Полина уже подходила к редакции газеты, где она работала, как раздался телефонный звонок на её мобильном:
- Поля, ты где?
- Я уже возле редакции.
- Надо выполнить срочный заказ. Известный немецкий журнал «Фокус» заказал у нас большую статью о сибиряках, наших соотечественниках, о красоте сибирской души. Ты сама-то у нас коренная сибирячка?
- Ну.., - думая уже про задание протянула Полина.
- Что: «ну»?
- Да! Конечно! Я родилась в Сибири, - очнувшись, выпалила девушка.
- Так вот, сейчас в Европе началась тенденция к раскрытию человеческой индивидуальности. Они даже стали отказываться от профессиональных фотомоделей, а на фото-сессию приглашают обычных людей. Поэтому фотографию наших сибиряков тоже надо сделать натуральную.
- И кого я должна найти?
- Поля, нам надо рассказать о хорошей сибирской семье. Над канвой текста я сейчас поработаю, а ты найди людей для фото.
- Где?
- Не знаю. Полина, твоя фамилия – Душечкина, значит, с этой работой ты справишься. Ищи! Итак: нужны пожилые родители со своими детьми, а может и внуками; или пожилая мать со своей дочерью или сыном; или сын с отцом. На твой выбор. Дерзай! Да чтоб колоритные были все, выдерживали образы настоящих сибиряков! – быстро отчеканил шеф и положил трубку.
Сегодня был один из тех летних дней, когда утренняя прохлада плавно переходила в хорошо прогретый полдень тёплого сибирского лета. Солнечные лучи уже заливали шумный город, проснувшийся от неторопливой ночи. Новосибирцы, как обычно, спешили по своим делам, радуясь хорошему дню, но, ожидая всё же, заветной пятницы, что бы спешно выехать за город, и уже там вкусить всю прелесть короткого сибирского тепла.
Полина нахмурилась: «Видимо, выходных мне не видать, как удаву своих ушей». Она остановилась возле лавочки, что бы как-то сориентироваться в новом информационном поле. Девушка ещё училась на журфаке, но уже подрабатывала в редакции крупной газеты «Новая Сибирь». Полина, всегда милая и улыбчивая девушка, с глазами цвета чистой родниковой воды, сейчас пребывала в несвойственном ей состоянии - безысходности. Высокая, стройная девушка, с убранными сзади русыми волосами теребила ручки своей дамской сумочки и оглядывалась по сторонам, будто искала того, кто сможет ей помочь.
Резко зазвенел телефон. Полина спешно достала его из раскрытой сумки.
- Полька, ты не отнесла свою курсовую Ирраиде! – почти кричала в трубку Наташка, Полинина подруга.
- Я же оставила её на кафедре! – удивилась в трубку девушка.
- Ты что, забыла, что Ирраида заболела, и попросила нас занести ей работы домой?!
- Беда не приходит одна! – почти осипшим голосом проговорила Полина.
- Что?
- Нет-нет, ничего! Я занесу! А какой адрес-то?
Выслушав адрес педагога, девушка положила телефон обратно в сумочку и грустно направилась к остановке транспорта. Ехать надо было на другой конец города, через реку, разделяющую сибирский мегаполис на левую и правую части города. В транспорте у Полины было достаточно времени, что бы подумать о предстоящей работе и спланировать весь день.
Маленький, но уютный «пазик» охотно вобрал в себя всех желающих пассажиров, плотно закрыл двери, и отправился своим привычным маршрутом, напевая задорные песни из старого динамика. Вошедшие расселись по местам, и каждый ушёл в свои думы, особо не вникая в смысл адресованных к ним песен.
Полина осмотрелась вокруг и подумала: Вот они – сибиряки! Все колоритные и каждый, наверняка со своей историей. Но я же не подойду к ним просто так: «Давайте с Вами пообщаемся!». В транспорте не принято ни знакомиться, ни брать интервью. Полина, с заднего сиденья разглядывала двух женщин с ребёнком. И не понятно было, чей это ребёнок, потому что он прыгал с одних колен на другие, и нежно трогал своими маленькими ручками то одну, то другую тётю. Он был счастлив с ними.
А на другом ряду сидели молодая влюблённая пара. Они видели только друг друга в лучах яркого солнца, охотно проникающего в гостеприимный автобус. Девушка тихим голосом рассказывала своему молодому человеку какие-то волшебные истории, потому что её глаза излучали то негу счастья, то восторг удивления. Юноша очень проникновенно слушал её, впиваясь в неё глазами, и казалось, что их нежность уже давно переливается из бокала в бокал, расплескивая жажду то на щёки, то на губы, то на руки.
Полина перевела взгляд на пожилую женщину, которая, по всей видимости, отправилась на дачу или в свой огород. Седоволосая женщина томно сидела в опрятных, но «дачных» одеждах. На голове повязан цветной платок, длинная рубаха с коротким рукавом сочеталась по цвету с льняными прямыми брюками, а её морщинистые руки крепко держали корзину и жестяной бидон. «Ну, чем не герой моего сюжета?», - подумала Полина. И уже надумала, было подойти к этой бабушке, но женщина заторопилась к двери, намереваясь выйти на следующей остановке. У молодой журналистки сейчас не было времени вслед за ней выходить из автобуса, ей надо было ещё заехать в институт за «курсовиком» и завезти его Ирраиде. И уже только потом бегать по городу за типажами.
Автобус-работяга поднялся на мост, натужно бормоча мотором, и немного затормозил, как на старте, увидев перед собой прямую беговую дорожку огромного просторного моста. Утренняя река разливалась своей искрящейся гладью по обе стороны от транспортного потока, ежедневно проходящего по мосту. Автобус шаркнул колесом, выбрал нужную ему полосу, и устремился в пространство летящей через реку дороги. Путь через мост долгий, и пассажиры всегда с удовольствием созерцают красоты дивной речной долины, уходящей своей лентой далеко за границы взора. «Река наша матушка, какая же ты у нас красивая!», - невольно подумала Полина, поворачивая голову то вправо, то влево, прищуривая глаза от бликов синей глади.
И вдруг Полине вспомнилась её родная мать, с которой у неё всю жизнь не ладились отношения. «Моя мама умерла, но мы так и не стали друзьями. Почему?» - думала с грустью девушка, - «Что нужно было сделать, чтобы наша несостоявшаяся дружба перетекла в вечность? А теперь уже ничего нельзя изменить, даже если бы мне пришёл верный ответ». В детстве Полина любила свою маму как Бога, и при мысли о том, что когда-нибудь её мамы может не быть, она уливалась слезами и молилась, чтобы этот день не наступал. Она жила счастьем видеть и любить свою маму.
Но когда этот печальный день пришёл, Полина не плакала. Любовь, сострадание, волнение были, а слёз не было. Буд-то не было разлуки. «Я поняла, - вдруг вздрогнула Полина, подтягивая шторку на окне, - мы в разлуке были уже давно, поэтому я не плакала! Так значит те бесконечные ссоры, горькие обиды и упрёки, - всё это было началом нашего с мамой ухода в разные стороны?!». Полина начала вдруг понимать суть произошедшей в её жизни драмы.
Автобус, как мог, старался поднять своим пассажирам настроение весёлыми песнями, отправляя их по волнам горячего солнца вдоль своего салона. Но люди не всегда прислушиваются к внешним звукам, ведь их внутренний мир полон своих собственных красок.
Полина пыталась вспомнить тот момент, когда мама перестала её понимать. Вначале всё шло гладко и слаженно. Где-то до класса восьмого были семейные праздники, заказные торты, сшитые мамиными руками наряды. А потом будто чёрный кот дорогу перешёл, и наступил холод. Мама не стала сидеть перед сном на краю Полининой кровати, не обнимала её по утрам и не расспрашивала дочь о том, как прошёл день в школе. Полина, привыкшая ранее к этим мелочам, стала ощущать себя ущербной в любви. Потом начались бесконечные сны о том, что мама её не любит. Поля просыпалась в слезах и ещё долго оставалась под впечатлением реального сна, где её мама предавала её.
Девочка обращалась с вопросами, но мама, будто не замечала изменений в их отношениях, и продолжала отталкивать от себя дочь холодом. Это были очень тяжёлые годы. У Полины началась депрессия, а мама начала пить. Дочку начали мучить сильные боли в желудке, и чтобы избавиться от них, она заставила себя не переживать, а принимать жизнь такой, какая она есть. А мама так и ушла из жизни по выбранной ей дороге. «Но что же с нами произошло? – думала, сжимая брови и губы Полина, - и, что это за чёрный кот такой? Кто нас в действительности разлучил?»
Автобус съезжал с моста, оставив разные впечатления у пассажиров от невольной экскурсии по реке. Девушка собралась на выход, когда по радио настойчиво прозвучали слова песни: «Я люблю тебя, без ума люблю! О тебе одной думы думаю, при тебе одной сердце чувствую, моя милая, моя душечка». «Интересно, кто это меня так любит?», - грустно улыбнувшись, подумала Полина, на прощание, обведя взглядом автобус. Все пассажиры по-прежнему сидели увлечённые собой, и только малыш пристально смотрел на девушку, подошедшую к двери. Даже обе женщины, державшие малыша, заметили его необычный взгляд. Он глядел так внимательно и серьёзно, будто хотел что-то рассказать ей. Но Полина уже вышла из автобуса.
Корпус журфака располагался прямо возле остановки, поэтому Полина потратила не много времени, что бы взять курсовую, и воспользоваться другим транспортом. Проехав несколько остановок на торопливой «маршрутке», девушка вышла, и начала разыскивать дом своей преподавательницы.
Город уже окончательно проснулся и начал делать утреннюю зарядку. «Встали прямо, руки в стороны, начинаем делать повороты: вправо, влево». Так подъёмные краны на огороженной стройке приступили к своему ответственному делу – строительству домов. Они важно поворачивают своими длинными стрелами, издали напоминая огромных великанов. «Пожалуй, они действительно великие, - подумала Полина, - ведь им доверено сделать наш город красивым и уютным». «А вот и водные процедуры», - взглянула на верх Полина, где не понятно откуда забрело на небо дождливое облако. Девушка подбежала к нужному подъезду и вовремя укрылась в его тёмной прохладе.
Ирраида Леонтьевна, укутанная шалью, открыла молодой журналистке дверь и жестом показала пройти в квартиру. Полина совсем не планировала остаться здесь и более пяти минут, но пришлось повиноваться и, разувшись, пройти в комнату. Пока девушка усаживалась на диван, настроение её вернулось к исходному: тому, что случилось у лавочки, возле редакции. Полина Душечкина грустила от безысходности. Ей надо было срочно выполнять задание шефа, но она вынуждена потратить драгоценное время на беседу с учителем не о чём. Пожилая, плотного телосложения женщина с осипшим голосом принесла из кухни поднос с чашками чая, и медленно усаживаясь в кресле тёмной комнаты, настроилась на беседу с ученицей.
- Я сегодня по радио услышала песню про «душечку», и сразу вспомнила тебя. Когда, - думаю, - Полина Душечкина наведается ко мне? А ещё почему-то захотелось напоить тебя чаем, что-то сказать, что-то спросить, - отхлёбывая горячий чай из чашки, заговорила Ирраида Леонтьевна.
- А! Я тоже слышала эту песню в автобусе! Она навела меня на раздумья, хотя и вселила какую-то уверенность в сегодняшнем дне, - радостным голосом поддержала своего педагога Полина, вынимая курсовую из сумки и перекладывая её на журнальный столик.
- Это удивительно: мы обе её слышали! А сегодня какой-то особенный день?
- Нет, не очень. Но мне нужно выполнить срочное задание редакции, а я даже не знаю, с чего начать, - честно выпалила Полина.
- Ты уже работаешь? Учёбе не мешает? – пристрожилась педагог.
- Нет, нет! Я совсем не много, - на полставки! – испугавшись, парировала Полина, вспомнив, что их педагоги не любят, когда студенты во время учёбы подрабатывают.
Утренний дождь всё-таки умыл город, поднимая над асфальтом лёгкую испарину. Настроение горожан явно стало бодрее, а солнце подходило к пику своего дневного восхождения.
«Уже полдень», - подумала Полина, глядя в окно. – Мне нужны типажи, Ирраида Леонтьевна, - вдруг умоляющим голосом спешно заговорила девушка.
- Какие?
- Настоящие сибиряки! Иностранный заказчик хочет, видимо, раскрыть тайну загадочной сибирской души! Мне нужны бабушка, дедушка, их дети и внуки. Я должна провести небольшую фотосессию, чтобы был выбор для отличного снимка. - Что же делать? Я ещё даже не приступила к заданию! – поднимаясь с дивана, и скорее уже для себя проговорила Полина.
- Постой, Поля! У меня в соседках живёт обаятельная женщина, а остальных, если надо, мы найдём позже. Пошли! – быстро встав с кресла ясным голосом произнесла почти выздоровевшая Ирраида.
Женщины спустились этажом ниже, и подошли к обшитой коричневым дерматином двери. В квартиру их впустила очаровательная седовласая женщина, интеллигентного вида. Ни бабушкой, ни старушкой её не назовёшь не только по внешнему виду, но и по каким-то внутренним качествам. Довольно стройная и улыбчивая Лидия Николаевна пригласила гостей на кухню. Её лицо, ещё хранило естественную красоту юности, но отражало опыт пройденного пути и душевную печаль. Волнистые, ухоженные волосы привычно собраны ею на верху, и такая причёска придаёт этой женщине особую статность.
- Лида, мы к тебе по делу, - серьёзно обратилась к ней Ирраида.
- Хорошо, хорошо, проходите, - улыбчиво пригласила соседку в дом Лидия, показывая рукой в сторону кухни.
Полина, оценивая хозяйку, огляделась по сторонам. Первое, что ей бросилось в глаза – это идеальный порядок и комфортно расставленные предметы интерьера.
- Здравствуйте! А у Вас всегда такой порядок в квартире?
- Порядок? Я и не задумывалась над этим. Мне приятно, когда вокруг меня чисто и удобно, - задумчиво ответила женщина на неожиданный вопрос девушки. – А что нужно сделать, что бы был беспорядок? Выбросить часть вещей из шкафа? – вернувшись к своему весёлому настроению парировала Лидия Николаевна.
- Моя соседка – известная аккуратистка, - подхватила тему Ирраида. - Большинство людей придерживается мнения, что порядок, уборка напрягают человека, делают его не свободным, зависимым. А Лидия, по всей видимости, не свободна - в хаосе; а вот порядок является отражением её внутреннего мира. Так? – приобняв Лидию Николаевну заглянула ей в лицо Ирраида.
- Да хватит вам! – ушла от ответа смутившаяся Лидия. - Ну что, подруги, попьём чайку? – уже как-то по-свойски обратилась она к непрошенным гостям, приглашая их к столу.
От этой одинокой женщины исходила не только радость, но и сердечное тепло и настоящее человеческое обаяние. Она, и весь её уютный и светлый дом проникали в вашу душу и завоёвывали там любовь своей любовью. Есть такие редкие люди, которые любят всех, не зависимо от родства и срока знакомства. Они, как вечное Солнце, посылают лучами свою любовь, не оставляя на себе места для чёрных пятен.
Ирраида Леонтьевна вдруг воскликнула:
- Девочки! Вы и будете украшать обложку иностранного журнала!
- Что? – удивлённо посмотрела на неё Лидия.
Полина тоже удивилась и начала ещё более внимательно смотреть на соседку.
- Мы, – повествовательно, скорее себя, спросила Полина.
Лидия Николаевна молча села на кухонную табуретку. Она совсем потеряла логическую цепочку событий. Давно согревшийся электрический чайник, тоже предательски напускал туман своим паром. В уютной кухоньке, привычной к встрече любых гостей возникла не атмосфера недопонимания.
Ирраида и Полина последовали примеру хозяйки и так же расселись на табуретки вокруг маленького квадратного стола, стоявшего у окна. Тюлевый ламбрекен всегда пропускал на украшенную горшочными цветами кухню много солнечного света. И казалось, окно совсем не является границей между домом Лидии Николаевны и всей матушки-природы. А сейчас будто и солнце, что бы не задавать лишних вопросов спряталось за летнее облачко.
- Я работаю в редакции газеты «Новая Сибирь», - опомнившись, решила ответить на все вопросы Полина, - и мне нужно сделать несколько фотографий сибиряков. – Вы бы очень подошли для этого снимка!
- И не только она! Полина, вы обе будете прекрасно выглядеть на этой фотографии! Поверь профессионалу! – торопливо и азартно заговорила Ирраида Леонтьевна, – Неси фотоаппарат! Мы сейчас сделаем прекрасную семейную пару: мать и дочь.
Полина принесла из прихожей редакционный Nikon и безропотно отдала его своему педагогу. Ирраида Леонтьевна уверенно взялась за дело. В своё время она много лет отработала фотокорреспондентом одной центральной газеты, и уже несколько лет преподаёт фотодело на журфаке. Ирраида по-свойски провела всех в гостиную и усадила Лидию Николаевну на стул в центре комнаты.
- Полина, а ты вставай сзади, приобними «свою маму» и загляни ей в лицо, будто ты успокаиваешь её.
Полина тоже вошла в азарт совершаемого действия. Она раскрыла в себе все свои дочерние чувства и, заглянув в глаза пожилой женщине, отдала их - ей. Полина смотрела на свою фото-маму с любовью и нежностью, поглаживая её по плечам.
- Не обращайте на меня внимание! Работайте! – привычно кричала им Ирраида.
- Мамочка, мамуля моя любимая, хорошая моя! – задушевно ласкала свою «маму» Полина, почти не глядя в объектив. Обнимая Лидию Николаевну, Полина думала о том, что она очень давно не делала это для своей мамы. Вдруг что-то навсегда потерянное начало возрождаться в ней.
Лидия Николаевна снизу вверх смотрела на девушку, и казалось, что только сейчас она смогла увидеть её внимательно, рассматривая все черты.
Ирраида, фотографируя женщин, выглядела как истинный профессионал. Казалось, она не видела и не слышала окружающее её пространство. Сейчас её миром было – фотодело. Фотоаппарат вертелся в её руках, как кусок теста в руках заправского повара, собирающегося приготовить восточную лепёшку. Хрустящий звук прыгающей диафрагмы увлёк всех участников действия к достижению цели. И хотелось отдаться этому процессу без остатка.
- Молодцы, девчонки! Вы настоящие фотомодели! Чудесно получается! Душевно! – радостно говорила Ирраида, стоя в наклонку с прищуренным глазом. – Лида, Лида, куда ты отвернулась? – Да что случилось? – уже выпрямившись и выйдя из образа фотохудожника, удивлённо спросила Ирраида.
- Остановитесь, не надо снимать, - беспокоясь скорее за процесс, а не за себя, смахивая слёзы, тихо молвила растроганная Лидия.
- Лидия Николаевна, что с Вами? – испуганно, и ещё крепче обняв за плечи, вопрошала Полина.
Лидия, согнув спину, неуклюже сидела на стуле, и казалась очень беспомощной и беззащитной. Медленно она подняла голову в сторону Полины и ещё раз проникновенно посмотрела ей в глаза:
- Пять лет назад у меня умерла дочь. Она была по старше тебя, но вы очень похожи, особенно ресницы. А когда ты начала меня обнимать, - тут Лидия вся сжалась, - я вспомнила мою дочь. Я ощутила сейчас такое же тепло и любовь, как от моей Катюши. Я не могу это спокойно перенести. Мне плохо. Не надо меня обнимать, хорошо?
Полина присела перед Лидией Николаевной:
- Нет, мама! Я обниму Вас ещё и ещё раз! И пусть любовь Вашей дочери сто раз пройдёт через меня к Вам. Пусть она даст Вам силу. Эти воспоминания тяжелы, но хуже будет не принять то, что нам даётся. – неожиданно для себя смелым и уверенным тоном ответила Полина.
- Да, Поля права, - поддержала свою студентку Ирраида, - не зря же нас свела судьба в такой не простой ситуации. – Ну что, продолжим?
Немного поколебавшись, Лидия Николаевна согласилась с мнением своих подруг. Приняв любовь новой «дочери», ей и впрямь стало лучше. Будто глубокое чувство, давно лежавшее в ней в потенциале, раскрылось сейчас и украсило собой существо этой женщины.
- Я как будто начала новую жизнь, прочувствовала «начало». Спасибо вам! – оценила свои чувства Лидия.
Ирраида Леонтьевна продолжила фотосессию, а модели так увлеклись рассказами о себе, что почти не обращали внимания на яркие вспышки фотоаппарата. Женщины перешли к окну, и теперь уже пожилая женщина гладила руки своей «дочери», наслаждаясь её лицом. Рослая Полина смотрела сверху вниз на свою "новую маму". А из её родниковых глаз разливалась чистота дочерней любви. Прижимая Полинины руки у своей груди, Лидия Николаевна с грустью улыбалась, но она находилась в покое.
- У меня тоже мама умерла не так давно, - поддержала печальную тему Полина, - мы расстались с ней не подругами. И только сегодня я поняла, что нельзя верить в разлуку с близким человеком! Даже если факты говорят об обратном. Пусть сама земля разламывается пополам, но любовь не должна уходить из сердца. А я тогда поверила обстоятельствам, а не своей любви. И мы стали врагами с моей мамой. Ничто уже нельзя изменить.
Полина отвернулась к окну, и, наморщив брови тяжело смотрела куда-то вдаль. Вдруг она прочувствовала - сострадание. Это был ответ на её слова. Давно забытая взаимность! Не холод, не равнодушие, не пустота, а взаимное, ответное чувство! Полинина грусть была принята другим сердцем, согрета там и отправлена ей, Полине, но уже иным качеством – состраданием – высшим проявлением любви.
Лидия Николаевна грустно, но твёрдо смотрела на Полю своими морщинками. Её лицо изливало нежный свет заоблачного солнца. Она любила и обнимала бедную девушку всем своим существом. Полина развернулась к ней:
- Боже! Как давно я этого хотела и ждала! Это будто глоток живой воды! Я живу! – радуясь кричала Полина, стоя у окна.
Ирраида опять удивлённо выпрямилась, повесив в руке безжизненный фотоаппарат:
- Что опять произошло? Девочки, вы забываете про основное дело! Полина, это кажется тебе нужно, а не мне!
- Ирраида Леонтьевна! Я так счастлива! Спасибо Вам!
- За что?
- Ну наверное за то, что Вы – есть! – сияя от счастья подбежала Полина к педагогу. – Если бы не Вы, совсем в других красках продолжилась бы моя жизнь. А ведь я уже привыкла к вечной грусти, и какой-то нераскрытости. Я уже и не замечала всего этого.
- Да что случилось-то?
- Я летаю! Ирраида Леонтьевна, я оживаю и летаю! Оказывается всё можно изменить и всё исправить. Лидия Николаевна дала мне глоток новой жизни!
- Как и ты мне, Полиночка! – присоединилась к ним хозяйка дома.
Влюблённые подруги, обнявшись, стояли в центре большой комнаты, излучая из своего союза великое чувство – взаимность. Им было хорошо вместе, они будто уловили единый ритм. И в этой гармонии, синхронно улыбаясь и наклонив головы, они дружно смотрели на Ирраиду.
- Ладно, фотографии вроде бы хорошие есть, так что пора завершать нам эту передачу «От всей души». – по деловому, передавая фотоаппарат в руки Полины, начала сворачивать своё дело фотокорреспондент Ирраида Леонтьевна. Её миссия была завершена, и она собиралась к выходу, не видя больше необходимости здесь находиться.
Но Полина и Лидия Николаевна не могли расстаться. Обнявшись, они стояли в прихожей, и всё смотрели друг другу в лицо, поглаживая то руки, то плечи. Немного согнувшаяся Лидия Николаевна спасалась в нежных объятиях высокой, статной Полины. А у Полины хватало и сил и любви для них обоих.
- Напиши мне свой телефон, - вдруг опомнилась Лидия, - мы сможем созвониться.
- Да, конечно, и Вы мне свой номер дайте, - ответила Полина, наклонив голову вниз, что бы открыть сумку.
Тут раздался звонок на её мобильном. Звонил шеф:
- Душечкина, ты справилась с заданием? Фото готово?
- Готово, Сергей Викторович! – улыбнулась Поля, выпрямившись и обняв свою Лидию Николаевну, нежно заглядывая ей в глаза. – Всё хорошо, завтра утром принесу материалы в редакцию.
Ирраида уже поднималась на свой этаж, а случайные знакомые так и стояли в проёме открытой двери, и не было более любящего и крепкого союза в этот миг.
Вечерний город готовился ко сну. Высокие столбы то там, то тут медленно загорались своими неоновыми огнями. Машины тоже включили ближний свет. Они не столько освещают им дорогу, сколько украшают своей иллюминацией вечерний томный город. Солнце устало скрылось за горизонт, но его лучи ещё прощались с горожанами, напевая им колыбельную песню:
«Я люблю тебя, без ума люблю!
О тебе одной думы думаю,
При тебе одной сердце чувствую,
Моя милая, моя душечка.
Ты взгляни, молю, на тоску мою
И улыбкою, взглядом ласковым
Успокой меня, беспокойного,
Осчастливь меня несчастного.
Если жребий мой умереть тоской, -
Я умру, любовь проклинаючи,
Но и в смертный час воздыхаючи
О тебе, мой друг, моя душечка!»
(Примечание автора: Автор песни Д.В. Давыдов, 1834г.)