Случай в тундре

               
      После второй боевой службы,  чтобы не мозолил глаза перед отпуском,  начальство отправило меня на несколько дней   в  Росляково, где ремонтировались  несколько лодок   нашей флотилии. 
      Место, прямо скажу, тоскливое и действующее на экипажи угнетающе. Завод, обшарпанные дома на берегу   залива и   безжизненная тундра вокруг.
     Поселившись в  свободной каюте на одной из лодок  и  пообщавшись с командованием, я  сошел на берег  и,  миновав КПП со скучающей «вохрой»,  направился в сторону поселка.
Оттуда, мне навстречу, по заснеженной дороге двигалась белая «шестерка».   
      Поравнявшись  со мной  она встала,  и из машины  выбрался  рослый  детина в  хромовой канадке  и  надвинутой на лоб  мичманке.   
      Это был капитан - лейтенант  Сергей  Лунякин,  который ходил с нами в автономку в качестве «приписного» командира ракетчиков.
      - ЗдорОво!  - пробасил он, - протягивая мне волосатую лапу. - Ты здесь каким макаром?
      -  Да вот, начальство сослало, - пожал я плечами. -  А ты?   
      -  И меня   тоже, - вздохнул Серега. -Вместо санатория. Куда двигаешь?
      -  Хочу на поселок взглянуть, для общего развития.
      -  Брось, - сплюнул на снег Серега. -Дыра. Тут даже кабака нету.
      - А ты куда?  - в свою очередь поинтересовался я.
      - За водкой к буровикам, -  кивнул он в сторону тундры. - Кстати, ты как, насчет «пустить шапку дыма»?
      После нескольких  месяцев в море выпить хотелось, и я согласился.
      Вскоре мы катили по скользкой дороге  в сторону  тундры.  Со слов Лунякина,  километрах в тридцати, впереди по трассе,  работала геолого-разведочная партия, и буровикам  из Мурманска регулярно завозили водку.
      - А в поселке хрен чего возьмешь, - недовольно бурчал Серега.- Даже за две цены. Работяги все выжирают с тоски.
      Примерно через полчаса  мы свернули с трассы на  наезженный  зимник  и «шестерка» запрыгала по колдобинам в сторону  темнеющей вдали гряды сопок.   
      У их подножия  стояла гремящая дизелем буровая вышка, неподалеку от которой  располагались несколько установленных на санях  балков.
      У крайнего, с намалеванными на  двери буквами «Магазин», мы остановились,   вышли из машины  и, скрипя по снегу ботинками, поднялись на невысокое крыльцо. Внутри,  в ярко освещенном помещении,  за  деревянным прилавком скучала  краснощекая девица  в теплом свитере  и  пыжиковой шапке.      Позади нее, на полках, были разложены  обычные в таких местах товары,  необходимые для жизни в тундре.       
      - Привет, красавица, -  подмигнул девице, подойдя к прилавку, Серега. - Водка есть?
      - Имеется,  -  улыбнулась та. - Вам сколько.
      Чтобы не возвращаться, взяли три бутылки  «Столичной», а к ним пару банок  килек,    круг копченой колбасы  и серый кирпич хлеба.
      - Поехали с нами, - сказал Серега продавщице, укладывая покупки в заранее припасенный пакет.
      - Нельзя, -  с сожалением вздохнула та. - Я на работе.
      - А мы по твоему где?  -  ухмыльнулся  Серега. - Поехали. У меня на базе шампанское и шоколад есть.
      -  Нет. Как - нибудь в другой раз, -  последовал ответ.
      - Ну, как знаешь, -  ухмыльнулся  Серега, и мы вышли из балка.
      В это время со стороны тундры послышались какие-то   крики,  и из нее показалась несущаяся  в нашу сторону оленья упряжка.
      - Во, малые народы севера, тоже как  и мы за водкой, - хмыкнул Серега, протягивая мне пачку «Мальборо». 
      Мы закурили  и  с интересом уставились на  упряжку. Я знал, что на Кольской земле проживают несколько тысяч саамов, но видеть их пока не доводилось. 
      Между тем упряжка подкатила к балку, с нарты соскочил кривоногий малый  в меховом  балахоне  и, не обращая на нас внимания, исчез внутри. А  в санях осталась молодая женщина, из-за спины которой на нас с любопытством таращился  пацаненок лет пяти.
      Через несколько минут  отец семейства вернулся  к нартам   с небольшим  картонным ящиком в руках, из которого стал извлекать и передавать женщине  бутылки с водкой.
      - Две, три, четыре… -  заинтересованно считал Серега.
      Пятую  бутылку саам передавать не стал, а, содрав с нее  металлический колпачок взболтал и, закинув голову, стал пить из горлышка. Затем, ополовинив посудину, удовлетворенно крякнул и передал  ее жене. Та тоже основательно приложилась к бутылке, после чего сунула остатки требовательно завопившему ребенку.
      А еще через минуту  упряжка  снова унеслась в тундру…