В день седьмого ноября.
Старый Асей вовсе не стар. Ему пятьдесят с небольшим. Он сед, высок, сухопар, говорит слегка заикаясь. Седина и заикание не природное, а благоприобретенное.
В свое время, лет этак двадцать пять – тридцать тому назад, N–ский авиаотряд начал осваивать вертолетную технику. Дело было новое, неизведанное. Для начала, так сказать, для ознакомления, из Управления прислали чудо технику: соосный вертолет Ка-10. Даже видавшие виды летчики были удивлены, когда в свободное от полетов время ходили они смотреть на эту вершину технической мысли. Летательный аппарат был действительно необычен. На небольшой открытой платформе, расположенной между двух баллонетов было установлено сиденье пилота. Чуть впереди от него двигатель и редуктор. А уж совсем между ног пилота, проходил главный вал трансмиссии его несущих винтов, которые вращались в разные стороны всего в тридцати сантиметрах от головы сидящего летчика. Этакая сверхлегкая и сверхоткрытая конструкция совсем не прельщала пилотов, которые к тому времени уже успешно освоили и летали на таких комфортабельных машинах, как
Як-12 и Ан-2. Аналогичное отношение к новой технике сложилось и у командования отряда. А потому новую машину поставили в калашный ряд, рядом с разбитой и списанной техникой.
Но ненадолго. Накануне 7 ноября одна тысяча девятьсот, впрочем, неважно какого года, по инициативе замполита отряда, было решено показать невиданную машину народу. Надо заметить, что N-cк, небольшой районный городок, для которого всякая, даже пустяшная новость, это большое событие, а уж показ новой авиационной техники! А так как никто из летчиков данный летательный аппарат не осваивал, да и не собирался этого делать, решено было установить вертолет на открытый кузов грузовика Газ-51 и провести по городу во время праздничной демонстрации. Праздничным утром легкий многоцелевой вертолет Ка-10, при помощи живой силы техников и мотористов водрузили в кузов грузовика с опущенными бортами. Автомобиль занял свое место в колонне, вслед за знаменосцами и руководством отряда. Далее за ним шествовал самодеятельный духовой оркестр из числа работников авиационного предприятия. И уже потом, за ними, весь личный состав летной, диспетчерской и наземных служб. Оглядев праздничную колонну, автомобиль и стоящий на нем летательный аппарат, замполит остался чрезвычайно доволен. И все же, будучи по природе своей человеком большого художественного вкуса, он вдруг подошел к командиру и предложил: - А, что Николай Васильевич? А не усилить ли нам, зрелищный, так сказать эффект?
Командир отряда, внимательно посмотрев на него, спросил: - Это как?
- А давайте на Ка-10 запустим двигатель. Если не включать трансмиссии, то винты будут потихоньку вращаться. Это придаст празднику небывалое зрелище.
- Да, да! – подхватил идею начальник штаба Монанов, и увлеченно заходя спереди командира, продолжил: - и летчика туда посадим, в комбинезоне и в шлемофоне.
Командир недоверчиво посмотрел на них, но затем захваченный их идеей согласился. Он не только согласился, но и представил себе, какое впечатление это произведет на партийное руководство и жителей города.
- А, давай! – весело махнув рукой, поддержал он замполита. Потом, помолчав, спросил: - А кого посадим?
Замполит, сдвинув на лоб шапку, почесал затылок. Потом, вспомнив что-то, произнес: - Асеева.
- А за что его то? – недоуменно произнес командир.
- Да есть за ним один грешок. Я тебе потом Николай Васильевич расскажу.
Надо сказать правду о том, что город N-cк расположен достаточно близко к 60 параллели северной широты, и, кроме того, стоит на берегу одной из многоводных рек, имеющей выход в холодное северное море. И потому в день Великой Октябрьской социалистической революции в этом городе бывает достаточно холодно и чаще всего, почему-то идет снег. Этот день не был исключением.
Облаченного, в легкий летный комбинезон и шлемофон Асеева вскоре доставили к вертолету. Сердобольный технарь, обслуживающий вертолет, втихаря протянул Асею пол стакана спирта и прошептал: - Выпей, а то околеешь с их мероприятиями. Асей послушно выпил и спросил техника: - А что мне делать?
- Да ничего не делай. Самое главное ничего не трогай! Старайся не замерзнуть и голову высоко не поднимай, а то лопастями по «тыкве» настучит.
Все еще не понимающего, за какие такие заслуги он удостоен «высокой чести», Асея усадили в кресло и запустили двигатель. Густо зачадив сизым дымом, двигатель пару раз чихнув, наконец, запустился. Лопасти винтов медленно пришли в движение. Восторг, охвативший колонну авиаторов, был неимоверным. И действительно, небывалый летательный аппарат с медленно вращающимися в разные стороны несущими винтами, установленный на кузове грузовика, вызывал чувство восхищения. Довершал картину гордо сидящий в кресле вертолета Асеев, с низко втянутой в плечи головой.
- Ну, вот видишь? Видишь, как здорово! – заглядывая в лицо командира отряда, кричал замполит.
Праздничная колонна авиаторов медленно двинулась из аэропорта в город к месту сбора. Население предместья восторженными и удивленными взглядами провожало шествие авиаторов. Мальчишки, шмыгая сопливыми носами, вились вокруг грузовика и кричали гордо восседающему на вертолете Асею: - Дяденька прокати!
Достигнув места сбора, колонна авиаторов остановилась. Демонстранты других предприятий и организаций города, побросав свои колонны, толпой окружили авиаторов. Успех от показа авиационной техники был небывалым. Дело грозило срывом городской демонстрации. Озабоченные руководители, надсаживая голоса, собирали своих демонстрантов в колонны. Но удивленные небывалым зрелищем люди не желали расходиться. Наконец порядок был восстановлен, и украшенная флагами и портретами руководителей страны людская река потекла к главной и единственной площади города.
Необходимо так же сказать о том, что город N-ск никогда не отличался должным благоустройством. Денег в казне с трудом хватало на выплату зарплаты и премий работникам гор и райотделов. Поэтому состояние дорог и улиц в городе было, мягко скажем не самое лучшее. На пересечении улиц Советской и Ленина, выбитая за осень дорога, превратилась в большую и довольно глубокую лужу. Людской поток, разбившись на два рукава, плавно обтекал ее по деревянным тротуарам. Грузовик с вертолетом на борту нерешительно остановился перед препятствием. Обернувшийся назад замполит, увидев замешательство водителя, махнул рукой и прокричал: - Газуй!
Автомобиль рывком взял с места и, разбрасывая в стороны брызги, накренившись, влетел в лужу.
Незакрепленный на платформе вертолет начал медленно соскальзывать с машины. Уже слегка опьяневший Асеев, начал рефлекторно хвататься за рычаги управления.
- Не трогай! Ничего не трогай! – сквозь шум работы двигателей вертолета и автомобиля, услышал Асей крик техника. Но было поздно. Потерявший самообладание он ухватился за небольшой рычаг справа от себя, выступавший с пола вертолета, и потянул его на себя. Лопасти вертолета дрогнули и начали убыстрять свое круговое движение. С каждым оборотом их скорость вращения все увеличивалась, до тех пор, пока над головой у растерявшегося Асеева не замелькали два сверкающих диска. Пытаясь исправить создавшееся положение, он ухватился за другой рычаг, но уже слева от себя. Неожиданно вертолет подпрыгнул, но не упал, а на мгновение завис в воздухе. За это короткое мгновение Асеев увидел все, что происходило вокруг его. Он увидел убегавшего и бросившего в грязь знамя отряда, вечного знаменосца, летчика Куврочкина. Увидел оступившегося, стоящего по колено в грязи, командира отряда, Николая Васильевича. Еще он успел заметить восхищенно-ошеломленный взгляд замполита. И уже совсем краем глаза, подпрыгивающего и что-то кричащего техника. Затем вертолет, все еще не падая на землю, начал вращаться в левую сторону. Инстинктивно Асей переложил педали, и вертолет как живой резко изменил направление вращения. В это короткое мгновение неустойчивого равновесия Асеев попытался покинуть вертолет, но, получив серию увесистых ударов по шлемофону, непроизвольно вернулся в кресло пилота. Тем временем Ка-10 развернуло и боком понесло на стоящие в соседнем сквере деревья. Удар о деревья был не сильным. Асеев услышал треск ломавшихся, выполненных из дерева и перкали лопастей. Затем он увидел убегавшего со всех ног замполита, и стремительно нагонявший того, обломок лопасти.
Светлый праздник социалистической демократии был сорван. И это событие носило ярко выраженный антисоветский характер. Но Асеева, как ни странно не тронули, мало того, его даже не освободили от летной работы. Из этого происшествия Асеев вынес стойкую не любовь к вертолетам, раннюю седину и легкое заикание. Николай Васильевич заработал строгий выговор с занесением в учетную карточку. А вот хуже всего пришлось инициатору этого мероприятия – замполиту. Его уволили с должности, выгнали из рядов партии, которой он был так предан многие годы. По непроверенным слухам он запил и сейчас бичует где-то в тайге с геологами.