Жили-были два странника. И был между ними бездна. Бог мостов не строил.
Вместе шли они по ее краю с разных сторон. Когда бездна становилась меньше, их руки соединялись. Если росла - руки разрывались. Но ни один не посмел бы перетянуть другого на свою сторону. Не раз видели они, как разбивались те, кто пытался это сделать. Их страшные крики можно было услышать, если ночью закрыть глаза и вслушаться в тишину. Одиночество лучше. Оно страдает молча, зажимая себе рот.
Так и шли они будто во сне, издали чувствуя присутствие друг друга. Да и как иначе - ведь у каждого был свой язык, непонятный другому. Зато они почти никогда не ссорились - не понимая слов, это было нетрудно. Руки же их, встречаясь, приносили необходимые знания и тепло. Чтобы их соединять, хотя бы иногда, нужно было идти в одном темпе. Это было трудно. Иногда они бежали из всех сил, желая увидеть новые горизонты, или пытались убежать от своих теней. Иногда шли медленно, вслушиваясь в тишину вокруг, едва держась кончиками пальцев.
Бывало и так, что они вовсе теряли друг друга из виду. Это случалось из-за того, что рядом с каждым время от времени появлялись новые тени. Они шли в ногу, шумели, радовали и совали свои руки, чтобы поздороваться. Так как рук у путников было всего по две, они часто оказывались заняты. К тому же Один шел медленнее, потому что постоянно оглядывался назад. Другой огорчался, но уходил все дальше.
Однажды они увидели, что бездна становится все шире и глубже. И странники решили, что лучше разойтись заранее. Но так как высказать этого они не могли, просто разомкнули руки. Отныне каждый искал свой путь.
***
Тот, что не оглядывался, пошел на Восток. Там всходит Солнце, там первоначало всего, - думал Странник. Шел он один и налегке, поэтому совсем скоро оказался у берега реки Леты, освещенной первыми лучами восходящей звезды. Ветер пустыни трепал его темные волосы и звал дальше. Странник прищурился - он знал, что перейдя реку, уже никогда не встретится со своим спутником.
- Но ведь он сам не захотел идти вместе - все время оглядывался назад. Хотя даже ребенок знает, что в Царстве сна этого делать нельзя, - рассуждал Странник. Его всегда влекли чужие маяки, так пусть получит то, о чем мечтал. Наконец, он сам разжал мою руку.
Так рассудил Странник и пошел вверх. Он решил стать Воином. А воин всегда одинок.
Другой, назовем его Бродяга, направился на Запад. Там было много огней, способных подарить тепло, которого ему так не хватало после расставания со Странником. Он желал встретить тех, кто сможет понять его язык и подарит нужное слово. Он устал оглядываться в темноту.
В один из закатов Бродяга постучался в ворота Большого города на холмах. На его стук никто не откликнулся - все уже спали. Тогда Бродяга перелез через ограду и очутился на Главной площади. Ночные огни так захватили его, что он просидел, любуясь ими до тех пор, пока не проснулись местные жители. Они мигом заполонили площадь, бранясь между собой и толкая Бродягу. Им самим не хватало здесь места. Он вполне понимал их язык, но никто из них будто не замечал Бродягу и тем более не спешил подарить слово. Тогда он решил во что бы то ни стало остаться здесь - негоже изменять Мечте. И остался. Но с того самого момента стал он тяготиться огней и прятаться от яркого света, который так любил прежде. Он принял условия одиночества. Но больше всего боялся не попасть на Трамвай "Желание". Этот трамвай появлялся то в одном, то в другом месте Большого города и было невозможно угадать, где он остановится в следующий раз. Считалось, что только тот, кто успеет на него - станет счастливым. И каждый день опоздавшие с безумной улыбкой гибли на его рельсах. И Бродяга трудился, чтобы когда-нибудь заработать на проезд в трамвае. Его уже не радовали площади и дома, желанные слова вокруг превратились в Шум. Бродяга стал нервным и подозрительным. По ночам вскакивал от лязга колес и выбегал на улицу. Не идет ли его трамвай?
И вот однажды, оттолкнув кого-то, Бродяга успел запрыгнуть на подножку трамвая "Желание". Сквозь заляпанное грязью стекло он жадно всматривался в лица тех, кто давился за места в салоне. Глаза пассажиров были испуганно- радостные. Они постоянно озирались, вцепившись в поручни, ненавидя, и боясь отпустить друг друга. Бродяга закрыл глаза и ощутил себя как много лет назад, когда шел в темноте по краю пропасти. Только руки рядом уже не было.
- Если не уйду сейчас, стану одним из них. Вся жизнь моя превратится в погоню за трамваем "Желание". Но даже если однажды мне удастся занять в нем место, маршрут будет не в моей воле.
И Бродяга спрыгнул в осеннюю грязь. Трамвай, обдав его неоновыми брызгами и волшебной музыкой, скрылся в ночи. Так погибла самая дорогая иллюзия Бродяги.
Но вместе с ней погиб и страх ее потери. - Как странно, - подумал Бродяга. - И какая надрывная легкость внутри. Должно быть, похожая бывает у женщин после аборта.
Он решил повернуть назад, дойти до того места, где расстался с другим путником.
- Вернусь, пойму в чем моя ошибка и двинусь снова, - так думал Бродяга.
В одну из ночей возвращения он заночевал в монастыре. Треск свечей, длинные песни, запах ладана. Люди падали ниц перед святыми ликами, плакали и молили. Искренняя сила чужой веры так влекла Бродягу, что он чуть было не остался. Когда же подошла очередь исповеди, и он смиренно встал на колени. Но вдруг ощутил себя, будто в том же трамвае и не смог уже покрыть голову тканью. Наутро чья-то рука благословила и дала ему кусок священного хлебца в дорогу. Приняв и то, и другое, Бродяга снова двинулся в путь.
Он брел и думал о Страннике. - Конечно, тот уже далеко ушел, и все же земля-то круглая и если двое хотят одного и того же, они обязательно встретятся, - рассуждал он. Бродяга был уверен, что это нужно обоим. Он был даже рад, что когда-то они разжали руки и сейчас далеко. "Время разбрасывать камни и время их собирать". Зато когда они встретятся, Странник расскажет ему о своем пути, научит разговаривать с Силой и читать знаки. А Бродяга откроет ему, что страх потери делает нас зависимым от мира, полюбить же может только свободный от него. Тот, у кого нет ничего своего, обладает всем.
Может, к тому времени они научатся понимать друг друга?
Много желанных слов и похожих рук чуял Бродяга в дороге, но помня о трамвае, больше не останавливался. Все легче становился его рюкзак и все полнее сердце.
***
Тем временем Воин попал в Царство сна. Вокруг плавали обычные люди, они дышали, танцевали и разговаривали. Но все были давно мертвы, однако на свое счастье не помнили об этом. Поначалу Воин пытался говорить с ними. Нескольким даже намекнул, что их не существует. Те в ответ рассмеялись, однако стали обходить тихое жилище чужестранца.
Но Воин не обижался - он уже привык к одиночеству и даже полюбил его. Единственное, что он желал узнать - границы той пропасти, что разделяет живых и превращает в мертвых. Однажды он спустился в подземелье, но нашел там лишь полчища крыс, боящихся, что другие крысы- рабы перестанут им подчиняться. Тогда он решил подняться на Лысую гору - пристанище ведьм, чтобы с ее высоты обозреть заветные пределы. Много дней он карабкался по скользким склонам. И чем выше поднимался, тем легче становился. Из-за недостатка кислорода отмирала плоть, а вместе с ней уходили гордыня, боль и жажда.
В конце концов, Воин превратился в песчинку, неотличимую от миллиардов других и ветер легко занес его на вершину. Здесь он вновь приобрел человеческий облик и смог обозреть границы своего пространства-времени. Оказалось, пропасть заключена лишь в этих двух измерениях. Стоит преодолеть их и впереди ждет новая реальность - могучая и беспредельная! Но как же победить пропасть? Ее не переплыть, не перепрыгнуть.
И тут Воин вспомнил, как много веков один из его предков выпустил голубя, дабы узнать близость земли. Да, бездну не переплыть и не перепрыгнуть, но ее можно ПЕРЕЛЕТЕТЬ!
***
Бродяга застал Воина за примеркой крыльев. Тот даже не сразу заметил его. И Бродяге удалось несколько мгновений понаблюдать за Воином. Тот готовился к полету. Разбросанные на вершине крылья были разных форм, цветов и размеров. Воин критически осматривал свою коллекцию: среди них были мягкие птичьи крылышки и массивные, отливающие сталью конструкции+ Однако Бродяга смотрел только на Воина.
- Как же, оказывается, все это время мне не хватало моего Странника. И какое счастье, что я отыскал его среди этих холодных скал!
Бродяга хотел поведать ему, как долго ждал этой встречи. Сколько дорогой боли оставил позади, чтобы научиться понимать чужую. Как восходящая звезда, подсказала ему, где разыскать Воина. И вот теперь он вернулся, чтобы быть рядом и помогать ему. Но не смог выдохнуть ни звука. Он вдруг испугался, что Странник снова не поймет его. Тогда Бродяга улыбнулся - можно не понять слов, но забыть тепло невозможно. И он протянул Воину руку. Но тот быстро отдернул свою ладонь.
"Человек привыкает к тому, что он одинок, но нарушьте это одиночество хотя бы на день, и вам придется привыкать к нему снова". Этого Воин допустить не мог.
- Очень мило с твоей стороны, что пришел попрощаться, - тихо произнес он, не глядя в глаза Бродяге.
- Светлого тебе пути, Воин. Но перед тем как навеки проститься, ответь мне, почему тяжелее всего любить лучшего друга. Что в этом касании, кара или благословение?