Здесь живут
9 дней в Чечне и Дагестане. Специальный репортаж
Н.АЛИЕВ (Баку – Махачкала – Хасавюрт – Грозный – Баку)
***курсив** - Этот нам не помешает? – кивком в мою сторону указал человек в форме.
- Да нет, он ничего не поймет, заявил второй дагестанский пограничник, приняв меня за иностранца из дальнего зарубежья. После чего группа бравых вояк села играть в карты в вагоне-ресторане поезда с многообещающим названием «Дружба», который шел из Баку в Махачкалу.
Произошел этот диалог после, как тогда показалось, утомительной пограничной и таможенной проверки в поездке. На азербайджанской стороне проверка длилась больше часа. Еще столько же времени изучали документы пассажиров российские пограничники. Впрочем, самое неприятное было еще впереди, точнее, на обратном пути.
Если театр начинается с вешалки, то первые ощущения о стране, или, если угодно, о регионе, дает граница. На российско-азербайджанской границе можно говорить о чем угодно, только не о порядке. Касается это, прежде всего, пограничного пункта Яраг-Казмаляр, который давно превратился в место для отбора денег у граждан двух государств. И в этом смысле более чем двухчасовая задержка поезда в нейтральной зоне близ Дербента – наименьшее из зол, которые поджидают людей, рискнувших путешествовать «своим ходом».
К слову, поездка на такси из Махачкалы до границы обходится на одного человека в 250-350 рублей. А вот 10 метров с российской стороны до российской же таможни – 200 рублей. Это жестко фиксированные тарифы. При этом никто не может объяснить, почему люди не могут преодолеть это расстояние своим ходом. Местные жители рассказывают, что по поводу всего этого безобразия неоднократно готовились сюжеты на центральных российских каналах, но в Дагестане их не показывали. Это и понятно - дагестанские пограничники, не таясь, получают долю от «своих» таксистов за перевозку людей. Довелось наблюдать километровую очередь из таких таксистов. Непривыкшему к местным порядкам человеку сложно сообразить, что делать и многие идут в хвост очереди и там садятся в машину. На самом деле надо найти хотя бы одно место в такси вблизи контрольно-пропускного пункта, чтобы быстрее пересечь границу.
На азербайджанской стороне все гораздо проще. Любой пересекающий границу заранее готовит 50 рублей для пограничников. Затем еще 50-100 рублей для таможни и все. В такой ситуации не удивительно, что люди, находящиеся в розыске, годами могут беспрепятственно переходить границу. Это подтвердил недавний случай с осуждением в Дагестане гражданина Азербайджана, который 60 (!) раз пересекал границу, хотя числился в розыске за контрабанду оружия, опять же через азербайджано-дагестанскую границу. Кстати, если кто-то по незнанию не отдает «добровольные» пожертвования, например, таможенникам, они придумают 1000 причин, по которым эти пожертвования станут обязательными. Например, могут бутылку дагестанского коньяка, обнаруженную в багаже, назвать армянским (!) и заявить, что это опасное преступление. Ну и еще один совет, который дали в Грозном местные журналисты – никогда на границе не говорите, что вы были в Чечне. Проблемы после этого будут обеспечены. Впрочем, дело не только в Чечне. На одной из недавних спецопераций в Махачкале «засветился» журналист из Германии, который сразу же оказался в местном отделении то ли МВД, то ли ФСБ (ему не объяснили). После нескольких часов допросов за дело взялась миграционная служба и у несчастного отобрали паспорт, пообещав вернуть «потом», да и то после уплаты штрафа.
АЛИ И КЯМРАН …
Если бы не граница, то почувствовать, что ты оказался в другой стране, находясь в поезде, достаточно сложно. Такой же унылый ландшафт, разруха, кладбища, на которых пасется скот. Встречается и красивый пейзаж – яблоневые рощи с опавшими яблоками. И еще есть азербайджанцы, которые едут в соседний Дагестан на работу.
- А мы тоже в командировку. Там, где деньги, там и командировка. Так пошутили Али и Кямран – жители Девечи, которые работают в Махачкале на стройках. Раньше гастарбайтеры, по их собственному признанию, были браконьерами. Но с некоторых пор «бизнес» заглох – исчезла «крыша». Пробовали работать в Баку, но вскоре поняли, что в Дагестане выгоднее. Заработок в Махачкале от 250 до 600 рублей в день, и при этом они еще обеспечиваются жильем. «Если погода «не строительная» - лежим, спим, деньги за этот день, правда, не получаем. В Баку тоже есть работа, да и деньги почти такие же, но приходится снимать жилье, а это почти половина заработка», - говорит Кямран.
В Махачкале, так же, как в Баку, наблюдается строительный бум. Правда, строят в основном, коттеджи. Самые высокие здания здесь – 9-этажки, не считая местного небоскреба - гостиницы «Ленинград». Это здание, кстати, построили ленинградцы после сильного землетрясения в Махачкале в 1970 году. Впрочем, тогда помогали Дагестану все республики бывшего СССР. Есть, например, в Махачкале так называемый «Узбекский городок» - это спальный район. А еще есть место, которое в народе называют «Санта-Барбара». Дома здесь, правда, строили не американцы, просто в этом районе селятся обеспеченные люди. Кстати, мало кто знает, что Махачкала относительно молодой город, ему всего-то около 150 лет. Но раньше на месте Махачкалы было два исторических поселения – Анжи и Тарки. К слову, фамилия известного режиссера Тарковского как раз и произошла от поселения Тарки.
Средний заработок по официальным данным, в Дагестане составляет около 5000 рублей в месяц (чуть более 200 долларов). На эти деньги достаточно легко может прожить 1 человек. Но почти в каждой дагестанской семье кто-то еще и занимается бизнесом, проще говоря, куплей-продажей. Продолжая разговор об уровне жизни: буханка хлеба стоит 11 рублей (почти 46 центов). Но это полноценная буханка, а не «облегченный» вариант, который продается в Баку. Проезд в маршрутке стоит 9 рублей. Кстати, пару лет назад власти попытались поднять тарифы на транспорт, но столкнулись с массовым и не вполне объяснимым протестом населения. Ведь сдачу с 10 рублей берут здесь не так уж и часто.
Еще пара практических советов. В Дагестане и Чечне легче поменять валюту у «валютчиков», стоящих на улицах, чем в банке. Во-первых, пунктов обмена валют здесь намного меньше, чем в Баку. Ну а во-вторых, все эти «валютчики» и есть банки. В том смысле, что работают они от банков.
Раз уж выше речь зашла о маршрутках, стоит отметить, что здесь не принято брать пассажиров больше, чем есть сидячих мест. А порой водители не останавливают голосующим на дороге людям, даже если осталось 1-2 места, чтобы не создавать неудобств остальным пассажирам.
В целом азербайджанцев в Дагестане много. Это и граждане нашей страны, приехавшие на заработки, и местные азербайджанцы. Услышать азербайджанскую речь можно и на рынках, и в магазинах, и в маршрутках. Правда, иногда, вслушавшись, можно понять различия. В Дагестане живут много кумыков, которые говорят на родственном азербайджанскому языке.
В Чечне, конечно, азербайджанскую речь услышать сложно. Но граждане нашей страны есть и здесь, правда, на полуподпольном положении. Если в целом по России наши соотечественники испытывают сложности с легализацией своего пребывания в этой стране, то в Чечне ситуация иная. Как рассказывают местные жители, раньше довольно часто можно было встретить азербайджанцев, торгующих на рынках. Сейчас этого нет. Причина – произвол. Чеченцы без объяснений могли отобрать товар, избить и т.д. и при этом даже не попросить показать документы. Именно поэтому наши соотечественники, которые решились остаться в Чечне, сами на рынках предпочитают не появляться, нанимая тех же чеченцев торговать. Говорят, что есть еще и строительные бригады, составленные из азербайджанцев.
Всего, по официальным данным в Чечне живет 1 миллион 200 тыс. человек, из которых 20 тысяч – ингуши, и еще от 20 до 40 тысяч людей «не титульной нации» – не вайнахи.
НОХЧИ?
- Нохчи? (Чеченец? – Ред.) Это было первое, что спросил таксист в Хасавюрте, услышав вопрос за какую сумму он довезет до Грозного. Узнав, что я не чеченец, водитель заломил цену, увеличив стоимость проезда с 400 рублей до 600, в полтора раза. И это еще хорошо, как потом объяснили знающие люди. Могли потребовать и 1000 рублей. С таким отношением к не вайнахам в Чеченской Республике приходилось сталкиваться не раз.
Вторник на условной границе между Чечней и Дагестаном – день особый, рыночный. На блок-постах при въезде останавливают чаще большегрузные машины. Ведь именно в этот день из Хасавюрта в Грозный везут товары. Путь занимает около полутора часов. И именно на трассах можно увидеть федеральные войска. Порой проезжают целые колонны бронетехники. Это и понятно. Именно на пути из Хаса (так коротко называют Хасавюрт) в Грозный расположена одна из двух крупных военных баз федеральных войск – Ханкала. Вторая база - Шали – расположена севернее. В столице Чечни федералов не видно, впрочем, это не значит, что их нет. Например, Генерального прокурора Чечни Валерия Кузнецова охраняют солдаты славянской национальности. «Боится», - улыбаются местные чеченцы. Причина, в общем-то, понятна. Генпрокурор республики один из немногих, кого еще назначают из Москвы. Назначение на большинство других должностей, вплоть до сельского старосты, прерогатива президента ЧР Рамзана Кадырова. В целом, прямых назначенцев Рамзана Кадырова в Чечне от 6 до 7 тысяч. И потому неизбежны проблемы между Кадыровым и прямым ставленником Москвы, даже, несмотря на то, что нынешний президент ЧР называет себя человеком Путина, а на главных улицах Грозного развешены российские флаги. Проезжая мимо Ханкалы чеченцы говорят – «грязное место». Открыто имеются в виду российские военные, базирующиеся здесь. В то же время и в Ханкале, и в Шали есть много гражданских контрактников, чаще, правда, они из Дагестана.
Отношение к России и русским в Чечне двоякое. Трудно простить гибель почти 300 тысяч человек. Как говорят сами чеченцы, «нам повезло, что нас было больше миллиона, иначе нация могла бы исчезнуть». А сейчас в Чечне относительный порядок, люди привыкли к мирной жизни, во всяком случае, днем, когда, в принципе, можно безопасно ходить по городу (об этом чуть позже). Люди, конечно, продолжают исчезать. Раньше забирали федералы. Сейчас все чаще местные власти – «кадыровцы». В еще недалеком прошлом сосед мог «нагадить» соседу просто «настучав» на него и проблема исчезала в прямом и переносном смыслах. Но и сейчас, и тогда, по словам местных жителей, никто никого не ищет. Хотя тот же генпрокурор считает, что случаев пропажи людей стало меньше. Да, во всяком случае, сейчас это не «бизнес», который процветал в начале и середине 90-х гг. прошлого века, когда похищения и выкупы приобрели небывалые масштабы. В нынешнем относительном порядке в ЧР есть заслуга ставленника Москвы – Рамзана Кадырова. И в то же время, Грозный сейчас, это все же чисто чеченский, а не интернациональный город, чему очень рады крайне национализированные местные жители.
При этом интересно, что только 15% населения Чечни умеют грамотно писать и читать на чеченском языке. Причем, большинство из них, это те, кто закончил, в основном, сельские школы и только до 1991 года. События последних лет, конечно же, повлияли на общую культуру народа. По Грозному ходить безопасно, но только при соблюдении многих правил. Девушка не должна надевать брюки или яркую одежду. На голове желательна косынка. Причем, если косынка с широкой полоской, то, девушка, почти наверняка замужем.
Среди приехавших в Чечню журналистов оказались девушки, которые были не в курсе местных нравов. Они надели брюки и столкнулись с неприкрытой агрессией со стороны женщин, которые прямо на улице кричали: «Как тебе не стыдно!». С мужчинами было сложнее. Те пытались, в прямом смысле, «забрать» девушек с собой. Хорошо, что все происходило неподалеку от отеля, куда нам удалось вернуться целыми и невредимыми. Да, кстати, слово отель не очень подходит к единственной в Грозном гостинице, в которой всего-то два этажа и 10-15 номеров…
Один из чеченцев по имени Ильяс на вопрос: «А ты бы женился на девушке, если бы знал, что она надевала брюки?», категорично ответил: «Конечно же, нет!». Это менталитет. И Кадыров, при всех своих минусах, очень четко работает в рамках именно такого менталитета.
За несколько дней пребывания в Чеченской Республике удалось познакомиться со многими нововведениями, которые вызывали откровенное удивление у иностранцев. Например, Кадыров провел экстренное совещание правительства, во время которого обсуждались многие вопросы. В том числе и то, почему некоторые чеченские девушки не носят косынки. Президент ЧР потребовал обязательного исполнения своего распоряжения. Женская половина Чечни не должна появляться в общественных местах без специального головного убора. Интересен был репортаж по местному ТВ, посвященный этому решению. Опрошенные девушки всячески одобряли это новое требование, а одна прямо сказала: «КОГДА (!) я надеваю косынку, то ношу ее целый день»… А когда не одевает, соответственно, не носит целый день? Впрочем, это уже не важно …
Некоторое время назад в Чечне проводился конкурс красоты. Местное ТВ, в силу того же менталитета, материал с этого мероприятия не показало. А вот центральное, российское телевидение дало репортаж, в котором выступил и отец одной из девушек. Он сказал, что не против участия своей дочери в конкурсе. После выхода передачи в эфир члены этой семьи стали изгоями. И на этом фоне понятно, почему странные, на первый взгляд, решения Кадырова не вызывают недоумения у населения. Впрочем президент Чечни все-таки достаточно экстравагантная личность. Уже упоминавшееся заседание правительства ЧР он вел будучи одет в пиджак и яркую желтую майку. Министры же, естественно, были при костюмах и галстуках.
Среди других решений, которые принимал президент ЧР за время нашего пребывания в Грозном, можно отметить распоряжение о запрещении европейских свадебных платьев и изъятии их из магазинов. Причем, надевать нельзя не только чеченкам, но всем женщинам, живущим на территории республики. Не так давно в Чечне даже была попытка запретить русскую поп-музыку на радио. Правда, запрет долго не просуществовал и если он есть, значит, его нарушают. Кроме того, кафе и рестораны в Грозном должны закрываться не позже 19.00. Впрочем, к этому времени они и без того сами прекращают работу.
Об авторитете Кадырова – естественном, или насаждаемом - в чеченском обществе говорит хотя бы тот факт, что в республике есть уже и патриотический клуб «Рамзан» (!). Оппозиция есть. Она традиционная для России. Кадыров – это «Единая Россия», но в ЧР действует и отделение, например, «Союза правых сил». Существует еще и традиционная уже для Чечни оппозиция, но эти люди, большинство из которых представители других тейпов (кланов), находятся за рубежом. Этих людей часто убивают, и убийства, как правило, остаются нераскрытыми. Последний такой случай произошел в Баку 18 ноября этого года, когда был убит бывший зам представителя «Чеченской Республики Ичкерия» в Азербайджане Имран Газиев.
Одна из причин авторитета Кадырова – его «гвардейцы». Они не стесняются усмирять федералов, которых население ненавидит.
ОПЯТЬ СТРЕЛЯЛИ…
Ночные перестрелки в Грозном – обычное явление. И здесь, в основном, заслуга все тех же гвардейцев. Два батальона чеченского ОМОН – «Восток» и «Запад», в составе которых много бывших боевиков, ненавидят друг друга. И часто выясняют отношения привычным для них способом.
По утрам, на наши вопросы «Что было ночью?» и «Кто стрелял?» местные жители старались не отвечать. И в то же время в Грозном всячески подчеркивают, что громких спецопераций в Чечне давно не было. В отличие от соседнего Дагестана. В целом, жизнь в Чечне и Дагестане в плане безопасности, практически одинакова. Отличается только качество жизни тогда, когда не стреляют. Например, грязь и плохие дороги в Чечне и относительная чистота в Махачкале. Но вот воинствующих ваххабитов, или тех, кого причисляют к ним, в Дагестане, наверное, больше. Не случайно, что первый вопрос у проводниц поезда «Дружба», следующего в Махачкалу: «Бомба есть?». Говорится это в шутку, но общую атмосферу некой тревоги хорошо подчеркивает.
В последнее время активность боевиков стала еще более заметна в связи с наступлением холодов. Боевики, по словам министра внутренних дел Дагестана Адильгирея Магомедтагирова вынуждены перебираться в города, снимать квартиры, поскольку в лесах сейчас даже есть нечего. А в городах их ждут. В Махачкале уже привыкли к тому, что много лет является для Чечни обыденностью – бронетехнике, в том числе и в центре города. Интересное наблюдение. 12 ноября в центре Махачкалы, рядом с уже упоминавшимся районом «Санта-Барбара», на улице Танкаева шел бой, с участием танков и бронетранспортеров. А в двух кварталах от этого места жизнь шла свои чередом. Люди шли на рынок, ехали на работу. Кстати, «Эхо» уже сообщало, что среди восьми убитых оказался гражданин Азербайджана Мехти Курбанов. Погиб и владелец дома, который пострадал из-за законов гостеприимства – он решил остаться в осажденном убежище, так как был хозяином.
Если говорить конкретно о спецоперации, то происходит она следующим образом. Ночью подозрительный дом оцепляется, жителей соседних зданий эвакуируют, а боевикам предлагается добровольно сдаться. Затем начинается бой, но не штурм. Задача – дать боевикам отстрелять как можно больше боеприпасов. Через несколько часов в дело вступает тяжелая техника – танки и БТР. Дом обстреливается, затем его разрушают танком. А дальше идет зачистка подвалов и близлежащих зданий. Все это может длиться больше суток.
В общем-то, спецоперации – признак определенного порядка и работы силовиков, хотя эта деятельность вызывает нарекания у правозащитников и родственников тех, кто пострадал, потерял свое имущество и т.д. В Чечне же, в 90-е годы царил такой беспредел, что шариатский суд с публичными казнями (а эти кадры обошли весь мир) население всячески поддерживало. Расстрел на площадях воспринимался людьми как единственный способ борьбы с преступностью. Сейчас подобного нет и люди привыкли жить в мире, совершать «мирные» преступления. В Чечне ярко расцвела коррупция. Учитывая огромные деньги, которые вкладывает федеральный центр, это не удивительно. В городе реконструирован проспект Победы, отстроен проспект Ахмада Кадырова, асфальтируются улицы. Но все равно остается ощущение, что все это показное.
А ЗДЕСЬ БЫЛО…
А реставрировать в Грозном, действительно есть что. Когда местные жители показывают город, чаще всего звучит фраза «а здесь было…». Тут была школа, рядом две многоэтажки, там – детский сад. Масштабы разрушения Грозного во время военных действий просто потрясают. Сейчас большинства разрушенных зданий нет, их снесли. Но остались заборы с надписью «Здесь живут…». Возможно, кто-то за забором живет до сих пор, но, скорее всего, эти памятные записи – свидетели тяжелых 90-х гг.
Одно из самых известных мест в Грозном – площадь Минутка. Здесь шли самые тяжелые бои во время войны. И именно сюда привозят маршрутки и таксисты пассажиров, которые еду в Грозный с южного направления. Вокруг площади было много домов, это был заселенный район. Сейчас это просто площадь…
Одно из самых обустроенных мест в Грозном - проспект Победы. Здесь даже
отстраивается Драматический театр. Стоят рекламные щиты, висят политические плакаты, днем работают кафе и гастрономы (без спиртного). Но стоит пройти 2-3 квартала ниже проспекта и сразу грязь, разруха, пустыри. Интернет в Чечне, вроде, есть. Но найти его не просто. Интернет-клубы работают до 5 вечера, но не всегда у них все нормально работает. И в то же время дорогие иномарки на плохих грозненских дорогах – обычное явление. Есть здесь люди, кому живется очень и очень хорошо.
Чеченское общество традиционно построено на системе тейпов (кланов). Но нация, помимо тейпов делится еще и на выходцев с определенных территорий. Количество тейпов никто точно назвать не может, даже сами чеченцы. Называются цифры от 12 до 350. Причина в том, что тейпы сами делятся на подвиды – «гары», которые разделяются еще на другие группы, пока не доходит до фамилий. Есть и несколько диалектов чеченского языка. Впрочем, понимать друг друга это не мешает. И здесь отличие Чечни от Дагестана. Единственным объединяющим фактором Дагестана является русский язык. Иначе просто десятки национальностей и народностей этой республики просто не понимали бы друг друга.
Возвращаясь к Чечне. Ныне действующая система несколько отличается от традиционной. Некоторые чеченские эксперты называют ее тейпово-клиентской. Ты можешь не быть членом «правящего» тейпа, но можешь стать его клиентом, и тогда тебе перепадет кусок «пирога». Впрочем, плюс родственных связей в Чечне очевиден. Родственники всегда помогут, даже если у тебя нет денег. Они всегда будут готовы неопределенное время поддержать нуждающегося.
Помогает это и в решении других вопросов. Например, один из местных жителей рассказал историю про своего родственника, который случайно на своей машине задавил соседского ребенка. Причем, несчастный случай произошел тогда, когда он по просьбе отца ребенка поехал за неким грузом. Обошлось без суда и без кровной мести, которая, кстати, в Чечне «работает». Кровную месть называют здесь еще и фактором сдерживания преступности. Чеченец знает, что его ждет за убийство…
Так вот, возвращаясь к истории погибшего. Сотни родственников «убийцы» пошли на поклон в семью убитого ребенка, приносили дары и извинения. И все было улажено…
От Кадырова в Чечне зависит нынешняя стабильность, а обширная «клиентская» база обеспечивает ему и внешние проявления народной любви в виде огромных, больших, средних и маленьких портретов Рамзана и Ахмада Кадыровых на улицах, в магазинах, кафе и прочих общественных местах. Некоторое время назад, как рассказывают, Кадыров потребовал убрать свои портреты, но не получилось. «Возмущенный народ» настоял на возвращении фотографий…
СЕВЕРОКАВКАЗСКИЙ ЭМИРАТ?
Дагестан и Чечня во многом похожи, во многом и различны, но есть у них общие проблемы. Речь, прежде всего, идет о том, что и Дагестан, и Чечня включены в состав так называемого Северокавказского эмирата. Такое заявление сделал «президент» «Чеченской Республики Ичкерия» Докка Умаров. Но вот борются с этой общекавказской угрозой в этих двух республиках по-разному.
В Чечне происходит исламизация и чеченизация общества. Многие считают, что Кадыров, в общем-то, делает то, чего не смогли сделать предыдущие сепаратистские власти. Пока Рамзан Кадыров у власти – Чечня будет в составе России, пусть даже формально, как сейчас. И Северокавказский эмират Чеченской республике не важен, здесь уже есть свой эмир, которого поставила Москва, выделив один клан и отдав ему административный ресурс.
В Дагестане ситуация иная и она обусловлена многонациональностью республики. Здесь невозможен единый авторитарный властитель. И ставку власти делают на федеральный центр. Именно поэтому в Дагестане делают все, чтобы не допустить оттока русского населения, открыли памятник русской учительнице и т.д.
Ну, а объединяют эти две северокавказские республики России … привычки. В Грозном сохранились многие советские названия улиц –Розы Люксембург, Клары Цеткин и т.д. А в центре Махачкалы до сих пор стоит памятник Ленину. И эта площадь с некоторых пор пешеходная. Поскольку на ней стоит здание мэрии, которое раньше обстреливали из гранатометов из проезжавших машин…
* курсив* ** *Автор благодарит Британский институт по освещению войны и мира (IWPR), организовавший поездку по Северному Кавказу.