АЛЬВИН И ЛАТ
- Он нацепил белый плащ только для меня? Вдвоём вы и без него прекрасно обходились?
Вил молчал, но она не нуждалась в ответах... Они переждали полуденную жару в рощице невдалеке от тракта; теперь же близился вечер, и Энтис ушёл на охоту: он долго надеялся отвертеться (вчерашняя «винная» ночь ещё давала о себе знать), но Хет до сих пор не вернулся, так что пришлось.
- Если меня примут не за подружку Рыцаря, тоже пристанут с грязными шуточками? Изнасилуют?
- Мерцание! - Вил ошеломлённо уставился на неё. - Ты же девушка!
- А девушке этого ужасного слова знать не положено?
- При чём тут слова?! - он с растерянным видом смял в ладонях дубовый листок. - Аль, но главное-то ты помнишь! Ну там, вода мокрая, огонь жжётся... И вдруг говоришь такое!
- Я помню: если ты одна, дороги опасны. Кстати, в трактире и на тебя поглядывали... с интересом.
- Менестрели же для забав. - Он криво усмехнулся. - Мне повезло, что есть Энт. А до него... может, боги хранили меня? Или просто совсем спятившим казался, тронуть боялись. Или жалели. Не знаю. Но если к парню полезут - понятно, а женщины ведь слабые, у них хрупкие души и тела, их лишь безумец способен обидеть! Мне опасны дороги, но я никогда не слышал, чтоб девушке они были опасны!
Она разглядывала свои руки. Она чудесно притворялась спокойной с самого начала, у неё выходило, выйдет и теперь! «Он не должен понять, я ненавидела слёзы, я помню... или и это мне только кажется?»
- Ты мило шутишь, - и тут терпение всё-таки лопнуло, и она почти закричала: - Но хоть разочек ты можешь ответить серьёзно?! Или думаешь, если я не помню своего имени, то любой твоей сказочке сразу поверю? Небо твёрдое, и тучи из ваты, и рыбы летают, и что ты ещё мне расскажешь?!
- Я не шутил. Честное слово!
- Разумеется. Ты это выдумал, чтоб от меня отделаться, да? Мне не опасно остаться одной на дороге - а тебе, значит, можно свалить с плеч заботы, которые тебе ни к чему. Я понимаю. Конечно.
Несколько секунд Вил глядел ей в глаза. Потом снял с пояса нож и провёл острием по руке, от кисти до локтя. Она молча смотрела, как кровь течёт по белой коже, едва тронутой загаром.
- У Рыцарей есть такая штука - клятва крови. Аль, я говорил правду.
Откуда-то возник Хет, плюхнулся рядом и принялся старательно облизывать его пораненную руку.
- Я тебе никогда не врал и не собираюсь. И я вовсе не хочу от тебя отделываться. Веришь?
- Сделаешь так снова, - тихо сказала она, - и я тебя ударю. Очень сильно. Личико у тебя довольно красивое, и лучше б ты его поберёг. Ты тут представления устраиваешь, а Хет огорчается.
Он улыбнулся и опустил голову на лохматую спину Хета. Пёс довольно заурчал, продолжая лизать.
- Он говорит с тобой, да? Энта ты здорово напугала вашими собачьими беседами. Знаешь, кто он?
- Энтис? - не поняла она. Вил рассмеялся.
- Нет, я про Хета. Когда я его увидел, он показался мне похожим на лат. Как ты похожа на вейхани.
- Спасибо, вот теперь всё ясно. Решил поиграть в загадки?
- Ну, лат, из старых сказок. Волшебные существа, которые принимали облик огромных собак. Они приходили неведомо откуда, их невозможно было найти или приручить, если они сами того не хотели, и они дружили с Чар-Вейхан. Делились с ними своей волшебной силой, но взамен кое-что забирали. Сердце. - Он сдержанно усмехнулся. - Сердце, умеющее любить. Так ты веришь?
- В сказку?
- Сказкам верят маленькие детишки. Веришь, что я тебя не обманывал?
- Смотри, зализал! - девушка отодвинула Хетову морду и осторожно коснулась пореза: тот и впрямь больше не кровоточил. - Он тебя лечит, а ты про него глупые сказки рассказываешь...
Из-за дуба за спиной Вила бесшумно возник Энтис и резко сжал его плечи. Альвин разочарованно вздохнула: он не вздрогнул, не вскрикнул, даже в лице не изменился. Энтис, глядя на неё, с улыбкой поднял брови - ничего не поделаешь, фокус не удался, - и ткнулся подбородком в затылок друга.
- Сидим без ужина, Рыцарь?
- Ты мог меня услышать, - вопросительно отозвался юноша, - а откуда знаешь, что охоты не вышло?
Вил потянул его на траву рядом с собою, стараясь держать руку так, чтобы Энтис не заметил раны.
- Ещё чуточку, и будешь в лесу настоящей тенью, Энт. А насчёт охоты я тебя предупреждал - ты до сих пор вином пахнешь, а у зверей нюх тонкий. И вообще, тут тебе не Лойрен, тут охота всегда плохая.
- А об этом ты не говорил, - пробормотал Энтис и зевнул. - Я так устал... О! - Хет проворно облизал ему лицо и с достоинством удалился под негодующий вопль жертвы и дружный хохот двух зрителей.
- Очень весело, - с трагическим видом сказал он, вытираясь. - И это называется друзья.
- Он же тебя не загрыз, - объяснила Альвин. - Если б загрыз, мы бы огорчились. Правда, Вил?
- Ну-у, не знаю. Ужина-то нет, а то было бы мясо... Ой, ты что, спятил?! Уйди в трясины, ты ж спать хотел, вот и спи! Пусти!
Энтис с усмешкой улёгся, подсунув под голову мешок. Вил, морщась, потёр запястье:
- Даже тронуть больно... Ты будешь играть на минеле в следующем трактире, да?
- Я буду в следующем трактире играть на флейте. И всюду, где будешь играть ты. И не спорь. Я уже делал по-твоему, хватит. - Он приподнялся, в упор глядя на друга. - Больше ты меня не остановишь.
- И тогда, - с иронией кивнул Вил, - всё это будет доставаться и тебе. Как любому менестрелю.
- И тогда я смогу спокойно надавать им по зубам, не опасаясь навлечь на тебя идиотские сплетни.
- О да, сплетен не будет. И нас тоже. Нас просто убьют, Энт. Если куча народу с палками навалится, и ты не отобьёшься. Это Рыцарю можно сражаться за гордость. А менестрелю - ни в коем случае.
- За Чертой настолько легко могут убить?! Даже страх смертной казни не остановит?
- Остановит. На дорогу тебя выкинут ещё вполне живым. А если потом помрёшь, кого это волнует? И вейлину все с честными глазами скажут: ты первый начал. Вёл себя дерзко, оскорбил порядочных людей, полез в драку. И синяки покажут. Станет он кого-то наказывать из-за менестреля, жди.
Юноша закрыл глаза, сжав виски ладонями. Вил вздохнул, глядя на него с жалостью, но промолчал.
- А девушки, - спросила Альвин, - бывают менестрелями?
Он снова посмотрел на неё успевшим ей надоесть тревожно-недоумевающим взором.
- Конечно. Им же хозяйство заводить не надо. Парень годам к двадцати должен в достойном занятии себя показать, а девушке дом не строить, добра не запасать - чего не побродить по дорогам? И голоса у них нежные, в самый раз для любовных песен. - Он вздохнул. «Серебряный мамин голос, тонкие пальцы на струнах...» - Им всюду рады. Парни сразу перья распускают: вдруг полюбит и насовсем останется?
- А-а, - протянула она. - Ну да... понятно. И им безопасно... Энтис! - она подёргала за рукав юношу, целиком ушедшего в мрачные раздумья: - Не терзайся. Я придумала. Я сама буду с ним петь.
Друзья совершенно одинаково вскинули брови и изумлённо расширили глаза. Она рассмеялась:
- Ну и лица! Будто на мне второй нос вырос. Со мною к нему не привяжутся, верно? Тем более, Хет будет рядом. Меня учили петь, я помню, и играть... название забыла. Сидишь и нажимаешь пальцами...
- Клавесин? - Энтис подался вперёд, напряжённо вглядываясь в её лицо. - Похожее слово?
- Вроде... да неважно. А если и я не заткну чью-то пасть, то за девушку Рыцарю можно заступиться?
- За девушку можно и не Рыцарю. - Энтис, явно продолжая какой-то разговор, начала которого она не слышала, с упрёком взглянул на друга: - Я и в плаще мог их усмирить. Ведь если мы с нею, то...
Вил тихонько кашлянул. Рыцарь не очень убедительно зевнул и вновь опустил голову на мешок.
- От жары все мысли плавятся. Аль, надела б ты шляпу... Я всё равно буду играть, Вил. Ясно?
Его друг фыркнул, совсем как Хет, и брызнул ему в лицо водой из фляжки. Энтис улыбнулся:
- А кто потащит следующее ведро из колодца, Вил? Помнишь?
На миг в непроницаемых чёрных глазах мелькнула такая нежность, что Альвин даже не поверила.
- Только не я. Я тогда все руки изрезал травой, пока плёл шалаш, и ещё верёвка - я упустил ведро... а ты уже спал и не видел. А мне закат и моя баллада не давали уснуть...
- Та песня из степи - мне кажется, она у тебя лучше всех.
- Если это ради неё Судьба загнала нас в степь, - хмыкнул Вил, - ещё бы ей не быть лучшей!
Смотрит, думала Альвин, словно лет через пять намерен рисовать его по памяти... Нет, определённо, сегодня не самый удачный день для неё! Может, из-за жары? Отчего всё приводит её в такое смятение?
- Я помню, я шла по дороге, - с отчаянием сказала она. - Трава и деревья вокруг... И мужчины были опасны! Я от них пряталась. У меня даже было оружие. - Она настойчиво вглядывалась в лицо Вила: - Ты говоришь, женщина не должна ничего бояться на дорогах, даже если одна. Но я же помню!
Он растерянно пожал плечами и снова бросил на друга тот странный взгляд, значение которого ей ужасно хотелось разгадать. Будто земля обернулась льдом у него под ногами...
- Мы непременно всё поймём, - заверил Энтис, ласково касаясь её руки. Её всегда раздражали люди, норовящие её опекать, но сейчас было даже приятно. - И теперь ты не одна. Он ничего тебе не сделает.
- Я просто хочу знать, правду ли вспоминаю. - Почему-то она обращалась не к нему, а к Вилу: - Мне надо разобраться. Надо стать кем-то. Мне надоело быть никем и помнить то, чего не было!
- Но ты есть, - морща лоб, возразил Энтис. - С памятью или нет, но ты есть, ты остаёшься собой!
Ей вдруг захотелось закричать на него. Нет - уйти от них куда глаза глядят. Ничего они не поймут...
- Менестрель - это вряд ли то, чем ты была, - тихо сказал Вил. - Но всё-таки не совсем никто. На время. Пока не вернёшься. Я знаю много хороших песен, где нужен второй голос.
Хет вынырнул из высокой травы, держа в пасти огромную рыбину, неторопливо подошёл к Энтису и с гордым видом плюхнул добычу ему на колени. Затем с фырканьем облизнулся и лёг возле Альвин.
- Вот, - с горечью заметил юноша, вставая и тщетно пытаясь счистить со штанов рыбью чешую. - И так он всегда. Вил, ты уверен, что он тебе не родня? Ведёт себя - ну совсем как ты. Откалывает этакие номера и улыбается. Тоже шуточки! - и ушёл к ручейку чистить рыбу. Хет широко зевнул ему вслед; Альвин наклонилась и потёрлась об него щекой. Вил медленно поднял рукав и протянул ей руку:
- Гляди.
От раны остался лишь едва заметный бледный шрам, похожий на следы, что оставляет острая трава.