(об экологии, сновидении и испорченном настроении)
Насос работал ровно, без посторонних звуков. Если подставить отвёртку рукояткой к уху, а лезвием к насосу, будет слышно, как в нём шумит вода. Всё вроде бы нормально, однако, вот уже два часа механик не мог дождаться, когда насос откачает фекальную цистерну на баржу.
- Ничего не пойму, удивлялся он,- неделю назад почти полную цистерну осушил за час, а сейчас не идёт.
- Так-то ж ты за борт качал, а сейчас высота только до палубы метра четыре будет. Какое давление на выходе из насоса?- поинтересовался электрик, направленный стармехом в помощь молодому третьему механику.
- А шут его знает, прибор показывает три килограмма, если не врет, конечно.
- А ну-ка останови насос, - попросил электрик.
После остановки насоса давление упало не более чем не пол килограмма.
- Кажет он у тебя цену на дрова в прошлом году, а насос ни хрена не качает, так что заканчивай это мероприятие и разбирай его.
Насос вскрыли, а там между нагнетательной и всасывающей полостью дыра с палец. Вот он сам на себя и работал. В общем, отремонтировали его, собрали, а опробовать уже нельзя. Баржа ушла, а за борт качать в этом районе категорически запрещено. Если бы ночью да на ходу, куда не шло, а тут среди бела дня у шлюза, перед Московским каналом, если засекут – греха не оберешься. Очередь на шлюзование продвигалась медленно и, похоже, раньше утра не прошлюзоваться.
Летом на реке вся природа расцвела, словно невеста на выданье. Дневные птицы весь день соревнуются в пении, и едва с наступлением вечера они замолкают, как им на смену начинают свой сумасшедший концерт ночные птицы – соловьи, их божественное пение зачаровывает. Лёгкий ветерок разогнал комариное племя. Ты открываешь иллюминатор, ложишься спать и засыпаешь окружённый волшебными звуками, от которых замирает душа.
Пять часов утра. Первый беспамятный сон уже прошел и наступает вторая фаза,- чуткий сон, когда каждый звук и запах рождает фантазии. Соловьи смолкают, но их уже сменяют жаворонки. Свежесть утренней реки не разбавляет, а оттеняет каждый запах и ты, будто паришь над лугом и улавливаешь аромат каждого цветка. Ты ещё дремлешь, ты счастлив, словно ты в раю.
Но вот в эту гармонию запахов и звуков постепенно проникает нечто, не свойственное этой райской природе. Горький, удушающий запах, будто змей, обвился вокруг шеи.
Что это? Я в страхе начинаю пробуждаться. Дерьмо!? Натуральное дерьмо! Его так много везде…
Оно в твоей кровати и лезет тебе в глаза, уши, рот… Господи, уж не обгадился ли я во сне от счастья? Глаза ещё закрыты, но рука уже ощупывает простыню…. Вроде всё сухо. Слава Богу “сон не в руку”. Задыхаясь от тошнотворного запаха, открываю глаза и поднимаю голову от подушки…
- Муфлон турецкий, козёл драный, чтоб тебя черти в аду засадили в чан с помоями и сидеть тебе там вечно, - я уже понимаю, что этот придурок, третий механик, заступив на вахту, решил сбросить фекалии за борт, а клапан выдачи на палубу не закрыл, и теперь наше судно никакими шампунями, не отмыть.
- Сволочь последняя, такой сон изгадил, - ругаюсь я в его адрес, закрываю иллюминатор, однако, в этой газовой камере находиться уже не возможно. Одеваюсь и ухожу на ходовой мостик, на свежий воздух.
- Доброе утро, хорошо, что ты поднялся, не придётся будить, скоро наша очередь на шлюзование,- приветствовал меня старпом и предложил сигарету.
- С таким благоуханием нам не в шлюз, а прямиком в ад надо следовать,- огрызнулся я на его приветствие. Вахтенный матрос и моторист поспешно замывали палубу и борт судна, а судно уже готовилось сниматься с якоря, и жизнь продолжается, а Рая уже больше не будет, изгадили его все понемногу.