Читая издаваемую в России литературу с грустью убеждаешься - она с каждым годом становится все хуже и хуже. Становится неудобно за издателей и грустно за людей, которые покупают книжки с яркими, зазывными обложками. Возникает печальное недоумение - как же так? Как можно плодить вторичный продукт и впаривать его за большие деньги ни в чем неповинным людям. Кто в этом виноват?
В наше время пишут все. В то время как количество читателей стремится к уровню плинтуса, ряды писателей всех мастей, стремятся к бесконечности.
Может быть дело к этом? Закончив свое "творение", новоявленный "толстоевский" бежит с ним не в нужник (что было бы более правильно), а к издателю. В свое время классик давал прекрасный совет, как бороться с этой напастью - пороть и приговаривать: "Писать, писать, писать". Только вот никто ему не следует, а оттого "толстоевские" лилипутского формата плодятся как тараканы.
Однако, на страже читателя стоят заслоны из специально обученных редакторов, которые отсеивают мусор еще на дальних подступах к издательству.
У издателя, как у течной суки, нет недостатка во вполне достойных текстонабирателях, желающих сунуть свои каракули в теплое редакторское подхвостье. И он как сука, придирчиво выбирает кандидата.
Издатель, как система производящая прибавочную стоимость продукта, должен произвести нечто, ради чего безволосая мартышка-рефлексоид откажется от пары стаканов сока в пользу печатного предприятия.
Казалось бы чего проще. По закону сформулированному другим классиком, капиталист за 100% прибыли продаст веревку, на которой его повесят. Оттого, за определенную норму прибыли, издатель напечатает не только "чернуху и порнуху", но свой собственный снимок на "сопливом мустанге" или за поеданием вторпродукта из ночной вазы. Но тут начинает работать другой фактор. Дадим слово Платону, как знающему толк в властно-социальных извращениях:
" ...Воспитание есть привлечение и приведение детей к такому образу мыслей, который признан законом правильным и в действительной правильности которого убедились у тому же на опыте люди самые почтенные и престарелые. И вот, чтобы душа ребенка не приучалась радоваться и скорбеть вопреки закону и людям, ему послушным, и чтобы ребенок следовал в своих радостях и скорбях тому же самому, что и старик, и появились песни. Мы их так называем; на самом же деле это заклинания, зачаровывающие душу; они имеют серьезную цель - достичь гармонии, о которой мы говорили. А так как души молодых людей не могут выносить серьезного, то их и надо было назвать забавой, песнями и исполнять их только в качестве таковых, ведь людям больным и слабым телом ухаживающие за ними стараются подносить полезную пищу в сладких блюдах или напитках...Будь я законодатель, я попытался бы принудить поэтов и вообще всех в государстве именно так; чуть ли не самое большое наказание назначил бы я тому, кто стал бы в стране выражать мнение, будто существуют какие-то люди, жизнь которых приятна, хотя они и дурны, и будто полезным и выгодным является одно, а справедливым - другое. ..."
Иными словами, на пути удовлетворения низменных страстей рефлексоидов неизбежно появляются "почтенные и престарелые" от общественности и государственная цензура. Эти заинтересованные лица обяжут "сеять разумное, доброе, вечное". Многие помнят недавние закрытия издательств и конфискацию тиражей.
Учитывая падение читательского спроса, можно представить, в какой драматической ситуации находится издатель. Оттого он должен действовать наверняка, выпуская то, что должно понравится большинству людей, но при этом "невинность соблюсти".
Проходным критерием является соответствие некоторому шаблону, принятому в издательстве. Он отработан до совершенства, за него не бьют по голове. И пипл хавает... Чего рисковать...
Понятное дело, что при таком раскладе все выходящее из под печатных станков некоего издательства "XYZ" неизбежно становится однотипным замесом приемов и ситуаций, который приедается читателю все сильней и сильней. И чем дальше, тем больше. Падает уважение к печатной книге, все больше хитростей и ухищрений используют издатели и книгопродавцы, чтобы всучить свои поделки. Свою лепту вносит и Интернет...
Видится момент, когда вся бумажная масса встанет непереваренным комом в торговых сетях.
Это означает, что для бумажной литературы нет будущего. Там, где в дело вмешиваются товарно-денежные отношения, музы молчат.