34. ТАКТИЧЕСКИЙ СОЮЗ
– Давно хочу побеседовать с вами, братья, – звучал в телефонной трубке печальный голос Пьеро, – вы позволите вечерком вас навестить?
Сергей ответил, что всегда рад такому гостю.
– Чего ему надо? – поморщился Олег, узнав о намерении Николая Ивановича, – уму разуму, что ли, будет учить? А может, компромат какой ищет?
– Сам расскажет. Ты не кури при нем.
Точно в назначенное время к дому подходил Николай Иванович Смородин. На нем было длинное черное пальто и такого же цвета кепка с пуговкой. Гость потоптался перед воротами, что-то проговорил себе под нос и дважды нажал на кнопку звонка.
Олег побежал открывать дверь.
– Приветствую вас именем Господа, – проговорил вошедший Пьеро, делая вымученную улыбку. – Вот… пришел навестить братьев. Здесь никого больше нет?
– Никого… – подтвердил Сергей и провел гостя в большую комнату.
Пьеро внимательно посмотрел по сторонам. Не найдя ничего предосудительного, вздохнул:
– Как хорошо и как приятно жить братьям вместе.
Сергей поставил на стол доставшийся в наследство от тетки роскошный китайский чайник, высыпал в вазу конфеты и печенье… Николай Иванович необычайно долго молился о благословении на предстоящий разговор, при этом помянул Адама, Моисея и даже пророка Иезекииля, после чего зачитал полтора десятка стихов из Писания, и, наконец, обращаясь преимущественно к Олегу, сказал:
– Хочу понять ваши сердечные намерения, братья… в общине, знаете ли, о вас говорят разное.
– Да-а? – удивился Олег, – и что же именно говорят? Вроде бы ничем особенным не отметились, разве что проводили евангелизацию вместе с вами… что, не надо было проводить?
– Я не об этом, – покачал головой Николай Иванович и осторожно отпил из бокала малую каплю, – евангелизация здесь ни при чем. Речь о вас, дорогие мои… я вам скажу прямо: я давно за вами наблюдаю.
Он постучал по столу пальцами, как бы размышляя о своих наблюдениях.
– Ну и каковы выводы? – поинтересовался Олег.
– А выводы такие: есть у вас какие-то планы, и планы эти вы скрываете.
– Зачем же такие страшные слова говорить, – сделал Олег испуганный вид, – планы, скрываете… это вы напрасно. Никаких планов мы не задумали. Да и какие могут быть у нас планы, кроме содействия общине? Вы, конечно, человек духовный, насквозь видите, но подумайте: какой такой может быть лично у меня интерес каждое воскресенье посещать собрания провинциальных протестантов? Вот скажите, какая мне может быть от этого выгода?
– Кто его знает, – Пьеро отпил еще капельку и, взяв конфетку, внимательно рассмотрел фантик, – может, вы книгу хотите написать, осмеять нас, вы же журналист, а все журналисты падки до сенсаций, как мухи… на мед.
– Ой, давайте об этом не будем, – отмахнулся Олег, – какая в Ославле может быть сенсация? Уверяю вас, никому не интересно, что на улице Пустырной есть церковь «Эммаус». Я серьезно говорю, мы в самом деле хотим укрепить общину… Скажи, Серега!
Сергей молча кивнул головой. «Пусть Олег сам выкручивается, как хочет», – подумал он.
– Вот, и Серега кивает, вы не смотрите, что он молчит, он все понимает… – засмеялся Шишкин, – ладно, будем говорить серьезно, только я начну чуть издалека. Я верю, что община «Эммаус» сможет занять в городе достойное место… это как бы мое видение ее будущего, то есть мы думаем не только о духовном развитии, с этим все и так ясно… но, может, нам пойти немного дальше, а? Есть же такая обязанность христианская оказывать влияние на город, на окружающее пространство…
Пьеро поджал губы.
– Что вы имеете в виду? – спросил он, смотря исподлобья.
– Поясняю: разве вам не все равно, в каком городе вы живете? Ведь город – это не просто место жительства, но пространство, которое надо изменять согласно слову Божиему. Так мыслили протестанты еще со времен Реформации. И потому нам, как истинным библейским христианам, тоже пора начать серьезную работу.
– Вы имеете в виду дела милосердия?
– Это неплохо, это даже очень хорошо, но… – Шишкин помолчал, подчеркивая важность того, что он скажет, – пора приступить к еще более серьезным вещам. Христиане должны определять ситуацию в городе, во всех отношениях, понимаете?
– Это как? В политику нам, что ли, удариться?
– О, вы прозорливый человек, от вас ничего не скроется… сразу все поняли. Именно так, как вы изволили выразиться: удариться в политику! Для начала поддержим приличного кандидата в ославльское Собрание депутатов, а если повезет, то и мэра. Как вам эта программа?
– Да ну вас! Самое несерьезное дело, какое только можно себе представить, – замотал головой Пьеро, – к тому же у нас какого депутата или мэра ни выбирай – толку не будет.
– Нет, нет, я не об этом балагане, который нам показывают вместо выборов. Я к тому, чтобы нам самим… понимаете? Выдвинуть кого-то из наших, то есть из христиан… да вот хотя бы вас. Чем плох кандидат в депутаты?
– Не пойду я в депутаты, и не просите, я еще не сошел с ума. Зачем мне быть депутатом? Мне неправедных денег не надо, я лучше Библию почитаю.
– Ну вот! Сразу испугались…
– Ничего я не боюсь! А только пойдешь во власть – живого места не останется, греховной коростой с ног до головы покроешься… грехи-то, они сразу налипнут.
– Так вот и надо, чтобы все было устроено по-другому… по Слову Божиему. Вы подумайте: через нашего человека христиане смогут распространить свои взгляды, подавать благочестивые советы власть предержащим насчет праведной жизни…
– И что же вы хотите? Чтобы я в администрации Заповеди блаженства проповедовал? – Пьеро начал проявлять осторожный интерес.
– Я ждал этого вопроса… У меня есть кое-какие наметки, но нужны именно такие люди, как вы. Если вы подключитесь, с вашим знанием Писания, христианской совестью… дело пойдет гораздо быстрее.
Пьеро слушал, нахмурив брови. По его лицу невозможно было понять, согласен ли он…
– Мне этого всего, конечно, не надо, я в этом ничего не понимаю, – начал отнекиваться Пьеро, потом помолчал, хлебнул еще чайку и сказал, – христианская программа, говорите… Это что же? Все изложить, как должно быть по Слову Божиему?
– Точно так, – поддакнул Олег, – а как же иначе? Все по Слову Божиему.
– Тогда надо… э-э… тогда надо весь Новый Завет перелопатить, и в Ветхий заглянуть. Тут работы года на два, не меньше.
– Может, попробуем поскорее? Выборы в октябре – и депутатов, и главы города. Надо бы управиться за месяц. Не стоит сразу все вываливать, только самое главное… для начала. А я помогу с печатью, в моей газете можно будет публиковать ваши своевременные мысли. Серега Интернетом займется. Да в нашей общине, я думаю, найдется еще пара перьев, тоже чего-нибудь напишут.
– Что ж, о программе можно подумать, – нерешительно сказал Пьеро, разглаживая фантик, – в этом, пожалуй, ничего греховного нет. Люди должны знать, что говорит Бог в Своем Слове. А начинать, я думаю, надо с субботы Господней. Как ее правильно хранить. Ни покупать, ни продавать, никакого смехотворчества…
– Вот и замечательно! – восхитился Олег. – Изложите ваши мысли, и если хотите, мы потом вместе подработаем на предмет стиля, выражений, понимаете?
Пьеро согласился, пообещав в течение месяца представить черновой вариант. Он так загорелся идеей изложить свои мысли насчет Закона, что не стал более задерживаться ни минуты, помолился о благословении на сей труд и поспешил домой.
– Представляю, что он там понапишет, – веселился Олег, дымя сигаретой, – о, это будет еще тот опус.
– Ну и зачем тебе это? – спросил Сергей, не понимая, чему так радуется Шишкин.
– Пусть втянется в работу, а программу всегда можно подправить. Программа – дело десятое. Главное, чтоб Пьеро был на нашей стороне… с Пьеро община на что хочешь согласится. Блин, только бы его не спугнуть!
– Так я не понял, ты что, хочешь предложить ему баллотироваться в депутаты?
– Кого? – спросил Олег, подражая Гаеву из «Вишневого сада», – Николая Ивановича Смородина? Этого зануду? Нет, конечно, – ответил Олег, – с чего ты взял?
– Но ты же ему предлагал стать депутатом…
– Ха-ха-ха! – еще больше развеселился Олег, – представляю картину: Пьеро обличает представителей власти… Нет, Серега, нам нужен другой человек… настоящий кандидат. И я даже знаю, кто он…
– Кто же?
– Пока сказать не могу. Дело политическое, знаете ли…
* * *
К работе над программой подключились Щитков и Полушкин, посещавшие собрания Пьеро, который под большим секретом сообщил им о затевавшейся работе. Они тоже загорелись этой идеей, и каждый взялся изложить свои мысли на бумаге. Месяц кропотливых усилий, и три проекта были готовы. Для их обсуждения после воскресного собрания все заговорщики вновь собрались в доме Сергея.
Первым заслушали проект Пьеро. Как и предвидел Шишкин, здесь было много выдержек из Ветхого Завета, с указанием ссылок на закон, прежде всего на Четвертую Заповедь. Проект был масштабен, суров и грозен, и до смерти напугал бы всякого неподготовленного читателя. К тому же мысли излагались таким чугунным стилем, что создавалось впечатление, будто весь текст состоит из одного бесконечного предложения.
– Прекрасно, – сказал Шишкин, подавляя зевоту, когда Пьеро, наконец, дочитал свое предложение до конца. – Теперь послушаем Аркадия.
Худенький невысокого роста Щитков разволновался, стал заметно заикаться, но дух его взыграл, и он энергично зачитал свое сочинение. Вдохновленный идеями Реформации, автор положил в основание работы правила шотландских пуритан семнадцатого века. Проект дополняли призывы к жителям Ославля заключить Завет с Богом, принять христианский Устав и поклясться в верности Богу.
«Два сапога пара, – подумал Шишкин о Пьеро и Щиткове, – еще те прожектеры…»
Проект Полушкина выгодно отличался от предыдуших своей привязанностью к современной действительности, жаль только, что все его содержание было посвящено городским свалкам, с которыми эколог предлагал бороться не на жизнь, а на смерть.
Шишкин горячо поблагодарил выступавших, отметив особо ценные мысли каждой работы. «Сегодня, – сказал он, – знаменательный день, в этом доме прямо на наших глазах рождается великое протестантское движение».
Сергей не мог понять, зачем Олегу все это надо. Ведь ясно, что такие проекты не возьмет ни один кандидат.
– Теперь надо свести все эти прекрасные работы в одну, – между тем говорил Шишкин, – предлагаю поручить эту работу Аркадию, у него хороший слог… а через пару недель мы снова соберемся и послушаем, что получилось.
Так и решили. К намеченному сроку неутомимый Щитков управился с заданием, и в доме Сергея состоялось еще одно собрание.
В этот раз Аркадий был в костюме и галстуке. Ожидая выступления, он не мог найти себе места, ходил из угла в угол, присаживался то на один стул, то на другой, то на диван, снова вскакивал и делал круги по комнате, пока не успокоился на низенькой табуретке, стоящей у стены. Наконец, ему дали слово, он вскочил с табуретки и, нервно подергав плечами, провозгласил: «Христианская программа!»
– Наша программа, – читал он, крутя головой, – предназначена для тех, кому дорога воля Божия, кто неравнодушен к Его народу и кто от всего сердца желает утвердить на земле библейские установления. Известно ли вам, чего хочет от нас Бог? Этот вопрос не может не волновать верующего человека. Узнать волю Божию можно только в Священном Писании. Вот почему при изложении наших взглядов мы намерены руководствоваться только им. Пункт первый: Народ Божий должен осознать себя единым народом, без различия конфессий и деноминаций, и освободиться от пут рабства феодалов-князьков, подчинивших его себе. У христиан есть только один истинный Правитель – Иисус Христос. Пункт второй: Христианам нетерпимо оставаться без собственного государства, находясь на положении беженцев, не имеющими права на создание собственных поселений. Вот почему христиане не должны чуждаться политической власти.
– Батюшки! – воскликнул Шишкин, – да ведь это война!
– Не надо бояться противостояния, – парировал Щитков и сделал пару кругов по комнате, – если мы испугаемся борьбы, то будем недостойны своих духовных отцов, от которых получили наследство. Слюнтяи не имеют на него права. В Европе отказались от решительного курса, вот и растеряли все плоды Реформации.
– Но послушайте! Ну зачем все это? я не знаю… Может, пока о другом поговорить, о более насущном? Зачем эти призывы к построению царства Божиего? Все это пробовали миллион раз, и ничего не получилось.
– Это не значит, что мы должны сидеть, сложа руки. Мы создадим свое государство с библейскими законами.
После такого ответа Шишкин несколько приуныл, не зная, какими еще словами вразумить горячего ославльского парня. «Эти радикалы договорятся хрен знает до чего… – подумал он, – зря только их возбудил».
Напротив, Пьеро и Полушкин слушали речь Щиткова с услаждением, точно старые вояки победный марш.
– Если вы позволите, я продолжу, – сказал Щитков, поправляя длинные волосы. – Итак, на чем я остановился… так, здесь еще сыро, это я пропускаю. Послушайте о секулярном государстве:
«Зачем нам это секулярное государство, которому истинно верующие всегда опасны, вызывают у него раздражение и страх? Недаром оно старается подкормить, приручить верующих, чтобы они отказались от идеи самоуправления, а если они не соглашаются, то оно ведет с ними настоящую войну. Правительство сознательно подтачивает сообщество верующих. И пусть оно сколько угодно говорит о воле народа, мы говорим о воле Бога. Секулярное правительство само себя ограничить не может. Его цель – контролировать все и вся. Все большее число людей вовлекается в чиновничество, становится заинтересованным в связях и погрязает в коррупции… Мы должны открыть народу глаза: пусть он не надеется на правительство. Наша надежда только на Бога. Мы несем освобождение от всех иллюзий. Цели правительство известны: все его структуры требуют своего развития, то есть выплат из бюджета. Поэтому правительство всегда ведет войну против общества. Свобода, равенство и братство всегда означают арест, конфискацию и расстрел. Вот катехизис современного государства:
Вопрос первый: Кем вы порождены?
Ответ: Суверенным государством.
Вопрос второй: Для чего порождены?
Ответ: Чтобы я любил его и служил ему.
Вопрос третий: Почему я должен любить его и служить ему?
Ответ: Потому что оно – мой творец и хранитель.
Между тем, все должно быть подчинено Богу. Только Божия власть законна. Бог управляет Творением на законном основании. Законы творения отражают волю Бога и обеспечивают истинный порядок. Творение не имеет право диктовать и устанавливать законы. Это право принадлежит Богу, который установил все правительства на земле. Бог не должен быть вне нашей Конституции, Он должен быть упомянут прежде всего, стоять на первом месте по праву Творца…
– Ну и что дальше? – вновь перебил его Шишкин, – будем побивать камнями нарушителей закона? У нас камней много, на всех хватит.
– Зря смеетесь, – вступился за Щиткова Пьеро. – В Израиле перестали побивать камнями, вот и покатилась религия. Пал Израиль, пала Иудея. А побивание камнями – это все равно что камнепад с неба. Как бы Сам Бог обрушивает камни и град на нечестивцев.
– А как потом жить после таких эксцессов? Радоваться и веселиться? Считать, что все правильно? Не слишком ли зловеще?
– Закон есть закон, – решительно ответил Пьеро. – Несмотря на все восхваления и прославления Бога, люди не любят Творца, потому что отвергают Его закон.
– О, бедное секулярное государство! все тучное и блистательное удалилось от тебя, – воскликнул Шишкин, – лучшие умы человечества перешли в разряд твоих противников. Это я шучу. Нормальный проект, только надо, как я понимаю, довести его до ума.
Он пообещал сделать это в ближайшее время, после чего распечатает текст для всех членов общины.
– Ну и как ты думаешь применять эту программу? – спросил Сергей, когда гости разошлись по домам. – Ведь они же теперь надеются, что ты ее торжественно передашь кандидату, а тот с радостью озвучит ее…
– Ерунда, засунем куда-нибудь подальше до лучших времен. Кто знает, может когда-нибудь и пригодится. А реально вот что нужно, – с этими словами Шишкин протянул Сергею отпечатанные листы с надписью: «Программа кандидата».
Сергей пробежался глазами… довольно неплохой документ, и уместно вставлены кое-какие нравственные нормы протестантской этики. Конечно, не обошлось без риторических обещаний предполагаемого кандидата работать, не щадя сил, на благо любимого города, бороться с коррупцией, пьянством, еще что-то в том же духе…
– Ты думаешь, Пьеро с Щитковым тебе простят, что ты отставил их труд? – спросил Сергей, возвращая текст. – Разве они будут голосовать за такую программу?
– Будут, надо только элегантно объяснить, что это и есть их собственная программа, но улучшенная.
«Откуда у парня такие таланты? – удивлялся Сергей. – Подбил людей, и ведь написали программы. А может, это и неплохо? Человек будит инициативу масс?»
* * *
Андрей Борисович Слюньков не без тревоги наблюдал в полевой бинокль за происходящим в соседнем доме. С недавних пор туда повадились ходить посетители с молельни на Пустырной
– И чего они там обсуждают? – делился он мыслями с супругой, – пашковцы проклятые… какие такие у них затайки?
– Весь город своими прокламациями обклеили, – ответила та, ставя на стол тарелки, – я диву даюсь: куда начальство смотрит? Или у него только забота, как бы карманы набить?
– Это само собой… Сообщить куда следует, чтоб духу их не было, – поморщился Слюньков и откупорил бутылку беленькой.
Встретив возле магазина Татьяну Титову, Андрей Борисович поделился тревожащими его мыслями:
– Жених-то твой, вроде тихий, а как вечер – так делегацию у себя принимает, беспокойство одно…
– Какой он мне жених! скажешь тоже. Мне таких и задаром не надо.
– Мало того, что сам вступил в секту, – продолжал Андрей Борисович, – теперь еще дружка привез, вместе ходят.
– Видела я их… как говорится, мы с Тамарой ходим парой… нет, я ничего не хочу сказать, но сам понимаешь, Борисыч, дыма без огня не бывает… еще та компания.
– Да ты на что намекаешь? К нему же девка ходит – рыжая такая, тощая…
– Одно другому не мешает. А, кстати, знаешь, кого он окучивает? – сказала Татьяна, понизив голос.
Услышав имя, Анатолий Борисович крякнул от удивления:
– Ой, врешь! Будет она с ним связываться… ей, поди, кого получше присмотрели.
– Вот те крест, – сказала Татьяна и перекрестилась.