- Давай подвезу, малыш.
Они ехали по пустынному шоссе. Садилось солнце. Было не очень жарко. Ветер свистел в ушах, и где-то далеко пели птицы. Все было золотым. И низкие кусты качались в ритм с тихим блюзом, который доносился откуда-то сзади.
Вокруг вились сотни песочных дорог. Средняя полоса Америки, где-то там далеко на юге находился Штат Одинокой Звезды. Эти среднестатистические пейзажи умиляли глаз. Не было назойливых высоких деревьев, которые присущи европейской природе. Длинная и умиротворяющая американская пустыня. Кое-где торчали одинокие стволы давно уже высохших деревьев. Их кривые, изнеможенные руки-крылья взвивались в небо, как будто молились о чем-то. Там далеко, почти у линии горизонта виднелись плоские, как будто кем-то прижатые к земле, горы, свойственные только этой стране. По красной земле, веками впитывающей в себя кровь, катилось в небытие кубарем одинокое перекотиполе. Но, несмотря на свою сиротливую сущность, оно было тут к месту. От всего, на что натыкался глаз, веяло той неповторимой американской идеей создания Страны Свободы. Так и появлялись в голове образы стройных и статных мужчин и парней, скачущих на своих отлично сложенных и преданных лошадях куда-то прямо к солнцу. Они весело смеются и немного придерживают свои шляпы, которые норовят сорваться с их голов и пойти в бешеную пляску вместе с ветром. Он посильнее прижался к водителю мотоцикла и зажмурился от удовольствия. Малыш часто любил воображать такие вот исторические сцены. Это его успокаивало.
Вот уже четвертый день он ехал на этом мотоцикле вместе с незнакомым ему мужчиной. Они мало разговаривали. Водитель был молчалив, и подавал голос лишь тогда, когда это действительно было нужно. С его губ срывались такие слова, как «Давай подвезу» (с чего, собственно, и началось их знакомство), «Привал», «Встаем с рассветом» и вещи того же рода. От него веяло отцовской уверенностью, благородностью и, казалось, у него за плечами мешок жизненного опыта. У байкера была неаккуратная седая щетина, и копна пышных, такого же цвета, вьющихся волос, которые непременно были затянуты в тугой хвост. Этот байкер сразу понравился мальчику, за эту вот его простую молчаливую манеру. Тот не спрашивал куда ему, и зачем, кто он такой. Он даже имя его не сразу спросил. Просто сидел себе за рулем своего мотоцикла и изредка кидал «На следующей заправке платишь ты, малыш». Парню очень нравилось, что тот называл его «малыш». Он очень напоминал этим ему отца. Вот так вот они и бороздили себе просторы американской пустыни.
Уставшее солнце уже почти село и появились первые звезды. В Америке они были совсем другими, чем в Англии или Германии. Три года назад он убежал из дома, перебивался мелкой работенкой, а главное - путешествовал. Автостопом или пешком. Спал в лесу или в дешевой гостинице-мотеле. Не важно. Он видел мир, говорил с людьми языком жестов, искренне смеялся и не думал, что же будет завтра. Он жил неповторимой секундой, так, как и мечтал. И вот сейчас он сидел на заднем сидении большого громыхающего байка, держался за водителя и представлял себе уже не американских ковбоев, а то, что это он со своим отцом едет туда, где садится солнце. И все норовил вскочить и дерзко крикнуть сверкающему диску «Подожди! Мы тебе еще покажем! Мы тебя еще догоним!».
Незаметно пришла ночь, резко похолодало и начал идти жиденький, противный и мелкий снежок. Они остановились на привал, развели костер, поставили палатки, поели, а потом спали всю ночь. Было одно странное правило у байкера: вставать только с рассветом, смотреть на солнце и вдыхать воздух, будь тот морозным или теплым.
Они проспали всю ночь, встали с рассветом, собрались и поехали дальше. Они все ехали и ехали. Вверх ползла маленькая, сияющая жемчужинка, и дорога вилась куда-то вдаль. На горизонте виднелся город, который станет пунктом их разлуки. Малыш решил, что дальше поедет на Север, байкер же направлялся на юг.
- Ты мне нравишься малыш. – Ни с того, ни с сего сказал мужчина. У него был охрипший и усталый голос, который совсем не вязался с образом свободолюбивого рыцаря, на железном коне. Голос этот принадлежал одинокому, уставшему старику с копной седых, вьющихся волос. – Я за тобой наблюдал, все эти пять дней. Порода у тебя хорошая. Норовистая, как у дикой лошади, и вольная, как у орла. У меня сын таким был.
- Вы мне тоже нравитесь – тихо и неуверенно прошептал малыш, он не привык говорить незнакомцам, о своих эмоциях. Ветер силился проглотить эту фразу, но старик услышал. – Вы похожи на моего отца. Знаете, он уже умер наверно. Я ушел из дома, но первые месяцы еще связывался с семьей. Сестра говорила, что это сильно надломило его здоровье. Да что там здоровье, наверно, и его самого…
- Так почему же ты не вернулся?
- Не знаю… Наверно из-за гордости, или из-за желания показать ему, кто я есть на самом деле. Не знаю…
- А я думал ты любишь свободу, малыш, - байкер повернулся и улыбнулся парнишке. У него была добрая отцовская улыбка. – Мой сын был похож на тебя. Но только не из-за гордости он меня бросил, а из-за свободы. Он любил ее больше, чем родного отца. – Байкер горько усмехнулся сам себе.
- Ха-ха… Как иронична Госпожа Судьба. Свела вдвоем того, кого бросили, и того, кто бросает.
- Она не иронична. Она благосклонна. Я, как только тебя увидел, сразу понял, что ты поедешь со мной. Я был рад этому. Знаешь, малыш, я скучаю по своему сыну.
- А я по своему отцу.
- Но не вернешься?
- Не вернусь.
- Молодец. Иди по пути, который наметил, не сворачивай.
- ….
- Вот уже и город виднеется. – И действительно, становилось все теплее и светлее. Вот уже видны были башни высокоэтажных домов, которые, как стражники, охраняли город. Появилось больше машин. Становилось все больше жизни.
- Виднеется… Вы действительно очень похожи на моего отца. – Бездумно повторил, как бы констатируя факт, малыш. Байкер повернулся и улыбнулся ему еще раз. Это был один из тех редких дней, когда одинокий, брошенный всеми старик, так искренне улыбался. Он был так рад, что разговорился с этим похожим на сына малышом, что совсем забыл про проезжающие мимо машины.
В следующее мгновение мотоцикл, как маленькая букашка, ушел под кузов громадного грузовика, водитель которого, впервые за свою долгую работу дальнобойщиком заснул за рулем.
Глаза плохо ловили фокус. Солнце ярко и уверенно сверкало, озаряя абсолютно все вокруг. Не было даже намека на тень. Все было как-то по-другому и невероятно по-новому. Было очень красиво вокруг. Как в Раю. Появилось чувство невесомости и легкости. Кто-то такой же светлый и чистый, как солнце, протянул ему руку, и тихо, как-то по-ангельски, знакомым, похожим на отцовский, голосом прошептал:
- Давай подвезу, малыш.