Паспорили мы как-та с Гоги – чей ишак умнее.
Я гаварю:
– Со своим могу и чача откушать и по сигаретке выкурить.
– Знаю, Хасан, – зеваль Гоги. – Мне мой ишак рассказываль. – А патом к дэавчкам идёте. А утром дядя Автандил вас всех из выпрямитель випускаeт…
– Что-та я нэ слишаль, чтобы твой ишак чилавеческий голас гавариль, – атвичаль я.
– Как жэ ты мог слишать, если сам всигда пианый, как паследний сабака.
– Ты сам кагда трезвий был паследний раз? – вазмущалься я.
– Кагда школа в паследний класс хадиль, – атвичаль мой друг. – В пятый…
Я хатель за этат враньё стукнуть башка Гоги арэхавий палка, но он нагло заявиль:
– Ищо мой ишак стихи пишет.
– А ну, пусть твой ишак пачитает, – сказаль я.
– Он нимножька атдыхает, – атвичаль Гоги. – Я за ниго пачитаю. Слушай:
Алчность, грубость или измена -
Еще вовсе не весь набор.
Не отпустит порок из плена,
Не подействует уговор.
– Ты, наверна, свой ишак мало овёс даёшь… Или палкой часто лупишь… Пачему стихи такой такой безнадёжный?
– Хасан, мой ишак долга живёт, и паэтаму жизнь харашо знаит, – гордо атвичаль Гоги.
– А теперь послушай стихи мой ишак, – скромно гавариль я.
Не знаю я, в чем наше завтра,
И счастья мне не разгадать.
И у меня одна лишь мантра:
Нам Век свободы не видать!
– Слюший, Хасан, – смиялься мой друг. – Твой ишак блатной што ли? На кича парилься?
– Нэт! – атвичаль я. – Я просто хатель свой ишак в хлев запирать, чтоби он свой стихи толька баранам читаль. А он, в знак пратеста, такой манифест писаль.
– Хасан, – спрасиль Гоги, – а зачем ишаки стихи пишут?
– Не знаю, дарагой, – атвичаль я. – Наверна, ентиллект наших ишаков сильна високий.
– Да, – киваль голава мой друг. – Пойду свой ишак ещё сена дам… Пусть пишет.
– Пусть, – саглашалься я. – Лишь бы романы не начали сачинять.
– Мой уже началь, – вздыхаль Гоги.
– Плохи твои дела… Кто же тэбя на работа возить будит?
– Придется на тралейбус ездить, – развадиль руки мой друг.
– Пайду пасматрю: можит, и мой ишак роман писать началь, – сказаль я.
– Пайди, дарагой… Пайди. Баюсь, ты опаздаль.