Глава III.
(Нина Соврадзе)
Возвращение. – Ложь ради справедливости.
- Хвала Аллаху, княжна! Вы живы! – воскликнул Мурат, увидев меня. Трое его спутников, в двух из которых я узнала друзей моего отца, немедленно окружили меня и начали, перебивая друг друга, расспрашивать, что со мной случилось.
- О! А откуда у сиятельной княжны такой красивый кинжал? – поинтересовался Мурат. Оказывается, увлёкшись разговором, я забыла спрятать подарок Керима подальше от любопытных глаз.
- Кто подарил тебе кинжал, Нина Соврадзе? – продолжал свои расспросы Мурат. Один из его спутников протянул руку к оружию, желая забрать его у меня. Я поспешно отдёрнула руку с кинжалом и спрятала её за спину.
- Не твоё дело, Мурат, - отрезала я. – Вперёд, Смелый!
И, ударив коня нагайкой, я помчалась по направлению к дому. Мурат и трое всадников последовали за мной.
...В поместье царил переполох. Ворота были распахнуты настежь, и я на Смелом беспрепятственно въехала во двор. Навстречу мне выбежала Ракима.
- Слава Аллаху, госпожа, вы вернулись! – она с несколько секунд внимательно смотрела на меня, словно желая убедиться, что её не обманывает зрение и это действительно я, и кинулась обратно к дому, крича; - Господин! Она вернулась!
...Убедившись, что во дворе больше никого нет, я поспешно забросила кинжал в кусты сирени. Сочинять длинную историю приобретения оружия мне не хотелось – вру я очень неохотно и только в крайних случаях, считая, что это недостойно княжны Соврадзе. Если же я рассказала бы правду, это стало бы предательством по отношению к моим спасителям.
«Нет, нет, - быстрая, как молния, мысль пронеслась в моей голове, - ни в коем случае нельзя выдавать Зинат и Керима, а то их схватят и, чего доброго, казнят».
...Впрочем, времени на размышления не оставалось; ко мне навстречу из дома спешил отец. За ним следовала старая княгиня с крайне суровым выражением лица и многочисленные слуги.
Отец первым подошел ко мне и взял меня на руки.
- Ты нас очень напугала, Нина, - сказал он взволнованно, - Обещай, что больше никогда не поедешь кататься одна и без спроса.
Не успела я ответить, как к нам подошла старая княгиня.
- Где ты была, Нина Соврадзе? – спросила она тоном, в котором слышались металлические нотки.
Я подняла голову. «Не выдай своих друзей», - шепнул мне внутренний голос. И я решилась на отчаянный поступок.
- Я вчера поехала кататься и заблудилась, - не задумываясь, выпалила я, - а потом совсем стемнело и я побоялась ехать обратно, чтобы не упасть в пропасть.
Княгиня перевела недоверчивый взгляд на мои исцарапанные руки. Я ободрала их, когда катилась вниз по склону; но сейчас, зная, что домашние не поверят истории с «приведением» и не желая рассказывать об этом, сказала почти торжествующе:
- А потом Смелый испугался змеи и сбросил меня с седла, и я упала на камни и ободрала руки.
...Не знаю, поверила мне старая княгиня или нет. По крайней мере, её взгляд перестал быть таким пронизывающим, как прежде. Отвернувшись от меня и придав своему лицу крайне равнодушное выражение, она бросила мимоходом;
- Пусть это послужит тебе уроком. В другой раз не будешь кататься по ночам... Скверная девчонка!
Я чуть не фыркнула при виде её надменного лица, но сдержалась и ответила по-французски;
- Простите меня, княгиня. Я постараюсь исправиться.
Старая княгиня чопорно кивнула в ответ на мой реверанс (последний, учитывая мой мальчишеский костюм, должен был выглядеть весьма нелепо), - и направилась к дому. Я же было подумала, что угроза разоблачения миновала, как вдруг во двор на полном скаку влетел Мурат в сопровождении троих всадников.
Бабушка удивлённо взглянула сначала на меня, потом на Мурата.
- Разве не вас послал мой сын разыскивать пропавшую княжну?
Мурат бросил на меня неприязненный взгляд и ответил спокойно:
- Это правда, госпожа. Княжна была с нами, когда мы ехали сюда.
Бабушка смерила его недоверчивым взглядом. Я поспешила вмешаться;
- Мурат говорит правду. Я действительно была с ними, - я указала на всадников, - когда мы возвращались в поместье. Но потом я обогнала моих спутников и приехала сюда первой. – и, предупреждая вопрос, который должен был неминуемо последовать, добавила; - Я хотела увидеть отца и сказать ему, что я жива.
- Хорошо. Предположим, я тебе верю, - сказала старая княгиня и, повернувшись к Мурату, спросила; - Где ты встретил девочку?
Сердце моё тревожно забилось и упало. Сейчас он скажет про кинжал... Я вся сжалась. А Мурат, словно не замечая моего волнения, спокойно сказал:
- Мы встретили княжну в двух часах пути отсюда. Она ехала по горной тропе навстречу нам, - слуга на мгновение умолк, словно что-то припоминая, и вдруг злобное торжество мелькнуло в его чертах. – У неё... – начал он - и осёкся, встретившись со мной взглядом.
Не знаю точно, что выражало в этот момент моё лицо. Точно не страх и не мольбу. Будь у меня в тот момент возможность увидеть себя со стороны, я не удивилась бы, увидев написанную на своём лице ненависть. «Если ты скажешь ещё хоть одно слово, я возьму кинжал и убью тебя», - беззвучно прошептала я.
Мурат понял и, обернувшись к старой княгине, с видимым трудом произнёс:
- У княжны руки были ободраны... Она же упала с коня...
Княгиня, очевидно, удовлетворённая этим объяснением, поспешила удалиться, бросив мимоходом:
- Мурат, отведи Смелого в конюшню, расседлай и дай ему корма. И побыстрее!
Княгиня ушла.
- Ты так бледна, Нина, - заметил отец. – Тебе нужно отдохнуть.
- Да, папа, - ответила я. - Я немного погуляю и пойду к себе.
Отец ушел; слуги также начали расходиться. Мурат, бросив на меня исполненный ненависти взгляд, скрылся в конюшне.
Я вернулась к калитке. Сердце бешено колотилось. Чтобы успокоиться, я достала из кустов кинжал Керима и спрятала его под одеждой. Впервые в жизни я солгала своему отцу. Однако я солгала ради людей, спасших мне жизнь; поэтому, несмотря на охвативший меня стыд, я считала, что я права.