Пашина наука нашим героям не пошла впрок. Пролетев с яблоками, они решили, что приобрели хороший опыт, и впредь на подобную наживку не попадутся. По своей наивности они думали, что Паша существует в единственном экземпляре, что другие бригадиры порядочные, не чета Паше. Они уже знали, что самостоятельно собрать бригаду не смогут: ни один из них не обладал достаточными для этого организаторскими качествами, да и первоначального капитала у них не было. Организатор должен быть наглым, бессовестным, изворотливым, безжалостным, брехливым, и... состоятельным в финансовом плане. Для того чтобы организовать бригаду, необходимо иметь "уставный фонд", и не малый. Одно дело - отправиться, неизвестно куда, вчетвером, зная, что по первой телеграмме тебе вышлют деньги на обратный проезд. И совсем иное - взять с собой сорок человек, голодных, бездомных, оборванных, без копейки в кармане, купить им билеты, обеспечить жильём, два - три месяца кормить, поить, покупать сигареты, водку, оплатить обратный проезд, выдать всем аванс...
Попытка набрать бригаду из своих знакомых не увенчалась успехом. Не многие соглашались ехать, да и то лишь на один месяц, на время отпуска, а надо было ехать не менее чем на два. Таковы условия договора. Кончилось тем, что Андрей принёс сорванное с бетонного забора объявление: «Желающие поехать на уборку слив... Два месяца... проезд, жильё, питание, заработок в конце сезона.…» Объявление было размножено на ксероксе, и расклеено по всему городу, на всех столбах, домах и заборах. В самом низу, простым карандашом, приписано: можна бес паспарта... Ну, рай, да и только! Умереть без паспорта нельзя, будут осложнения с местом для погребения, а вот на сливы, поехать можно, осложнений не будет! На всякий случай, наши герои паспорта с собой взяли, правильно рассудив, что без паспортов будет дороже.
До Прохладной ехали поездом. В последний момент Галка решила с ними поехать, билет на неё взять не успели, и во время проверок железнодорожного контроля Вовке приходилось отсиживаться в багажном ящике под сидением.
Проезд в купейном вагоне - первая и последняя поблажка, допущенная их новым бригадиром Ваней: «Первая и последняя! Впредь из обоймы не выпадать, - жёстко сказал он. - Вам же будет хуже». Слова свои он сдержал. И «первая и последняя», и «вам же будет хуже». Справедливости ради надо сказать, что при размещении в общежитии не хватило четыре места, и Ваня позволил нашим героям поселиться отдельно в расположенной рядом с общежитием колхозной кузнице. Кузнец работал с восьми утра до пяти вечера, а шабаи жили в кузнице с восьми вечера до пяти утра, и друг другу они не мешали. Колхозный бригадир тоже не возражал: он не хотел их упускать, так как они резко отличались от основной массы шабашников, и по внешнему виду, и по поведению, потому и разрешил им поселиться в кузнице.
Андрей с Вовкой вынесли из кузницы ведер сорок шлаку, несколько тачек разного хлама, а Иван с Лёхой нашли старые доски и заделали щели в стенах и потолке. Галка завершила наведение порядка, поставив на кузнечный горн букет полевых цветов в железной банке из-под сгущёнки. Поставили две кровати в два этажа, Галке - одноэтажную, получили постельное бельё, и пошли в столовую ужинать. Столовая полностью соответствовала своему назначению: два длинных ряда деревянных столов в берёзовой посадке, разделяющей сад на две части, восточную и западную. Фирменным блюдом в этой столовке была вермишель с сахаром, вареная или жареная. Но, в принципе, не ходить в столовую было нельзя: таков был порядок, установленный Ваней. Причём, деньги на питание и обратный проезд, у кого они были, Ваня взял наперёд. Собрал он и на подарок колхозному бригадиру, чтобы выделил хороший участок сада, с большим урожаем, недалеко от общежития, ну, и чтобы в первую очередь обеспечивал нашу бригаду контейнерами, ящиками и трактором. За всё, про всё шабашники сдали Ване по 58 рублей. Было ясно, что при любом отклонении от установленного Ваней порядка, денежки эти пропадут. Было также ясно, что, кроме них, денег Ване никто из шабашников не сдавал. Глядя на эту серую массу, трудно было поверить в то, что у кого-то из них могло быть в кармане 58 рублей. Тем не менее, всю дорогу до Прохладной они пили водку, и неплохо закусывали: так Ваня копал им долговую яму.
В Прохладной их встретил автобус, и привёз в центр огромного сада, прямо к общежитию: чувствовалась забота Вани о своих питомцах! К ужину он выдал по бутылке на троих, последний раз перед «великим постом». Во время работы пить не рекомендовалось, хотя этого правила мало кто придерживался. «На наше звено тоже причитается», - напомнил Ване Лёха. Услышав слово «звено», Ваня позеленел от злости: «Мы договорились - никаких звеньев, у нас одна бригада и один бригадир. Кончайте самодеятельность». Он поставил перед Лёхой две бутылки водки, и пошёл на своё место, в центр стола: «С открытием сезона! Пьём и завязываем на два месяца. Завтрак в половине пятого». - Он выпил стакан водки, понюхал корку хлеба и удалился.
Не известно, что, откуда брали его бомжи, но пили они всю ночь, и утром в сад пошли только те, которые не успели уснуть. Остальные проспали весь день. Андрей, Иван, Лёха, Вовка и Галка, поев вермишели и добавив по куску колбасы, пошли в сад. Лафет с контейнерами стоял между двух рядов слив. Колхозный бригадир объяснил им принцип работы: сливы не давить, снимать нежно, без веток и листьев, не оставляя на плодах вмятин от пальчиков. Из ведра в контейнер ссыпать бережно, опуская ведро до самого дна и придерживая сливы рукой, чтобы не бились. При выполнении этих условий, норма - 160 килограммов. При нарушении будут делаться скидки. Первый сорт идёт на продажу, второй - на сок, третий - на вино, а совсем плохие сливы отправляются на корм скоту.
За первый день работы впятером собрали три контейнера, по 480 килограммов на каждого, или по три нормы. Андрей сразу прикинул: три нормы, по четыре рубля, это 12 рублей, себестоимость слив 20 копеек, получается 60 килограммов, если по рублю, и то 60 рублей в день! Такая зарплата им и не снилась. Причём, работали они без привычки, без навыков, да и закончили в шесть вечера, потому что кроме них в саду никого не было, а если работать на всю катушку... Это же озолотиться можно!
К ужину они опоздали. По случаю общего выходного повар накормил всех пораньше. Ваня не стал им выговаривать, вроде, неудобно ругать за то, что они отличились на работе. Но и хвалить не хвалил, он выкрутился по-своему: «Официально сбор слив начинается завтра, плоды ещё зелёные. Просто, мы приехали на день раньше срока», - и он сунул Лёхе в руку постановление правления: поди, проверь. Они так и не узнали, существовало ли такое постановление в природе, или это очередной трюк Вани...
Несмотря на то, что завтра начинался массовый сбор слив, весь вечер продолжалась начатая вчера массовая попойка. Не известно, на что рассчитывал Ваня, но относился он к этому спокойно. Тем более что утром ему удалось вывести в сад почти половину состава бригады.
Первой новостью было то, что собранные вчера сливы исчезли, и не было никакой возможности доказать, что они вообще были. Андрей горячился, размахивал руками, показывая на пустые ветки деревьев, но Ваня успокоил его: «Да плюнь ты на эти сливы! Вон их сколько. А что ветки пустые, так и контейнеры пустые. А будешь шуметь...» - «Ну, что, что ты мне сделаешь?» - наступал на Ваню Андрей. «Я - ничего. Мне до лампочки ваши сливы. А председатель может привлечь вас за воровство. Вы же сами против себя свидетельствуете, голые ветки показываете. Так что вам или надо согласиться, с тем, что вы сливы не собирали, или признаться, что собрали и продали. Выбирайте, что вам выгоднее, и не морочьте мне голову, интеллигенты вшивые». Чувствовалось, что Ваня был дока в своих делах. А если учесть, что за ним стояло четыре десятка бомжей, трое из которых - непосредственно за спиной, то выгоднее было признаться, что вчера они вообще в саду не появлялись.
В первый день сбор был неудачный. За ужином Ваня объявил, что сдано на склад четыре тонны слив, норма выполнена на 80%, заработок составил по трояку на нос. «Как же так, мы собрали по три нормы. Что, остальные вообще ничего не делали» - возмущался Вовка. «Я не знаю, сколько собрали вы, учётчика в нашей бригаде нет, но я знаю, что с нас сняли 20% сбора за брак, много раздавленных слив. Может, вы их и раздавили в спешке», - охладил Вовкин пыл Ваня.
На следующий день Андрей предложил ссыпать сливы в отдельный контейнер. К вечеру они собрали три контейнера, около двух с половиной тонн, то есть, по три нормы. И были очень удивлены, что остальные сорок человек собрали всего шесть тонн, меньше, чем по одной норме! На вопрос Андрея, как такое могло произойти, все бомжи нагло заявили, что они тоже сыпали сливы в их контейнеры, и вообще, сделать три нормы, это не реально. Вовка с карандашом в руках доказал, что должно быть за день 120%, но Ваня объявил, что много браку, поэтому - меньше 100%
Чтобы доказать, что можно сделать три нормы в день, Андрей решил, высыпая каждое ведро в контейнер, громогласно объявлять его номер. Все ещё только разбирали вёдра, а он уже кричал: «Первое... Второе... Третье». Когда остальные работники разбрелись по саду и ещё не начали рвать сливы, Андрей уже объявлял: «Восьмое... Девятое... Десятое». Перед самым обедом он громогласно объявил: «Тридцатое», и пошёл к машине за миской супа.
После обеда он уже не выкрикивал, а пел на мотив арии Тореадора: «Тридцать второе моё ведро». А когда все уже сложили лестницы и вёдра на лафет и двинулись в сторону общежития, Андрей закончил арию словами: «Ровно полсотни сегодня нарвал я». - «Чем ты докажешь, что нарвал пятьдесят вёдер? - нахально не поверил ему Ванин прихвостень. - Я сегодня свои вёдра тоже считал, получилось двадцать. Скажешь, что ты сильнее меня? Давай, поборемся. Завалишь меня - я тебе поверю, а если нет - пеняй на себя», - непонятно к чему закончил он. За ужином ребята приготовились дать бомжам бой, но Ваня спокойно объявил: «Сегодня сработали хорошо, дали больше ста пяти процентов».
Почему - хорошо? Почему - больше ста пяти? на сколько больше? - недоумевали ребята. Но спорить было бесполезно. Повторялся во всех деталях вариант с яблоками. К тому же ребята заметили, что многие бомжи в течение дня нагло смываются из сада. Один - чтобы провести часик - другой в укромном месте с девочкой, другой носил в деревню сливы в обмен на молоко, а некоторые в наглую носили сливы на продажу, или в обмен на самогонку. Однажды, дойдя до конца сада, ребята увидели, что Ванин телохранитель остановил попутную машину, и погрузил в неё несколько ящиков слив за наличняк. Проходя мимо ребят, он весело заявил: «Больше всех я люблю мальчиков, которые никогда ничего не видят и всегда молчат. Я просто обожаю их», - и он удалился, насвистывая арию Тореадора. Судя по наколкам на его теле, возражать против такой любви было бесполезно.
Вечером ребята держали большой совет. Их мучил вечный вопрос всех философов: что делать? Дома, в тёплой квартире, всё было ясно и понятно. А здесь, в холодной, продуваемой ветрами кузнице, они ничего не понимали. Ясно было одно: отмежеваться в отдельную бригаду нельзя. На этом пути стояло слишком много преград. Недаром Ваня привёз в подарок колхозному бригадиру новенький цветной телевизор. Тут им всё схвачено. Добиться для себя отдельного учёта? Даже если бы они освободили от работы Галку и поставили её на учёт своей работы, всё равно они оказались бы в большом выигрыше. Но Галкиному учёту никто не поверит, Ваниному учёту вообще верить нельзя, да и никто им не позволит этого. Ване нужна монолитная бригада. Сколько бы эти бомжи ни заработали, половину он прикарманит. Так что, если ему и есть о чём позаботиться, так это о том, чтобы его бригада не распалась... Всё бросить и уехать? Куда? Домой? Или искать другую шабашку? Так уже пол отпуска пролетело... Продолжать обрабатывать этих бездельников? Или начать работать, как они, спустя рукава? Но они считали себя настоящими шабаями, и плохо работать не умели. За ночь они ничего не придумали, и решили работать по-прежнему, нажимая потихоньку на сознательность бомжиков. Но те прикидывались дурачками, и не хотели верить, что эти интеллигентики ежедневно дают по три нормы. «Я следил за тобой, ты нарвал на три ведра больше меня, а я нарвал 19 вёдер», - нагло заявил один бомж Андрею. «Ты не мог нарвать 50 вёдер, я видел, ты три раза ходил в туалет, сидел там по пол часа», - бессовестно лгал второй. «Ты нижние ветки оборвал, а я по макушкам после тебя лазал», - говорил третий. Ваня молча слушал эти перебранки и не вмешивался. Тем более что большую часть времени он отсутствовал: то за лафетом ходил, то за трактором, то отвозил собранную продукцию. Когда эта чехарда ребятам надоела, и они решили всё бросить и уехать, Вовке с Лёхой удалось продать два ящика слив за двадцать пять рублей, причём, главное в этом бизнесе было - достать ящики, а покупатели проезжали мимо сада на своих машинах круглосуточно. Ну, ещё надо было не лениться и не стыдиться воровать. В тот же вечер Андрей нарвал ведро отборных слив, отнёс в село и вернулся с трёхлитровым бидоном молока. Это было хорошей добавкой к их скудному рациону из вермишели с сахаром. Да и продажа слив на трассе, если это дело поставить на поток, могла принести неплохой доход. Надо только не упираться на общий котёл, а больше заботиться о себе. Так они и стали делать, и были очень удивлены, когда вечером Ваня объявил, что они выполнили дневную норму на те же 105%, будто стрелка, показывающая выполнение плана, зацепилась за эти цифры и не может сдвинуться с места. Дня через три смекалистый Лёха понял причину такого постоянства. Раньше они узнавали о результатах работы из сообщений Вани. В этот день они рвали сливы рядом с дорогой, и Лёха пересчитал вывозимые из сада контейнеры. Произведя нехитрые расчеты, он обнаружил, что в этот день Ваня запросто украл у бригады две тонны слив, то есть 12,5 нормы, или 50 рублей, а в пересчёте на сливы - 250 килограммов, да по рублю за килограмм...
Вечером он поделился этой новостью с ребятами. Решили проверить ещё раз, так как обвинение было слишком серьёзное. На следующий день осуществили тройной контроль. Считали Иван, Вовка и Андрей. Разница получилась не большая, в пределах ста килограммов, а результат один: ежедневно Ваня две тонны слив... Присваивал? Утаивал? Воровал? Какая разница! Теперь окончательно прояснилась его позиция: ему было всё равно, кто, как работал, каков процент выполнения. Он ситуацию держит под контролем и себя обеспечивает надёжно. Остатки в конце поделит поровну, в том числе и себе, а по сколько получится, для него не имеет значения, учитывая его ежедневные доходы.
Перед ребятами опять стал вопрос: говорить об этом Ване, или нет? «Ну, скажем мы ему, что дальше? Ах, простите, ребята, я больше не буду? Этого вы от него ждёте? Вы посмотрите, какие вокруг него мордовороты крутятся!» - резонно заметил Иван. «Так что, мы должны на него бесплатно пахать?» - кипятился Вовка. «Почему, бесплатно? Что-то мы получим, - возразил Иван. - Норму мы даём. Это вытянет рублей на шестьсот в месяц. Молоко пьём каждый день. Ну, и кое-что продаём для улучшения питания». Его поддержала Галка: «Чего срываться с насиженного места? Работа нормальная, погода хорошая, в шею нас никто не гонит». Галка была истинной монашенкой: в трудную минуту она помогала своим друзьям, только помощь её, в отличие от монашеской, была не духовная, а физическая. Она хорошо вписалась в их дружную семью, и скандалов из-за неё никогда не возникало. Она была безотказна, а в последнее время и нетребовательна. Сама себя никогда никому не навязывала, но при малейшем желании безотказно удовлетворяла потребности ребят, безропотно, но страстно. Она не считала за труд уединиться с кем-нибудь из ребят в жаркий полдень, не обижалась, если кто-то не давал ей спать до полуночи или будил в два часа ночи. Поэтому ей больше, чем кому другому, не хотелось отсюда уезжать. «Нам только надо научиться сачковать. Собрались пять... дураков. Вспомните, мы и по три нормы давали, и по одной, а у Вани как было 105 процентов, так и осталось. Я думаю, что если мы вообще перестанем работать, у него всё равно будет 105%», - говорила она. «Да не могу я сачковать!» - закричал Иван. «На мне ты можешь сачковать, а в саду не можешь?» - съязвила Галка, и Иван сдался: «Хорошо, будем работать через пень-колоду, возникать не стоит».
На следующий день Ванин охранник отозвал Ивана в сторону: «Слышь, тёзка, ты, я смотрю, самый умный из всех тутошних интеллигентов. Что хочу тебе сказать... Ты когда-нибудь видел, как выращивают рис?» - «Видел!» - зло ответил Иван. «А ты не перебивай меня, я про рис ещё не закончил. Его сеют и заливают водой. Пол метра глубиной. На всё лето. Так он и растёт. А когда созреет, плотину открывают, воду спускают, а, как земля подсохнет, убирают урожай. Я три раза на рисе шабашил. Однажды воду спустили, а в грязи, среди риса, трупик лежит. Женский. - Охранник поиграл покрытыми сплошной татуировкой бицепсами. - Жуткая, скажу тебе картина. Это не далеко отсюда, если хочешь - могу сводить, показать». - «Трупик?» - спросил Иван. «Какой трупик? При чём тут трупик? Рис... А про труп я тебе ничего не говорил, это тебе послышалось», - и он пошёл прочь, напевая популярную песенку «Сиреневый туман над нами проплывает». «Почему это он такой весёлый?» - поинтересовался Андрей. «Я его обрадовал», - ответил Иван. «И чем же это ты его так обрадовал?» - «Поклялся, что будем молчать о том, что знаем про две тонны слив». - «Ежедневно две тонны», - уточнил Лёха. «Именно это я и имел в виду, ежедневно две тонны. Поклялся за себя и за вас. «За нас бы не следовало», - раскипятился Андрей. «Если я сказал - надо, значит, надо», - резко ответил Иван. «Откуда он узнал про две тонны?» - «Наверно, мы плохо заделали в кузнице щели. Звукопроницаемость хорошая, или голоса у нас звонкие». - «Сволочи!» - «Мягко сказано». - «Ты считал, что эти сливы идут бригадиру на зарплату... А если они идут в Сочи на рынок? По три рубля за кило. Представляешь, какие шестерёнки вращаются? Раздавят - пикнуть не успеешь!» - «Шесть тысяч рублей ежедневно - это не шестерёнки, это уже жернова», - уточнил Лёха. «Что он тебе сказал? - Андрей взял Ивана за локоть. - Побить грозился?» - «Убить! Вот, её», - Иван посмотрел на Галку. Андрей дёрнулся, но теперь уже Иван удержал его за руку: «Тихо. Это вам не Паша. Тот на бомжиках сотни зарабатывал, а этот - сотни тысяч. Тут недалеко рис растёт, его на всё лето водой заливают. Осенью воду спускают, а там трупы лежат, трёхмесячной давности. Виновных нет, они уже по всей стране к этому времени разъехались, да и жертву не опознаешь. Я раньше слышал - не верил, а этому мордовороту поверил. Его физиономия внушает мне доверие. Так что, сидим, не пикаем, будто ничего не произошло».
Похолодало, и ребята устроили для обогрева кузницы железную печку с капельницей для солярки. Чадила она, как паровоз, но нагревалась быстро и тепла давала много. Работа проходила без приключений. В половине пятого - подъём, завтрак, сад, обед, сад, ужин, сон. Как заведенные механизмы. Ни радио, ни телевизора, ни газет. Как-то Вовке запала мелодия песни «Пропала собака по кличке Дружок». Дня три он напевал её явно не театральным голосом, всем надоел. Получив замечание, прекращал на время, но быстро забывал и опять пел. На четвёртый день, вернувшись из сада, ребята увидели на дверях общежития объявление. Человек десять читали его и громко ржали. Подошли и наши ребята. Вовка прочитал: «Пропала собака по кличке щенок. Нашедшего просим вернуть за приличное вознаграждение по адресу: Колхоз Ильича, Сливовый сад, кузница, как войдёшь - кровать справа, второй этаж, Владимиру». Вовка сорвал объявление, сломал при этом ноготь, и всю неделю дулся на ребят. Наконец Андрей не выдержал: «Что ты на всех обижаешься? Ну, я написал. Шуток не понимаешь. На бумагу, напиши про меня... на меня... обо мне». - «Пошёл ты», - огрызнулся Вовка, но дуться перестал. Галка прилегла к нему, успокоила, и об этом случае больше не вспоминали. Этот эпизод немного развеселил ребят: в однообразной жизни шабашников редко выпадали запоминающиеся дни. Что там ни говори, а работать ежедневно по 15 часов, даже если и не в полную силу, - тяжело. Попробуйте просто погулять по саду с любимым человеком 15 часов, и вы поймёте. Поэтому, когда вдруг полил проливной дождь, все обрадовались неожиданному отдыху. Ваня заглянул к ребятам в кузницу и объявил выходной. «Завтрак можете получить у повара», - добавил он. Ребята проспали до десяти часов. Дождь не переставал. Разогрели вермишель, достали две бутылки водки, позавтракали. Продолжили «лёжку с трёпом». Андрей читал Галке стихи, Лёха с Вовкой играли в «слова», Иван думал о смысле жизни. Дождь барабанил по крыше кузницы. Вошёл Ваня, осмотрел их жилище, снял мокрый плащ, стряхнул с него воду: «Работа есть. Надо загрузить машину сливами. Мои ребята выпили, шумят, а надо - бесшумно». - «Дождь на дворе», - попробовал отмазаться Андрей. «С каких это пор шабаи стали бояться дождя? Вам что, впервой? Раздеваетесь наголо, и айда!»
Первый разделся Иван, пошёл к двери. За ним последовали Лёха, Андрей, Вовка. Галка стояла в нерешительности. «Бабу не надо» - сказал Ваня. «Ты, что ли, останешься меня развлекать?» - спросила Галка. «Если Лёха не будет возражать - останусь», - он каким-то образом определил, что Галка - Лёхина. Он о них знал всё! - «Своей звёздочкой я распоряжаюсь сама!» - гордо заявила Галка. Лёха махнул рукой, и пошёл догонять ребят: он знал, что Галку ничто, и никто не сможет остановить. Когда он первый раз остался у неё на ночь, утром она записала его имя в свой дневник: «Вот, до ста дотяну, и остановлюсь». Возвратившись из Армии, Лёха первым делом навестил Галку. Приняла она его, как родного, хотела записать в дневник, но вспомнила, что его имя там уже есть. «Вот, до двухсот дотяну, и остановлюсь», - похвалилась она. За последние годы Галка переспала со всеми его друзьями, и вообще никому не отказывала, дотягивала до трёхсот...
Пришли в сад. Предстояло загрузить сливами восьмитонный рефрижератор. Ребята молча принялись за дело. Двое - в машину, двое - подавать ящики. Справились быстро, помогли водителю закрыть рефрижератор. Спрятали в посадке десять ящиков слив на продажу. Вернулись в кузницу. Галка успела освободить Ваню, и они встретили его у общежития. «Порядок?» - спросил он. «У меня - порядок, а у тебя?» - поинтересовался Лёха. Он, всё-таки, немного ревновал Галку к чужим мужикам. «У меня всегда порядок!» - весело ответил Ваня и скрылся в общежитии.
Ребята вытерлись, оделись, выпили по сто граммов водки. Андрей пошёл в угол: долить в буржуйку солярки. «Вас ист дас», - спросил он у Галки: держа в руках пачку денег. «Это не мои... Наши... Плата за погрузку машины. Бригадир оставил». Андрей пересчитал деньги: тысяча рублей. «За такие бабки, я каждый день согласен сливы грузить!» - «Я - тоже», - радостно поддержала его Галка. «Эти деньги надо ему вернуть», - заявил Лёха. «Ты что, ревнуешь? Ура!» - закричала Галка. «Дура ты. То он убить тебя грозился, а то тысячу рублей принёс. Не с проста это». - «Кто - убить? Кого - убить?» - растерялась Галка. «Болтун ты, Лёня, - остановил спор Иван. - Мелешь, сам не знаешь, что. Вернуть нельзя. Он о нас знает больше, чем мы о нём. Поэтому уверен, что деньги эти мы у себя оставим. Официально это плата за погрузку машины. Любой прокурор с этим согласится. Хотя, лично я уверен, что заплачено нам за наше молчание. А погрузка - это алиби для прокурора. И вот вам доказательство моим словам», - Иван указал на окно. Через запотевшее стекло просматривалось общежитие, на веранде которого человек десять играли кто в домино, кто в карты. «Они что, погрузить не могли? Да ещё за такие бабки», - задумчиво произнёс Иван. «Плату получили, будем молчать. Тем более что уже не долго осталось».
Из десяти припрятанных ящиков, на следующий день продали шесть, и хотя получили всего 60 рублей, это тоже были деньги. Вечером к ним подошёл Ванин мордоворот: «Вы аккуратней с этим, - он показал рукой в сторону спрятанных ящиков. - Я человек свой, а вот если кто другой увидит». Иван хотел послать его куда подальше, но сдержался: предупреждение было слишком прозрачным, чтобы им пренебречь. При желании их можно сдать первому прокурору, и не оправдаешься, и не докажешь, что этим занимаются все.
Как-то вечером Ваня опять заглянул к ним в кузницу: «Дело есть. Очень тонкое. Требуется интеллигентный подход». - «Не тяни резину». «Надо собрать пять тонн слив. Для членов правительства. В ящики. Каждая сливка должна быть с двумя листочками. Но без веток и мусора. И в салфеточку завёрнута. А ящики закручены шурупами из нержавейки. Утром пойдёте в пятнадцатую клетку, там сливы элитные. Салфетки и шурупы вам подвезут, а ящики уже там. И, не дай бог, если хотя бы один пропадёт: эти ящики на спец учёте. Справитесь с заданием, возьму Галку на кухню». - «Если я ещё соглашусь», - попыталась кокетничать Галка, но Ваня окинул её жёстким взглядом: «А тебя никто не будет спрашивать!» Он достал из кармана лист бумаги, повесил на торчащий в стене гвоздь, и вышел. Это, оказалось, был договор найма, и в нём чёрным по белому было написано, что они обязаны беспрекословно выполнять все указания бригадира.
На сбор элитных слив ушло четыре дня. Ваня несколько раз подходил, смотрел на ящики и молча уходил. На четвёртый день он пришёл с мужчиной в норковой шапке, вскрыл несколько ящиков, проверил содержимое, дал команду грузить и ушёл. Ребята погрузили в рефрижератор 170 ящиков, и пошли в кузницу. Ванин мордоворот прогревал солнцем свои наколки возле котла с кашей. «Что-то вы рано?» - сказал он. Андрей хотел ему ответить, но Ваня остановил его: «У меня сегодня день рождения. Круглая дата. Ушли пораньше, чтобы отметить». Мордоворот погонял по бицепсам свои наколки, понимающе ухмыльнулся: «Молодец! Традиции надо соблюдать. За это я тебя уважаю».
Пришёл Ваня: «Услышал, что празднуешь день рождения. Поздравляю. От бригады тебе на подарок, - бросил на стол нераспечатанную пачку десятирублёвых купюр. - Сам купишь, что пожелаешь. Мне некогда ходить за подарками. Надо за работниками смотреть, план выполнять... А ты завтра к трём часам утра - на кухню», - обратился он к Галке и ушёл. Ребята переглянулись: «Что-то он щедрый сегодня». - «Он не свои деньги даёт, а общественные».- «Интересно, за сколько он толкнул этот рефрижератор?» - «Мне это не интересно. И вам не советую интересоваться, - Иван указал пальцем на щель в стене кузницы. - Мы работаем, нам платят. И уж если на то пошло, то работаем мы лучше всех. И получать должны больше всех». - «Он нас покупает». - «Плевать». - «И делает соучастниками». - «Мы у него ничего не брали. А что, где он оставил, или забыл, нас это не волнует».
Галка работала на кухне. Три раза в день варила вермишелевый суп, то густой, то редкий. Ребята удивлялись: ведь с таким же успехом можно было варить пшёнку, овсянку, гречку, рис, перловку, макароны, хотя бы для разнообразия. Разница в цене не так уж велика. «А почему именно вермишель?» - поинтересовалась она. «Вари, что есть», - ответил Ваня. «Да какая разница, что варить? Можно бы и другие крупы купить». - «Ты же сама говоришь - никакой разницы. Вот и вари вермишель», - ухмыльнулся он. Ухмылка его была страшна. Лучше бы он накричал, выругал. Но он многозначительно ухмылялся, и от этой ухмылки по спине пробегали мурашки. Такая же ухмылка была и у его охранника - мордоворота. Создавалось впечатление, что они - братья.
Каждый день, то Вовка, то Андрей, то Лёха, бегали в село со сливами, и приносили бутылёк молока. Каждый день, иногда - через день, им удавалось продавать по два - три ящика слив. Так, без эксцессов, они закончили уборку слив. Ваня собрал со всех доверенности на получение заработанных денег, выдал билеты на обратный проезд, по 150 рублей аванса, по бутылке водки. В котёл вермишелевого супа лично вывалил двадцать банок тушёнки. Всю ночь шабашники пили, и нахваливали своего благодетеля. Утром Ваня погрузил всех в автобус и отправил на станцию.
К всеобщему удивлению, уже через две недели он позвонил Ивану: «Зарплата выдаётся круглосуточно. Адрес тот же». Иван созвонился с ребятами, прихватили Галку, и вечером пошли к Ване. Он подал им ведомость: «Вам причитается по 800 рублей». - «Не много», - произнёс Андрей. Ваня смахнул ведомость в ящик стола, достал другую: «Не хотите по 800, расписывайтесь за 1200, но по 400 вы получили авансом». - «И что, за два месяца мы заработали всего по 1200 рублей?» Ваня убрал в стол и эту ведомость, достал третью: «Вот все ваши расходы... Проезд, питание, напитки, взятки бригадиру, бухгалтеру, кассиру, приёмщику, плата поварам, за общежитие». - «Да мы жили в кузнице!» - «Хорошо, вычёркиваю общежитие, добавляю выданный на дорогу аванс по 150 рублей. Придётся вычесть с вас по 140 рублей». - «Кто же у нас бухгалтер?» - «Я». - «А кассир?» - «Кассир, это тот, кто деньги выдаёт. Может, вы хотите, чтобы я всё это делал бесплатно?» - «Мы уже ничего не хотим, - ответил Иван. - Скажите и за это спасибо дяде Ване». - «Гордый, а, вроде, умный. Умные, гордыми не бывают. Попроси, может, я добавлю». - «Я попрошу, добавишь?» - выступила вперёд Галка. - «Это, как просить будешь». Галка уселась к нему на колени, левой рукой обняла за плечи, поцеловала в губы, а правой рукой вытащила из ящика пачку десяток: - «Ванечка, миленький, хороший мой, ну, что тебе стоит? - Она спрыгнула с колен, сунула пачку за лиф. - Спасибо, родной, за твою щедрость!» Ваня посмотрел на Галку, на пачку денег, на ребят, махнул рукой: - «Понравились вы мне. Тихие, спокойные, умные, - он посмотрел на Ивана. - С вами никаких забот не было. Не то, что с другими - горя не оберёшься. Ступайте с Богом!» - и он опять махнул рукой.
«Сколько же он себе отхватил? - выйдя на улицу, поинтересовался Лёха. «А ты посмотри на его квартиру, обстановку. Сравни со своей». - «Никогда не считайте чужие деньги, - поучал их Иван. - И потом, чем больше денег, тем беспокойнее жизнь. Запомните это!» - «Что-то, я смотрю, у нас и денег нет, и жизнь неспокойная». - «Мы - исключение. Мы - шабаи! А большие деньги мы зашабашим в следующий раз».
http://www.proza.ru/2009/11/02/420