А где же мухи?

Геннадий Ботряков
Имею такую особенность: непроизвольно замечаю "киноляпы", допущенные при съёмках. Началось с того, что работники киноиндустрии сами с удовольствием рассказали про некоторые из них с наглядной их демонстрацией, как, например: заходит артист в магазин в одной одежде, а выходит уже в другой, - не столь разительно отличающейся от первой, как, например, меховая шуба от шорт, в глаза не бросающейся, но, всё же, не в той, как сначала, если внимательно приглядеться.

 Или, вот, совершенно конкретный пример: в фильме «Ирония судьбы», многократно показанном по телевизору на Новый год, как выяснилось, вместо Юрия Яковлева роль Ипполита должен был играть Олег Басилашвили, поэтому снятая первоначально сцена именно с его фотографией, лежащей на снегу, так и вошла в фильм. Но, опять-таки, рассмотреть подмену можно лишь в стоп-кадре, так быстро промелькивает лицо на фото, - на это, видимо, и был расчёт: всё одно, дескать, никто не заметит, зачем плёнку и съёмочные минуты и часы тратить, а там ведь ещё и снег был нужен, целый сугроб, а он-то как раз по признанию режиссёра Эльдара Рязанова при основных съёмках и отсутствовал, и такой, необыкновенно уютный, снегопад был организован с помощью пенопласта.

 В этом фильме я таки успел отметить малозаметный для невнимательных зрителей киноляп, в сцене, когда в дупель пьяный Лукашин-Мягков летит в самолёте, периодически наваливаясь на соседа, сыгранного самим Рязановым. Всё дело в неоднократно показанном берёзовом венике: он абсолютно сухой, какой бывает на чердаке и непосредственно перед его запариванием в горячей воде , а ведь главный герой явно им похлестался, иначе зачем же он тогда веник в баню потащил, так и не использовав.

Или вот, из "Семнадцати мгновений весны": Штирлиц провожает радистку Кэт на вокзале, а на вагоне пассажирского поезда чётко видна надпись ТАРА 58Т, то есть  58 тонн.  Но тут, конечно, мы могли прочитать, конечно, что там подразумеваются какие-то таинственные тапы.

 Вспомнилось очень давнее: в советском ещё боевике мчащаяся по шоссе «Волга» срывается в пропасть, и надо же было такому случиться, - на одно мгновение у неё слегка приоткрывается передний капот и, весьма наблюдательный, я успел заметить, что у неё нет мотора, будто это какой-нибудь «Запорожец». Понятно, что снимающим фильм киношникам было жалко разбивать настоящую машину, так хоть позаботились бы, чтобы у взятого со свалки кузова капот был хорошо закреплён, а второго автомобиля, видимо, - чтобы переснять сцену, - под рукой не было, как и снега в «Иронии судьбы».

 При съёмке легендарного фильма "Белое солнце пустыни" его авторам точно так же, видимо, было жаль баркаса, управляемого актёром Луспекаевым, поэтому при его взрыве в воздух поднялся лишь гигантский столб воды без единой щепочки.

 Или вот, свежее, - показывают сериал про Есенина, сцену его посещения родной деревни Константиново в 22-м, весьма несытом году, - в Поволжье, так вообще тогда голод был, устроенный, в конечном счёте, большевиками с их «Великой Октябрьской» и последующей гражданской войной, унёсший, наверное, далеко не одну тысячу жизней, в том числе и детей, - моя мама, сама ещё тогда ребёнок, рассказывала мне про такой случай в семье наших родственников, и как раз в Самарской области.

 ... И что же я вижу в фильме: сидят во дворе дома крестьяне, стол ломится от выпивки и закусок, все крестьяне чистенькие и аккуратненькие, после нескольких стаканов, видимо самогона, у них ни в одном глазу (только сам Есенин-Безруков наклюкался, еле на ногах стоял, но и протрезвел ведь в одну секунду, – у Мягкова бы, исполнителя главной роли в уже упомянутом «С лёгким паром» поучился трезветь постепенно, как оно в жизни и бывает!), и вот что ещё бросилось в глаза, - лето, а вокруг ни одной мухи. Нет их и в самом доме. Чтобы в тогдашней деревне, да не было мух (их и в нынешней-то - тучи), - передохли они, что ли, от голода или каким-нибудь аэрозолем их потравили, так ведь тогда они ещё не продавались? «Не верю!», - воскликнул я тогда, как Станиславский.

В фильме "Вертикаль", в самом конце, поезд с выжившими в горных передрягах альпинистами встречают родственники и друзья, все обнимаются, целуются. Только Владимира Высоцкого никто не встречает и не целует, он идёт один по перрону с тощеньким рюкзаком и торчащим из него штычком кверху и в сторону ледорубом. Иногда он поворачивается, чтобы помахать кому-нибудь рукой на прощание и едва не выкалывает глаза проходящим по перрону людям. Нет, не носят так ледорубы настоящие альпинисты.

 Другое наблюдение. Действие фильма «Ночной продавец» происходит преимущественно в магазине, иногда один из его главных героев, сыщик в исполнении блистательного Андрея Краско, выходит на улицу, где непрерывно идёт дождь, и только в третье его посещение я заметил, что он, не имеющий зонта, как-то очень странно намокает, - только с одного бока, правое плечо у него абсолютно сухое, хотя шляпу а-ля панама он выжимает, словно половую тряпку. Недоглядели гримёры-костюмеры, пожалели воды для актёра, - или его плаща. А каково мне всё это видеть своим пытливым взором?

 Но я не только вглядываюсь в действие, но и вслушиваюсь тоже, опять же невольно. В каком-то сериале один из героев спрашивает другого: «Да читал ли ты Кафку?», на что тот серьёзно отвечает: «Не знаю я никакого Кафку…». Как будто ничего подозрительного для не наблюдательного зрителя в этом его ответе нет, но я ведь к таковым не отношусь! Если спрашиваемый не знает, кто такой Кафка, почему он говорит «никакого», когда на его месте любой бы не осведомлённый, что этот писатель – мужчина, наверняка применил бы женскую форму причастия. А если бы его спросили про Жорж Санд, он что, наоборот, ответил бы: «Не знаю я никакой Жорж Санд…», так что ли?

 В фильме «Курьер» Карена Шахназарова есть сцена, где главный герой Иван в поисках «героини» заходит в МГУ через главный вход, тот, что со стороны Воробьёвых гор. Этот вход обычно безлюден, не то, что противоположный, носящий название, возможно, неофициальное, «Клубный».  Для съёмок, видимо, к главному входу подогнали массовку, чтобы создать иллюзию того, что это вход именно Клубный, ведь на вопрос, где находятся гуманитарные факультеты, вахтёр на турникете сообщил ложную информацию, будто нужно выйти и повернуть налево, а ведь налево там, на самом деле, Ботанический сад МГУ находится, не туда он Ваню направил, мне ли этого не знать, проходившего оба эти входа многие сотни раз.

 Смотрю старый телефильм «Государственная граница», - потому только, что заголовок серии «Восточный рубеж», ведь Дальний Восток - это моя слабость. Я готов не обращать внимания на красную звезду на Спасской башне Московского Кремля, - далеко не многие наверное, знают, что двуглавых орлов на башнях поменяли на звёзды лишь в середине тридцатых годов, а не при Петре Первом, но вот что я вижу дальше…

 Офицер-пограничник там в 1927-м году из Москвы едет на поезде на свою заставу, на Дальний Восток, - доехал, наконец, до Байкала. Ни в жизнь бы я не догадался, что это именно наше «славное море», если бы главный герой сам об этом не сказал, глядя в правое по ходу поезда окно. Но, позвольте, господа, - в конце двадцатых годов БАМа ещё не было даже в проекте, чтобы вот так видеть Байкал, это все знают, поэтому любой, бросивший даже мимолётный взгляд на карту России, скажет, что он должен проплывать за левым окном поезда. Видимо, у снимающих фильм кинематографистов в школе было плохо с географией, - они себя к другой профессии готовили.

 И не только они, но и постановщики фильма «Единственная» с Еленой Прокловой, Валерием Золотухиным и Владимир Высоцким в главных ролях тоже «прогадали» с тем же Байкалом. Бывший пограничник в нём едет, наоборот, с Дальнего Востока в поезде и видит озеро почему-то с левой стороны, опять таки вопреки тому факту, что и во время съёмок этого фильма дата начала сквозного прохода поездов по БАМу была ещё весьма далека, ведь в 75-м году, когда фильм снимался, он только-только начинался. Но здесь всё ясно, - сначала, очевидно, съёмочная группа проехала из Иркутска на восток, наметила места, где она будет снимать фильм, а на обратном пути осуществила задуманное, не подумав о том, что кому-то будет непривычно видеть такое местоположение Байкала, видимое из окна поезда, мчавшегося на запад.

 А вот совсем давнее, - фильм "Поезд вне расписания", поставленный по повести из серии «Честь, отвага, мужество», которую когда-то, ещё учась в школе, я прочитал, и мне врезался в память её сюжет: учащийся железнодорожного ПТУ попадает в неуправляемый поезд, - с машинистом случился приступ, падая без сознания, он хватается за рычаг, приведший в движение сцепку из четырёх тепловозов, платформы и купейного вагона. Поначалу наш герой ничего не подозревает, поскольку ему сказали, что поезд едет куда надо и его, как брата-железнодорожника, посадили на этот чартер, чтобы он доехал до нужной ему станции.

 Потом он обнаруживает в кажущемся пустом вагоне своих ровесников, девушку с парнем, решивших проехать зайцами. И вот тут-то и произошла та самая сцена, к какой я клоню: наш герой-железнодорожник достаёт из портфеля бутылку, кажется, минералки, упирает её пробкой о дюралевый край стола и ударом ладони ловко её открывает. Да, так многие и делают, недаром же края столов вагонов обычно изранены, будто их напильниками обработали. Но уж профессиональный-то железнодорожник обязан был знать, что на нижней плоскости стола прикручена открывалка для бутылок, и явно не должен был принимать участия в порче, можно сказать, своего же имущества.

 Не удержался от открывания бутылки таким же варварским способом и Мимино-Кикабидзе в одноимённом фильме, когда он, будучи вторым пилотом пассажирского лайнера, летит в самолёте. На справедливый упрёк стюардессы, что есть же открывашка, герой Кикабидзе, как настоящий горячий кавказский мужчина взрывается гневом, но быстро приходит в себя, и виновато сообщает, что он хочет выпрыгнуть из самолёта. Сразу после этого он вдруг ставит совершенно пустую бутылку, к которой ведь даже не успел приложиться, - куда делась минеральная вода из неё за эти секунды их разговора, осталось непонятным.

 Теперь из другой «оперы». Это должно было броситься в глаза всем зрителям сериала «Жена Сталина», ведь все учились в школе и должны помнить, что формула HCl отвечает соляной кислоте, а вовсе не хлорной, в которой ещё и четыре кислорода в конце формулы имеются, а вот профессор, вещающий с университетской трибуны, самым бессовестным образом утверждает совсем другое, вводя в заблуждение не только жену Сталина Надежду Аллилуеву, - за это, классифицированное, как вредительство, тогда и расстрелять ведь могли, если бы на профессора донесли «доброжелатели», - но и нынешних школьников, если им, конечно, придёт в голову этот фильм смотреть.

 Смотрю фильм “Единожды солгав”, - спустя двадцать лет после его создания, - с Юрием Беляевым в главной роли мятущегося художника. Вот он вместе с академиком и предельно ироничной, похожей на Эммануэль молодой, красивой женщиной (своё сходство с ней, не только внешнее, она “подкрепила” потом в гостиничном номере, оставшись с художником наедине, - постель там тоже, разумеется, была), играют в преферанс. Судя по всему, идёт торг за прикуп. Академик говорит: “Восемь пик”, “Эммануэль” пасует, а Беляев ни с того, ни с сего, вместо того, чтобы тоже спасовать или продолжить торг как минимум восемью трефами, вдруг сообщает: “Вист”, после чего академик нисколько не удивившись его совершенно неуместным в данном случае словам, забирает прикуп.

 В довершение ко всему, почему-то вистовавший ещё до взятия прикупа и, следовательно, до объявления игры, художник оказывается потом без двух взяток, что на восьмерной игре, - не говоря уж о девятерной или десятерной, - абсолютно невозможно. В это трудно поверить, что занятые в сцене актёры не умеют играть в преферанс, а были ведь ещё, как минимум, сценарист, оператор и режиссёр, но похоже, что так оно и есть.

 Даже великий Куросава не смог избежать оплошности при съёмке фильма, которая, однако, тоже не всем, наверное, стала понятной, да и мне только при повторном, заинтересованном просмотре. Дело в том, что однажды, в экспедиционных работах в Приморье, довелось мне поставить лагерь на реке Аввакумовке аккурат в том месте, где за пару лет до этого снимался фильм «Дерсу Узала» с Юрием Соломиным в роли Арсеньева. Об этом нам сообщил забредший на огонёк и кружку доброго чаю житель местного села.

 Он поведал, что мы находимся в том самом месте, где Дерсу Узала, по фильму, чудом спасается от гибели в бурном потоке. Вполне резонно я усомнился в том, что на таком исключительно спокойном плёсе можно было снять сцену, где могучее течение несет целые деревья. Улыбнувшись, наш собеседник объяснил, “как делается кино”. Оказалось, что для создания иллюзии разбушевавшейся стихии, из порта Ольги приезжали несколько пожарных машин, - своими брандспойтами они гнали волны, чтобы на экране они смотрелись “девятыми валами”.

 Совсем недавно я внимательно пересмотрел эту картину, - интернет позволяет практически любой фильм доставить в собственную квартиру в считанные минуты, - и в самом начале второй серии сразу узнал то самое место, где за раскладным столом мы распивали чаи и другие напитки, рассмотрел риолитовые скалы на противоположном берегу, - с них я нырял в глубокий омут.

 Дошло в фильме дело до переправы Арсеньева с Дерсу и нескольких солдат на плоту из связанных брёвен. Течение реки в этом месте как было исключительно слабым, так оно и в фильме осталось, - бурный поток создали пониже, - тем не менее после выгрузки с плота двух солдат с вещами, один из них оставшийся на плоту вдруг зачем-то резко оттолкнулся шестом от дна, хотя обстановка этого абсолютно не требовала, поскольку плот крепко держали, и свалился в воду, а плот вместе с Арсеньевым и Узала, будто на него мотор поставили, ринулся вниз по течению, скорость которого оставалась близкой к нулю, - плёс всё-таки. Нереалистичная картина получилась, «однако», любой турист-водник это подтвердит.

 Несмотря на эти, абсолютно никому, наверное, кроме меня, не бросившиеся в глаза нестыковки, фильм хороший, не зря ему «Оскара» дали. А мне, исходившему многие сотни километров Уссурийской тайги, было особенно приятно его смотреть, вспоминая и «дороги далёкие, и маршруты нелёгкие».

 Ещё в одном фильме, "Белые Росы", в самом начале я увидел другое такое место, где проливал пот в маршрутах: красавец вулкан Тятя на Кунашире, снятый из Южно-Курильска, из его района под "американским" названием "Пентагон", застроенный деревянными двухэтажками. Два актёра в сцене сидят там на берегу океана после землетрясения, разрушившего их небольшой домик, рассыпавшийся, как карточный и рассуждают о своей бродячей жизни. Успел я увидеть и знакомый "Чёртов палец", - скалу, торчащую из воды недалеко от Южно-Курильска, если идти от него по тихоокеанскому берегу на северо-восток.

 Потом действие переносится с края света в Белоруссию, где и будет проходить до самого его конца. А вот в его середине актёр Всеволод Санаев - по фильму Федос Ходас, телеграмму с требованием срочно возвращаться домой, посылает своему сыну, сыгранного актёром Михаилом Кокшёновым, находящемуся, судя по всему, на Кунашире ... в Воркуту. Как в таких случаях говорится, комментарии излишни.

 Другой фильм под названием «Фартовый» я смотрел глазами уже не туриста-водника, побывавшего на месте его съёмок, а - геолога и мысленно давился от смеха, когда заключённые в нём, видимо, в Сибири, ударно добывали золото шахтным способом в … известняках, - эти породы прекрасно узнаваемы даже издалека и на киноэкране. Съёмочной группе, видимо, было дорого уезжать куда-нибудь к гранитам, - в пространственной, а также генетической связи с ними золото встречается довольно часто, - поэтому фильм снимался в окрестностях Подольска, об этом я узнал по благодарности в титрах администрации этого славного города. Сразу вспомнились студенческие походы в так называемые Сьяны, в старые заброшенные шахты, где добывалось вовсе даже не золото, а известняк для Белокаменной. Впрочем, как пел когда-то Высоцкий: «Я б в Москве с киркой уран нашёл, при такой повышенной зарплате», почему бы не поискать золото под Подольском … за значительное сокращение срока заключения. Этот фильм, кстати, посвящён памяти Владимира Семёновича и снят по мотивам его книги.

 Довелось мне как-то на вахте просмотреть снятый по голливудским лекалам сериал "Стая", где бросилась в глаза сцена, в которой главная героиня Ника целится в своего мужа, сыгранного Алексеем Серебряковым, - его богатством она надумала завладеть, - из взведённого в боевое положение револьвера системы "Наган", осталось только нажать на курок и дело - сделано (но, как выяснилось, было рано, ведь она ещё не знала, где хранятся деньги). Потом была другая картина, её снимали уже с другого, левого, бока: очень эффектно, по-ковбойски, Ника взводит почему-то уже спущенный курок, ведь только что он был на боевом взводе, - барабан при этом начинает вращаться, для подачи патрона к столу, и мне становится смешно: в нём нет ни одного патрона, мне ли этого не увидеть, ведь  именно с таким наганом на поясе я  ходил в маршруты по приамурской тайге!

Тем не менее, выстрел прозвучал, но пуля досталась не мужу, а вдруг вошедшему с двумя рюмками водки их общему другу, прямо в лоб, - не удалось ему выпить перед смертью, умирать было бы приятнее. Так требовалось по сюжету: убить сначала друга, а не мужа, с которым коварная героиня собиралась расправиться позже. Ну что ж, если даже палка иногда стреляет, почему бы не выстрелить револьверу, ведь в отличие от палки у него для этого почти всё было, кроме "самой малости": патронов.

А вот, в фильме «Наркомовский обоз», его создатели вооружили незаряженными, - и это продемонстрировано неоднократно и весьма явно, - но, тем не менее, исправно стреляющими наганами уже трёх бандитов. Должен отметить, что бандиты получились убедительными, и актёрам, создавшим их образы, веришь безусловно, - встретиться с обладателями таких физиономий на тёмной улице или увидеть во сне категорически не хочется.

И в "Докторе Живаго" Александра Прошкина, в самом конце пятой серии, не выдержавший организованного временным правительством России глобального разложения русской армии, один из её командиров стреляется из такого же незаряженного нагана.

С наганами, впрочем, всё понятно, – не давать же их актёрам снаряжёнными боевыми патронами, а вдруг они и впрямь попадут туда, куда целятся понарошку (и правильно делают, а то вот как бывает: "Несчастный случай произошёл во время съемок вестерна "Ржавчина", в результате которого 21 октября 2021 года актер Алек Болдуин случайно застрелил из реквизитного пистолета оператора и тяжело ранил режиссера;").

Мог бы только посоветовать в таком случае снабжать актёров такими пистолетами, как ТТ или «маузеры», в которых по определению не видно, чем они на самом деле заряжены. Ну, а чем достигается эффект выстрелов из наганов, каюсь, не ведаю и очень надеюсь, что кто-нибудь из читателей просветит меня в этом вопросе, - скорее всего, вместо "родных", длинных, патронов в них применяли коротенькие гильзы, невидимые в анфас, снабжённые лишь одним только капсюлем.

 Что это я всё про отечественные фильмы, в "забугорных" тоже бывают "ляпы". В каком-то фильме с участием Пьера Ришара (когда увижу его вновь, напишу название), ураганный ветер, поднявшийся вдруг в городе, выхватил у главного героя кипу листов напечатанного текста размера А4 и разметал по округе. Всё бы хорошо, вот только почему-то для деревьев на заднем плане, метрах в двадцати, был полный штиль, - ни один лепесток не шелохнулся!

 Ладно, «едем дальше». Как-то, на вахте, по причине наличия большого количества свободного времени, довелось мне просмотреть все серии «Ликвидации» с Машковым в главной роли, с режущим мой слух «шо» из его уст, - в городе сериалы я не смотрю, есть дела поважнее.

 Идёт сюжет, где Машков-Гоцман подводит итоги налёта бандитов на склад, закончившийся гибелью нескольких советских солдат, трупы которых сложены прямо на пол грузовика, - задний его борт открыт и можно даже рассмотреть протекторы их сапог. Но вот что я вижу при первом проходе главного героя мимо этого катафалка: «труп» пока что всего только один и он, укладываясь, видимо, поудобнее, вполне отчётливо шевелит ногами, - возможности компьютера позволяют рассмотреть это в деталях, возвращая изображение назад.

 Но вот Гоцман снова идёт мимо того грузовика, спустя секунд десять, - «трупа» уже два и если первый угомонился, лежит спокойно, как и положено трупу, то второй, обратно, сучит ногами, причём, на предсмертную агонию это явно не похоже, да и не стали бы умирающего класть на жёсткий пол кузова рядом с уже покойником.

 Вот массовка пошла, даже трупы качественно сыграть не может!

В другом сериале, «Диверсант» (почему-то в единственном числе, там их на протяжении всех четырнадцати серий было трое, диверсантов), один из второстепенных героев, в Крыму, другому незначительному герою, оказавшемуся немцем, охотящимся за изобретением первого, показывает на топографической карте, где оно спрятано. Ну, карты я люблю рассматривать, поэтому не преминул остановить изображение и «определиться», как говорят геологи и туристы. На карте была отображена часть Румынии с рекой Прут и населённым пунктом Бахна, - и тут не удалось создателям фильма меня «провести».

 Довелось и мне как-то, - отвлекусь на время от киношных несуразностей, вспомню былое, - походить мимо стрекочущей камеры, в массовке, разумеется. Вместе с товарищем решили мы как-то подзаработать, заодно хоть чуточку окунуться в атмосферу «самого главного для малограмотного народа - по Ленину - из искусств».

 На «Мосфильме» снимали тогда, - воспользуюсь здесь одним из штампов кинокритиков, - масштабное полотно: «Укрощение огня» о посмертно прославленном «Генеральном Конструкторе» космических ракет, Сергее Королёве.

 На складе киностудии мы сдали свою одежду, получив солдатскую форму, и нас повезли на один из танковых полигонов под Москвой. Выстроили в длинную колонну и заставили весь день ходить взад и вперёд. Себя я потом, конечно, в фильме не увидел, далековато был от места главных событий, - там Лаврова-Королёва кто-то из больших людей государства распекал за то, что он, вроде как, рискуя своей драгоценной жизнью (а ведь совсем недавно, как выяснилось впоследствии, хлебал арестантскую баланду в Магадане), объявился в прифронтовой полосе, чтобы воочию оценить эффективность стрельбы гвардейских миномётов, знаменитых «Катюш».

 Весь наш проход в колоннах, словно на первомайских демонстрациях, занял в фильме от силы минуту, а съёмки, как я уже сообщал – целый божий день. Самое обидное для меня, что я так и не получил за этот свой кинематографический дебют ни копейки, поскольку при сдаче солдатского обмундирования выяснилось, что мои документы, необходимые для этого, кому-то уже, видимо, по ошибке, «благополучно» отдали. Для меня, конечно, очень даже неблагополучно, ведь шесть рублей в начале семидесятых годов прошлого столетия были немалыми деньгами, можно было на них неплохо и в ресторане поужинать, и выпить и закусить, а месячная стипендия у меня, например, была всего только в шесть раз больше – минус один рубль, а заработанных мной денег вполне хватило бы на пять-шесть дней высококачественного питания в университетской столовке.

 (Текст пополняется по мере поступления новых материалов, не обязательно в его конце)