Стажёр

               

Я – сержант в военном училище. Но каждый из рядовых курсантов должен пройти командирскую подготовку, ведь мы готовились стать офицерами.
      Наше отделение, возвращалось с хозработ. Мы поужинали тогда, когда всё училище уже спало. Был март и днём снег подтаивал, а к вечеру – гололёд. Из столовой до казармы метров сто. Командует отделением стажёр.
Остались последние минуты его временной власти. И ему захотелось напоследок, ну, хоть эти пару минут, покомандовать до самого конца.
     Выйдя из столовой, стажёр построил наше отделение в колонну по одному и повёл в казарму на отдых.  Отделение идёт в колонну по одному. Всего-то нас было человек 6-7. Я иду замыкающим. Желание командовать у стажёра настолько велико, что я не стал противиться его команде построить отделение и вести его строем. Мы были уже на третьем курсе. Как говорится, были уже «стариками», и иногда позволяли себе вдали от глаз начальства, некоторую свободу действий, т.е. самостоятельность.  Пусть его, строит и ведёт, если так ему захотелось, осталось-то власти его на несколько минут.
 Темно. Впередиидущий, увидев дежурного офицера по училищу,  сказал об этом стажёру-командиру. Тут же последовала команда: - Отделение! Смирно! Равнение на-лево!
Отделение, прижав руки  по швам, шатаясь из стороны в сторону, готовые в любой момент вскинуть руки для удержания равновесия или, в крайнем случае, для того, чтобы, падая на обледенелой дороге, помочь себе руками и не разбиться, обозначили строевой шаг, гололёд всё же.
     Наш командир решил блеснуть строевой выправкой и пошёл выбивать по льду настоящий строевой шаг, забыв о том, что дорога-то скользкая. Не успел он пройти и трёх шагов, как падает на левый бок, пытается подняться, но лишь приподымается на локте и барахтается на льду, как в одной комедии про человека, случайно попавшего выступать на соревнованиях по фигурному катанию, но только первый раз в жизни одевшего коньки и попавшего на лёд. В фильме, герой, падая и снова поднимаясь, никак не мог уйти с того места, куда его поставили, чтобы добраться до края льда. И он решил «доплыть» до выхода с арены. Всем показалось, что это был такой специальный номер у фигуриста. Никто даже предположить не мог, что человек вообще не может стоять на коньках. Итак, распластавшись на льду и изображая пловца, герой фильма, в конце концов, «доплывает» до выхода со льда, где ему помогают подняться на ноги, и где он с вымученной улыбкой уходит в раздевалку. Он рассмешил всех в зале, в том числе и жюри, которое выставило ему высший балл.
       Наш же «пловец» никак не хотел уронить достоинство командира и, выказывая всю ретивость тупого исполнителя, вместо того, чтобы встать нормально на ноги, помогая себе обеими руками, ну никак не захотел оторвать правую руку от виска, она так и осталась в положении отдания чести начальству.
       Мы захихикали. Дежурный офицер готов был разразиться хохотом, но положение не позволяло ему сделать это. И он, видя такую прыть нашего «унтер-офицера», подыгрывает ему и командует:
    - Вольно! – и бросается помочь встать упавшему. Мы уже более не могли сдерживать пёрший из нас хохот. И это был даже не хохот, а ржание молодых здоровых парней. Мы загоготали так громко во всю мощь наших развитых ежедневными физическими упражнениями лёгких, что даже обледенелые деревья задрожали от сотрясаемого нами воздуха. А может они смеялись вместе с нами?
Дежурному по училищу стало неловко за нашего героя, и он не скомандовал, а просто по-человечески сказал нам:
      - Жеребцы! Всё училище и посёлок  разбудите. Идите спать.
Конечно, строй был поломан, и командование отделением опять перешло ко мне.