Croix – на старофранцузском – Крест. А Крест, как увидишь его, надо целовать, так говорила бабушка Рэве.
«Меч дождя» - это одно из самых любимых и немногих воспоминаний, доставшихся ему по наследству от отца. «Он был моряком, самым мелким чином – матросом, его звали Март, от него остался только «Меч дождя» - написал молодой парень с бледной кожей, которая контрастировала с вороными волосами, неизвестной Надэль Еве – первой, кто заинтересовался его вновь созданным личный сайтиком в Интердизайнере, который он создал первым делом, как только его поместили в рабкомнату и подключили к проводкам.
Кройкс не мог привыкнуть к одинокому существованию – он нуждался в людях и обществе, хотя внешне это едва выражалось.
А потому увидев «безличное» посещение гостевой книги, он, как и прежде, радостно улыбнулся: «Он так давно не видел живых людей – и вот, возможно, они с его новым другом смогут встретиться, хотя бы через видеопочту Интердизайнера». Кройкс решил, что этот человек, кто бы он ни был, здорово отличается от всех остальных, хотя бы тем, что у него была пластинка вымершего музыканта и певца, он слушает его песни, значит, не все еще потеряно, и надо обязательно найти друг друга.
«Мать я не знал и сказать ничего определенного про нее не могу,» - здесь он не солгал, ведь информация про нее стерлась окончательно.
Его слишком часто наказывали лишением памяти из личного оперативного устройства, а потом… и вовсе почти убили. А вообще, убили.
Когда-то, в далеком детстве, непоседливый мальчишка, истинный сын моряка, бесшабашно искрил словами типа «свобода», «мечта» и «надежда». В общем, у него было много проблем в питомнике, куда он попал в малом возрасте.
Кройкс был бы совершенно обычным «запрещенным» мальчишкой, если бы не его незаурядная способность к учению. И вот еще особенность, его дед прочел Библию, и был по мнению лимитов настоящим «священником». Но об этом не принято было говорить вслух.
С первых дней после того, как он попал в питомник при не вполне выясненных обстоятельствах, тут же начал привлекать к себе внимание учителей. Он учился со страстью, с нетерпением, с неиссякаемым желанием. Обычная обучающая программа не удовлетворяла его прекрасно созданный природой мозг. Он рвался к знаниям, как пустынный странник к воде.
Мальчики, учившиеся рядом с ним, чувствовали его превосходство, но страшно боялись верить его словам, ведь за это по головке не погладят! Маленького Кройкса слишком часто запирали в карцере… Даже некоторых учителей переполняла уважительная зависть к растущему и набирающему силу непокорному юнцу. Все списывалось на темное матросское прошлое его отца – наверняка, «буяна и пьяницы».
Мальчишка и вправду был необычен: рос ненужно сильным, излишне смелым и неоправданно красивым - смоляные волосы и белоснежная кожа, брови вразлет и необъяснимо притягательные синие глаза. Интересное сочетание прозрачно-синих радужек с темными окантовками. К тому же, в зависимости от настроения они меняли цвет – «точно как у волчат!» Но его эти сравнения не чуть не пугали, наоборот, он от этого только креп морально – волки не такие уж отсталые и трусливые животные!
В питомнике он имел несколько верных друзей. Только когда в общей на 39 человек спальне гасили свет, мальчишки оживали после целого дня формалистики и гестаповской дисциплины. Вот тут-то и начинались обсуждения, яростные споры, которые доходили чуть не до драки, переживания на счет «Почему Зена на тебя так смотрит?» или что-то типа «что, совсем обалдел?» и т. д. Нередки были разговоры о ненавистных порядках в интернате и наиболее жестоких воспитателях.
По единодушному мнению вожаком этой маленькой стаи был Кройкс.
- Слушай, Кройкс, а хотел бы ты быть как твой отец, моряком? - спросил слабенький, но «интересующийся» мальчик Фасиль*.
- И да, и нет, друг! Будь моя воля, я бы уже давно ходил на какой-нибудь бригант-шипке, рыболов-шхуне, лайнер-тревэле или еще какой-нибудь посудине. Но, видишь ли, не могу понять, смог бы я всю свою жизнь прожить в океане? Вот этого не знаю. Почему? Слишком прикипел к суше, ведь тут много интересного. Буду скучать. Хотя – между рабкомнатой и морем не может быть даже сомнений в выборе! - ответил Кройкс довольно откровенно.
- Ты так складно говоришь, Кро, ты, наверно, хочешь быть следующим мамоном, или, как минимум, членом Коалиции! - пропищал слабеньким и неприятным голоском клон в седьмом поколении Веррат*.
- Ты бы лучше помолчал, Вер! Если Богу будет угодно – то станет… лесником! – прервал дальнейшие рассуждения Джой, закадычный друг Кройкса.
Все нездорово захохотали, леса то уже давным-давно не было. Но стать Мамоном или членом Коалиции было еще более невозможно, чем лесником…
Мальчишки тянулись к постоянному источнику юмора и неисчерпаемых знаний. Из любого учебника их неформальный лидер брал 80%, тогда как остальные едва понимали 20. Вот откуда произошла «гениальность». Одна лишь смекалка моряка едва могла обосновать природное дарование. Здесь было еще кое-что и от матери. Но данные о ней стерлись полностью. Когда Кройкс силился вспомнить ее лицо – через все напряжение он мог только различить только ярко-рыжее, огромное пламя. Будто ее лицо, нежное и белое, обрамлялось не волосами, а язычками льнувшего к ней огня. «Бедная моя мамочка… Сгорела при пожаре, наверное… Но почему она смотрела на меня?» - нечасто, но горестно думал сирота.
Как-то раз, перед тем, как отпраздновать свое шестнадцатилетие и отправиться по рабкомнатам, ребята, так же в кромешной темноте, решили приготовиться к этому событию по-своему. Кройкс возглавил группу, которая собиралась бежать от конвоя.
- Джой, ты с нами? - начал последний «отсев» трусливых Кройкс.
- Конечно, друг. Я пойду с тобой! – отозвался бьющийся в боязливой лихорадке Джой, изо всех сил пытаясь быть храбрым.
- Кинг-малютка! Что скажет Ваше императорское величество!? – надеясь услышать бодрый голос всегда веселого карлика Кинга, которого крепкий паренек как-то раз, еще в далеком детстве отбил от нападавших мальчишек, сказал Кройкс.
- Мой рыцарь Круглого стола! Как же я отправлюсь на свободу без Вас! – величественно, с юмором, ответил друг, обожающий церемонии.
- Кройкс! Я тоже пойду с тобой! – неожиданно отозвался никогда не вступавший в дружеские беседы, державшийся особняком и глядящий свысока ребенок «запрещенных» Нобль*. Он чувствовал, что хотя сын моряка не может быть ему достойным обществом, но в ситуации безвыходности его благородные родители непременно благословили бы его на этот вынужденный шаг.
- Приятно удивлен, Нобль. Добро пожаловать. Надеюсь, что ты не будешь разочарован! – мягко и с не скрываемым уважением, ответил благодаря за оказанное доверие Кройкс.
- Меня, меня возьми! Пожалуйста! Ну пожалуйста! - раздался тонкий голосок Фасиля.
- Нет. Ты еще молодой, - сказал лидер группы мальчику, который был на год младше всех тех, кто собрался бежать, - Тебя не выведут на улицу. К тому же, побег может окончиться чем угодно! Мы еще не нашли баркас, чтобы уйти в море! – потом он обратился к своей группе, - Ладно! Ребята, будем молиться, чтобы завтрашний день принес нам долгожданную свободу! – с этими словами все храбрые головы нашли каждая свою подушку, не ожидая, что этот сладкий сон для многих из них будет последним.
Именно их казнь увидела когда-то по Интердизайнеру заснувшая от радиоактивности Надэль.