Кроваво-красное месиво жалко и бесформенно сползало по стенкам белоснежной раковины. Тонкие пальцы, которые, казалось прозрачные на свет, судорожно хватались за скользкий кафель. Но всё беспочвенно. Ледяные ровные стены не давали не малейшего шанса стать опорой. Смех, оседая на пол, и вытирая губы рукавом тонкой шифоновой кофты. Господи, каким же забавным казался этот мир.
Бесчисленные струйки крови теперь кажутся волшебными деревьями, вырастающими из столкновений с капельками воды. Очередная ночь. Абсолютно такая же, как и все, что были за последние месяцы. Время за полночь. Значит ещё один день можно перечеркнуть в календаре. А он такой же, как и все. Серый, тусклый, словно выгоревшая под лучами солнца, акварель.
Жаль, жаль упускать эти дни, но революций не намечается и конца света тоже не предвидеться. А жаль, слегка. Складывая оригами, нанизывая на нитку нервы, словно стеклярус, напевать слишком странно-грустные песни. Ничего не изменится, завтра, послезавтра. Пустые шкатулки с танцующими балеринами не пропустят мирового кризиса. А что поделать? Такая жизнь.
Ждать, до потери пульса ждать того дня, когда острыми ногтями, насквозь, наугад растерзав кожу и всё что под ней, взломав грудную клетку, придётся выпустить наружу сотню мёртвых мотыльков, когда-то бывших самоубийцами и любившими пламя.