5. 2. командировка

   

     Чёрт  меня дёрнул поехать в эту командировку! Мог бы послать кого-нибудь другого. Вопрос–то  был несложный – подписать промежуточный акт. И не куда-нибудь рядом, а в Красноярск.
     А всё из-за этого долбанного Маркелова. После конфликта, произошедшего между нами, и перевода меня вместе с группой в лабораторию зубообработки, он делал вид, что ничего серьёзного не произошло, вежливо улыбался при встречах, спрашивал как работается на новом месте. Мол, он выше этого.
     А накануне командировки он подошел ко мне во время перекура и сказал: - Хотя ты меня и терпеть  не можешь, но я тебе сообщу хорошую новость – я перехожу в индустриальный институт. Преподавать буду. Между прочим...
     Я прервал его, ехидно заметив: - Бедные студенты!
Маркелов скривился: - Ты всё шутишь, а, между прочим, среди кандидатур на должность завлаба, которые рассматривает Панин, есть и твоя фамилия.
     Он увлечённо пытался рассказывать мне какие-то подробности, но  я  сделал  вид, что  меня  эта  новость совершенно не  интересует:
     - Ну и пусть рассматривает. Это его работа.  Я очень спешу, извини. И пошел в лабораторию.
     Я давно мечтал стать завлабом.  Знал, что потяну эту работу, чувствовал в себе силы. Обычно тем, кто защитил кандидатскую диссертацию, сразу давали лабораторию. Если не было свободной, создавали новую под его направление. Я защитился три года назад, но дать мне лабораторию никто не спешил. И дело было не в пятой графе, или, если точнее, не только и не столько в ней, а в моих несложившихся отношениях с заместителем генерального директора Паниным.
     Панин – сборщик. И он работал над докторской диссертацией по проблемам сборки. Ему нужно было показать широту охвата проблем.  Аспиранты, работы которых хоть немного пересекались с научным направлением Панина, включали его как одного из авторов в свои изобретения или статьи в технические журналы.
     А я не включал! Мне Панин, видите ли, не нравился. Ещё за несколько лет до защиты мне предлагали взять Панина в руководители, а я отказался, причём, в грубой форме. В смысле - пошел он на хрен! И ему об этом, конечно же, доложили.
Ну какой человек отнесётся к этому равнодушно!
Так что не хрен теперь кого-то обвинять! Сам виноват!
     Пойти, что ли, покаяться? Предлог всегда можно найти. Нет, ни за что!
     Как Толстовский отец Сергий отрубил себе палец, чтобы побороть искушение, так и я поехал в командировку, чтобы избежать искушения идти каяться. Пусть решают без меня!

                *       *       *

     Командировка начиналась, вроде бы неплохо. В гостинице “Енисей”, куда я приехал из аэропорта, стояла очередь к окошку администратора. Каждый соискатель предъявлял то ли письмо с просьбой о поселении, то ли заявлял о том, что место для него забронировано. У меня никаких доказательств своего исключительного права поселиться в этой гостинице не было, поэтому я не очень рассчитывал на успех.
     Раздумывая о том, что предпринять, если администратор мне откажет, я медленно приближался к окошку. Мои размышления прервал крепкий жизнерадостный мужчина, о чём-то споривший с администратором. Дружелюбно улыбнувшись, он подозвал меня к себе и предложил поселиться в его номере: - Я перехожу в другую гостиницу, там остановились мои друзья - водолазы, а мне не хотят возвращать деньги, у них какие-то трудности с оформлением. Ну и хрен с ними, с этими деньгами!
        - Девушка, вместо меня будет жить мой друг!
        Очевидно, она согласилась и он,  обращаясь ко мне, сказал:
        - Согласен? Оформляйся!
        Затем “мой друг” – водолаз  хлопнул меня по плечу, подмигнул и ушел.
        По каким признакам он зачислил меня в свои друзья, я не знаю. Но  с удовольствием принял его предложение.
        Номер оказался со всеми удобствами. Я принял душ, отдохнул немного с дороги и вышел погулять перед сном. Зашел в магазин. Такого разнообразия вин я в наших Краматорских магазинах не видел. В винах я не разбираюсь, ни я, ни жена    вино не пили, а  по праздникам довольствовались водкой или старкой, если удавалось купить, поэтому, руководствуясь чисто внешними признаками, купил бутылку египетского бальзама – во-первых,  вино – заграничное, и, во-вторых, наклейка была очень красивая. Будет хорошо смотреться на праздничном столе, гости оценят.
        На следующее утро я съездил на завод, оформил документы, посмотрел место в цехе, где мы будем монтировать свой стенд, и поехал в кассу аэрофлота, чтобы взять билет на самолёт. Пришлось взять  на воскресенье – на более ранние дни ни на Москву, ни на Донецк билетов не было.
        Ну что ж, пару дней как-нибудь перекантуюсь. Телевизор есть, буфет в гостинице есть. Соседей в номере нет – можно спокойно обдумать ситуацию, сложившуюся в связи с намерением Маркелова уйти в учебный институт.
        Неужели и на этот  раз Панин кинет меня! Хорошо, что я уехал, мог бы не выдержать и пойти к нему  объясняться. В какие  формы я бы ни пытался облечь своё раскаяние, он бы всё понял. Он мужик умный, хитрый. Может быть, он бы и не показал, что понял, но я то знал бы, что он понял. И от этого понимания, от осознания того, до чего я опустился, мне было бы очень, очень противно.
        Слава Богу, не опустился. А теперь переживаю... хочется и невинность соблюсти, и деньги приобрести. Но так, увы, не бывает...
Мой диалог с самим собой прервал телефонный звонок. Я не успел поднести к уху трубку и сказать “алло”, как услышал женский голос: - Витя, привет, я сейчас очень спешу, приду после работы, вместе поужинаем! Пока!
        И бросила трубку.
        Так, так, интересно всё складывается. Витя – это, очевидно, водолаз, сделал я глубокомысленный вывод. Как-то подозрительно хитро, заговорщически он подмигнул мне, прощаясь. Наверно, знал, что она позвонит.
        Знал, не знал – придёт женщина, очевидно, сразу развернётся и уйдёт. А, может быть, задержится? Чего вдруг! Глупые мысли! Что, живую женщину не видел? Проголодался за несколько дней?
        А голосок у неё приятный, мелодичный!
        Ну, вино у меня на всякий случай есть. Затем я сходил в гостиничный буфет и купил кое-какой закуски и конфет. Есть-то надо два дня.
        В конце концов, я не сексуально-озабоченный юнец, чтобы зацикливаться на этих мыслях. Я, конечно, не святоша, но и искать приключения на свою... голову не буду.
       Анализируя шансы своего назначения завлабом, я задремал.
       Меня разбудил стук в дверь. Открыв её, я увидел интересную молодую женщину с сумкой в руках. На вид ей можно было дать лет 25-30. Тёмнокаштановые волосы красиво обрамляли её чистое, без косметики, лицо. Она растерянно глянула на номер комнаты (проверила – не ошиблась ли) и спросила: - А где Виктор? Вы его товарищ? - Виктор перешел в другую гостиницу, в ту, в которой остановились его друзья-водолазы. В какую именно – я не знаю. Да вы заходите, чего в дверях разговаривать!
       Женщина нерешительно переступила порог. – Да нет, что это я, пойду, наверно...
       - Присядьте, не стесняйтесь, устали ведь с дороги...
       - Ну, Витька, ну, поросёнок, что ж он не позвонил!
       - Как вас зовут? – Женя. А вас?  - Михаил, Миша. Женя, вы ведь собирались поужинать вместе с Виктором? Так не умирать же нам с голоду из-за того, что он вас подвёл! И не смотрите на меня так настороженно! Я – не  маньяк. Мойте руки – и за стол!
       - Это не в моих правилах. С незнакомым человеком...
       - Женя, во-первых, мы уже знакомы. Во-вторых, это всего лишь совместный ужин, а не то, что циничные люди могли бы подумать.
       - Вы будете смеяться, но я, кажется, согласна. Вы внушаете доверие... Это ж надо! Я себя не узнаю!
       Я поставил на стол бутылку с бальзамом (он прекрасно смотрелся,  одна наклейка чего стоила!) и разложил на чистых листах бумаги закуску, которую заранее предусмотрительно приобрёл в буфете. Женя скептически глянула на неё и решительно достала из своей сумки завёрнутые в бумагу отбивные и пирожки. Это было зрелище для богов! Вид на море и обратно! Ни один ресторан в мире не мог бы конкурировать с нашим столом!
       Мы выпили за знакомство по полстакана бальзама. Я – человек непривередливый как в еде, так и в выпивке, и я, упаси Боже, не расист, но под воздействием бальзама я мог бы поубивать всех египтян, включая женщин и стариков. За то, что они придумали этот напиток. И заодно за то, что они когда-то бросали в Нил наших мальчиков.
       Закусив, мы откинулись на спинки наших стульев и продолжили светскую беседу.
       Женя рассказала, что Виктор, её старый знакомый, давно обещал  познакомить её с каким-нибудь солидным мужчиной, который влюбится и увезёт  в Европу (имелась в виду европейская часть Союза).
       Так вот почему он так хитро подмигнул мне, прощаясь!
       Женя работает медсестрой в заводской поликлинике, она не замужем и у неё нет детей.
       Я сказал, что насчёт влюбиться Виктор угадал, но у меня есть и жена, и дети, и, увы, я не крупный начальник, а, точнее, вообще не начальник, одним словом, не тот человек, который мог бы увезти её из Сибири.
       И, вообще, может быть я и выгляжу солидно, но это как раз тот случай, когда  форма не соответствует содержанию. Точнее – положению. И ждать пока наступит соответствие, учитывая темпы моего служебного роста за последние пару десятков лет, безнадёжно. Как Виктор ошибся!
       Женя явно была разочарована моими откровениями, но наши отношения с этой минуты вполне могли бы перейти в безмеркантильную стадию, когда не имеет значения ничего, кроме взаимной симпатии и сексуального влечения, если бы не...
       Не помню точно, по-моему, у Чехова есть рассказ о том, как старый полковник развлекает девиц воспоминаниями о своей бурной молодости. И о том, в частности, какую страстную ночь он провёл, когда гостил в каком-то польском поместье у знатной красавицы, муж которой был в отъезде.
       И как разочарованно вздохнули благородные девицы, когда выяснилось, что полковник  провёл ночь не с красавицей-полячкой, а со своей женой, которая путешествовала вместе с ним.
       Так вот, и я должен разочаровать своих читателей: чьё-то образное выражение о беременности революцией относилось ко мне в буквальном смысле слова – то, что намечалось у меня в желудке, можно было сравнить со всеми революциями, вместе взятыми (социальными, промышленными, культурными и сексуальными), и с восстанием рабов в древнем Риме во главе со Спартаком вдобавок.
       У меня хватило сил проводить Женю, которая тоже почувствовала себя плохо,  до остановки трамвая и вернуться в гостиницу.
       Хорошо, что номер был с удобствами.
       Гадский Маркелов!
       В течение двух дней до вылета я несколько раз вызывал скорую, мне диагностировали почечную колику и вводили обезболивающее. До этого я вообще не знал где почки расположены и сколько их штук в моём бренном теле.
       Благодаря египетскому бальзаму узнал.
       Оказывается, его нужно пить, разбавляя чайную ложку этого пойла в стакане водки.