Друг юности, Георгий, дорогой,
Дружили мы с тобой в лихое время!
Беду тех лет делили меж собой,
Познали подневольной жизни бремя.
В тринадцать лет мы повзрослели вдруг,
Утратили ребяческие грёзы,
Увидев смерть, насилие вокруг,
Сироток, нищету и вдовьи слёзы.
С четырнадцати нам пришлось побыть
Косцом да пахарем и дровосеком…
И никогда, наверно, не позабыть
Злой окрик на раба, не человека.
Надсмотрщик-фриц, худой и вечно злой,
Лупил нас палкой, весело смеялся…
В лесу молчал, вертел своей башкой.
Мы – пацаны, а он и нас боялся.
Ушла война. Мы выросли в трудах,
Окрепли телом и не пали духом…
Перерву помнишь и топор в руках,
Московскую зиму да ремеслуху?
Всех обучали быстро кой – чему.
И в техникум нам дали назначенье.
Но мы с тобой по слёзному письму
Домой бежали, бросив обученье.
Жизнь разбросала нас или судьба.
У каждого была своя дорога:
Меня звала солдатская труба.
Ты не покинул отчего порога.
Проходят годы. Правнуки растут.
Не убывают прежние заботы.
Нас не влекут спокойствие, уют.
Мы не боимся черновой работы.
С тобой нам скоро за семьдесят пять.
Но не согнулись наши спины, плечи.
Как хочется тебя, мой друг, обнять!
Надеюсь, мы дождёмся этой встречи! О4. 1994 г.