Название: Параллели Элли
Автор: AsKa она же Дочь Волшебника
Размер: Миди / пролог, две части и эпилог/
Рейтинг: PG-13
Жанр: романтика/мистика и прочее
Аннотация: Главные герои рассказа – друзья Элли и Ваня, они видят сны, о своих жизнях в параллельных мирах, и эти жизни не очень-то их устраивают… Может, им стоит поменять свои взгляды в доступной им реальности, что бы как то искупить другие жизни?
Статус: завершён
От автора: в заглавии частей использовались строчки стихов Аси Анистратенко /кроме первой части/. А во второй части приведён текст песни «Тихие игры» группы «Наутилус Пампилиус».
Параллели Элли
- А я, - упрямо сказал Страшила, - все-таки предпочитаю мозги: когда нет мозгов, сердце ни к чему.
- Ну, а мне нужно сердце! - возразил Железный Дровосек. –
Мозги не делают человека счастливым, а счастье - лучшее, что есть на земле.
Элли молчала, так как не знала, кто из ее новых друзей прав.
А.Волков «Волшебник Изумрудного города»
Пролог. Забыты сущности, а складно врать – наука…
На краю маленькой кроватки сидела женщина. У неё было усталое лицо. Поглаживая худенькую ручку своей дочери, равнодушным голосом она рассказывала ей сказку:
- … И тогда в сторону домика Элли стала надвигаться страшная буря. Мать велела дочке спрятаться в погребе, а сама она побежала загонять скот. Но пёс Элли Тотошка, перепуганный ревом бури, убежал в домик и спрятался там под кровать, в самый дальний угол. Элли не захотела оставлять своего любимца одного и бросилась за ним в фургон. И в это время случилась удивительная вещь. Домик повернулся несколько раз, словно карусель. Он оказался в самой середине урагана. Вихрь закружил его, поднял вверх и понес по воздуху. Элли схватила Тотошку на руки, и хотела было спрыгнуть на землю, но было уже поздно. Домик летел высоко над землёй.
Ураган все бушевал, и домик, покачиваясь, несся по воздуху. И Элли летела в нём в далёкие края. Вслед улетающему домику смотрели осиротевшие родители. Мать Элли что-то кричала, вскидывая к небу руки… - Женщина закончила свой рассказ. – А теперь спи, моя маленькая Элли, а завтра я расскажу тебе о том, какие удивительные приключения ждали твою тёзку в дальнейшем.
Она поправила одеялко дочери, встала и ушла, тихонько прикрыв дверь.
Маленькая Элли долго не спала, после ухода матери. Она плакала, свернувшись калачиком под своим одеялом. Нешуточное горе сотрясало в рыданиях плечи девочки. Теперь-то она прекрасно понимала, что хорошего ничего не будет. Всё будет плохо. И зачем только родители назвали её как эту девочку из сказки? И скоро ураган подхватит её и унесёт куда-нибудь далеко-далеко от родителей и дома. И она, Элли, будет совершенно одна, ведь у неё даже нет собаки!
- Но, хотя если встать завтра рано-рано, и попросить папу, то, может, они успеют купить собаку?! – прошептала тихонько девочка, обращаясь к своему плюшевому медведю. – Только бы успели купить…
***
Тотоша умер пол года назад. Ещё немного и он бы умер просто от старости, но до этого он немного не дожил. Пёсика, вероятно, отравили… Элли тогда ходила как в воду опущенная. Когда ей купили собаку, она наконец перестала бояться, что ураган унесёт её в страну великого Гудвина, не то чтобы она поняла, что этого не случится, просто если вместе с Тотошей, то было почти не страшно.
Детство давно закончилось, и Элли расправилась уже с детскими страхами, остались только тени от них, но умерла её собака, и стало одиноко и страшно. Теперь в кошмарах ей опять снился ураган. Пятнадцать лет Тотоша берёг её от этих кошмаров, а теперь она осталась с ними один на один. Родители видели, что с их дочерью что-то не то твориться и хотели её даже к психиатру отправить, но потом решили просто купить ей новую собаку.
Но до этого не дошло. Элли нашла себе друга.
Ванька был немного старше Элли, они жили в одном доме, он в первом, а она во втором подъезде. Он часто видел, как она гуляет с собакой – было не сложно приметить рыжеволосую девушку с лохматым чёрным псом.
Как-то вечером он возвращался от друзей, и увидел Элли, в одиночестве сидевшую на качели. Он подошёл и спросил, почему она одна, и где её классный собак. После того, как она сообщила, что её пёс умер, Ваня почему-то потащил её к себе в гости, где весь вечер они пили чай и болтали так, будто не виделись двадцать лет, завтра расстаются навсегда и нужно непременно всё-всё рассказать друг другу. Уже в двенадцатом часу Элли засобиралась домой, а Ваня зачем-то потащился её провожать.
- Я буду твоим рыцарем, милая леди из Канзаса! И защитю тебя ото всех врагов, которые посмеют встретиться на нашем пути!
Пожалуй, это был их самый романтичный момент. А потом они всё время просто дружили. Мальчик с девочкой не-разлей-вода…
Часть первая. Когда расходы превышают доходы. Когда доходы превышают расходы.
Ваня с Элли дружили уже так долго, что даже их самым настойчивым знакомым надоело их сватать. Самые упрямые не отказались от идеи, что разнополой дружбы не бывает. Просто эти двое – всего лишь исключение, доказывающее правило.
Элли была девушкой достаточно влюбчивой, так что она сама себе удивлялась – при всей её привязанности к Ване, она его правда совсем не любила. Ну, то есть любила, конечно, но как друга, брата – не как мужчину. В этом плане он её совершенно не интересовал. А он к ней относился как к младшей сестре. Любой новый Эллин ухажёр рассматривался Ваней с большим подозрением, и не дай боже кому-то обидеть Элли… Пару раз Ванька ходил на беседы с её кавалерами… Одному морду набил… А зачем он на Элли наорал? Сам виноват!
Элли впервые пошла на работу, где тут же встретила нового поклонника, но теперь ей было не до романтики. Девушка увлечённо строила карьеру. Приняв решение стать, наконец, самостоятельной, Элли не только трудоустроилась, но и перестала брать деньги у родителей – они и так платили по всем счетам, да и в приобретении продуктов домой она почти не участвовала. Ну а сколько могут платить девушке, без стажа, опыта работы и высшего образования? Разумеется, крохи. Денег Элли не хватало. Но она продолжала упрямо отказываться от помощи родителей. Из-за нехватки времени и душевных сил кавалер был безжалостно отшит, чему несказанно радовался Ванька – ему этот тип сразу не понравился, уж больно скользкий.
В виду вечной занятости и постоянного напряжения Элли стала плохо спать ночами и недоедать – к концу дня у неё просто не было сил держать в руке ложку, тогда Вано решил, что девушку нужно спасать. И взял над ней шефство.
Он работал с самого первого курса – сидел себе дома и писал всякие программерские программки и делал это весьма талантливо. Часть заработанного он отдавал матери на ведение хозяйства, что-то спускал на всякие компьютерные ништяки, и оставалось ещё порядочно. Сначала он попытался дать Элли деньги, что закончилось, мягко говоря, не очень хорошо – они впервые поругались. Оскорблённая Элли даже на звонки его не отвечала почти неделю. Тут-то Ванька испугался не на шутку, прекрасно зная ослиное упрямство, присущее девушке, он уж думал, что потерял её навсегда. Его математически устроенный мозг перебрал все варианты, но ничто не гарантировало приобретение индульгенции.
Когда Элли взяла и простила его просто так, Ваня в полной мере прочувствовал, что есть счастье. Которым он, правда, наслаждался не долго – первоначальная проблема сама собой не разрешилась. Наученный горьким опытом Ваня придумал хитрую схему, суть которой сводилась к следующему:
- Элли, с этой твоей работой мы совсем редко видимся! Может, ты сможешь хотя бы обеденный перерыв проводить со мной? За целый час времени мы бы успели много о чём поговорить.
- Аллё, Элли, а я уже в кафешке! Ты скоро? Да? Вот и хорошо. Знаешь, пока тут нет очереди я куплю нам еды, хочешь чего-нибудь, или доверишься моему вкусу?
- Женщина, ты офигела, что ли? В смысле, сколько ты мне должна за обед? Я что, не могу сводить свою единственную подругу в кафе? Я что, выгляжу неплатёжеспособным? Я же мужчина как-никак! Добытчик, блин!!! – и тут Ваня увлечённо начинал играть оскорбленную добродетель и смертельную обиду разом. После пары подобных препираний Элли сдалась. Теперь каждый день Ванька водил её на обед, брал еду на свой вкус (максимально здоровую, питательную и высококалорийную), следил, чтобы Элли съела всё до последней крошки, и расплачивался исключительно он сам.
После такого кормления Элли даже спать стала лучше, правда не идеально. Ей снились какие-то странные сны про неё, про Ваню… То она была гламурной девочкой разъезжающей на крошечном розовом Фольксвагене, то они с Ванькой жили вместе в одном доме да ещё и с родителями, причём общими – в этой странной реальности они были братом и сестрой, то она опять была гламурной курвой и отжигала по клубам… Но это были не кошмары с ураганом, так что этим снам она была почти рада.
Элли прибежала на их очередной совместный обед. Вано как обычно уже ждал её за столиком и её поднос ломился от всяких вкусностей. Весело помахав рукой Ваньке, Элли не подходя к их столику, побежала мыть руки. Ваня, не поворачивая головы в её сторону, определял траекторию её движения по дробному стуку каблучков.
- Привет, кормилец! Ты чего такой?
- Голова раскалывается.
- Что, пил вчера вечером что ли?
- Ага, пил. Во сне, блин.
- В смысле во сне? – впервые за их диалог Элли оторвала взгляд от еды и посмотрела на Ваню. Выглядел он не важно. Усталый, словно как минимум пол ночи вагоны разгружал, да ещё и злой к тому же, что с ним бывало вообще-то крайне редко. Вывести Ваню из себя было довольно сложно. Ей ни разу не удалось.
- Сон дебильный приснился. Вот и не отдохнул ни фига.
- А что во сне было?
- Да говорю же, пил я! Бухал беспросветно в каком-то притоне, мать его… Ещё пойло какое-то дикое было – ни то просто палёное, ни то это какой-то котельчик был аля одеколон, жидкость для снятия лака и спиртосодержащее средство для мытья стёкол щедро сдобренное солью и перцем… А перед всем этим счастьем какая-то дура на Фольксвагене меня водой из лужи окатила.
- А что сразу дура? Может это вообще мужик был!
- Да какой мужик! Тачка розовая была, по-любому баба.
- Розовый Фольксваген? Вань, а там сзади на стекле была наклейка?
- Ну было вроде что-то… Хрень зелёная.
- Вань, это моя машина…
- Элли, малыш, только спокойно, какая твоя? У тебя отродясь машины не было, да и не предвидится! И сон, сон это был!
- Да, знаю я! Не смотри на меня как на буйно помешенную, я не переработала и не свихнулась! Просто мне в последнее время сны снятся, такие реалистичные… Вот в одном таком я типа представитель золотой молодёжи, вся такая профурсетка, куда бы деется! И тачка у меня! Фольксваген. Розовый.
Ванька нервно хихикнул:
- Да… Бывают же совпадения…
- Сам в такие совпадения веришь?
- У тебя получше идея есть?
- У меня сны какие-то слишком уж реалистичные, и судя по тому, как ты пойло это описываешь – у тебя тоже.
- Ну и к чему это?
- Вань, только не смотри на меня как на дуру, ладно? Ты веришь в то, что существуют параллельные миры?
- Элли…
- Ну я же просила! Ну, может же такое быть! Мы просто смотрим наши же жизни, но в других измерениях!
- Элли, не буди тонны моего скептицизма, ладно? Лучше ешь. Спать сегодня пораньше лягу и за две ночи разом высплюсь. И забудем всю эту муть с другими мирами.
Ваня и правда лёг спать рано. Он закрыл глаза и не увидел ни притона, ни розовой тачки Элли, чему и поспешил обрадоваться.
***
Он сидел на кухне и ковырял ужин в своей тарелке. Напротив сидела Элли и тоже без особого энтузиазма впихивала в себя еду. Их мать никогда не отличалась хоть какими-нибудь кулинарными талантами, а тут в честь годовщины их с отцом свадьбы что-то совсем разошлась: вычитала в каком-то журнале ультра модный рецепт и пол вечера убила на то, чтобы загубить нормальные продукты. Теперь эта тушёная дрянь называлась как-то изысканно и была не съедобна совершенно.
Отца о грядущем «пиршестве» Элли заранее предупредила по телефону. Когда у матери был предыдущий припадок и она приготовила утку в соусе из вина и шпината, и мало того, что приготовила, так ещё и съесть заставила. Ваня с Элли оклемались, а отца скорая забрала. Он потом ещё месяц только бульончик куриный ел. И до сих пор как-то к утке с прохладцей относится.
Второй виновник торжества завалился с огромным букетом, который вручил матери и долго что-то невозможно нежно щебетал ей в коридоре. Суть щебетаний сводилась к тому, что у них сегодня будет чудесный вечер, столик он уже заказал, место пре-лест-ное, будет живая музыка и бла-бла-бла… А приготовленный матерью ужин решено было оставить детям, чтобы у них тоже было ощущение праздника. Дети, пока родители не видели, скривились от счастья.
Пока мать переодевалась, отец давал наставления:
- Ночевать мы не прейдём, делайте что хотите, только, чтобы ни кусочка «прелестного ужина» в доме не осталось!
- Па, ты когда женился, каким местом думал? Я не понимаю, как она тебя до сих пор своей стряпней не отравила…
- Сын, вот ты смотри, тебе уже за двадцатник, а мать у тебя красавица, представляешь, какая она была в молодости? Понятно, каким местом я думал?
- Этим местом, вообще-то думать не рекомендуется, - ехидно сообщила Элли. – Оно не для того предусмотрено…
- Дети, вы вообще что ли? Я вам отец! Вы как со мной разговариваете? Совсем охамели?
- Мы выросли. Идите уже, празднуйте. Перед работой домой заедите или только завтра вечером вас ждать?
- Вечером. А что это вы интересуетесь, шабаш что ли устроить решили?
- Нет, вычисляем, сколько времени у нас есть, чтобы избавиться от маминого ужина.
- Тогда дерзайте. Всё, мы отбыли.
- Деточки мои, пока! – кричала от двери мама. – Ведите себя хорошо!
И уехали. У Вани с Элли были почти сутки свободы.
- Куда этот кулинарный шедевр денем?
- Тупо выбросим, а скажем, что всё съели?
- Не поверит, она же не совсем дура.
- Тогда скажем, что к нам твои друганы заходили – Илюха с Максом и мы их угостили. Они всё и съели.
- Да, эти могли. Пойду порадую канализацию маминым шедевром.
- Она ещё в холодильник сразу значила, не забудь взять.
- Ага. Вот великая клоака поразится…
- Это да! А я и рецептик на всякий случай уничтожу…
Вечером они смотрели пять серий «Клиники» подряд. Потом Элли уже сходила умыться и переоделась в пижамку, но Ваня предложил посмотреть ещё серийку. Что они и сделали.
Они лежали на диване. Ваня приобнял Элли и уткнулся носом в её волосы. Вдыхал её запах. И увлеченно делал вид, что главное для него сейчас вовсе не то, что его СЕСТРА доверчиво прижимается к нему всем телом, а то, что происходит на экране. Ему даже казалось, что у него это получилось.
Серия закончилась.
- Ладно, - сказала Элли, поворачиваясь лицом к Ване. Получилось так, что их носы соприкасались, и совсем рядом с её глазами были его – карие с жёлтыми прожилками. – Я спать пойду.
- Доброй ночи, - сказал Ваня за секунду до того, как засунул свой язык ей в рот.
- Доброй ночи, - сказала она, после того как ответила на поцелуй.
«Чёрта с два, я бы сейчас лежала одна под этим одеялом, не будь он моим братом». Думала Элли перед тем как заснуть. И даже уснув, она так и не отняла пальцы от своих губ.
***
Впервые Вано не хотел идти на обед с Элли. Он не представлял, как теперь, после этого сна он будет на неё смотреть. Хотел было позвонить и сказать, что сегодня он не сможет – уже даже телефон в руки взял, но не позвонил. Ни сон, ни последовавшая за ним эрекция ни стоили того, чтобы Элли заработала себе гастрит. В том, что если он отменит обед, она есть совсем не пойдёт, сомневаться не приходилось.
- Привет, - сказала Элли, садясь за столик. Сегодня она почему-то не пошла мыть руки. В обычный день Ваня тут же ткнул бы её носом в эту оплошность и отправил убивать микробов, но не сегодня.
- Привет, - отозвался Ваня всё ещё стараясь не смотреть на Элли. Она пришла и наполнила собой всё вокруг. Собой и своим запахом. В его сне она пахла точно так же.
- Как спалось?
Ваня уже собрался выплюнуть «нормально», но всё таки нечаянно посмотрел на неё. Элли выглядела потрясённой и удивлённой.
- Что тебе снилось? – спросил Ваня.
- Ты. Я. Но не те, где я гламурщина, а другие. Мне и раньше снились, мы там брат и сестра…
- А вчера у родителей был юбилей свадьбы?
- Да. Как и тебе тоже это снилось? Мама приготовила…
- …гадость, и мы её…
- …в унитаз смыли, а потом…
- … «Клинику» смотрели.
- И ты меня поцеловал.
- Да.
Помолчали. Ваня посмотрел на Элли. Вроде нормально. Эротические видения она у него не вызывает.
- Я маньяк. К собственной сестре пристаю.
- Ты не пристаёшь.
- Но он же – я.
- Глупости. Он это он. И вообще это просто сон.
- То-то ты вчера про параллельные миры толковала… Сон, ага…
- Но вчера же ты меня с этими мирами послал.
- Это было вчера. Сегодня всё по-другому. Что делать будем?
- А что тут сделаешь? Максимум, что мы можем – это снотворное купить.
- Зачем?
- От него спишь крепче. Сны не снятся.
- Может, больше и не будут? Сами по себе пройдут?
- Может…
***
Ваня в маршрутке ехал домой, усиленно пытаясь не заснуть… Спать рубило со страшной силой. И стоило ему хоть на секунду закрыть глаза, он тут же оказывался другим собой, тем, что из притона. Тот Ваня страдал от адского похмелья сидя на лавочке в сквере. А этот Ваня, стоило ему очнуться от навязчивой дремоты, радовался, что вчера он всего лишь соблазнял свою сестру, а не бухал в шкуре этого, маргинального, Вани.
Глаза слипались. Ваня в сквере начал заваливаться на скамейку, собираясь не то вздремнуть на свежем воздухе, не то опустошить желудок. Мимо шли две девушки. Чистенькие, хорошенькие – в стразах и розовом… Блондинка что то сказала второй ткнув при этом пальцем в Ванину сторону. Вторая, рыжая при этом весело засмеялась. Это была Элли. В Ваньке поднялась волна ненависти полностью затопившая его. Он проводил подружек глазами, запомнив, в какой подъезд вошла рыжая.
***
У Элли адски болела голова. Таблетки не помогали, холодный душ тоже не спас.
Она сидела на кухне и пила кофе. Вдруг замерла, стеклянными глазами уставившись в стену…
***
Всем был хорош дом Элли в благонадёжном районе: недалеко имелся сквер, рядышком охраняемая парковка, да и прочие благи цивилизации, такие как модный салон красоты, бутик, тренажёрный зал… Там был совершенно потрясающий тренер… Квартирку на совершеннолетие ей папа замечательную подарил… Вот только домофон уже неделю не работал, и в подъезде начали появляться неприятные запахи…
«Надо папе позвонить. Пусть он с управдомом разберётся, а то в сквере нашем всякие алкаши тусуются, а такими темпами ещё и бомж какой в подъезде поселится».
Хлопнула дверь. Раздались быстрые шаги. Топот.
- Что за чёрт? – испугалась Элли.
***
- Элли, Элли, доченька, что с тобой? Элли!
- А? Да, что, мам? – с трудом очухивалась Элли. Перед ней стояла чашка с уже остывшим кофе.
- Доча, всё хорошо?
- Да, голова просто болит…
- Тебе таблеточку выпить нужно!
- Уже, мам. Я пойду полежу.
- Да-да, конечно приляг. Это всё твоя работа! Она тебя доконает, нельзя так себя гробить… - неслись причитания, в сторону удаляющейся Элли. Она зашла к себе в комнату и растянулась на диване. Голова уже почти не болела. Только один пульсирующий очаг боли остался – у левого веска. Самый мерзкий вид головной боли. От такого не помогали лекарства.
***
До того как Ваньку разбудил телефонный звонок, он смотрел сон, в котором он с Элли – сестрой смотрел детские фотографии. Он и Элли катаются на пони. Он Элли и мама режут торт. Мама и папа на крыльце роддома с Элли на руках. Он ведёт Элли первый раз в первый класс, Элли вся такая хорошенькая, нарядненькая… На рыжих хвостиках голубые банты – ангел, ангел… Снимок, сделанный уже после линейки – у Элли пол лица перепачкано в шоколаде и она отбирает у Вани мороженное…
Звонил Ване знакомый, который предложил ему очередную халтуру. Ванька так разозлился, что его разбудили, что даже отказался.
- Fuck!!! Как теперь заснуть?! Нужно было не надеяться на авось, а купить снотворное - может оно и правда не пустит ко мне в сознание эти чудные сны…
Ваня долго лежал без сна, разглядывая потолок, а когда всё-таки уснул…
***
Он подкараулил гламурную сучку через пару дней после встречи в сквере. Была поздняя ночь, она видимо возвращалась с очередной тусовки. А что ещё делать папинькиным дочкам? Только наслаждаться жизнью – дорогие машины, красивые парни, модные клубы… Домофон в не работал, так что он без трудностей вошёл вслед за ней в подъезд. Побежал, перепрыгивая через две ступеньки, и догнал её на пролёте перед четвёртым этажом.
- Что за чёрт? – испугалась Элли.
Ваня схватил её, прижал к стене, зажал ладонью рот, чтобы он не кричала и стал рвать её одежду.
- Fuck! – она укусила его руку. Вот надо же, не побрезговала, тяпнула… Он отдёрнул руку, и Элли закричала, но он сдавил ей горло, придушивая. Она стала задыхаться… - Съела, сука? Вот и молчи, а то хуже будет! – и ещё сильнее сжал руку. Девушка стала хрипеть, и он чуть ослабил хватку, только чтобы она смогла дышать..
Рвать её шмотки одной рукой было не удобно, но он не рисковал отпустить её горло. Не кончив, он в тюрьму не собирался.
Её ультра короткое платье поддалось, и разорвалось достаточно легко, а вот кружевное белье сдаваться не хотело. С ним пришлось повозиться.
Она почти не сопротивлялась. Все силы уходили на то, чтобы пытаться дышать.
Звук расстегиваемой ширинки. Боль вторжения.
Всё произошло быстро, но от этого не было нисколько легче…
«Мне же потом как-то с этим жить?!»
Её насильник содрогнулся… И ослабил немного руку, сжимавшую горло, Элли, пользуясь мгновеньем старалась втянуть в себя побольше кислорода, про запас…
Он застонал, и стал быстрыми поцелуями покрывать её плечо. Нелепая попытка быть ласковым? Элли не понимала, зачем?...
Она молча плакала. Ваня отпустил её горло, и девушка стала жадно ловить ртом воздух.
«Я не виноват, - стучало в голове Вани, - это они сделали меня таким. Это их ***вое богатенькое общество… Это потому, что я не могу выбраться из канавы, в которой родился, сколько бы ни пытался это сделать. Потому что вот ей всё и сразу, только потому что она родилась… А у меня такой глубокий минус, что мне никогда не рассчитаться… И это только потому, что я родился…»
Он совсем отпустил Элли, и она стала медленно сползать по стене. По щекам всё катились и катились немые слёзы; из носа сочилась кровь… Он её ударил? Когда? На её бледной шее уже проступили синяки от его пятерни…
«Чудовище» - подумал кто-то из них двоих.
Ваня сделал ещё пару шагов назад, налетел на перила, развернулся и побежал вниз. Упал. Выбежал из подъезда и рванул дальше, не разбирая дороги…
«Ну и где? Где эта выгребная яма, что зовётся моим домом?»
***
Ваня стоял под холодным душем. Вода была ледяная… Только из глаз катились тёплые слёзы.
«Только бы это не приснилось и Элли. – Повторял он про себя как заклинание. – Лишь бы у Элли была бессонница. Что угодно, только не это.. только бы она не видела, не чувствовала это…»
***
Элли, под действием обезболивающих, мирно спала в своей постели. Рыжие волосы разметались по всей подушке, ладони с изящными пальцами покоились под щекой, на полных губах блуждала улыбка.
Ей снился брат. Её красивый умный брат. Вечно надо всем насмехающийся. Вечно уверенный, что всё можно сделать лучше, чем есть…
Он стоял у окна на кухне. В джинсах, но с голым торсом, задумчиво смотрел куда-то поверх соседних крыш и пил кофе. Как и всегда по утрам.
Элли подошла и встала за его спиной. Смуглая кожа, родинка под правой лопаткой, и ещё одна на позвоночнике, над самым ремнём джинсов. Она осторожно прикоснулась к первой родинке, обводя её и спускаясь пальцами ниже, ко второй… Ваня вздрогнул, и в том месте, где Элли его трогала, на дыбы встал табун мурашек, они рванули вверх, проскакали до шеи и растворились…
- У тебя пальцы холодные.
Элли улыбнулась. Сначала прижалась лбом к его спине, потом потёрлась щекой и поцеловала родинку, осторожно трогая её языком. Её руки заскользили вдоль его боков, она погладила его живот, смыкая объятья.
Из глубины квартиры донеслись звуки… Это встал кто-то из родителей.
Элли отпустила Ваню, уселась на подоконник и забрала кружку из его рук.
- Доброе утро, дети, - это встала их мама.
- Доброе, - отозвалась Элли. Мать пошла в ванную. До них доносился шум воды.
Ваня сглотнул.
- Сделать тебе кофе? – спросил брат.
- Нет, я хочу твой.
Ваня внимательно посмотрел в её глаза и кивнул.
Часть вторая. Банально – судьбоносно – бытовая
У злой Бастинды был только один глаз,
зато она видела им так, что не было
уголка в Фиолетовой стране, который
ускользнул бы от ее взора.
А.Волков «Волшебник Изумрудного города»
Сразу же, как только Элли пришла в кафе, и с милой улыбкой села напротив него, Ваня немного успокоился. Она была задумчива, немного молчалива, мечтательна, короче ей то, что случилось в подъезде, явно не снилось.
Элли задумчиво ковыряла десерт, размазывая по стенкам вазочки взбитые сливки. Рассматривала собственную ногу, обтянутую сине-фиолетовыми колготками.
- Меня сегодня с работы пораньше отпустят.
- Здорово, - осторожно порадовался Вано.
- Может сходим погулять? Мы с тобой уже двести лет нигде не бродили…
- Конечно, - улыбнулся Ваня. Жизнь, кажется, начинала налаживаться, возвращалась на круги своя. – Зайти за тобой на работу или тебе домой сначала нужно?
- На работу. Часа в четыре приходи.
«А перед этим зайду в аптеку, куплю снотворное, - подумал Ваня. – Я этот увлекательный сериал больше не смотрю!»
Они шли и болтали, стараясь не касаться темы снов. Точнее Ваня старался не касаться, и ловко юлил, если Элли пыталась что-то спросить, сказать…
Они сели на скамейку за жёлто-лысым кустом сирени. На набережной было много зелёных (сейчас уже пожелтевших) насаждений, пересечённых десятком прогулочных дорожек – через каждые пятнадцать шагов фонарь, щедро расставлены скамьи и урны – всё очень культурно, но видимо какой-то дюжей компании это не понравилось – не ахти как удобно пить у всех на виду и две скамейки утащили в кусты сирени. Элли облюбовала это место как-то весной, когда выбралась показать своему Тотошке новые места. Как раз тогда цвела сирень… Потом, после смерти своего лохматого друга она приходила сюда одна, читала книги, грустила… Теперь она ходила сюда с Ваней, правда не весной – он совершенно не переносил аромат цветущей сирени.
Элли сорвала с куста жёлтый лист, задумчиво покрутила его в руке. Все её хождения вокруг да около ничего не давали. Она пристально посмотрела на Ваню.
- Что тебе снится?
Он вздохнул. Так не хотелось ей врать…
- Прежняя ерунда. Ничего принципиально нового.
- Тогда с чего ты такой? Вот что тебе конкретно этой ночью снилось?
- Да какая разница! Ну а вот тебе что снилось?
- Я соблазняла на кухне своего брата. Ему нравилось, но до грехопадения дело не дошло. Что снилось тебе?
- Господи, брата?! Какой ужас…
- Ваня не начинай, я за версту чувствую, когда ты лицемеришь. Что тебе снилось?
- Элли. Ты мой самый близкий друг. Возможно и вовсе единственный. Но есть вещи, о которых я не хочу разговаривать даже с тобой.
- Это меня тоже касается.
- Это касается меня. Хватит, закрыли тему.
Элли вернулась домой поздно и сразу легла спать. На душе было тревожно. Даже во сне она думала про Ваню, другие их жизни. Ей снились странные сны… Было больно… В этих снах ничего не происходило, она только чувствовала. Страх. Отчаянье… Мерзко, мерзко, мерзко!!!
Она проснулась среди ночи вся липкая от пота.
«Только не это».
Ей хотелось кричать, выть от отвращения к себе. Элли подскочила. Опять легла, подтянула колени к груди. Укрылась. Раскрылась. Села.
Хотелось выть.
Элли схватила телефон. Первый в списке набранных номеров…
- Да, - пробрался в труппку сонный хриплый голос.
- И по-твоему ЭТО меня не касается?!
- Что? Что такое? Кто это?...
«Ночь. Он спит. Он ничего не делал» - взялась откуда-то в голове здравая мысль.
- Прости, Вань, прости, я… Ничего. Прости. Спи, ладно?
- Элли?!
- Спи.
- Элли…
Она уже отключилась.
Больно. Мерзко. Элли заскулила, прижала к лицу подушку, стало не хватать кислорода… В ней шевельнулось какое-то мерзкое воспоминание… Она вцепилась зубами в собственную руку, ещё немного и прокусила бы собственную кожу…
Телефон засветился, она схватила трубку до того, как заорал звонок…
- Да..
- Открой мне дверь, если не хочешь, чтобы я перебудил весь дом.
Элли побежала в прихожую. Открыла дверь. Ванька был лохматый, на щеке вмятина от подушки, майка надетая шиворот на выворот, куртка не застёгнута, шнурки кроссовок не завязаны… Как он только не убился?
Он шагнул к ней, взял за руку, боясь, что она отскочит от него, но уверенный, что это случится, но Элли вцепилась в его пальцы, уткнулось лицом в его плечо, всего на секундочку, а потом втянула Ваню в прихожую, осторожно закрыла дверь, стараясь как можно меньше шуметь. Он снял куртку, Элли забрала её у него из рук и пристроила на вешалку, Ваня стянул кроссовки. Осторожно ступая голыми ступнями и держась за стену, он пошёл и чуть не налетел на шкаф, хотя он и частенько бывал в гостях у Элли и хорошо знал, где что находится, но всё же не настолько хорошо, чтобы уверенно передвигаться в темноте. Элли взяла его за руку и повела в комнату.
Она прижалась к нему, как только они закрыли за собой дверь. Элли дрожала, цеплялась за него. Ваня обнимал её, гладил по голове…
- Тише, тише, - шептал он.
Они сидели на полу, по дверью… Ванька так и гладил Элли по голове. Она уже не плакала, просто сидела, прижавшись к нему, и постепенно возвращалась в свою шкуру из переживаний другой себя.
- Вань?
- Ммм?
- Как ты это пережил?
- С трудом, - он хмыкнул. – Я когда проснулся, то только и думал, что будет, если и тебе это приснилось, но у меня была надежда, что ты это не видела… А оно тебя с опозданием накрыло…
- Я не видела, как… Ну, всё это было… Я, собственно, ничего не видела, только чувствовала то, что она чувствует теперь и по чувствам догадалась, что случилось.
- Молодец.
- А?
- Молодец, что говоришь «она». Нужно хотя бы перестать думать о них, как о немного других нас.
- Я постараюсь. Давай спать?
- Твои родители переживут, что я у тебя ночую?
- Куда они денутся? Да и как будто в первый раз.
- Раньше я посреди ночи не припирался, - Элли щёлкнула включателем, и Ваня сморщился от яркого света. – О, какая у тебя милая пижама, жирафики!
- У меня ещё есть с чебурашкой, может, дать её тебе?
- Ты любезна как никогда, но, спасибо, нет. Я лучше в джинсах. Ты переживёшь, если я сниму майку, а то она вся мокрая…
- Да, я рёва-корова. Снимай, мне тоже не улыбается спать в болоте.
Элли погасила свет, и они улеглись. Для двоих диван был узковат, и спать приходилось в обнимку. Ваня укрыл их и опять погладил Элл по голове:
- Всё хорошо?
- Нормально. Надеюсь, что всё будет нормально.
***
Сейчас, когда Ваня лежал без сна, он вспоминал песню, которую весь день слушала его сестра:
Светлые мальчики с перьями на головах
Снова спустились к нам, снова вернулись к нам с неба
Их изумленные утром слепые глаза
Просят прощенья, как просят на улицах хлеба
Медленно, словно пугливые странные звери,
Еще не успев отойти от усталости сна
Ищут на ощупь горшки и открытые двери
Путаясь в спальных рубашках, как в ласках отца…
Была уже глубокая ночь. Родители давно спали, а Элли была всего лишь в соседней комнате. Эта мысль-то и не давала ему уснуть. Он уже устал бороться с собой. Встал и пошёл в комнату сестры.
Она не спала.
- Я уже думала, ты не придёшь… - прошептала она.
Ваня откинул одеяло, Элли подвинулась, давая ему место. Он её поцеловал.
- Ты меня ждала?
- Да, - она одной рукой перебирала его волосы, второй гладила плечи и целовала куда-то за ухом. – Странно было бы, если бы ты не пришёл, после этого утра…
Тихие игры под боком у спящих людей
Каждое утро, пока в доме спят даже мыши
Мальчики знают, что нужно все делать скорей,
И мальчики делают все по возможности тише…
- Это ненормально, что я хочу свою сестру.
- Какая разница, нормально или не нормально? Это уже есть. Я тебя тоже хочу…
Слушают шепот и скрип в тишине дальних комнат
Им страшно и хочется плакать, но плакать навзрыд
Им так до обидного хочется выйти из дома
Что их пробирает неведомый маленький стыд…
- Так хорошо… Поцелуй меня ещё раз…
Через некоторое время, когда поцелуй закончился:
- Ты сможешь быть тихой? Мне как-то не улыбается быть застуканным родителями в твоей кровати…
- Я постараюсь, а ты? Ты сможешь?
- Просто целуй меня, чтобы заглушить все звуки… Ты это так классно делаешь…
- Целуюсь? Или это…
Пока спят большие в своих не спокойных постелях
Пока не застали детей в белоснежном белье
Их милые дети беспечно находят затеи
И музыка их не разбудит лежащих во сне.
Тихие игры под боком у спящих людей
Каждое утро, пока в доме спят даже мыши
Мальчики знают, что нужно все делать скорей,
И мальчики делают все по возможности тише.
***
Ваня проснулся на рассвете. Элли уютно сопела ему в плечо.
«Наверное, для нас брата и сестры такое утро было бы настоящим раем, когда можно просто лежать вместе в постели, обнявшись и не прятаться от папы с мамой».
Он слышал, как встали Эллины родители. Они куда-то собирались…
«Наверное, за город… Суббота всё-таки, нужно и Эллину бабушку проведать».
Дверь хлопнула. Уехали.
Почему-то к сегодняшнему сну Ваня отнёся спокойно… Может, оттого, что, действительно, было сложно представить, что это не случится – невозможно сдерживать такие сильные эмоции, а то как сильно влекло Ваню-брата к сестре, он прочувствовал в полной мере; а может, оттого, что все переживательные силы ушли на его Элли, мирно спящую сейчас у него под боком…
Как он испугался, когда она позвонила ночью… Чуть с ума не сошёл. Ему и теперь страшно представить, что она чувствовала.
Сейчас ему было плевать, расползлись ли брат с сестрой по разным постелям, или их по утру застукали родители, главное, что его Элли выбралась из этой чёрной ямы, в которой они сидели ночью. Что там было про лягушку, упавшую в кувшин со сметаной? Взбила масло и упрыгала на волю? Если вы падаете в яму, из которой никак не вылезти – плачьте. Нарыдаете полную яму и вода сама вытолкнет вас из ямы, если слёзы достаточно солёные, даже не нужно уметь плавать.
Элли завозилась. Почесала нос об его плечо. Проснулась.
- Доброе утро, - прошептал Ваня, убирая рыжие волосы с её лица.
- Угу. Доброе, - Элли посмотрела на него, а потом опять прикрыла глазки.
- Всё хорошо?
- Дай мне минутку…
Ваня озадаченно хмыкнул.
- А! Тебе сон снился! Про братика с сестрёнкой?
- Тебе тоже?
- Да. Любопытные они персонажи… Знаешь, если они продолжат в том же духе и по-прежнему будут мне сниться, порнуху можно больше не смотреть.
- Ты смотришь порно?
- Конечно, смотрю. Ничто человеческое мне не чуждо. А ты думала, мои компьютерные программы удовлетворяют меня полностью?
- Я про это вообще не думала.
- Мне интересно, он ушёл в свою комнату или предки их таки застукали?
- Ушёл, - Элли покраснела. – Так ты не видел их утро?
- Нет. А чего ты такая красная? Ох, эти похотливые извращенцы! Утром была вторая серия? Нет, ну и чего мне не спалось, а? Досмотрел бы…
***
«Не так уж всё и плохо» - уговаривала себя Элли. За последнюю неделю боль девочки на розовой машине улеглась, она даже почти не снилась ей. Правда, брат с сестрой утомляли… Всё время, что родителей не было дома они проводили в постели. Совсем с ума сошли от вдруг обретённого счастья. Это немного пугало Элли… По закону сериала (а этот закон в большинстве случаев срабатывает и в жизни), после того как героям без меры отвесят счастья, потом долго-долго будет длится чёрная полоса, горе и беды без конца и края.
Элли забралась под одеяло и погасила свет. Сегодня она опять не стала пить снотворное, которое ей притащил Ванька. Она толком не понимала, зачем ей это нужно, но если предоставлялась возможность знать, что происходит с ней в других реальностях, она будет знать.
Элли опустила голову на подушку и закрыла глаза.
***
Она шла к своему дому. Как и всё последнее время её мысли занимал человек, с ног на голову перевернувший её жизнь. Первые дни «после» она была уверена, что она сама и её жизнь просто сломаны, и не зачем и дальше терпеть мучения, но теперь, когда прошло время…
Каждую минуту она думала о парне, которого ненавидела. Всё время вспоминала его… Его глаза, полные ненависти в начале. Смесь бешенства и удивления в карих глазах, когда она укусила его. Какая-то детская радость, восторг, искрящийся в его глазах янтарными искорками. И темное, чёрное беспросветное отчаянье.
Она шла, мучая себя воспоминаниями, которые и так не отпускали её. Он стоял перед её глазами… И ей потребовалась секунда, чтобы понять, что это не проекция её мыслей.
Он сидел на той же скамейке в сквере. Элли остановилась, пристально глядя на него. Она хотела сделать что-то такое, что разорвало его на кусочки, но совсем не знала что именно.
- Опять сидишь тут? Наряд милиции ждёшь? Ты хоть представляешь, что с такими, как ты, на зоне делают?
- Я-то как раз представляю. Ты ментам-то позвони, скажи, что я тут… Они приедут, и ты насладишься видом задержания. Сначала меня кинут на землю, отобьют почки… Может ещё какие органы за компанию… Заломают руки, скрутят.. запихнут в бобик…
- А яйца не отобьют?
- Ну, это как фишка ляжет. Обычно – нет, но ты попроси, они сделают…
Элли смотрела на него, и удивлялась самой себе – куда-то вдруг подевалась вся её ненависть. Ей было любопытно. Говорить с ним, смотреть на него… Он словно в душу ей пытался заглянуть своими внимательными глазами.
Элли сделала шаг вперёд и села рядом с ним на скамейку. Даже не на другой край, а рядом.
- Хорошая сегодня погода, - сказала Элли.
Он смотрел на неё, безмолвно открывая и закрывая рот, словно забыл, как нужно разговаривать. Потом, с трудом, но вспомнил:
- Ты сумасшедшая?!
- Вроде нет. Я – Элли, меня так зовут.
- А…
- А теперь, по правилам хорошего тона, ты должен сказать, как зовут тебя… Да и вообще, учитывая, что было между нами, как-то неловко не знать имён друг друга… Так как тебя зовут?
- Иван…
- Очень приятно. Или не очень? Я ещё не решила.
- Ты точно сумасшедшая.
- Если и так, то это ты меня такой сделал.
Он дёрнулся, словно она его ударила. И глаза… Эти его невозможные глаза…
И ей вдруг стало смешно. Смешно от её нелепой ненависти… Ей почему-то стало совершенно понятно, что она никогда не сможет его ненавидеть, даже в сотую долю той силы, с которой он сам себя ненавидит.
- За что ты так со мной? Что я тебе сделала?
Он молчал.
- Я такая отвратительная, что нужно мне жизнь сломать?
- Нет, ты вовсе не отвратительная.
- Почему тогда?
- Просто по-другому мне такую, как ты, никогда не получить… - едва слышно промямлил Ваня.
- Вставай.
- Что?
- Вставай. И пошли отсюда.
- Ты решила сберечь ментовской бензин и самолично доставить меня к ним?
- Какая тебе разница, что я решила? Идём.
- Да никуда я с тобой не пойду!
- Пойдёшь. Ты мне за десятиминутное «общение» столько задолжал, что никогда расплатиться не сможешь. Так что будешь выполнять все мои прихоти.
- Придурочная, - проворчал Ваня себе под нос и поплёлся за ней.
Периодически Элли оборачивалась, чтобы проверить, идёт ли он. Шёл.
Их путь закончился быстро. Дом Элли был совсем рядом со сквером. Перед дверью подъезда Ваня встал, как вкопанный. Элли с трудом запихала его внутрь. Он поднимался по ступеням с таким ощущением, что идёт на эшафот. И замер на пролёте перед четвёртым этажом.
- Что? Тяжело, да? – ехидно поинтересовалась Элли. – А я тут каждый день прохожу не по одному разу.
- Я… Бред, понимаю. Но если бы я мог, то… Прости меня.
- Простить? Это как-то мелко, что ли… А давай как в старые времена! Око за око… Теперь я тебя изнасилую. На этом же самом месте. Да-да…
- Элли…
- Какой прогресс! Господин «Прости меня» соизволил обратиться к своей жертве по имени! – Элли с трудом заставила себя заткнуться. Перевела дыхание. – Всё. Я успокоилась. Вроде. Я не собираюсь устраивать никакой показательной казни. И насиловать тебя не буду, не надейся даже. Нам выше, на самом деле. Идём.
Они поднялись на пятый этаж. Элли достала из кармана ключи и открыла дверь.
- Входи.
Ваня открыл рот, но Элли его перебила:
- Не начинай опять. Я сумасшедшая, мы это уже выяснили. Просто входи.
Из прихожей Элли направилась на кухню, Ваня поплёлся за ней.
- Будешь есть.
- Нет, спасибо.
- Это не было вопросом. У меня, знаешь ли, в последнее время от чего-то нервы шалят… Вот я успокаиваюсь, как могу.. Готовлю. Разделываю курицу, а на её месте представляю… - Элли мечтательно закатила глаза и хищно покосилась на Ваню. – Короче, уже весь холодильник едой забила. А есть некому. Так что мой руки, пока я разогреваю.
Ваня послушно помыл руки, сел за стол. Элли поставила пред ним тарелку. Он смотрел на неё несчастными глазами. Все эти её изощренные пытки его уже порядком его достали.
- Ешь, не стесняйся. Раньше-то не скромничал…
Весь вечер они просидели пред телевизором. Потому что так решила Элли. Смотрели фильм. Правда, ни один из них не следил за сюжетом.
Потом Элли порылась в шкафу и принесла ему полотенце, джинсы и футболку.
- Отцовские, - пояснила она. – Ванная там. А я пока постелю тебе на диване.
- Что?! Ты совсем сдвинулась? Ты что, решила оставить меня здесь ночевать. Дура! Я, конечно, могу тебе дать сколько угодно мучить меня этими твоими словами, надеясь, что это даёт тебе хоть какое-то облегчение. Я не буду сопротивляться, если ты решишь меня убить, но оставить меня здесь на ночь? Иди ты к чёрту! Я ухожу.
- Ваня. Ваня, постой. Я… Я не могу опять оставаться здесь одна. Я боюсь одна, понимаешь? Если я скажу родителям или друзьям, меня просто отправят к психотерапевту или в санаторий. А мне просто нужно, чтобы кто-то был в доме, кроме меня. Кто угодно, даже ты. Только бы не одной.
Ваня молча взял одежду и полотенце и пошёл в ванную.
Среди ночи он проснулся оттого, что Элли в соседней комнате кричала. Он рванул в комнату, с трудом нашёл выключатель. Девушка металась по кровати. Первым желанием Вани было метнутся к ней, схватить и обнимать, пока она не успокоится, но он понимал, что это может только усугубить всё, поэтому стал звать её по имени.
- Элли, Элли, - никакой реакции. – Элли, проснись. ЭЛЛИ!!! – заорал он.
Она села в постели и встряхнула рыжими локонами, прогоняя остатки кошмара.
- Всё? - Спросил Ваня. Она кивнула в ответ. – Я тогда пойду, да? – в глубине её глаз плескался панический страх, но она кивнула. – Свет выключить? – В ответ она кивнула, смотря на него уже с отчаяньем. – Чёрт, Элли, если ты хочешь что-то, то так и скажи!
- Я не буду выклянчивать у тебя жалость.
- Дело не в жалости. Я – источник твоих кошмаров. Чтобы разбудить тебя, проще было бы просто подойти и встряхнуть, но… Элли, ты представляешь, что бы с тобой было, если бы, вырвавшись из кошмара, ты увидела меня и почувствовала, что я тебя трогаю? Я думаю, что если я с тобой сейчас останусь, будет только хуже.
Элли вытерла проступившие на глазах слёзы:
- Посиди со мной немного, пока я не засну. Пожалуйста.
- Хорошо, - сказал Ваня и уселся у её кровати на пол. – Всё, ложись. Я могу ещё колыбельную спеть, но у меня такой голос… Ангельский, одним словом, так что ты можешь после такой песни и вовсе не уснуть..
- Не пой, просто расскажи что-нибудь.
- Рассказать? Тогда сказку. Жил был на свете мальчик. Его мама его очень любила и всегда читала ему книжки…
- А папа?
- Папа? Папа тоже был. Мама любила мальчика и водила его в театральный кружок. Каждый день, пока папа был на работе, мама с мальчиком учила его роли, - Элли зевнула. – А каждое лето, - продолжал Ваня, - мама возила мальчика к бабушке в деревню. В деревне было хорошо. Там речка, ягод у бабушки много росло. Каждое утро, как только мальчик просыпался, он шёл в огород есть малину, - Элли уже спала. Ваня вздохнул. – Спи, странная девочка, - и ушел на отведённый ему диван разглядывать потолок, прислушиваться, не приснилось ли Элли ещё чего и вспоминать упоительно-сладкий вкус малины, вкус счастья. И маму.
***
-Знаешь, мне кажется, что мама брата с сестрой что-то подозревает, - сказал Ваня. Они как обычно сидели в кафе и делились информацией о других их воплощениях.
- Она что-то видела?
- Нет, но она как-то подозрительно косится… Тебе они снятся? – Элли кивнула. – А ты ничего такого не заметила?
- Про их мать – нет.
- А что тогда?
- Её, ту Элли, тошнит по утрам.
- И что с того?
- Приятно сознавать, что, несмотря на всю бездну твоих знаний, в каких-то вещах ты абсолютный профан.
- Неча обзываться! Так к чему это?
- К детям, придурок.
- Э… Ты думаешь, у неё токсикоз?!
- Что тебя удивляет? Разве они предохранялись когда-нибудь?
- Идиоты… Нет, ну надо же быть такими лохами! Мало им того, что вступили в инцестуальные отношения, так теперь ещё и ребёнок.. А что с другими идиотами? Они мне почти не снятся.
- Он у неё живёт. По-прежнему. Она постепенно перестаёт его изводить по любому предлогу. Мне кажется, она его простила.
- Просто он ей нужен, как глушилка кошмаров, а если она и дальше бы отрывалась на нём, никакого чувства вины не хватило бы, и он просто сбежал бы.
- Ты всё упрощаешь. Это потому, что у тебя не голова, а вычислительная машина. Как тебя вообще люди терпят?
- Не терпят. Будто ты не знаешь – мои «друзья» только собутыльники, ну и ещё пара таких же, как я, программеров, сдвинутых на электронике…
- А я?
- А ты это вообще нечто загадочное. Я только о тебе и могу сказать, что ты мой друг, без всяких там оговорок.
Элли улыбнулась.
- Я тоже очень рада, что ты мой друг, с тобой мне нравится говорить даже о других измерениях, но, к сожалению, мне уже пора бежать на работу.
Теперь каждый вечер Ваня играл в лотерею – бросал жребий – пить снотворное или не пить. Он прекрасно понимал, что Элли будет и дальше смотреть сны, отказываясь от снотворного. Так что с одной стороны, ему бы хотелось знать то же, что и Элли знает, а с другой стороны переживать нечто подобно тому, что он чувствовал, когда его двойник догнал Элли в подъезде, ему не хотелось.
В каком-то фильме Ваня видел, как героиня предоставила случаю право решать жить ей или умереть – в банке вперемешку находились таблетки «от жизни» и простые витамины, на вид совершенно одинаковые. Сначала Ваня хотел так же намешать снотворное с витаминками, но поленился и стал просто каждый вечер кидать монетку. Решка – сны смотреть, орёл – снотворное пить.
Бросил монетку. Она несколько раз прокрутилась в воздухе, прежде чем Ваня поймал её в ладони. Решка.
***
Ваня вернулся домой и попал как раз в эпицентр скандала. Истошно, на всю квартиру орала мать. Элли, его Элли стояла перед ней, выслушивая поток обвинений и оскорблений, а по щекам её катились слёзы. У Вани внутри всё сжалось и перевернулось. Ему стало плевать, что перед ним его мать. Он думал только о том, что его любимая Элли плачет…
- А вот и ты, чудовище, отребье, - вопила мать. – Что, девок тебе мало? Шалавы всякие уже и те тебя послали, так ты родную сестру! Кобель вонючий! – Она размахнулась и влепила Ване оплеуху. У него аж искры из глаз посыпались…
- Мама… - начала было Элли.
- Молчи, дрянь! Как вы только докатились до такого? Вас нужно в психушку сдать, извращенцы!!!
- Извращенцы? – абсолютно спокойно сказал Ваня. – О, милая мама! Если это и так, то это ТЫ нас такими воспитала. И не нужно ломать комедию, в психушку она нас сдаст… Тогда ВСЕ, мама, ВСЕ узнают кого ты родила.
- Чудовище. Убирайся. Убирайся отсюда. Больше никогда не хочу тебя видеть.
- Хорошо. Меня это вполне устраивает.
Мать выбежала из комнаты.
- Элли, малыш, с тобой всё хорошо?
- Мать только что выгнала меня из дома. Потому что я сплю со своим братом. Конечно, всё хорошо.
- Я тебя люблю. Пойдём уже?
- Куда?
- Мы не пропадём. Я работаю, пожить пока у друзей можно. Дима, когда уезжал, ключи мне оставил. Не бойся, всё будет хорошо. Сейчас нужно быстро собраться, пока отец не пришёл, и мы свободны.
- Вань, - она перевела дыхание. - Я у врача сегодня была. Я беременна.
Ваня с шумом втянул в себя воздух и притянул Элли к себе.
- Я тебя люблю. Я не буду врать, что мы легко со всем справимся, но мы будем счастливы, несмотря ни на что.
Элли вытерла слёзы.
- Я тоже тебя люблю, пойдём уже.
***
Элли смотрела сон про вторую парочку.
Ваня с Элли на кухне лепили вареники.
- Я не могу поверить, что ты не можешь красиво залепить вареник! Вань, ну смотри,- показываю в последний раз!
- Конечно, в последний, только две лепёшки остались.
- Смотри, - Элли быстро, кончиками пальцев свернула край вареника в забавную рюшечку и положила готовый вареник на тарелку. – Давай, у тебя последний шанс. Не разочаруй меня.
Ваня сосредоточенно пытался повторить успех Элли, но только уродовал вареник:
- Ну и чёрт с ним! Всё равно будет вкусно, - сказал Ваня, обиженно смотря на дело рук своих.
- А как от такого чуда кулинарии получить эстетическое наслаждение? Это всё оттого, что ты не умеешь быть нежным…
- Да с чего ты взяла, что я не могу быть нежным?!
- Пусть мы и не очень долго знакомы, но за всё время ты ни разу не был ко мне ни нежен, ни ласков… О нашем первом «общении» я вообще молчу.
- Всё равно, это не значит, что я не могу…
- Да значит! Признай уже, что ты грубый неотёсаный мужлан…
Ваня вдруг схватил за ножки табуретку, на которой сидела Элли, та только охнула от удивления, и подтянул её ближе к себе. Бережно он отвел волосы от её лица, откинул их ей на плечо и наклонился к её шее, почти прижавшись к ней губами, но замер, чуть не коснувшись её, и подул, согревая кожу горячим дыханием. Элли вздрогнула. Большим пальцем он гладил её запястье, то нажимая с силой, то чуть касаясь. Элли сидела с закрытыми глазами, только ресницы дрожали, и нервно кусала губы. Он взялся за её ухо. Не целовал, только трогал губами. Элли уже вся дрожала… Он запустил руку в её волосы, взял за затылок, притягивая её лицо к своему, потерся щекой о её щёку и поцеловал её сначала в один уголок рта, потом во второй, и прижался губами к её рту, не целуя, а только прикасаясь. Элли вцепилась в его руку, всем телом подалась к нему. Ваня начал отстранятся от неё, но Элли не отпускала. Вцепилась пальцами в его плечи, обрушивая свои губы на его. Она перелезла на его колени. С грохотом упала её табуретка. Они этого не заметили. Она комкала руками его футболку, его руки уже давно бродили под её кофтой, они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и тогда Элли спрыгнула с его колен и потащила его в комнату. Стоя у кровати, она стянула через голову кофту. Ваня обнял её, прижав её руки, не давая ей возможности совсем раздеться, стал целовать её шею, осторожно зубами спустил лямочку лифчика, целуя плечо. Топя её в нежности, мучая ею, как самой изощренной пыткой…
Она рвалась вперед, кусалась и царапала его, но он не спешил, укутывая её тело шлейфом поцелуев, преуспев в поиске её самых чувствительных мест.. Двигаясь болезненно – медленно. Она почти ненавидело его за это. И отчаянно любила.
У неё не было сил разговаривать. Она прижалась к нему и засыпала..
Ваня слушал её ровное дыхание, немного щекотавшее его кожу, и думал о своей семье. О маме, вечно его защищающей перед отцом, вечном страхе, что отец прейдёт злой, что мама будет плакать. Он помнил, как папа первый раз ударил маму, а она улыбалась, делая вид, что всё хорошо и махала рукой, чтоб он шёл в свою комнату, и он пошёл, а мама осталась с отцом, и он что-то долго ей говорил тихим злым голосом. А потом он стал бить её регулярно, и Ваню лупил тоже, если мама не успевала спрятать его в комнате. А потом мама умерла. Оступилась и упала с лестницы. Несколько дней потом соседки зачем-то сидели у них в доме и причитали, как жаль такую молодую, как так она могла упасть? Каждый день туда-сюда бегала по этой лестнице и тут вдруг упала.
А просто за пол часа до этого падения отец отлупил маму так, что она еле-еле встала, держась за стенку.
Маму похоронили и маленький Ваня остался с отцом, который его ненавидел. Шли годы, Ваня рос, отец спивался, и чем дальше тем очевиднее для Вани становилось их сходство.
«Я угроблю её, - с тихим отчаяньем подумал Ваня. – Так же как и отец угробил маму. Её мир никогда не примет меня, а она только из упрямства меня никуда не отпустит. И не сбежит, когда всё начнётся, она и так уже мне простила… И потом простит, а когда, (если) она опомнится будет уже поздно. И я убью её».
Осторожно он освободился от обнимавших его рук, встал, собрал свою одежду…
Элли проснулась от немыслимо яркого света утреннего солнца, захлёбываясь счастьем. Она удивилась, что Вани нет рядом, и потом пол часа, голая, слонялась по квартире. Его словно никогда и не было… Будто ей всё приснилось. Только брошенные вчера на столе вареники: с аккуратными краями и уродские, неловко слепленные, подтверждали, что всё действительно было. Просто он ушёл.
«Я не верну его. Просто потому что не знаю, где его искать. Даже фамилии его не знаю».
***
Почти месяц брат с сестрой чувствовали себя нормальной семьёй. Ваня каждый день возвращаясь домой замирал у двери не совсем веря, что это не сон, что его любимая женщина его ждёт, что не нужно делать вид, будто она его не интересует…
В дверь позвонили и Элли побежала открывать, уверенная, что это Ваня, который либо забыл ключи, либо забил руки продуктами… А ещё он грозился купить кроватку маленькому…
На пороге стояла их мать. Элли замерла, не веря своим глазам.
- Может, всё-таки впустишь меня?
Они сидели на кухне, делая вид, что ведут светскую беседу и пьют чай. Зазвонил телефон и Элли убежала за ним в другую комнату. Когда она вернулась, мать сосредоточенно мешала ложечкой свой чай.
- Я не понимаю, каким местом ты думаешь. Неужели ты хочешь родить урода? Это же так очевидно…
- Мне нельзя делать аборт – врачи сказали, и есть шанс, что ребёнок будет нормальный.
- А если всё-таки не будет?
- Мы от него и тогда не отречёмся, - сказала Элли, с вызовом глядя в глаза матери.
Ваня зашёл в квартиру, удивляясь тишине. Обычно у Элли всегда что-то шумело – телевизор или музыка…
Она лежала на полу, неестественно бледная. Он упал перед ней на колени, приподнимая и с сумасшедшинкой в голосе зовя её по имени. И замер от ужаса, увидев под ней лужицу крови.
Потом была больница. Врачи так и бегали мимо Вани и никто ничего внятного ему сказать не мог. Операционная. Реанимация. Он слонялся по коридорам, от вида белых стен и запаха лекарств уже тошнило. Элли уже перевели в палату, но его к ней всё ещё не пускали. Это была самая длинная ночь в его жизни. Только под утро он поговорил с врачом Элли. Он сказал, что Элли будет жить. А их ребёнка уже нет.
Она лежала, сжавшись в клубочек, только что иголок нет, а так ежик ёжиком, и Ваня совсем не знал, с какой стороны к ней подступиться.
«Солнышко моё, радость моя, счастье моё, пожалуйста, не прячься от меня. Останься со мной. Если мы с этим вместе справимся, то потом одолеем что угодно… Радость моя, счастье моё… Элли, посмотри на меня…»
Он уже несколько часов сидел у её кровати бесконечно мысленно уговаривая её не прятаться. Медсестра опять заглянула в палату, укоризненно на него глядя. Да сколько же можно гнать его! Сколько можно мешать людям быть вместе из-за сложившихся в обществе традиций? Кому нужны нормы и правила, если любишь? Легко весь мир послать к чёрту. Сложно достучатся до одного человека…
- Я люблю тебя,- с тихим отчаяньем сказал Ваня. – Элли не будь свиньёй. У меня тоже ребёнок умер.
Она подняла голову и вымученно улыбнулась ему сквозь слёзы.
- Мама.. Вань, это ма-ма.. Она приходила, вела светскую беседу.. Я всё удивлялась, как она так долго держится не срываясь на ор.. И мы чай пили.. И вкус, Ваня, у него был немного странный вкус! Я просто была так напряжена.. Я не.. Она пришла, чтобы убить нашего ребёнка. И ушла.. просто ушла, понимаешь? Ей было всё равно умру ли я тоже или нет.. В-А-Н-Я!!!
Он сгрёб её в охапку, вжимая в себя, до боли стискивая её плечи. Целуя заплаканное лицо, смешивая её слёзы со своими.
- Мы уедем. Как только тебя выпишут, мы уедем. Далеко, туда где нас никто не знает. Поменяем имена, что угодно.. Пусть они отравятся тут своим ядом. Элли, моя, моя маленькая девочка мы им отомстим. Мы всё равно будем вместе, мы будем счастливы. И пусть они отравятся своим же ядом…
***
- Алло.
- Вань, это я. Сегодня я на обед не прейду.
- Элли, это из-за брата с сестрой? Я видел.. Мать их, да?
- Да, Вань я тоже видела.
- Слушай, не переживай сильно, а? Мать их тоже можно понять. Вот ты бы смогла спокойно смотреть, как твой ребёнок гробит свою жизнь? Нет, ты не думай, я не оправдываю её, но.. Просто, если она не пытается даже понять своих детей, это не значит, что мы не можем попробовать понять её.
- Я не хочу её понимать. Она чуть не убила свою дочь. Из-за неё та никогда не станет матерью. У Элли никогда не будет нормальной семьи.
- Её и так бы не было. Нормальной в общечеловеческом смысле семьи у них быть не может, что совсем не значит, что они не будут счастливы. Элли, они уедут туда, где никто не знает, что помимо любви их связывает и кровь, и всё будет хорошо у них, я в этом даже не уверен, я это точно знаю. А дети.. Разве эти двое вправе уродовать жизнь маленькому человеку? Обрекая ребёнка на кучу болячек, которые проявятся по-любому.. И в следующих поколениях тоже… Обживутся и возьмут ребёнка из детского дома, если захотят. Элли, давай всё-таки встретимся…
- Я не могу. Мне плохо, Вань, физически плохо… Я отпросилась с работы…
- Давай я к тебе прейду?
- Не нужно. У меня, правда, совсем нет сил разговаривать. Я отлежусь сегодня, а завтра мы поговорим, хорошо?
- Слушай, может тебе врачу показаться?
- С чем? С недомоганием всего, а особенно души? Нет, Вань я сегодня отлежусь, подлечу своё тело отдыхом, а завтра ты прейдёшь, и будешь врачевать мне душу. Ты не думай, я не прячусь от тебя, мы обо всём обязательно поговорим. Вот только я поднакоплю сил на разговоры.
- Хорошо, только если что, звони мне сразу, хорошо?
- Да, конечно. Пока.
- Пока.
Элли нажала «отбой», запихнула телефон в карман и взяла кружку с чаем. Она долго сидела, отстраненно смотря на стену и грея о кружку руки. Но, так и не сделав ни глотка, отставила чай, пошла в свою комнату, забралась под плед и закрыла глаза.
***
Первый раз они попали к ней почти случайно. Просто уже не было сил сидеть дома, кидаясь от отчаянья на стены, и она пошла в клуб - вечеринку устраивала её подружка. Она сначала пила. Через пол часа её вывернуло в туалете и весь эффект от алкоголя прошёл, и тогда Маринка предложила ей «расслабляющую таблетку». И стало весело. Правда, длилось это не долго. Всю ночь она опять рыдала в подушку, до крови кусая губы, терзая себя мыслями о Ване, где он, почему ушёл…
Утром она нашла статейку в Интернете… И оказалось, что экстази почти безвредны.. И их даже пытаются применять в лечении депрессии…
Вечером она почти без страха пошла в клуб. У кого можно было достать, маленьких розовых друзей она знала.
Утром, проснувшись в своей постели, она мало помнила о прошедшей ночи, но кошмары её не мучили, а остальное её не смущало.
В кармане куртки нашлась розовая таблетка… Элли отправила её в рот, но подавилась.. На кухне нашлась бутылка коньяка, которой прежде там не было… Она промочила горло, и колесо проскочило…
Позднее тщательный обыск сумки показал, что и там кое-что завалялось.
Вечером она опять отправилась в клуб.
- Крошка, прости экстази нет, - шепнул ей на ухо её новый друг, когда она подошла к нему.
- А что есть?
- Ну.. Много разного.. Кокаин есть…
- Давай.
- Детка, зачем? Ты же только начала знакомство метамфетамином, потуси тут часика два, может подъедет чел один, у него есть наверняка…
- Дай мне кокаин.
- Ну, как хочешь.. Деньги-то есть?
- Да.
Потом, прорываясь к выходу, она натолкнулась на парня с которым вчера веселилась.
- Что грустная-то такая? Вчера весёлая была, хочешь колёсико?
- Хочу.
Она отправила таблетку в рот и схватила со столика стакан с водой, чтобы запить.
- Чёрт, что это?
- Водка, бэби.
- Ладно, тоже пойдёт,- сказала Элли и сделала ещё глоток.
Добравшись домой, она долго делила кокаин на две равные дорожки, мысленно сравнивая себя с героиней Умы Турман.
Совсем не думая о том, что Миа тот вечер запомнила отнюдь не как самый весёлый…
***
Ваня проснулся под утро в холодном поту, и сразу стал пытаться вычленить из пьяного беда в котором он прибывал во сне в шкуре другого Вани, что же произошло в действительности.
Его пьяный двойник метался по квартире, сшибая углы и мебель. Устроил разгром на кухне. Долго искал сигареты, а потом зажигалку… Что потом? Что же было потом? Так. Ещё раз. Вот он носится по кухне, сшибает мебель.. Переворачивает кастрюлю… Стоп. Она стояла на газе. Кастрюля переворачивается, из неё выливается вода, огонь гаснет… Он прикуривает… Так этот шквал эмоций и боли… Это взрыв?!
Эпилог. Боже, оставь вдвоём их на пару лет…
- А я иду просто потому, что люблю Элли и потому, что мой долг - защищать ее от врагов! - сказал Тотошка.
Железный Дровосек глубоко задумался.
А.Волков «Волшебник Изумрудного города»
Утром Вано разбудил телефон.
- Здравствуйте, можно Ваню?
- Это я.
- Ванечка, это мама Элли, она вчера приболела…
- Да, я знаю, а что случилось?
- Ваня она вот только что вылетела из комнаты вся в слезах… Я не понимаю, что с ней происходит..
- Елена Алексеевна, я сейчас прейду!
- Она ушла, схватила куртку и вылетела из дома как ошпаренная.. Я не знаю, куда она пошла, где её теперь искать?
- Не волнуйтесь, я её найду! Всё, я побежал!
- Ваня, позвони сразу..
- Да-да, обязательно!
Он выбежал из дома, быстро прикидывая, какая из дорог наиболее истоптана Элли, куда ноги понесут её в полубессознательном состоянии. Ваня сворачивал то на право, то на лево, полагаясь только на удачу, пока не заметил впереди, раздуваемый ветром, пожар рыжих волос.
Ваня догнал Элли уже на мосту, над небольшой почти совсем пересохшей речкой. Поймал её, обнял. Она всё ещё плакала. Прижалась к нему на секунду, и стала вырываться.
- Элли, маленькая моя успокойся…
- Ну по-че-му, - выла она. – Почему именно в этой грёбанной реальности, где нам ничего не мешает быть вместе, мы нахер друг другу не нужны!!!
- Элли…
- Я тебя не люблю!!! Не хочу тебя! Ты мне совершенно не интересен как мужчина, хоть ты и самый мой дорогой человек! А она умерла оттого, что любит и не может без него!!!
- Элли, кто умер?
- Гламурщина… Ва-ня, она только и делала, что экстази глотала, а ночью ещё и кокаина добавила и… - Элли захлёбывалась в слезах…
Ваня держал её, двумя руками прижимая к своему плечу её голову и бессильно шептал:
- Тише, тише…
- Знаешь, что она видела последним? Своего Ваню, как настоящего.. Он взял её за руку, обнял и они пошли куда-то…
«Может, и правда? И она мертва, и он тоже.. Может теперь они могут быть вместе?»
- Вань?
- Ничего, - отозвался он, по-прежнему перебирая её волосы.
«Ох, милая, не смотри на меня так… Я не могу тебе сказать, что он тоже мёртв.. Может, когда-нибудь потом».
- Элли, со временем должно стать легче, потерпи…
- Я так бестолково живу… Мне перед самой собой стыдно, как бессмысленно и бездарно всё проходит, я хочу чем-то заняться, что как-то оправдает моё существование…
- Матери сейчас позвони, и этого будет вполне достаточно, она там с ума сходит…
***
- Короче, мерзкая Бастинда натянула на кухне проволоку, чтобы Элли споткнулась, и упала, а во время падения уронила с ноги серебряный башмачок…
- Вань, ну натянешь ты проволоку, но даже если я навернусь носки с моих ног не слетят..
- Доча, то что ты болеешь не повод не снимать с себя шерстенные носки..
- Повод, - упрямилась Элли.
- Короче, - настаивал Ваня, - натягиваю проволоку, ты падаешь и я по-быстрому стягиваю с тебя носки..
- Я всё равно увернусь,- обиженно надула губы Элли.
- Женщина, объективно: я - сильнее.
Мама Элли смеялась.
- Ты таблетки пила?
- Нет, их после еды нужно принимать.
- Тогда, я пойду накрою на стол, и вы покушаете. Ты же будешь, Ваничка?
- Конечно буду. Когда это я от еды отказывался?
- Вот и замечательно. Поедите, проследи чтобы это кашляющее чудовище выпило таблетки и горло прополоскало. А мне в магазин съездить нужно, - Ваня с Элли покивали, мол всё будет сделано в лучшем виде.
Как только мать Элли вышла из комнаты, Ваня из кресла пересел на край Эллиной постели.
- Как ты только умудрилась схватить ангину по Новый год? – спросил он, запуская пальцы в её волосы.
- Я не специально… Уже самой кашлять знаешь как надоело?
- Ты что, правда, носки уже сутки не снимаешь?
- Ну в душ я всё-таки ходила, а в носках его принимать совсем не уматно…
Ваня покачал головой.
- Ладно, пошли поедим уже.. Вечно приходится контролировать, чтобы ты питалась! Что бы ты без меня делала?
- Тебе придется всю жизнь прожить рядом со мной, чтоб я нечаянно не умерла от голода.
- Ох! – В притворном ужасе воскликнул Ваня. – Всю жизнь? Такие вещи не решаются с бухты-барахты, я должен всё обдумать…
- Только не очень долго обдумывай! Всегда существует риск, что я умру от голода…