Сергей Решетнёв
РУССКИЙ АКЦЕНТ
1
- Надо иметь воображение, - сказал он. – Много воображения. Посмотрите на рус-ских: согласно этой газете, они уже проиг-рали войну, но, кажется, у них достаточно воображения, чтобы не замечать этого.
Ромен Гари. Воздушные змеи.
Эта история произошла со мной в Москве в середине 1 века после нашей эры. Мне позвонил мой старый товарищ по сопротивлению Алексей (по паспорту – Джексон). По опыту прошлых приглашений я сразу понял, что кому-то снова понадобился опытный проводник. Возможно даже в Москва-сити. В то время это был центральный район Мо-сквы, куда русских без специального пропуска не пускали.
Сам Алексей жил в русском гетто Орехово-Борисово, в обыкновенной квартире того времени, без всякой роскоши, можно сказать ничего у него не было, даже кровати, кроме, конечно, компьютера и телевизора, но те бесплатно распространялись мэрией.
Над захламлёнными улицами в те дни сновали патрульные вертолёты ВВС США. А по обочинам дорог ржавели «МОСКВИЧИ» и «ЖИГУЛИ», запасные части к кото-рым нельзя было достать даже на чёрном рынке.
Алексей провёл меня по длинному тёмному коридору. У многих соседей работали телевизоры и двери были открыты. Скрывать свою личную жизнь стало дурным тоном. Передавали последние известия. Новости он-лайн. Диктор, бравируя своим английским произношением, радостно вещал: «Подведены предварительные итоги референдума по введению обязательного использования английского языка на всей территории, кон-тролируемой войсками союзников. В Москве более половины проголосовавших выска-залось положительно…
Как вы понимаете, дела с каждым днём шли веселее…
«Познакомься», - сказал Алексей, когда мы вошли в его комнату. У голой стены прямо на полу сидели два худых и усталых подростка. Они встали. Один оказался вы-соким блондином, с жёстким и недоверчивым взглядом. Девушка же, напротив, была невысокого роста, с личиком восточного типа, стрижкой каре и чёрными печальными глазами, которые смотрели просяще и нежно.
«Это Соня, официально – Джоанна, а это Игорь, официально – Майкл. Они из Краснодара. Сегодня утром прибыли. А это ваш проводник, - Алексей улыбнулся, - Бен Ган.
«А официально?» – нахально поинтересовался блондин.
«Это неважно, - мягко сказал Алексей, если хотите, зовите его Русланом»
«Ну, нет, с ним мы не пойдём! – Игорь претендовал на роль лидера. – Он же негр. А все они негры спят и Америку видят…»
« Ну-ну, спокойней. Руслан – наш негр. Русский. Если хочешь и по паспорту тоже. Он надёжный и хорошо знает город. Без него вы ничего не найдёте…»
Было видно, что Игорь остался при своём мнении, но спорить не стал. А Соня принялась объяснять, что их интересует: « Понимаете, нам нужны книги. Настоящие. На русском. Наш фонд в ужасном состоянии, читать многое совершенно невозможно. Мы вынуждены их прятать, причём в самых ужасных условиях, в старых домах, в ле-су…
Я её почти не слушал. Все ИХ проблемы мне были известны заранее. Больше по-ловины приезжих искали книги. Остальные оружие. Но последних становилось всё меньше и меньше. Почему, спросите вы, не было книг на электронных носителях. Вам известны волновые вирусы? Постоянные передатчики транслировали что-то вроде ра-диосигналов, которые проникали во все компьютеры, которые бесплатно раздавались населению. Эти сигналы были программами, которые распознавали русские тексты и уничтожали. Так велась информационная война. Вообще-то это было сделано против разных националистических пропагандистских листовок. Но какая разница для вируса?
Я рассматривал девушку, пользуясь возможностями внимательного слушателя. Она часто хлопала ресницами и виновато улыбалась. На воротнике джинсовой рубашки было заметно утолщение. На какой случай это было припасено – совершенно не ясно, потому что современная медицина могла позволить сохранить жизнь любому, кто при-нял цианид, пока он мог рассказать что-то интересное про Сопротивление.
Ясно. Соне поручено выбирать книги, а Игорь только носильщик и охрана. По нему не было заметно, что он прочитал хоть одну книгу, хотя бы на английском…
Я спросил, перебив Соню на полуслове: «Английский хорошо знаете?»
«Вот ещё!» - поморщился Игорь. – Пусть сами русский учат. Одно знаю точно: Янки гоу хоум!»
«Я знаю. Немного. В пределах обязательного школьного курса», - сказала Соня.
«Да-а, дела, - вздохнул я, - и вы хотите достать русские книги?»
«Ладно ты! – Алексей хлопнул меня по плечу, - добрались же они сюда. И потом, с ними же будешь ты!»
2
- Они больше не штатские, - ответил араб. – Ваши правительства другого мнения на этот счёт, но они не правы. Ваше ядерное оружие, разве оно против армии и только? Сионисты, по крайней мере, это понимают. У них воюет весь народ. Убить штатского сиониста – значит убить солдата.
Джулиан Барнс. История мира в 10 ; главах.
У них были хорошие рюкзаки. Однако много ли можно унести в двух даже очень хороших рюкзаках? Лица их были полны решимости, туристами им не притвориться. Я всё размышлял, за кого можно выдать эту подозрительную парочку.
Винты вертолётов продолжали перемалывать весенний московский воздух. За день этот стрёкот порядком надоедал. Алексей говорил, что терроризм не наш метод. Иногда меня это раздражало.
На улице всюду торчали рекламные плакаты. Например: На весах лежит глобус на одной чаше, и учебник английского на другой. Надпись: «Знаешь английский – знаешь весь мир!» Эта картинка могла в любой момент испариться, а вместо неё появлялось изображение симпатяги диктора новостей, который сообщал что-то вроде: «Внимание, граждане Опекаемой территории. Экстренное сообщение. Несколько минут назад над зоной Западной Сибири, контролируемой союзными войсками, был сбит самолёт-разведчик Китайской Народной Республики. Этот инцидент вызвал протест всей демо-кратической общественности».
«Эштрей стрит», - прочёл Игорь на углу дома.
«Не «Эштрей», а «Аш-три стрит», - поправил я, - не «Улица-пепельница», а «Ясе-невая улица».
«Ну да уж, куда уж, нам уж, вас, наверно, сами американцы учат?» - обиделся Игорь.
«Прекрати», - нахмурилась Соня.
«Всё-таки не ясно, кто у них главный», - подумал я. Тем временем мы прошли вдоль шоссе Клинтона и прямо оказались возле метро Грандфазе-хаус.
У меня были с собой проездные, но это были проездные для выхода только на станциях за пределами кольцевой линии. Поэтому для начала я решил попытать сча-стья в каком-нибудь гетто.
Метро как всегда было переполнено. Чиновники в костюмах-тройках цвета хаки. Старичок в куртке с американским флагом и бейсболке с надписью: «Нью-Йорк» Ба-бульки-кислотницы в ядовито-оранжевых, сине-ледяных и жёлто-фломастерных курт-ках, фосфоресцирующих кроссовках и кожаных штанах с дикими узорами. Одинокий бомж выделялся домотканым свитером.
Газеты читали исключительно английские. Русскую – «Московский пенсионер» – я заметил только у одной юной гёрл-скаут. Но и она вскоре вышла, не выдержав косых взглядов.
Мы очутились на Вашингтонской. Отшагали три квартала по Линкольн стрит и оказались в парке. Тут был небольшой рынок. Продавали нелегально даже копии рус-ских фильмов прошлого века.
Я направился к знакомому лотку.
«Гей! Доброго ранку, Никита!» - приветствовал меня вислоусый коренастый кре-пыш, хитро поглядывая на моих спутников. Кроме усов и роста я мало что помню его. Просто в то время умение не запоминать лица друзей было необходимым качеством, почти таким же важным, как умение распознать шпиона.
«Я сегодня Руслан, понял?!»
«Ну, нехай Руслан. Дило куваешь, али от дила лытаешь?»
«Справу пытаю, Никола, справу. Кныги е? Русские. Плачу еврами?»
«Трошки е, тилько усё не глядкий товар»
«Дай побачить»
Я зашёл внутрь палатки. Только взял в руки первый, рассыпающийся в руках том «Войны и мира» - раздался вой сирен. Из-за угла высотного дома вылетели два верто-лёта и зависли над парком. На дороге остановилось несколько машин и, как горох, по-сыпались люди в форме. Зафонил голос в микрофоне: «Уважаемые граждане незакон-ноторгующие, просим оставаться на своих местах, приготовить документы и товар на досмотр!
«Так, - вздохнул Никита и поставил на прилавок большой аквариум с кислотой. – Заявились английцы!»
«Какие английцы?» – поинтересовалась Соня.
«Дак зразумило яки – ангелы, мать их, хранители», - отозвался Никола и забрал у меня книгу.
«Война и мир» растворилась быстро, дав лишь лёгкий осадок.
3.
Когда кажется, что всё потеряно, вдруг видишь, что главное остаётся.
Ромен Гари. Воздушные змеи.
Нам довольно легко удалось избежать проверки документов. Бегом мы обогнули Дом Культуры имени Мерлин Монро, пролезли в дыру и были таковы.
К метро пробирались дворами и подворотнями. Там было пусто и грязно. Забас-товка дворников длилась несколько месяцев. На заборах красовались красочные надпи-си: «Русская водка – последний оплот!», «Кто к нам с мечом, тот от нас на нём вер-хом!», «Землю – русским, Луну – американцам!», «Пейте нефть, качайте газ, всё равно дадим вам в глаз!». В изобилии были представлены русские рок-команды: «Малая зем-ля», «Лужники», «Что делать», «Плюшкин и Собакевич», «Русский акцент», «Барыня», «Эйзенштейн», «Калинов мост»…
«О! – остановился Игорь. – Я думал, их давно поймали!»
«Да не, поют ребята…»
Я решил, что нужно поехать на бывшую Пятницкую, в то время – Дисней стрит. Может, повезёт. Там были раньше магазинчики. Их не трогали именно потому, что они были почти в центре – под боком. Я поделился этим планом с Игорем и Соней.
«А чего ж тогда сразу не поехали?!» – завёлся сразу Игорь.
«Сразу. Так тебе всё сразу. Это же Москва-сити! За кольцевой! Туда спецпропуск нужен. И правильное произношение. Голосовой контроль придётся проходить! А у вас русский акцент… Ладно… Не беда… Достанем мы ваши книги, - мне их стало жаль, особенно девушку. – Пройдём сквозь стену. Увидите ещё Кремль в белую полосочку!»
«Сквозь какую стену?» – спросила Соня.
«Сквозь Московскую стену. Она отделяет центр от русских окраин. Говорят, во времена нашей эры была такая в Берлине.
Сопротивление продолжало существовать благодаря метро и канализации. Я счи-таю русской канализации надо поставить памятник. Ибо это сооружение вызывало у союзников приступ тошноты и страха. Однако и без канализации эти новые римляне обходиться не могли.
Вот и тогда подземелье нам помогла пробраться в центр города. В Москва-сити всё кишело рекламой, светящейся, подмигивающей, извивающейся, голографической: «АМЕРИКАН БЭНК», «КОКА-КОЛА», «ПЕПСИ», «МАКДОНАЛЬДС», «ЧЕСТЕР-ФИЛД», «МАРТИНИ», «СОНЬЁ», «ВОЯЖИ В КАЛИФОРНИЮ», «ЛАНЧ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ», «ЭЛ ДЖИ», «ФИЛЛИПС», «БРУК БОНД», «ПИКВИК», «БЕБИ ДРАЙФ»… Игорь и Соня озирались по сторонам, глазели на хорошо одетых людей с мобильными видеофонами. Сверкание машин, ботинок, стёкол. Всеобщая улыбчивость. Если не ошибаюсь, в прошлом веке такая улыбка называлась гулливерской…
Мы вошли в толпу возле большого инфоэкрана. Где диктор радостно вещал: «Ис-полнилась ещё одна мечта человечества. Сегодня в полдень по Гринвичу группа амери-канских астронавтов успешно высадилась на Марсе!» Вокруг заулыбались сильнее и зааплодировали. Соня ничего не понимала. Игорь странно ухмылялся.
«Чёрт возьми, - сказал я, - Чёрт!» Было дьявольски обидно.
«Что-то случилось?» - с беспокойством спросила Соня.
«Да так, ничего… Есть же ещё Венера…»
Потом мы оказались на большой площади с памятником.
«Кто это?» – спросил Игорь.
«Они утверждают, что это Джефферсон»
«А-а-а…»
«Но на самом деле это – Пушкин»
«Тот самый?!» – удивляется Соня.
«Боюсь ошибиться, но, видимо, да»
«Да ну! – засомневался тогда Игорь. – Стали бы они нашего композитора в самом центре ставить!»
Разглядывая памятник мы совершенно забыли об опасности. Перед нами вырос патруль англичан. Разговаривать, конечно же, пришлось на их языке.
«Понимаете, сэр, я гостям показываю памятник Джефферсону. А документы оста-вили в гостинице. Первый раз они тут. Вы уж извините нас, сержант»
«А кто твои гости, русские?»
«О нет, сэр. Это алтайцы. Знаете, такой народ на Алтае…»
«Это понятно. Ну-ка, пусть что-нибудь скажут по-алтайски!»
Тогда мне пришлось уставиться на Игоря. Вытаращив глаза, и произнести: «Слер мени ондороор бо?»
«Чего?» – не понял Игорь.
Я надеялся, что патрульным не известно слово «чего». Усилив многозначитель-ность интонации, я повторил вопрос: «Слер мени ондодоор бо?»
«Бо, бо ондодоор мени слер», - подыграла мне Соня, как могла, при этом она сло-жила руки по-японски и стала кланяться и улыбаться.
«Что она сказала?» – спросил сержант.
«Она сказала, что рада видеть такого бравого и сильного офицера в самом центре этого варварского города, и, что теперь она меньше боится ходить по улицам, зная, что её охраняют такие славные ребята, как вы»
«Передайте мисс, что ей нечего бояться! – сержант элегантно козырнул. – Можете продолжать экскурсию…»
Мы ушли не сразу, чтобы не вызывать подозрений, поэтому я подслушал разговор патрульных.
Сержант тихо спросил у рядового:
«Стен, известно ли вам, кто такой Джефферсон?»
«Так точно, сэр! Джефферсон – второй президент США!»
«А знаете ли вы, кто такие алтайцы?»
Рядовой Стен пожал плечами.
4
… всеобщий язык был бы всеобщим бла-годеянием и сильно способствовал бы еди-нению и братству народов.
Из резолюции одного из конгрессов 1 Интернационала.
Наконец, в переулке Питера Пэна, мы нашли то, что искали. Игорь остался на вся-кий случай на улице, а мы с Соней спустились в небольшой полуподвальчик под вы-веской: «Книжный магазин ШЕКСПИРОВ и К».
Внутри всё выглядело как в средневековой английской лавке.
Знакомый продавец провёл нас в дальний конец подвала, там оказалась лестница, которая заканчивалась в настоящем подземелье. Там было тепло и сухо, вопреки все-общему мнению о подземельях.
Столько русских книг сразу и я не видел. Две стены были заняты полками. Книги лежали и на кафельном полу, и на столе. Я вспомнил описание комнаты Знайки из дет-ской сказки. Лицо Сони покрылось румянцем, глаза заблестели.
«Господи, какое-то чудо! Достоевский!»
«А я больше люблю Чехова и Набокова», - почему-то вставил я, ловя себя на мыс-ли, что ревную девушку к книгам.
«Набоков – предатель. Он писал на английском!» – надулся продавец.
«Да-да, конечно», - со всем соглашалась Соня.
Её волновало только одно: как уложить в два рюкзака всё это богатство – Ахмато-ву, Пастернака, Есенина, Булгакова. Всё не унесёшь! Что предпочесть?! Она то впадала в оцепенение, то листала книги, хватая всё подряд.
Она всё ещё выбирала, когда наверху глухо завыла сирена. Застучали каблуки по лестнице. Мы остановились и прислушались. Шум, возня, выстрелы. Потом всё стихло. Потом снова раздались голоса, но уже спокойные, деловые.
«Выйдем через запасной ход! – продавец театрально распахнул перед нами потай-ную дверь. – Прошу! И простите за столь грубую детективность! Издержки жанра эпо-хи!»
«А как же Игорь?» – остановилась Соня.
Что мы ей могли ответить? Продавец улыбнулся:
«Поверьте, тюрьма союзников – не худшее место для участника Сопротивления.
Послышались шаги. Мы поспешили скрыться.
Туннель выходил в подвал соседнего дома. Спрятавшись за углом, мы решили на-блюдать за входом в магазин. Нас волновала судьба Игоря. Я уже успел раскаяться в своём отношении к нему.
Поднимая пыль и мусор низко пролетел вертолёт. Мы залегли в сугробах за гус-торастущими кустами. Лежали и смотрели, как ангелы сажают продавцов и покупате-лей в машины. Любители русской словесности вели себя смирно.
Книги были свалены в кучу и щедро политы бензином.
Я достал свой бинокль и стал рассматривать лица солдат. Потом кучу книг. Забав-но было увидеть русский перевод Рея Бредбери «451 по Фаренгейту».
Машины стали разъезжаться. Мы было решили, что Игоря увезла одна из них. Но вдруг он вышел из магазинчика. И не просто как арестованный, а мило беседуя с офи-цером на правильном английском.
«Я думаю, они не могли уйти далеко, сэр. Даже если они выйдут из центра, мы можем взять их в Орехово-Борисове, там у них на Ясеневой улице база»
«Игорь!» - выдохнула Соня и резко рванулась в сторону машин. Я едва успел её схватить за полу куртки и притянуть к земле. Попытался зажать рот. Она меня укусила. Все мои усилия были напрасны – нас заметили. Хотели ли она расправится с предате-лем или что-то ещё, я этого не понимал, одна мысль билась в мозгу: «Конец! Это конец. Вот и всё. Глупо. Глупо. Глупо. Всё. Всё. Всё»
Они ещё не успели нас толком рассмотреть из-за кустов, но уже потянулись к оружию. Их лица ещё сохраняли простую заинтересованность, но тела уже готовы бы-ли встретить опасность.
Вдруг наш приятель-продавец выскочил вперёд. Ломая ветви. В мгновение ока он оказался возле машин и закричал:
«Лай даун! Гринейд!»
Офицер, Майкл-Игорь и два солдата медленно легли на землю. Было слышно, как потрёскивает огонь. Некоторое время все были неподвижны. Только чёрный пепел кружил в воздухе.
«Бегите!» – крикнул продавец. И мы побежали. Вернее, сначала бежал только я, волоком таща за собой Соню. Но потом она пришла в себя. Мы петляли как зайцы.
Я успел оглянуться. Всё было по-прежнему. Я-то знал, что никакой гранаты у продавца не было, а руке он сжимал томик Цветаевой в чёрном переплёте.
Книги бухали за нашими спинами. Остановились мы только тогда, когда ноги ста-ли ватными, а воздух проходил по горлу, как наждачная бумага по дереву.
Увы, мы не могли вернуться из центра старым путём. Когда мы вышли к канали-зационному люку, то увидели, что его закатывают в асфальт. Толи Майкл-Игорь уже сообщил куда надо, то ли в этот замечательный день мэрия всерьёз решила взяться за андеграунд. У других люков картина была той же.
Уже темнело. Вот-вот должен был начаться комендантский час. Соня не жалова-лась, но я видел, как она устала. Наконец я принял решение: она пройдёт через метро, а я – как-нибудь да выберусь. Была у меня надежда, что не все люки замуруют. Просто времени на поиски у нас не было. Я всё объяснил Соне. Она заупрямилась – не хотела уходить одна. Тогда я соврал, что, мол, у меня тут, в центре ещё одно задание. Она по-верила.
У входа на эскалатор людей было немного. Они быстро проходили через кабинки голосового контроля и шли дальше. Мы вошли в одну из кабинок.
Загорелся экран с надписью: «Произнесите эту фразу в микрофон чётко и без ошибок: «ДЕМОКРАТИЯ – САМОЕ ПРОГРЕССИВНОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ УСТ-РОЙСТВО»»
Фразу естественно нужно было произносить на английском. Фраза менялась каж-дый раз после прохода человека и никогда не повторялась. Пройти после правильного произнесённой фразы мог только один человек, за этим следила автоматика. Она же запоминала голос. Один и тот же человек не мог войти на ту же станцию в течение ча-са. После этого станционный компьютер стирал голос. И я мог бы попасть в метро. Ес-ли фраза произносилась неправильно или с русским акцентом, то срабатывал сигнал тревоги. Двери кабинки блокировались – и нарушителя можно было брать без хлопот.
Я быстро произнёс фразу и подтолкнул Соню к открывшемуся проходу.
Я боялся, что она что-нибудь скажет по-русски, но она только посмотрела на меня своим печальным взором. Я вспомнил это старое слово, потому что у неё это был именно взор. Она улыбнулась, помахала мне рукой и медленно поехала вниз. А я остал-ся за ограждением. Нужно было решить – ждать час или искать люк. Но через двадцать минут должен был наступить комендантский час, а у меня не было разрешения.
«Всё не так плохо», - подумал я, вспоминая девушку. Могло быть и хуже. Я чув-ствовал себя счастливым и несчастным одновременно. Как я её теперь найду? Эти мысли были слабостью. Непростительной.
Я резко развернулся, и, не поднимая глаз, сделал шаг к выходу.
И уткнулся прямо в патрульного ангела.
«Простите», - сказал я и хотел идти дальше, но понял, что извинился по-русски. Сержант и я посмотрели друг другу в глаза. Оба улыбнулись.
«Простите и вы, сэр, ваши документы?!»
Моя улыбка не помогла. Меня задержали. Так я снова оказался в Сибири… Да-вайте сегодня на этом закончим. А завтра я вам расскажу о своём побеге и о том, как мне удалось найти Соню.