51
ГЛАВА, НАПИСАННАЯ ДОЛЬЧЕВИТОЙ
Ради карьеры… Родная мать… Бросила дочь… Да она же просто выгнала меня на улицу! Заложила квартиру, чтобы участвовать в каком-то мерзком шоу, где не нашлось местечка для родной дочери. Какая-то бездарь с красивыми ногами играет меня! Все. Это конец. Мне не пробиться так высоко, как это удалось Мэрилин. Лучшее время на лучшем канале! И каждый день. А я поверила, что она умирает. Мне даже жалко ее было. Вот что значит – сила искусства! Безусловно, Мэрилин – талантливая актриса. Если бы она прекратила сниматься в сериалах и получила какую-нибудь роль в настоящем кино, мы жили бы сейчас на ее гонорары припеваючи. И, может быть, благодаря ее гонорарам, я бы сделала карьеру. Например, певицы. А почему нет? Ну и что, что голоса у меня нет? Ведь колесит же где-то по миру Елена Красная со своими болонками. У нее не только голоса нет, у нее и слуха нет. Только бюст. Бюст – это важно для карьеры. Бюст – это слава. Я всегда это знала, всегда. Еще со школы. Недаром мы возлагали цветы к бюсту славы без головы. А у меня голова и еще, пожалуй, длинные ноги. Да кому она нужна здесь, моя голова? Никому она здесь не нужна, никому. Может, в Зеленой Полянке все будет иначе? А даже если и не будет, там у меня есть отец. А тут – никого. Мать предала меня, и я думаю, она догадывалась, как мне будет сложно выжить в холодном мире одной. Даже кошка не бросила бы своего котенка, а Мэрилин бросила. А я верила, что она любит меня. По-своему, конечно, но любит. И я любила ее. По-своему, конечно, но любила. И Жан любил меня. А любил ли меня Жан? Нет, Жан не любил меня. Мэрилин любила меня больше. Она пожертвовала мной ради карьеры и славы. А Жан бросил меня ради другой девушки. И карьеру свою бросил ради нее. Так, значит, можно жить и без славы? И можно быть счастливой без аплодисментов? И можно быть поваром, но не петь при этом на сцене? Да, неплохо было бы, чтобы водитель в дороге не мечтал о звездной славе, а попросту крутил баранку. Чтобы парикмахеры стригли, а не лезли на сцену со своими ножницами. Жуткое зрелище: ножницы в руках у бегающего и прыгающего по сцене певца! Это и опасно, к тому же. Пусть бы пекари сеяли муку, а повара варили харчо. Я не знаю, что это такое, но название хлесткое! А литература? Пусть бы ее создавали писатели. Тогда она имела бы хоть какую-то художественную ценность. И зачем двадцатилетней звезде сразу писать свою автобиографию? Поживи еще, позвезди еще – будешь интересна, я, так и быть, сама напишу о тебе твою биографию. Я, Дольчевита Фелинина, звезда художественных образов! Черт возьми! Вот какой мне нужно было покупать титул! Какой талант – такой и титул. А если таланта нет – то никакой титул тебе не положен, ни за какие деньги. А главное, певцы должны показывать голос, а не трусы. Вот о чем я думаю сейчас. Если я уже думаю о таком, то мое место – в Зеленой Полянке. И правильно сделала мама, что бросила меня: я оказалась слишком слабой, чтобы выжить в звездном мире. А слабых детей когда-то сбрасывали со скалы. Как болит сердце… Как хочется плакать… Что мне мешает расплакаться? Тогда бы я смогла облегчить свою душу. Почему никто не снимает меня? Почему никто не хочет показать мои слезы крупным планом? Это могла бы быть потрясающая сцена с девушкой, которую предала родная мать.
«Пусть повара рисуют на салате,
Певцы – поют, стилисты - не поют,
А звезды в двадцать лет – советов не дают,
А просто тихо отдохнут лицом в салате».
Дольчевита Фелинина, «Мой звездный путь»