В начале повествования имеется желание расставить флажки. Для меня ими являются Достоевский, Петербург и женщины. По простоте смысла, выбирая их из множества городов, писателей, судеб, я понимал опасность, таящуюся в бездействии, промедлении в выработке мечты, образов для любви и подражания. Ведь при всем многообразии путей всегда остаётся возможность выбора одного, пусть ложного, но своего.
С Достоевским я познакомился раньше, чем с Петербургом. Хотя в «Преступлении и наказании» раскрыт образ Петербурга низших слоев народа, это несравнимо с реальным дыханием города. Улицы и дома для меня не связаны с истинным обликом северной столицы. Попадая из метро на Невский проспект, в сердце тайных знаков русской литературы, перед глазами и в уме не остаётся ничего из прежде знакомого по легендам. Направление дороги к Дворцовой площади усеяно невидимыми следами исторических переживаний. А когда под ногами уже шуршит асфальт самой Дворцовой площади, в мыслях ужасом нагнетается кровавое прошлое России. Много полегло здесь народа, что омрачает и без того страшный путь в наивысшую точку страдания и гибели. Поэтому я решил не жить в этом городе, пожертвовать карьерой, судьбой, но не жить.
Что мне сделал Достоевский? В нём сосредоточилась и практическое в эстетическом удовольствии, и духовное в примерах самосовершенствования. Доверяя в самом главном – как жить правильно, я потерял своё естество. Стал стремиться к идеалам общего благоденствия, забыв о семье и личном. Когда отвлечённые истины загораживают от жизни, люди навлекают на себя отчасти неспособность трезво оценивать мысленные процессы. Подавляя волю, легко скатиться к вседозволенности, наплевательскому отношению ко всему, что чуждо. И Достоевский одновременно своей религиозностью и атеизмом дозволяет доверчивому читателю встать на путь погружения в бездну сотворчества странных жизненных ситуаций. Словно гипнотизированный, сохраняя волю действовать и выполняя чужой приказ, я раздваивался и приходил к полному отождествлению себя с героями романов не в воображении, а в своей невыдуманной жизни, приходил к ненужному отождествлению и с вытекающими из этого большими роковыми последствиями.
На меня оказали влияние многие знакомые и незнакомые, те с которыми я лично незнаком, женщины. Что за осадок остался в душе после этих непонятных «встреч»? Всегда желая узнать поближе понравившуюся девушку, в душе я добивался не мгновенной любви, а сопереживания, награды за скромность, письма – благодарности за проявленную терпимость. В силу слабых коммуникативных способностей, я не знал, что инстинкты играют второстепенную роль в общении с женским полом. Важна социальная составляющая, единое понимание свобод и рамок жизни. В трудном долгожданном порыве я стремился в одиночку перебороть ситуацию страха, уйти от одиночества в вихрь серьёзных отношений, не показывая гордости, в желании долгого отзвука устремлялся в высоту несения своей судьбы.
Всё же ни о чем не жалею, что испытал, сам заслуживал и только далёкие звёзды иногда напоминают о пути по той неповторимой дороге, которая приводит к счастью.