Я попала в ее убогую комнатенку, когда, забредя в общежитие Одесского национального театра оперы и балета, начала вопить в вечной темноте коридора: «Люди, где вы?». Приоткрылась одна из дверей, и женский глубокий голос произнес: «А вы кого ищете? Зайдите ко мне, чтобы не общаться в потемках».
Я вошла и в статной голубоглазой блондинке с замечательным славянским лицом узнала Елену Волошину, солистку Одесской оперы, которая почему-то больше запомнилась мне как участница многих серьезных концертов на различных сценических площадках города.
«Леночка, напомните, что вы сейчас поете на сцене нашего Оперного?», - спросила я. – «Ничего», - ответила Лена, отводя взгляд. – «Как это?», - «А я там уже пятый год не работаю»…
И Елена Волошина поведала свою историю, которую я решила пересказать вам. Убеждена, что замалчивать это нельзя. Особенно сегодня, когда в защиту "возвращения Одесского национального театра оперы и балета к проверенным временем традициям» поднялось столько шума. Судите сами.
Счастливая девочка Лена
Бог наградил ее красотой, трудолюбием и исключительной музыкальностью вкупе с ярким от природы голосом. Ее папа, известный в Донецке физик и математик, прославившийся своими изобретениями, и мама, создавшая в семье культ культуры и поклонения музыке, благосклонно относились к желанию дочери с детства посвятить себя музыкальному искусству. Вот только раннего занятия вокалом они не одобряли. Поэтому Леночка начинала как пианистка. Сначала в музыкальной школе, потом в Харьковском музучилище. А вот в Харьковской консерватории она училась уже на вокальном факультете и даже ухитрилась окончить два курса за один год. К этому времени студентка Елена Волошина стала лауреатом национального конкурса солистов-вокалистов.
Однако по совету своего первого учителя Игоря Константиновича Присталова, который, по признанию Лены, «дал ей еще в музучилище основу всего», девушка решила продолжить образование в Одесской государственной консерватории имени Неждановой. «В Одессе вокальная школа лучше, - считал Игорь Константинович, - там больше ориентированы на конкурсы, учиться пению тебе надо у профессора Поливановой». А мама и папа, когда в семье зашел разговор о возможном переезде Лены в наш город, в один голос воскликнули: «Леночка, ты же знаешь, какой в Одессе Оперный театр, какие там голоса, какие традиции… У тебя есть шанс петь на этой прославленной сцене». Последний аргумент оказался решающим, и 6 сентября 1996 года Лена Волошина появилась в Одесской консерватории.
«Деточка, вы что, у меня класс уже переполнен, - строго сказала ей Галина Анатольевна Поливанова. – Но давайте, коль уж вы приехали, я вас прослушаю».
Лена запела своим драматическим сопрано, граничащим с меццо…
«Как вас зовут?», - «Лена», - «Лена, вы в моем классе! Идите к ректору и сообщите ему об этом», - вынесла свой эдикт Поливанова. И Лена, как на крыльях, полетела к ректору Николаю Огреничу. А он посмотрел на нее своим внимательным, как будто все о тебе знающим взглядом и сказал: «Я вам желаю больших успехов».
Понеслись дни, полные вдохновения и музыки. Одесские педагоги нарадоваться не могли на свою талантливую студентку. В один из дней на занятия в класс профессора Поливановой заглянул директор Одесского театра оперы и балета Глеб Дранов. Послушав Лену, он пригласил ее петь в Одесской опере.
В те дни Лена под руководством Галины Анатольевны готовилась к международному конкурсу вокалистов имени Сергея Прокофьева. Она стала его лауреатом и обладательницей первой премии. На этом же конкурсе Елена Волошина была удостоена специального приза жюри за исполнение романсов Прокофьева и Рахманинова.
После блестящего окончания консерватории с официальной оценкой за вокальное мастерство «пять с плюсом» ее приглашали на работу в Чехию, но к Одессе, по ее собственному выражению, Лена уже «приросла». Тем более, что в Одесском театре оперы и балета ее встретили очень хорошо, заключили контракт, прикрепили для разучивания клавиров оперных партий одного из лучших концертмейстеров Валентина Георгиевича Платова.
Тогда же ей предложили на выбор место в городском актерском общежитии на улице Тираспольской либо общежитии Оперного театра на Садиковской. Лена выбрала общежитие своего театра, нисколько не испугавшись откровенно плохих условий проживания. Она считала, что солистка оперы должна петь, участвовать в спектаклях на родной и гастрольной сценах и в конце концов заработать капитал на приобретение своего собственного жилья.
«Ах, молодо-зелено!»,- так и хочется воскликнуть Лене сегодня. Но тогда казалось, что желания будут исполняться по мере своего возникновения.
Елена Волошина дебютировала в Одесском театре оперы и балета осенью 2000 года в партии Леоноры в опере Верди «Трубадур».
Примадонна с полномочиями
Что такое закулисье любого театра, особо рассказывать не надо. Все мы достаточно начитаны и храним в памяти немало чеховских, булгаковских, купринских историй о больших и малых актерах, трагиках и комиках, богатстве их духа и нищете быта, высоком благородстве и мелкой зависти, таланте и бездарности, антрепризах и бенефисах… Непременными персонажами расхожих театральных историй являются также безвольные директора театров и весьма волевые примадонны.
Странно, что подобный расклад зачастую нисколько не меняется и в реальной жизни, какие бы времена ни проносились за четким прямоугольником рампы. Примадонна, она и есть примадонна, со всеми своими капризами и полномочиями в любом театре вне зависимости от даты на календаре. Но уж если ее полномочия подкреплены еще и вполне официальной административной должностью вкупе с выборной общественной, то… неугодным лучше не высовываться.
Так, во всяком случае, сложилось в Одесском театре оперы и балета. И молодой солистке Елене Волошиной стоило учесть расклад сил в труппе и подводные течения, о которых предупреждали опытные коллеги.
А ей просто очень хотелось петь. «Я готова была быть второй, третьей, не лезла в примы, но с большим подъемом вместе с концертмейстером Платовым, с которым мы с первого дня нашли общий язык, разучивала новые оперные партии», - вспоминает сегодня Лена.
Ее постепенно стали вводить в репертуар. Гром грянул, когда местная Примадонна решила обратить внимание на творческое пополнение Одесской оперы.
«Ну что, милая, Иоланточку учишь? – сладким голосом поинтересовалась как–то она. – Ну, учи, учи…». – «Да у меня уже следующий клавир в работе. «Аида», - радостно сообщила Лена. – «Какая «Аида»??? Да тебе рано «Аиду»!!! Не доросла ты еще до «Аиды»!!!». Скандал вышел громкий.
«Потом ко мне подошел один солист, другой, отозвал в сторону главный дирижер, - рассказывает Волошина, - «Лена, пока Примадонна в театре, не пой Аиду».
Но как могла она не петь эту партию, если Аида, по общему признанию, «ложилась» на ее голос, если ее ввод в спектакль состоялся с благословения худсовета, если с партнерами народными артистами Украины Анатолием Капустиным, Владимиром Тарасовым и заслуженным артистом Украины Павлом Ермоленко получались яркие и совершенно различные по художественному воплощению дуэты? Лена не нашла в себе сил и благоразумия отказаться от партии Аиды. «Я же никому в своем третьем составе не перебегаю дорогу», - убеждала она коллег. Те многозначительно усмехались.
В 2001 году Елена Волошина стала обладательницей почетного диплома Академии искусств Украины «Искусство – молодым. За высокое профессиональное мастерство». В том же году она удостоилась стипендии Одесского городского совета.
А следующий год принес ей нечаянную радость. В Одесский оперный театр прибыли импресарио из Китая, которые отобрали молодую солистку Елену Волошину вместе с народными артистами Анатолием Капустиным и Владимиром Тарасовым для гастрольного турне по крупнейшим китайским городам. Это, конечно, была бомба! Каковой оказалась сила взрыва, Лена не знает и не хочет знать по сей день. Но посудите сами: в театре столько признанных солисток, заслуженных и народных, во главе с самой Примадонной, а тут какая-то дебютантка…
По возвращению начались репетиции концертного исполнения партии Лизы в «Пиковой даме» Чайковского совместно с Анатолием Капустиным, изучение клавиров партий Чио-Чио-сан в «Мадам Баттерфляй», Недды в «Паяцах», Сантуцци в «Сельской чести», Абигаиль в «Набукко»… Всего Елена Волошина успела выучить и подготовить к исполнению пятнадцать оперных клавиров.
В соответствии с решением худсовета и приказом по театру ее стали вводить в «Тоску». Она учила сложнейшую заглавную партию, на нее уже пошили платье Тоски, репетировались сцены с партнерами. И все – под дружный хор коллег: «Лена, откажись! Примадонна тебе не простит», - «Почему? Я буду третья!». Она опять не отказалась. И вдруг без всяких причин с ней прекратили репетировать. В спектакль ее так и не ввели. А по театру шепотком полетело: «Примадонна такое устроила…».
Постепенно в репертуаре Елены Волошиной осталась только «Иоланта». Но Иолант в театре оказалось много, выходить в этой партии на сцену Лене доводилось редко. «Потом меня «посадили» на маленькие роли, - сетует она. – Потом остались только концерты, в том числе бесплатные. Меня стали обвинять в театре, что я мало задействована в репертуаре. Когда импресарио из Великобритании миссис Кент, в свое время высоко оценившая меня в «Аиде», приехала отбирать солистов для исполнения партий в «Мадам Баттерфляй», ей сказали, что я отсутствую в Одессе. Через день мы встретились, но было уже поздно – официальное приглашение вокалистов уже состоялось…».
В 2004 году, как рассказывает Елена Волошина далее, Одесский театр оперы и балета совместно с Молдавской оперой должен был отправиться на гастроли с оперой Пуччини «Турандот». Она учила партию Турандот под привычный хор: «Лена, откажись!».
«Мы с Валентином Георгиевичем за месяц выучили то, на что обычно тратят полгода, - говорит Лена. – Как-то к нам на урок заглянул главный дирижер театра Ярема Антонович Скибинский и попросил спеть арию Турандот. Помню, похвалил: «Леночка, вы так выросли!». И в конце февраля 2004 года меня официально назначили на исполнение этой партии в спектакле. А через три месяца уволили из театра. Без всяких причин. У меня и в мыслях даже не было, что со мной могут не продлить контракт».
Справедливости ради надо признать, что контракт тогда не продлили не только с Еленой Волошиной, но и Натальей Ютеш, Ириной Берлизовой, Натальей Жарких, Юлией Панченко и другими перспективными солистками Одесской оперы, лауреатками и исполнительницами заглавных партий, имеющими немалый успех у публики и хорошую прессу. По странной случайности пострадали все больше солистки, исполняющие партии для лирико-драматического сопрано, именно те, что были в репертуаре Примадонны.
Досадно, что и в поисках справедливости обращаться в театре было, собственно, не к кому. Все должности, призванные защищать интересы артистов, – от заведующей оперной труппой до председателя профсоюзного комитета – были заняты… Вы уже знаете кем.
Нравы «храма искусств»
Елена Волошина пришла со своей бедой к тогдашнему директору Василию Навротскому. «В театре нет денег, - оправдывался он. – Продержитесь. Вы будете репетировать, останетесь членом коллектива. Обещаю, вас будут вызывать на разовые концерты – в материальном выражении это получится даже больше, чем зарплата солистки вашей категории».
Лена поверила. Но вскоре началась чехарда с директорами театра. К обязательствам директора Навротского перед солисткой Волошиной директор Палиенко уже не хотел иметь никакого отношения. А директор Петренко, похоже, вообще мало интересовался делами Одесской оперы. Всем в театре стали заправлять две энергичные дамы – заместительница директора и Примадонна, она же зав. оперной труппой и шеф профкома.
И тут со всей определенностью стоит заявить, что литературные классики, оставившие нам свое мнение о театральном закулисье, были правы в том, что по части репрессий и жестких мер никакие театральные начальственные мужи в сравнение с воинственными дамами не идут. Мужи в Одесском театре оперы и балета лишь оправдывались и утешали. Дамы действовали. Решительно и круто.
Лену Волошину и оказавшихся в ее положении солисток вскоре перестали пускать в театр. «Примадонна сказала не пускать. Если пущу, уволит», - жаловалась вахтерша. А Лене надо было готовиться к концертам. Она и так «ловила» уроки, правдами и неправдами проникала в репетиционный зал. Голос ведь такой инструмент, что без тренировки перестает звучать по-настоящему. Но кому были нужны ее проблемы?
Сильно осложняла жизнь невозможность внести деньги за проживание в общежитии. Платить их следовало в бухгалтерию театра. А как заплатишь, если в театр путь закрыт?
Посоветовавшись с адвокатами, Елена Волошина подала судебный иск о своем восстановлении в должности солистки в Одесском театре оперы и балета, получившем к тому времени статус национального.
Кошмар всех судебных перипетий описывать не хочется. В чем только ни обвиняли Елену Волошину: непрофессионализме, несоответствии уровню требований академического театра, недисциплинированности, ненадежности в работе с партнерами… Все есть на аудиозаписи судебных заседаний, которые Лена дала мне прослушать. Свидетелями с ее стороны выступали народный артист Украины Анатолий Капустин и концертмейстер Валентин Платов.
«Я с Еленой Волошиной спектакль пел, все прекрасно, - показывал под присягой Капустин. – Как солистка она полностью соответствовала всем требованиям, полностью!».
А Галина Анатольевна Поливанова обратилась к суду с официальным письмом с просьбой учесть ее мнение о профессиональных достоинствах ученицы и решить дело по справедливости. Увы, это письмо по требованию ответчиков не было оглашено в ходе заседания.
Зато откровенная грязь («Она такое вытворяет в общежитии!»), которую лила на свою молодую коллегу Примадонна, оглашалась в суде без цензурных купюр.
Слушать все это стыдно. Не верится, что базарный тон и сальные подробности исходят от народной артистки, причисляющей себя к деятелю искусств, наставницы артистической молодежи в Оперном театре, который она сама на словах постоянно возводит в ранг «храма». Впрочем, по многочисленным свидетельствам коллег по театру, боевая Примадонна не стыдится оскорблять достоинство этого «храма» в сени его благородных стен откровенной площадной бранью в адрес инакомыслящих. Такие вот нынче нравы в этом «храме».
Но и это оказалось не самым страшным методом давления на непокорную экс-солистку Одесской оперы. В один из дней в комнату Лены в общежитии явился комендант в сопровождении понятых с судебным решением о ее выселении. Лена на провокацию не поддалась и комнату, посоветовавшись со своими адвокатами, не освободила.
Тогда начался откровенный террор, с трехэтажным матом, битьем Лены в темном коридоре и наглыми императивами: «Дерись со мной, ну, сука, дерись!». Террористкой была некая Алла, вахтер общежития, по совместительству жена артиста кордебалета Оперного театра.
И Примадонна не заставила себя долго ждать. По факту избиения Елены Волошиной в общежитии было собрано собрание жильцов, на которое Примадонна явилась в роли лидера профсоюзной организации театра. Со свойственным ей артистическим блеском она быстро взяла ситуацию в свои руки, и Лена из пострадавшей превратилась в виновницу всех бед общежития.
Как написала позже в своей жалобе прокурору Одессы Николаю Маркину Елена Волошина, Примадонна прилюдно заявила в ее адрес: «Она человек порочный с детства. От нее надо избавляться!».
Смелое заявление, надо сказать, особенно если учесть, что ни Лену в ее детские годы, ни уважаемых в Донецке ее родителей госпожа Примадонна в глаза не видела.
«Основной мой порок тот, - написала Лена прокурору, - что я пою одни и те же партии с Примадонной, наши творческие пути часто пересекаются. Тогда становится понятным, почему надо мной можно издеваться, унижать и даже бить со словами: «Погоди, Примадонна с тобой разберется, а нас защитит», что и было сделано на том собрании. Она защищала нарушителей закона и приказывала: «Все голосуйте за ее выселение!».
Хватит, пожалуй. А то, чем дальше в «храм искусств», тем больше хочется вымыть руки.
В один из майских дней этого года Лену встретил во дворе общежития комендант: «Забудьте все плохое, забудьте суды! В театр пришел новый директор Сергей Владиславович Проскурня. Он сказал: без моего ведома никого не трогать, я во всем разберусь. Леночка, все наладится, верьте в хорошее». Тогда и вправду верилось, что у театра начинается новая жизнь. Сегодня же Лена Волошина опять вынуждена держать оборону.
Избранные места из переписки с друзьями
Честно говоря, на фразе о вынужденной обороне можно было бы и окончить печальную повесть о том, как «съели» солистку Елену Волошину в Одесском национальном театре оперы и балета. Сейчас она поет в церковном хоре, участвует в концертах, ей постоянно вынуждены оказывать материальную поддержку родители.
Недавно Лена окончила магистратуру в Одесской музыкальной академии. Темой ее магистерского исследования стала «Аида» Верди и особенности вокала в этой опере.
Личная жизнь пока не сложилась. В общежитии Оперного театра Лена живет на птичьих правах.
На вопрос, почему бы ей не попытать счастья в другом театре, Елена Волошина отвечает, что слишком привязалась к Одессе. Хотя мне кажется, что в ней после всего пережитого произошел внутренний надлом, потеря уверенности в себе, своих силах и таланте, веры в возможность справедливости.
И все-таки для финала я приберегла оптимистический аккорд.
«Елена Волошина обладает выдающимся голосом – драматическим сопрано отличного вокального звучания, прекрасной внешностью, что для солистки очень важно. Ее выступления профессиональны, академичны, грамотны в стилевом отношении как в опере, так и в исполнении сольных концертных программ. Ее работа, общая культура, эрудиция заслуживают человеческого внимания к ней как к личности», - написала о Лене академик АН Украины, профессор Одесской музыкальной академии, народная артистка СССР Галина Поливанова.
«Ее голос звучит ровно во всех регистрах, она обладает свободным верхом, который не форсирован, а окрашен тембром. Ее голос также обладает плотностью и собранностью. Сегодня она в расцвете своего мастерства, которое может приумножаться, только если она будет регулярно выходить на оперную сцену, при этом развивая артистическую свободу, искусство перевоплощения. А для оперной сцены ее присутствие, несомненно, будет украшением», - сказал о Волошиной известный пианист и дирижер профессор Высшей школы искусств в Эссене (Германия) Борис Блох.
«В ее репертуаре оперно-концертные арии, романсы, народные песни, несколько оперных партий. Грамотный музыкант, пианистка, Елена Волошина владеет итальянским языком. Ее перспектива как оперной певицы безусловна», - охарактеризовала Лену профессор Одесской музыкальной академии, заслуженный деятель искусств Украины Наталья Войцеховская.
«Хотел бы выразить вам свою сердечную благодарность за проявленные вами любовь и дружбу во время моего пребывания в Одессе, а также ваш удивительный талант, сделавший это время особо счастливым периодом моей жизни. Разрешите горячо поблагодарить вас за ваш личный творческий вклад в этот мой опыт», - признался ей в прощальном письме Генеральный консул Греции в Одессе Димитрис А. Мосхопулос, покидая наш город. Интересно, кто-нибудь еще из одесских мастеров искусств получил нечто подобное от зарубежного дипломата столь высокого ранга?
И когда в очередной раз вам расскажут, как возвращают сегодня Одесский национальный театр оперы и балета к его «традициям высокого искусства», вспомните Елену Волошину, которая в нем не нужна.