Заточенный карандаш фантастически быстро носился по бумаге. Пожалуй, это было еще одним действом, за которым можно наблюдать бесконечно – создание рисунка. Каждая маленькая черточка, все линии вместе были строго подчинены замыслу художника. Но при этом ты не мог с точностью предсказать ни одного движения. Именно это и завораживало, рождало любопытство узнать, что же будет дальше.
- Почему ты так часто делаешь только наброски? Я еще ни разу не видела, чтобы ты закончил рисунок.
- Это называется эскиз. Даже не знаю. Мне всегда кажется, что это еще не все, что еще много чего надо изменить, добавить. Но как будто еще не знаю, что именно. А еще мне нравится такой порядок. Он оставляет какое-то место…ммм…если хочешь, для полета фантазии, - он усмехнулся. – Это очень соответствует моему мироощущению, ведь творчество - это, прежде всего, отражение внутреннего мира. Я и в жизни не люблю строить точных планов. Слишком жизнь непредсказуема в некоторых моментах, и движется по каким-то только ей известным правилам. Поэтому планы всегда претерпевают изменения в ходе своего исполнения. А это очень раздражает – когда что-то идет не так. А когда что-то просто идет…уже одно это радует.
Он говорил, не отвлекаясь от работы, и сейчас замолчал, с головой уйдя в создание рисунка.
Они сидели на берегу озера. Мелкого и, в общем-то, ничем не примечательного, знакомого им обоим с детства. Правда, тогда оно было еще не таким мелким, и турбазы этой никчемной не было, а по ржавым и почти незаметным в траве путям ходил паровозик до близлежащего городка.
Солнце садилось немного слева. В ясную погоду это всегда было очень красиво. И даже просто в карандаше, бледном и неярком, это смотрелось красиво. Он умел рисовать, хорошо рисовать, вот так, на коленях, каким-то огрызком на клочке бумаги. И все равно это выходило замечательно. Хотя, может так виделось только ей. Да сейчас никто больше этого и не видел. В этот момент это все было целиком ее взглядом на мир, на него, на эту картинку. И все это так странно: кажущийся статичным и неизменным мир, динамичный и вечно ускользающий он и существующий только в мыслях незаконченный рисунок.
Проехала машина. От озера до дороги было метров сто, через заросшую тропинку, ржавые рельсы и стоянку турбазы.
- Семнадцатая, - она вытянула на песок затекшие ноги.
- Что, прости?
- Говорю, это уже семнадцатая машина за последний час.
- Считаешь? Уже прохладно, хочешь, накинь мой свитер.
- А…я для тебя тоже эскиз?
Слова повисли в воздухе какой-то прозрачной тягучей массой. Так случается, когда вопрос долго бродит в голове, и ты никак не решаешься его задать. Этот вопрос знаете уже вы оба, только один боится задать и услышать ответ, а другой боится ответить. Это был именно такой вопрос, начало одной из самых опасных игр – игры в выяснение отношений. Самое простое правило, которому очень сложно следовать, - говорить только правду. И никогда, никогда не забывать, чего ты хочешь сам. Первое правило целиком не выполняется почти никогда. Второе размывается и отходит на задний план, когда люди больше озабоченны отношением к себе, чем желанием открыться перед человеком. А ведь изначально, давным-давно в лохматые века, смысл был именно таким – открыть свои чувства и взаимно получить тоже самое.
- Что ты хочешь сказать этим? – он оторвался от рисунка и поднял на нее глаза.
- Не знаю. Тебе, пожалуй, виднее.
Они были знакомы с детства, с того момента, как научились запоминать события своих еще маленьких жизней. Они никогда особо не дружили, просто знали о существовании таких вот людей. С возрастом дача все меньше привлекала обоих. Они почти не виделись, даже в те редкие дни, когда из прихоти и для разнообразия приезжали. Просто все это сложно было воспринимать всерьез. Так же, как и дача была временным домом, также и они были временными соседями, товарищами по «несчастью». Порой здоровались, пару раз даже заговаривали на общие темы. Но их мысли всегда были вдали от этого места, там, где они оставили настоящих друзей, настоящую жизнь. Так было многие-многие годы, и наверно, так бы все и осталось. Но так неинтересно, сказал кто-то сверху. Однажды, в зимнюю пору они совершенно случайно столкнулись в гостях у знакомых своих знакомых. Непривычно было видеть друг друга зимой, в нормальной недачной одежде. Стало как-то теплее, наверно потому, что вспомнилось лето. Зимой оказалось очень приятным вспоминать лето…Пожалуй, за всю предыдущую свою жизнь они столько не общались, сколько за последние 4 месяца. А еще впервые за долгие годы они ждали открытия дачного сезона, причем сами не понимали, зачем, а как-то так неосознанно, интуитивно что ли. Но вот он пришел, а ясности и решимости не прибавилось.
Она продолжила.
- Просто понимаешь… Я устала думать о том, что происходит, перебирать разные варианты и каждый день ждать нового сюрприза. Мне нравится быть с тобой, мне интересно и уютно. Но это когда ты рядом. Тогда я могу не думать о тебе, не думать о нас. А в остальном я чувствую себя паршиво, неуверенно, как будто вслепую веду камаз, причем кажется в сторону бетонной стены. – Девушка замолчала, обхватила колени и
опустила голову.
- Мне тоже с тобой уютно и интересно. Ты замечательная. Но я сам еще многого не понимаю. Для меня это серьезный шаг – признать, что мне кто-то необходим. Однажды я пообещал себе больше не доверять людям. Может, это глупо было и сгоряча. Но с тех пор я очень нелегко пускаю людей в свою жизнь. Нет, я не хочу сказать, что я тебе не доверяю…просто, я еще не готов.
- Значит, ты не готов? Хорошо. Свистнешь, когда будешь.
С этими словами девушка поднялась на ноги и пошла в сторону дороги. Она не была капризной или истеричной. Просто она устала и сама хотела бы кому-нибудь доверять. Просто она тоже когда-то себе пообещала. Просто она слишком понимала его.
Парень так и остался сидеть на берегу. Долгое время еще периодически вспыхивал огонек его сигареты. После он встал и направился по той же дороге в дачный поселок.
Было ранее утро, когда девушка проснулась от пронзительно свиста с улицы. Ничего не понимая, она спустилась вниз. На крыльце лежал дорисованный закат прошлого вечера, в красках и еще сырой в некоторых местах. Картина была безумно красивой. Сзади была небольшая надпись: «Ты не эскиз».