Один секретарь райкома, который впоследствии выдвинулся в ряды руководителей республики, написал книгу об эксперименте, проводившегося в его районе, и решил отредактировать ее. Пришел ко мне. Я просмотрел рукопись, обговорили цену, сроки и расстались. Работа была уже завершена, когда он позвонил мне: конец года, в районе дел невпроворот, и, может быть, вы приедете ко мне? Я согласился, мне тут же принесли билет на самолет и предупредили, что у ворот Кутаисского аэродрома будет стоять черная «Волга» секретаря с антенной и четырьмя семерками.
В аэропорту ждать пришлось долго, т.к. кутаисский рейс задерживался. Наконец, объявили, что есть самолет, который сядет не в Кутаиси, а в его пригороде - Копитнари. А до этого я у касс встретил несколько своих товарищей, рейс которых также запаздывал, и мы решили не терять время даром. Когда сообщили о рейсе в Копитнари, я был уже основательно нагружен. Видимо, это не прошло незамеченным, так как,когда я предупредил стюардессу, что в Кутаисском аэропорту меня дожидается такая-то машина и попросил передать по рации, чтобы водитель направился в Копитнари, она насмешливо окинула меня взглядом, фыркнула, и ушла, не проронив ни слова. А спустя некоторое время возвращается назад и с удивлением сообщает мне, что названная машина действительно ожидала меня и через 10 минут будет в Копитнари.
Когда самолет приземлился, в аэропорту, как назло, отключился свет, я отстал от группы пассажиров и в темноте, шаря руками по забору, шел по аэродрому. За железной оградой я увидел черную «Волгу» с антенной и четырьмя семерками, которая дожидалась почетного гостя. Эй, шеф, заорал я из-за забора, это я, никуда не уезжай, сейчас приду, только найду ворота. Водитель окинул меня внимательным взглядом, несколько секунд оценивая испытующим взором профессионального шофера - видимо, сравнивал с виденными до меня высокими гостями, которых обычно встречал. Но не произнес ни слова, наверняка подумав про себя, что хозяин прислал его для встречи совсем другого человека, сразу же завел машину и уехал. А ворот все не видать, и я решил перелезть через забор. С мучениями (мешали джинсы) еле залезаю на трехметровую ограду, и тут же зажигается свет. От меня на расстоянии вытянутой руки виднелись ворота Копитнарского аэродрома.
...На второй день мы вместе с секретарем райкома у него дома засели за работу -редактировать добавленные страницы. Весь текст был начисто перепечатан, и я не стал править ручкой, попросив у хозяина дома карандаш. Секретарь тут же поднял красную трубку специального аппарата и заорал: «Карандаш!». Вижу в окне, как со всех ног бежит к дому грузный, пожилой мужчина. Затем мне понадобился ластик, и чтобы никого не беспокоить, сам вышел в соседнюю комнату, где стоял письменный стол. Секретарь догадался, что именно я ищу, снова схватил трубку и закричал таким же страшным голосом: «Резинку!».
Через некоторое время работа была закончена, сейчас секретарь должен заплатить. -Давайте,-предлагает мне,-вместе отобедаем, а пока поиграем в шахматы.- Я с удовольствием согласился. Он положил рядом с собой свое «Мальборо», я закурил свою «Приму», и игра началась. Затем, задыхаясь от кашля - опровергая знаменитое утверждение о сладости дыма отечества,- секретарь интересуется, почему я курю «Приму», и тут же кладет рядом со мной нераспечатанный блок американских сигарет. Выигрываю у него одну партию, затем вторую. Вижу, у противника испортилось настроение, пододвигает к себе мое «Мальборо» и, не глядя на меня, говорит, что у него разболелась голова и не хочет играть больше. Блок забрал, думаю про себя, такой может и вообще зажилить мой гонорар. Еще скажет, что в настоящее время сидит без копейки, и расплатится в следующую получку! Я еле его уговорил сыграть еще одну партию, затем еще одну - в мгновение ока проиграл обе партии и, на всякий случай, дал ему поставить детский мат в третьей. С великодушием победителя вновь пододвигает ко мне блок с сигаретами, затем спрашивает, сколько он мне должен, отвечаю, расплачивается, и я тут же предлагаю ему сыграть еще партию...
Теперь уже не помню, о каком именно передовом опыте шла речь в книге секретаря райкома. Наверное, действительно были какие-то достижения - одно время нельзя было включить радио или телевизор, с утра до вечера только и говорили об его эксперименте. Но одно хорошо запомнилось: в ресторане райцентра официант рассыпался в извинениях, что не может угостить традиционным мчади (кукурузной лепешкой.-А.М.) и всердцах выругался: чтоб им пусто было - с тех пор, как перешли на работу по-новому, никак не можем выполнить план заготовки кукурузы, и все зерно, даже с приусадебных участков, заставляют сдавать государству.