К немалому разочарованию одесситов в международной постановке моцартовского «Дон Жуана» в рамках вновь созданной в Южной Пальмире независимой оперы, солисты Одесского национального академического театра оперы и балета партий не исполняют.
Как пояснил экс-директор театра и продюсер спектакля «Дон Жуан» Сергей Проскурня, по понятным причинам пригласить солистов Одесского национального театра оперы и балета не представлялось возможным. В «Дон Жуане» приняли участие только артисты хора Одесской оперы. «Это наш боевой авангард, – сказал Сергей Владиславович. - Я думаю, что эти люди не боятся увольнения с основного места работы. Хотя сейчас они подали заявления об отпуске за свой счет. Если их уволят за это время, то мы с вами будем просто свидетелями настоящих репрессий».
Естественно, мы не могли не поинтересоваться судьбой артистов хора, рискнувших отстаивать свое творческое право на участие в интересных им оперных проектах. Связываясь с председателем первичной независимой профсоюзной организации Одесского национального театра оперы и балета Виталием Сивоглазом, я намеревалась выяснить только этот вопрос. Но Виталий Васильевич попросил о встрече.
Мы встретились в уютном кафе под открытым небом в Пале-Рояле. Виталия сопровождали две эффектные женщины, в которых с первого взгляда я угадала артисток, - солистки Одесской оперы Зореслава Долгая и Валентина Петренко. Сияло не по осеннему жаркое солнце, неподалеку весело шумела Екатерининская, покоряющее первозданной красотой здание оперного театра настраивало на возвышенный лад, из его распахнутых окон летело над Одессой божественное сопрано… а разговор наш получился безрадостным. Слишком контрастировало все, о чем рассказали мне представители театра, с его безукоризненной, совершенной архитектурой, с самими понятиями искусство, музыка, опера, красота, гармония.
Я дала выговориться своим собеседникам. Все, что записано на диктофон, - это даже не интервью, а долгий возмущенный и недоуменный монолог на три голоса, к которому, по словам моих собеседников, могли бы присоединиться многие артисты и работники театра, если бы нашли в себе силы вытравить глубоко въевшийся ген тридцать седьмого года.
Впрочем, как его вытравишь, если все, что продолжает твориться ныне в Одесском театре оперы и балета, как будто специально реанимирует, взращивает и лелеет этот проклятый ген бессилия, беспросветной «совковости» и покорности своей судьбе. Протесты бессмысленны – ничего, кроме ярлыка «врага народа», в Одесском оперном вы не получите. Решение «тройки» и… Нет, слава Богу, не «десять лет без права переписки». Сегодня здесь применяются иные методы борьбы с «врагами народа».
- После окончания Киевской консерватории, - рассказывает Зореслава Долгая, - я получила приглашение в Национальную оперу Украины. Исполняла заглавные партии в «Аиде», «Евгении Онегине», постоянно участвовала в зарубежных концертах театра. В Одессу была вынуждена переехать по семейным обстоятельствам из-за квартиры, и в 2007-м году была принята в Одесский театр оперы и балета солисткой высшей категории.
Человек я миролюбивый, нейтральный, никогда ни в каких «течениях» не участвую. Хотела просто петь и быстро «сделала» партию Кармен в старом спектакле. Кстати, работала над ней с пятью дирижерами, Сипитинером, Скибинским, Юревичем, Шавруком, Чернецким. Все они были довольны моей трактовкой партии и моими вокальными данными. Без ложной скромности скажу, что меня очень хорошо принимала публика. Договор со мной продлевался театром пять раз.
Ушел директор Палиенко - пришел директор Петренко. Я подготовила партию Розины в «Севильском цирюльнике», но театр никак не мог найти партнера, который спел бы со мной спектакль на итальянском языке. Заведующая оперной труппой Людмила Ширина в открытую предложила мне «купить себе Фигаро», привести его в театр и спеть с ним спектакль.
Меня это, конечно, несказанно возмутило. 31 января прошлого года я с успехом спела «Кармен», а пятого февраля пришла к директору с просьбой все-таки помочь в поисках партнера в «Севильском цирюльнике».
- О чем вы говорите, какой партнер? Вы у нас больше не работаете, - был ответ Петренко.
Мне нельзя оставаться без работы: я одна воспитываю девятилетнюю дочь, с нами живет мой восьмидесятичетырехлетний папа, пенсионер, ветеран Великой Отечественной войны. По сути, я единственный кормилец семьи.
В отделе кадров я тут же потребовала документы, связалась по телефону с адвокатами и объявила, что подаю исковое заявление в суд. Ровно через сорок минут, именно столько времени мне понадобилось чтобы доехать к себе домой на Таировский массив, раздался звонок Шириной:
- Все нормально, ты работаешь в театре, только не подавай в суд…
Обещания зав. оперной труппой хватило ровно на три месяца.
13 июня прошлого года я отпела «Кармен» и ушла в отпуск. В это время меня и уволили по приказу в числе двадцати двух коллег по театру.
- Знаете, у меня создалось впечатление, что июнь в Одесской опере самое ужасное время года. Люди уходят в отпуск в нервозном неопределенном состоянии – никто не знает, вернется ли он в родной театр, оставят ли его в труппе?
- Это действительно так, - включается в разговор Виталий Сивоглаз.- Труппа возвращается из отпуска, и начинаются сплошные унижения. Все болеют за непрерывный творческий стаж, который у артистов театра оперы и балета должен равняться двадцати пяти годам перед уходом на пенсию. Раньше все двести артистов ежегодно были под вопросом. В последнее время из-за судов и скандалов, которые получили огласку, с некоторыми солистами заключили договоры на три и пять лет. Это огромное достижение. Но счастливцами оказались только семьдесят семь человек. Остальные все так же ежегодно попадают на плаху администрации.
- А вы, Зореслава, все-таки подали исковое заявление в суд?
- Да. 25 марта нынешнего года суд вынес решение о восстановлении меня на работе. Ответчикам давался срок на обжалование и подачу апелляции. Никаких действий с их стороны не последовало, и 10 июня решение суда вступило в законную силу.
Через три дня я побывала на приеме у Сергея Владиславовича Проскурни, который к тому времени был назначен директором Одесской оперы, он передал документы своим юристам и велел подготовить соответствующий приказ. К сожалению, после последовавшего вскоре увольнения Проскурни никто моими документами так и не занялся.
Я безуспешно в последнее время пыталась связаться с новым директором Анатолием Ивановичем Дудой, а он - то болен, то отсутствует, то занят. Прихожу в театр – демонстративно не пускают…
- У нас не театр, а зона закрытого режима, - иронично замечает Сивоглаз. – Везде секреты, поиски врагов. Прямо коллективная паранойя какая-то. Вы не поверите, мы как-то, еще при Петренко, решили создать сайт театра, связались с программистами, начали готовить материалы. Попросили у директора списки хора и оркестра – их традиционно обнародуют на сайтах всех наших и зарубежных оперных театров. Так не дал. Оказывается, состав хора и оркестра – тайна.
Вы знаете, что Сергея Владиславовича Проскурню после увольнения выводили из театра с милицией? Чтобы он ничего не вынес, никаких бумаг и документов, за ним по пятам ходили два милиционера и пять специально вызванных из отпуска солистов оркестра. Где еще может быть организовано такое? Ей-богу, стыдно за театр и всю Одессу.
При Проскурне, кстати, была открытость, свободный доступ к любой информации, связанной с деятельностью театра. Сейчас ничего не обнародуется. Вот недавно заседала дирижерско-режиссерская коллегия. О чем шел разговор? Почему бы не довести это до сведения коллектива? Ведь от решений этой коллегии зависит дальнейшая жизнь театра. А впрочем, какая это режиссерско-дирижерская коллегия, если дирижеры и режиссеры в театре в дефиците, а для численности в нее спешно включили солистов театра – и как на подбор именно тех, кто обливал Проскурню грязью.
- Виталий Васильевич, вы создали свою независимую профсоюзную организацию еще в 2008 году для защиты артистов и работников театра от произвола администрации. Волей-неволей вы стали довольно действенной оппозицией и привлекли в свои ряды определенную часть людей. Но не является ли членство в независимом профсоюзе поводом для преследований?
- А как вы думаете? В число двадцати двух артистов, о которых рассказала Зореслава, попала и заслуженная артистка Украины Галина Владимировна Жадушкина, восемь лет успешно проработавшая в Одесской опере. Ее вынудили уйти из театра. Это случилось, как только Галина Владимировна в открытую как член независимого профсоюза высказала недовольство царящими у нас порядками. «Вы не с теми дружите», - прямо заявили ей.
- А как нам было не создать свой независимый профсоюз, - продолжает разговор Валентина Петренко, - если официальная профсоюзная организация в лице председателя Шириной представляет не интересы работников, а исключительно руководства? Даже в судах Ширина всегда на стороне администрации, несмотря на то, что в соответствии с коллективным договором профсоюзный комитет обязан представлять интересы работников театра в судебных инстанциях.
Мы сейчас пытаемся восстановить на работе артиста хора первого тенора Николая Адамовича Цюпу. Он всегда был на хорошем счету, на протяжении трех лет его оформляли артистом высшей категории. Николай Адамович успешно прошел конкурс. Руководитель хора Леонид Бутенко, который сам пригласил Цюпу в Одесский оперный, неоднократно подчеркивал, что он хорошо поет. Первых теноров в составе хора только трое, в то время как других мужских голосов по шесть… И вот те, кто не прошли конкурс, поют в хоре, а Цюпу уволили. Только за то, что он активно боролся за права работников театра и стал неугоден администрации.
Когда в театр пришел Проскурня, мы обратились к нему с просьбой о восстановлении Николая Адамовича на работе. Он сразу взял его в хор «Кармен», сейчас Цюпа принимает участие в постановке «Дон Жуана». А Дуда на подобную просьбу независимого профсоюза отрезал: «Восстановить на работе может только местный районный суд. Ваше мнение субъективно…». Хорошо, пусть суд. Почему же в таком случае по вступившему в силу решению суда не восстанавливают на работе Зореславу Долгую?
- На рассмотрении суда сейчас подобное дело артиста хора Виктора Свиридюка, - говорит Виталий Сивоглаз.- Он не прошел официальную аттестацию, и ширинский профсоюз быстро провел соответствующее заседание, подведя его под увольнение. В выписке из протокола этого заседания даже нет результатов голосования, что незаконно. Человеку не дали доработать несколько месяцев до юбилея.
- А что такое аттестация в оперном театре? Как она проходит у вас?
- Аттестация – законный способ расправиться с неугодными. У нас все проходит в виде экзамена – артисты должны петь. Зачем, если речь идет о профессиональных людях? Не честнее ли рассмотреть, как они проявили себя в творчестве, какие партии спели и разучили за отчетный период. И если человек имеет вторую категорию, а поет ведущие партии, не стоит ли повысить ему категорию? Ведь его профессиональный уровень объективно вырос. Но такого не бывает никогда. Причем оценивает солистов комиссия, никакого отношения к вокалу не имеющая, состоящая из музыковеда, режиссера, главного редактора журнала, в отсутствие главного дирижера театра. Что это за профанация? И от этой с умным видом разыгранной комедии зависят судьбы артистов! – с горечью рассказывает Валентина
Петренко, а Виталий Сивоглаз добавляет:
- Суфлеру театра Нелли Яковлевне Макаровой через год назначили переаттестацию. Она, видите ли, не растет. А как можно расти суфлеру, если на протяжении тридцати лет из года в год в театре идут одни и те же спектакли? Самое смешное, что незадолго до этих событий был юбилей Нелли Яковлевны, ей вручили премию и в приказе в превосходных степенях отметили ее заслуги перед театром, а на аттестации выдали характеристику совсем иного толка. Макарова отослала обе эти бумаги в Министерство культуры и туризма Украины, пусть почитают.
Уже в этом театральном сезоне без всяких причин не продлили контракты с солистами Ириной Красилиной, Светланой Кочанас, Инессой Машевской, Алексеем Омельченко, недавно уволили главного администратора Крюкова и заместителя директора по АХЧ Сергея Ивановича Шестакова, который провинился перед театром лишь тем, что был приглашен Проскурней, но дело оформили таким образом, что он не прошел испытательный срок.
Из штата театра еще при Петренко уволили органиста Альфреда Карловича Мазура под предлогом отсутствия органа. Орган есть, его просто надо отремонтировать и настроить. Проскурня планировал привести орган в порядок и давать органные концерты, они ведь неизменно пользовались и пользуются большой популярностью у публики, тем более что в театре есть еще один профессиональный органист – Вероника Струк. Но сейчас это никого не интересует, и орган вкупе с Альфредом Карловичем никому не нужен.
- Виталий, вы ведь не будете отрицать, что прошло еще очень мало времени. Быть может, и.о. директора Анатолий Дуда разберется в ситуации и начнет наводить порядок?
- Знаете, если бы он хотел разобраться, то, как минимум, хоть раз выслушал бы мнение независимого профсоюза. На собрании по случаю открытия театрального сезона, когда Анатолий Иванович изрекал в основном общие фразы, мы вручили ему в письменном виде пятнадцать конкретных вопросов, на которые хотели бы получить ответы. Большинство из них остались без внимания директора. Мы приглашали (опять в письменной форме) Анатолия Ивановича на заседание нашей профсоюзной организации 8 сентября. Он не нашел для этого времени. Попасть к нему на прием невозможно. Его заявление о том, что в театре надо говорить только на творческие и производственные темы, напрочь лишает нас возможности поднять актуальные вопросы этики и соблюдения действующего законодательства – он просто не хочет слушать. Вот, собственно, почему мы и решились донести до Анатолия Ивановича волнующие нас проблемы с помощью прессы.
- Спектакли старые, порядки прежние, но хоть что-то новое за стекшие три месяца произошло?
- Мы получили, наконец, повышенные зарплаты с учетом новых коэффициентов национального театра. Кстати, на собрании по случаю открытия сезона одним из наших пятнадцати вопросов, на который Дуда ответил, был вопрос о том, как будут вводиться эти коэффициенты. Анатолий Иванович информировал, что руководящему составу и администрации театра будет введен коэффициент четыре, творческому составу – три и семь десятых, всем остальным – три и пять десятых.
Я успокоился, думал, все будет по справедливости. На поверку оказалось, что технический состав театра (уборщицы, билетеры, шоферы, кассиры), лишившись надбавок за академический статус, получили коэффициент даже не один и три десятых, как было у них раньше, а всего лишь единицу. То есть люди в государственном академическом театре имели оклад 780 гривень, а в национальном будут получать 635 гривень. Машинисты сцены вместо обещанного коэффициента три и пять десятых неожиданно получили два и девять десятых.
Где приказ о повышении зарплаты? Почему он не был вывешен для ознакомления коллектива? Почему все опять решалось кулуарно? Главный бухгалтер оправдывается: «Я позвонила в Минкульт, и мне продиктовали». Разве такие вопросы решаются по телефону? И почему никто из администрации не озаботился соблюдением прав самых неимущих членов коллектива?
Кстати, новые коэффициенты в театре ввели, а нормальный перерасчет зарплаты не сделали. Театр был в отпуске до 10 августа. Если коэффициенты были введены с 1 августа, то и отпускные за десять августовских дней должны быть больше. Бухгалтерия это в расчет принимать не хочет. Опять нарушается законодательство и опять больше всех страдают простые люди. Так что «новое» в исполнении нынешней администрации – это вовсе даже не забытое «старое».
- Дуда призывал на собрании: давайте не ссориться, мы делаем общее дело, - добавляет Валентина Петренко. - Но пока мы видим за этими словами полнейшее равнодушие к людям. Есть административная верхушка, этакий триумвират - Дуда, Холденко, Ширина - взявший на себя миссию избавить Одесский театр оперы и балета от вредных «проскурнианских» влияний, есть кучка поддерживающих их артистов и музыкантов и молчаливое большинство, которое при вернувшихся порядках привычно остается ни с чем. Как рассказывали оркестранты, инспектор оркестра Григорий Буйницкий по списку насильно выводил их на митинг против Проскурни. А потом люди подходили к нам и признавались: мы за Проскурню, но боимся репрессий. Жить и работать в таких условиях невыносимо тяжело.
- Проскурня – другая ментальность, другой уровень культуры, другая атмосфера в театре, - размышляет вслух Зореслава. – На прогоне новой оперы «Кармен» у меня все время текли слезы. Это было свежо, необычно для нашего театра. Сейчас время благоприятствует творчеству. Молодежь, выпускающаяся из творческих вузов, очень харизматична. Ей надо давать дорогу, а это зависит от руководства, от ядра театра. Когда есть стимул, запал, хочется творить. А когда габаритная Кармен замирает на сцене и над этой тушей вопит старообразный Хозе – это не традиции, это привычка ничего не менять и даже думать так, как думали сто лет назад. Духовный застой для театра ужасен.
И уходить надо вовремя. У каждого артиста есть золотой период, когда он может раскрыться максимально. Потому-то у актеров такие ранние пенсии, потому режиссеру и дается право на выбор. А Проскурня не хотел «выбросить» народных артистов из Одесского оперного театра, как некоторые из них жаловались в бесконечных интервью, он мечтал гармонично соединить силы молодых и опыт старших, чтобы они подпитывали друг друга.
Уровень человека, значение его личности нередко определяется по его врагам. Если бы враги Проскурни не поняли, что он для них недосягаем, то не прибегли бы к помощи влиятельных депутатов и премьер-министра… Ну и что? Чего в результате добился театр, солисты, технический персонал? Все оказались обманутыми, все. А в первую очередь - зрители.
- Посмотрите на репертуар театра: две «Травиаты», две «Иоланты», две «Сельских чести» в месяц, бесконечная «Жизель», «Лебединое озеро», над которым в открытую смеялись солисты российского балета Гордеева, когда увидели, как четверка маленьких лебедей ритмически разошлась с оркестром. В зале уже сейчас присутствуют от двухсот пятидесяти до четырехсот зрителей, а мест тысяча пятьсот. То ли будет зимой, когда туристический сезон в Одессе закроется, - безрадостно констатирует Сивоглаз.
- А детский репертуар? – возмущается Валентина Петренко. – Здесь просто катастрофа. Единственный детский спектакль «Белоснежка и семь гномов» - заезженное старье. Был у нас когда-то яркий, необычный спектакль «Барвинок», были «Терем-теремок» и «Конек-горбунок», на сцене нашего театра выступал детский балет Антиповой с замечательной «Красной шапочкой»... Никто их восстанавливать не собирается. Значит, театр теряет детскую аудиторию, будущих поклонников оперы, балета, классического искусства вообще. А ведь именно национальный театр должен был бы в первую очередь озаботиться воспитанием будущего просвещенного зрителя.
- Ой, давайте прервемся. У маня от всего услышанного голова кругом и настроение на нуле. Я ведь намеревалась услышать в первую очередь, как складываются обстоятельства в театре у трех артистов хора, осмелившихся несмотря на запреты принять участие в постановке «Дон Жуана»?
- Артисты хора Игорь Кузевич, Сергей Терешкун и Борис Бортулев уехали в Нидерланды со спектаклем без согласия директора Дуды. Они трижды пытались подать официальные заявления с просьбой предоставить им творческий отпуск за свой счет на время гастролей, кстати в абсолютном соответствии со статьями 3.13 и 5.11 коллективного договора, действующего сегодня в Одесском театре оперы и балета. Мнение нашего независимого профсоюза, поддержавшего артистов, ни директор, ни руководитель хора, ни председатель официальной профсоюзной организации не сочли нужным принять во внимание.
Артисты все-таки сумели оставить свои заявления в театре, но приказ об их отпуске за свой счет так и не оформили, и администрация направила каждому из них требование предоставить объяснительную по поводу «незаконного отсутствия на работе». Как видите, ситуация усугубляется намеренно.
- Виталий, мне не дает покоя вопрос, зачем вам-то все это нужно? Вы являетесь заместителем начальника машинно-декорационного цеха, пользуетесь в театре заслуженным уважением, никаких проблем лично у вас с администрацией никогда не было. Извините, какого черта лезть на рожон, если единства в коллективе нет?
- Я в молодости служил во флоте. И для меня понятие «честь флага» кое-что значит. Впрочем (задумчиво – Авт.), какая может быть честь, если в нашем театре кругом ложь?..
P.S. Когда статья была подготовлена к публикации, стало известно, что администрация
Одесского национального театра оперы и балета несмотря на пропущенный срок подачи апелляции все-таки обратилась в Одесский апелляционный суд с жалобой о признании недействительным решения местного Приморского суда Одессы о восстановлении в штате театра солистки высшей категории Зореславы Долгой.
В театре состоялось очередное заседание дирижерско-режиссерской коллегии, на которой был поставлен вопрос об участии артистов хора Бориса Бортулева, Игоря Кузевича и Сергея Терешкуна в спектакле «Дон Жуан» и их официально не санкционированного отъезда на гастроли. Решение коллегии по этому вопросу до коллектива театра не доведено.