Жил-был дед. И была у деда баба. Раз надулась баба на деда и сидит. Дед её и так и сяк и об косяк…Глядь, а баба-то резиновая. У деда прям руки опустились. Век ведь с нею почти прожил. И баба ведь главное дело, не плохая была, покладистая. Где положишь, бывало, там и возьмёшь. Дела. Выпустил дед с досады воздух. Закатал бабку в тряпку, сложил под лавку. Смотрит, а баба в избу входит, снег с валенок гусиным крылышком обметает. Веселая такая с мороза, ладная… Присмирел дед. Делать нечего, стали опять жить-поживать. Эва, как у нас, нечистая, на Урале, людей-то морочит...
Или вот ещё. Зашел раз мужик один раз в Интернет под Рождество и пропал. Три дня всей деревней искали. Возле проруби нашли. Сидит, сердешный, куфайку на голову намотал, валенки тока торчат. По валенкам и признали. Вроде как не в себе. Дрожит весь, зуб на зуб не попадает. Мужики с расспросами:
- Было чё?
Молчал долго, пока везли-то в санях. Плакал, зарывшись в сено. Потом тихо так говорит: - Было…
И рукой так, вроде гонит кого от себя…. В избе когда выпил, отошел маленько, рассказал… Шибко, говорит, страшно было. Синё всё и девки все голо-систые. Чуть с ума не свели. И так манят к себе, манят... Он хвать одну, а она засмеётся так тихонько, потом пискнет жалобно и выскользнула сквозь пальцы. Сама светленька такая, вроде как плотвичка… Одна тока склизь в горсти. А потом медведик подошел, перегаром в лицо дышит:
- Ну что говорит, мужичок, выиграл я тебя в карты, теперь мы с тобой вместе жить будем... Так у меня волосы под шапкой и зашевелились...
Мужики слушали, курили, недоверчиво хмыкали и крутили лохматыми головами… Брехня… Николай злился и надолго замолкал. Становилось тихо, чёрные тени ходили по бревенчатым стенам. Керосинка потрескивала, чадила и дразнила оранжевым языком.
- Интернет, говоришь? - переспрашивал лесник Семён.
– Ага.
– Чудно…
Вот ведь какие случаи бывают в нашем оренбургском крае, под Рождество, дорогой товарищ…