Портрет отца работы художника Неверова (г. Сыктывкар)
Кое-что о "Песнях мертвых"
А. Казимирову, с уважением
Мой отец был человеком разносторонним. Как уживались в нем самые неожиданные противоречия духовного свойства, я до сих пор не могу понять. Например, во время войны он воспитывался в детском доме и сохранил самое глубокое (я бы сказал, принципиальнейшее) уважение к советской системе воспитания. При этом, когда умер Сталин, с именем которого связывали создание всей системы, отец принял это событие с редким для того времени скептицизмом. Он даже посмеивался над молодыми товарищами, слишком бурно выражавшими свое горе по случаю смерти отца народов. А ведь любимая воспитательница детского дома разучивала с детьми песни о Сталине, да и сам отец вспоминал, с каким благоговением эта мудрейшая женщина, спасшая сотни детей во время бегства из зоны немецой оккупации, произносила имя Иосифа Виссарионовича. Воспитательницу отец любил и уважал, а Сталина - нет. Для меня такой странный избирательный взгляд ребенка находится за гранью понимания.
Я еще часто удивлялся словам и поступкам отца.
Он всегда стоял горой за социалистическую экономическую систему. А вот научный коммунизм - отец считал откровенным мошенничеством и дребеденью. Или вот еще. Ничего не имея против основополагающих принципов советской политической системы, он прямо и часто называл Брежнева, любимейшее дитя этой системы, преступником и вредителем. Как уживались в его сознании эти противоречия? Я не понимаю.
Схожим по странности было и отношение отца к домашним животным. Он не считал правильным держать в доме собак или кошек. Однако, когда однажды соседи оставили нам своего кота на время большого круиза - этот факт являлся событием большого масштаба в советское время, - я был поражен, с какой любовью, нежностью, неусыпной заботой отец ухаживал за оставленным на его поруки животным. По сути, он отстранил меня и мать от ухода з котиком, оставив нам лишь "телячьи нежнности", да и то под недреманым своим оком. В первый же день он разработал целую "режимную систему Заботы о Коте", которую совершенствовал все три недели соседского круиза. С тех пор, когда мы заходили к соседям в гости, котик вечно вился возле отцовских ног.
А вот городских голубей отец не любил, и даже запретил матери кормить их во время прогулок с ребенком, то есть мной.
Возможно, это не была нелюбовь? Может быть, отец имел иные, нежели эмоциональные, причины для наложения запрета?
Когда мы с отцом "дикарствовали" в Крыму, ночуя на свежем воздуже в спальных мешках без палатки, я, просыпаясь рано утром, что случалось не часто, всегда находил отца слушающим пение утренних птиц. Когда концерт стихал, мы вставали и шли к морю умываться. Отец часто оставлял кусочки хлеба на камнях или просто на земле. А вот с городскими птицами - у него были другие отношения...
Я вырос, женился. Мы с женой завели кота.
Отец постарел, вышел на пенсию, часто сожалел о погибели социалистических принципов в жизни общества, но без фанатизма. Я бы сказал, что он очень лукаво относился к капитализации постперестроечной России. Словно бы хотел засмеяться во все горло: "Ага! Получили, что хотели!" Он всегда говорил, что в последние годы советской власти наверху оказались рвачи, хапуги и люди, не имеющие ни стыда, ни совести.
В последее время он перестал чувствовать себя уютно в Центре Петербурга и до самых морозов жил на даче, в собранном им из всяких случайных материалов домике.
В тот год снег выпал в конце октября... Я ждал появления отца со дня на день, так было у него заведено - приезжать в городскую квартиру с первым снегом, чаще всего в выходной день, вместе с кем-нибудь из дачных товарищей.
Неожиданно, во вторник днем к нашему окну прилетел голубь и стал стучать клювом в окно. К окну подошел кот, и они долго смотрели друг на друга через стекло, хотя обычно кот начинал царапать окно изнутри. Потом голубь повернулся и улетел, а кот полез мне на руки. Я сидел у окна за компьютером, и мне все это очень понравилось, - я ничего плохого не подумал. Когда в комнату вошла жена, и я рассказал ей то, что видел, она тут же отправила меня на вокзал. Я возмущался и высмеивал ее... но на дачу поехал.
Приехав в садоводство, я не застал отца в домике. Там царил обычный порядок, печка была, как мне показалось,немного теплой. На даче не оказалось ни друга отца, дом которого я знал, ни местной торговки Гали, у которой старики покупали хлеб, яйца и разведенный спирт. Везде лежал снег, следов видно не было.
Я уехал назад, решив, что отец застрял в гостях у кого-то, кого я не знаю. Я редко бывал на даче, но знал, что у отца есть знакомые, живущие здесь и зимой.
Жена накричала на меня, и мы решили в субботу, если ничего не изменится, ехать на поиски отца вдвоем. Три дня мы ждали звонков, рассуждали, что могло бы задержать отца на заснеженном участке. В субботу рано утром мы отправились на Московский вокзал.
Ехали в тишине, говорить друг с другом не хотелось.
...Отца в домике не оказалось. Дом был выстужен.
Теперь я и сам понял, что... я смотрел на жену, чуть ли не с ужасом!
"Ты что, не знал, что если птица стучит в стекло - это к смерти?" - спросила жена.
Я не знал.
Мы отправились к Гале, дымок из трубы дома которой увидели еще на подходе к садоводству.
Галя, очевидно, тоже заметила нас раньше, поскольку встретила на крыльце с печальной вестью.
Отец умер во сне, в ночь на воскресенье. Летом ему исполнилось 70. Друзья вызвали милицию, та прибыла на следующее утро и забрала тело в морг города Волхова, в подчинении которого была территория садоводства.
Потом старики посидели в домике отца, выпили и.. разъехались, так и не договорившись, кто позвонит мне...
В морге Волхова сказали, что если бы мы не появились на неделе, тело отца было бы похоронено в общей могиле как невостребованное.
Я часто вспоминаю эпизод с голубем...
Голубь был самый обычный, серый. Крупный. Стукнет - и смотрит. Секунд через десять - снова. А кот просто застыл, сидя на подоконнике и глядя на птицу. Их общение продолжалось минуту или полторы, после чего голубь кивнул и загулькал. Кот встал на четыре лапы и выгнул спину. Голубь же развернулся и - улетел. Он стукнул в окно раз семь или восемь.
С тех пор, когда кот сидит неподвижно на подоконнике, глядя в одну точку за окном, у меня сжимается сердце. Я всегда подхожу и глажу его.
Голуби мне и раньше не нравились, а теперь я их еще и побаиваюсь....