и скандальных римских художников. К 1604 году слух о нем распространился уже по всей Северной Европе - доказательством тому служит упоминание о нем в "Книге художников" голландца Карла ван Мандера, где живописец назван "Микеланджело из Караваджо, пишущим в Риме удивительные картины".
В 1602 году во время расцвета своего таланта и славы Микеланджело получил заказ от римского братства иезуитов на роспись алтаря церкви Санта Мария ин Валичелла, которую еще называли «Новой церковью» (Кьеза Нуова) на написание алтарного полотна «Положение во гроб». По словам биографа Карваджо : «К лучшим работам, вышедшим из-под кисти Микеле, по заслугам причисляют «Положение во гроб» в Кьеза Нуова, где фигуры расположены на камне у входа в пещеру». В этом произведении знаменитый евангельский сюжет написан как сцена из повседневной жизни, но при этом действие не теряет своей значимости и трагизма. Удивительна и композиция картины, при которой зритель как бы присутствует при погребении Спасителя, при этом вся группа его учеников и показана в ракурсе снизу вверх, а перед лицом зрителя находится край могильной плиты. Удивительный реализм происходящего, усиленный характерными контрастами светотени, подчеркивает психологическую напряженность происходящего. Несколько угловатая мускулистая фигура Никодима, три Марии – Мадонна в капюшоне монахини, плачущая Мария Магдалина и воздевшая руки к небу Мария Клеопа, что иносказательно указывает на грядущее Воскресение, создают драматическую и удивительно живую картину происходящего. Изображение могильной плиты, являющейся практически фундаментом картины, в котором современники увидели «краеугольный камень» Нового Завета, на котором была основана Церковь. Конечно, по традиции многие критики, особенно из духовенства ругали произведение Караваджо за его приземленность и «плебейские» типажи.
Поразительно, что создавая такие просветленные и полные драматизма произведения Микеле Меризи не прекращал своих безумств, которые в конечном итоге не дали в полной мере проявиться его могучему таланту и привели его к трагическому и безвременному концу. Между ноябрем 1600 года и октябрем 1605 года его имя - в связи с различными выходками много раз появлялось в полицейских сводках правонарушений. Среди них постоянные драки, швыряние подноса в лицо официанту, ношение без разрешения меча и кинжала, битье стекол, оскорбления бранью. Несколько раз, несмотря на высокое заступничество, художника помещали в тюрьму. Дело в том, что бандитизм в Вечном городе в конце XVI века приобрел невиданные размеры, что заставило власти Священного престола принять жесткие и энергичные меры.
Начиная с Сикста V, папское правительство организовывало специальные карательные экспедиции, результатом которых являлись массовое заключение в тюрьмы и казни разбойников. Папа Климент VIII с 1592 еще более ужесточил меры по борьбе с преступниками. Поэтому, когда 28 мая 1606 года, Микеле Меризи в случайной драке, возникшей из-за спора при игре в мяч, убил человека, никакое покровительство не могло спасти его от неминуемого сурового наказания.Как было написано в донесении римской полиции: «В вышеуказанное воскресенье ночью на площади Кампо Марцио имела место серьезная ссора между четырьмя мужчинами с каждой стороны. Вожаками одной стороны был Рануччо да Терни, который после долгой борьбы мгновенно скончался; на другой стороне [вожаком] был Микеланджело да Караваджо, живописец, хорошо известный в наши дни, который, как говорят, получил рану, но его местопребывание неизвестно… Происшествие, как известно, произошло из-за ссоры по поводу денежной игры в 10 скуди, которые покойный выиграл у живописца».
Судьба Микеланджело Меризи да Караваджо, в эту ночь резко перевернулась.
Единственно чем смогли помочь ему высокие покровители – это помочь бежать из города. Вначале он бежал в Неаполь, однако поиск более надежного прибежища, куда не доставала суровая карающая рука римского правосудия, привел его в 1608 году на Мальту. После бегства из тюрьмы ордена Микеланджело оказался в Сицилии, где он постоянно скитался, спасаясь от преследования-то в Мессине, то в Палермо, то Сиракузах. Летом 1610 года он возвратился в Неаполь, где на него было совершено нападение посланцами мальтийского ордена. Из Неаполя Караваджо отправил ходатайство на имя папы Павла V с просьбой о помиловании. При помощи ценителя своей живописи кардинала Гонзага он получил это помилование, однако так и не увидел больше Вечного города, поскольку по пути умер от лихорадки в Испанском порту Порто Экколе. История его земных скитаний окончилась, когда ему было 36 лет. По словам биографов: «Не будь его кончина столь безвременной, Микеланджело Меризи мог бы еще принести великую пользу искусству своей живописью с натуры…», «Караваджо закончил свою жизнь, похоронен на пустынном морском берегу. Как раз в то время, когда в Риме ожидали его возвращения, пришла неожиданная весть о его кончине опечалившая всех».
Посмертная слава Караваджо, его влияние на последующее развитие живописи были огромны. По словам исследователя его творчества Дж. П. Беллори «Он перевернул вверх дном все представления о том, что украшает живопись и как надобно вести себя художнику». Творчество многочисленных последователей и подражателей Микеланджело Меризи, среди которых были не только итальянские, но и французские, фламандские мастера образовало целое направление в живописи под названием «караваджизм». Однако и живописная манера величайших мастеров Рембрандта ван Рейна, Питера Пауля Рубенса, Антониса Ван Дейка, Диего Веласкеса, Адама Эльцгеймера и многих других формировалась под влиянием шедевров Караваджо. Сложность и безумная противоречивость его беспокойной натуры, сочетание взлетов его гениального духа с самыми низкими пороками смертного человека, все это можно увидеть в его живописи, такой необычной , даже сейчас по прошествии четырех веков. Произведения Микеланджело Меризи очень узнаваемы, они издалека видны среди других полотен в лучших музеях мира. Он внес жизненную правду и суровый реализм в библейскую живопись, но не сделал ее приземленной и примитивной.
Бурная и противоречивая жизнь этого гениального мастера, его безумные поступки и грехи постепенно забылись, однако остались великие полотна, полные драматизма и жизненной правды. По словам известного мыслителя XVII века Джованни Баттиста Пассери : «Караваджо… распахнул окно, через которое вновь стала видима исчезнувшая было правда».