.................Шуточное.
.....................Василию.
.........................Из дневничка.
.............................Из той записи, где Архатыч (см. фото) сокрушался
.............................по поводу пропущения мимо ушей и рта
.........................того исключительного момента,
.....................когда Хасан женился, в апреле ещё.
Ой-ё-ёй.
Архатыч всё прозевал опять. У Хасана (известен также как Василий, как Хасанов, как Василий Хасанов) праздник случился! А Архатыч в это время в порт Фусики пошёл. На Архипелаг.
Там, на Архипелаге свадьба у друга была. Он в деревне японской живёт. Давно. Работает деревенским Львом Толстым. Отрастил бороду. Ходит босиком. Всю деревню научил борщ варить и самогон готовить. Но, как истинный гуманист, не стал, хотя и в авторитете у сельчан, запрещать им и сакэ употребять. Вот.
Ну, живёт себе и живёт в этой архипелажной деревне Лев. На самом деле, его, конечно, Саней зовут (не путать с Сэнсеем Архатычем, а то бывает, по созвучию). Однако ж, как сбежал он из Нагойского университета, не доучившись, в эту самую деревню, так имя и поменял. Ну, а что? Толстого, Льва какой же японский аграрий не знает?
Ну живёт себе и живёт в этой архипелажной деревне Лев. Периодически женится. Друганов с Материка зазывает на эти регулярные события души.
И сейчас позвал. Хоть и апрель был. Разгар сезона крестьянского. Ну, а что? Лев же ведь - не аграрий, хоть и кушает сакэ полеводческое. Лев же - писатель. По настрою бороды и вышитой рубахи косоворотки, которую ему специально обученные им по картинке из учебника японские сельские бабушки пошили.
И сейчас позвал Лев друзей на традиционную свою аграрную свадьбу молодости и организма. Архатыч пошёл. Хоть и апрель был. И на материке, где он, Архатыч трудился службою нелегкою тоже сезон развивался разгаром. И не только крестьянским разгаром.
Архатыч пошёл. Не всяк же день у друга свадьба. Да и не всяк год, если уж честным быть. Тем боле у друга, который Львом работает. У Архатыча на самом деле, еще много таких друзей есть. Один, например, в Британии Лондонской в Диснейленде Микки-Маусом трудился. Микки Маус - это, безусловно, не Микки Рурк, а уж тем более не Лев, и уж всяко - не Толстой, но всё ж таки - уважаемый персонаж, трудовитый.
Собрался Архатыч и пошёл. До Фусики дошёл. По морю-океяну. На белом-белом пароходе. Фусики - это порт такой. Не путать с Усиками и, особенно, с Тоямашинкой, что по близости расположена. Хотя, конечно, какая разница нам-то, с нашими размахами и просторами былинными, транссибирскими.
А вот пока из Фусики добрался до аграриев архипелажных, пока в деревне самогон свадебный инспектировал - пароход ушёл!
- А-а-а. - Сказал на это простое житейное дело Лев Николаевич Толстой-Японодеревенский. На самом деле, если помните, его Саней зовут.
- А-а-а. - Сказал Лев. - Смирись! Иди через перевал в другую сторону. В Нагою. Там другой пароход найдёшь! Их там много у причалов бесчинствует.
Снабдил Лев Архатыча-другана повозкой. Сакэ дал бутыль. Самогон-то закончился, гульба ж бракосочетательная, как же иначе? Сакэ дал бутыль. Семь литров. Обнял по писательски. Да и слезу утёр - молодожён, что ж мы не понимаем...
...
Шёл Архатыч чрез хребты-перевалы, сакуру нюхал, сакэ от жажды спасался. В тоннелях от холодрыги зубами пощёлкивал, сакэ от оледенения страховался.
Пришёл!
Хорошо в Нагое, сакурно! В дымке горы синевою мерещаться. Там, если взобраться, да ясный настрой неба уловить - можно и Саму увидать. Не, не Аматэрасу, конечно - Архатыч не столько ж сакэ выпил-то. А Фудзи! Ту самую Фудзи, которая вовсе и не яма, а очень даже и наоборот - выпуклость грандиозная.
- А есть тут, - говорит он кендодзюкам прибрежным, нежною лепестковостью затуманенным, - у вас пароходы во Владик?
- Конечно, есть! - Ответствуют сумитори с кендодзюками. - Вот один стоит, спеши!
Поспешил Архатыч, не забыв в спешке принять от добрых и дзенски настроенных кендодзюков ещё немножко сакэ. А то мало ль - шторм, волна, качка, болезнь, обезвоживание... Нельзя без жидкостей! Поэтому побольше взял - не семь уже, а две по семь. Литров. И Бутылей.
...
Обманули кендодзюки дзенские! Не туда пароход шёл... Не туда и долго-долго к тому ж. И качало-качало. И качало-качало. И качало-качало. Хорошо с тем сакэ всё правильно рассчитал Архатыч. Хватило.
...
Очнулся Архатыч на Хасане.
...
Нет, не на том, конечно, Хасане, чей свадьба был в то же время, что и у его коллеги Льва Николаевича Толстого-Японодеревенского. На другом Хасане. Не на писателе. А в порту пограничном. Он тоже Хасан называется, хотя и не писатель, а порт.
- Видимо, - подумал Архатыч сэнсеевски и разумно-аналитично, - и тут нашего Хасана знают, раз порт так назвали. Харрррроший писатль, значит, Хасан. Хоть и женился.
И решил тогда Архатыч Хасану-писатлю баааааалшой такой палка подарить! Бамбукивий! Ну, а что? Арехивий палка у Хасан уже есть! Чача с сакэ не сравниться - к чему ж тогда кендодзюкский напиток... А бамбукивий палка - оооооочинь приличный сувенир!!! Палезний! И, апят же - йеститичьский...
Философия!!!
-------------------
апрель 2009 г.